Остальные же остались на Вереле, обрекая себя на добровольное изгнание. До конца своих дней им так и не суждено было узнать, что случилось с их родной планетой и с Лигой, которой они служили, что представлял из себя Враг и удалось ли ему одолеть Лигу, или же он был разбит наголову. Колонисты остались без корабля и средств связи, в изоляции — маленькое поселение, окруженное любопытными и враждебными аборигенами, которые находились на более низкой стадии развития, но ничем не уступали людям в интеллекте.
Колонисты, а затем и их потомки ждали но звезды, мерцавшие над их головами, хранили молчание. Больше не было ни кораблей, ни каких-либо известий. Их собственный корабль, очевидно, был уничтожен, а записи об открытии новой планеты утеряны. Все забыли о маленьком желто-оранжевом опале, затерянном среди мириадов звезд.
Колония процветала, разрастаясь все дальше в глубь материка, на живописном побережье которого был основан первый город, названный Альтеррой. Затем, через несколько лет (тут Орри запнулся и поправил себя: «То есть через шестьсот лет по земному летоисчислению. Кажется, это был десятый год с основания Колонии. Я ведь только начал изучать историю, преч Рамаррен, но мой отец и вы любили рассказывать мне о подобных вещах перед путешествием(«) колония стала переживать тяжелые времена, резко уменьшилось число рождений, и еще меньше детей выживало.
Здесь Орри снова запнулся, потом наконец сказал:
— Помню, как вы говорили мне тогда, что альтерране не понимали, что с ними происходит. Они полагали, что причиной тому близкородственные браки, но на самом деле это было нечто вроде отбора. Повелители же утверждают, что такого быть не могло, поскольку независимо от того, сколько времени на планете существует колония чужаков, она продолжает оставаться чужеродной. С помощью манипуляций с генами можно получить потомство от браков с коренными жителями, однако оно будет стерильным. Так что я не знаю, что же в точности случилось с альтерранами — я был совсем ребенком, когда вы и отец пытались поведать мне об этом. Помню, как вы говорили об отборе с целью появления жизнеспособного вида.
В общем, колонисты были на грани вымирания, когда им удалось вступить в союз с одной из туземных народностей — теварцами. Они вместе пережили зиму и, когда пришла весенняя пора размножения, вдруг обнаружили, что теварцы и альтерране могут иметь потомство. Во всяком случае, в достаточном количестве, чтобы основать гибридную расу. Повелители утверждают, что такое невозможно, но я помню: именно так вы рассказывали мне.
— И мы — потомки этой расы?
— Вы являетесь потомком Альтерра Агата, преч Рамаррен, главы колонии землян в течение всей Зимы десятого года! Мы еще в школе узнали об Агате. Ваше имя, преч Рамаррен — Агад из Шарена. У меня нет столь известных предков, но моя прабабушка родом из семьи Эсми из Кьоу. Это все альтерранские имена. Конечно, для демократического общества Земли подобные различия ничего не значат, правда?
Тут на лице Орри опять выступила печать беспокойства, как будто юношу раздирал какой-то неясный внутренний конфликт. Фальк вновь вернул его к полному домыслов и догадок рассказу об истории Вереля, такой, какой ее запомнил Орри.
Новое племя теварцов-альтерран расцвело за годы, последовавшие после зловещей Десятой Зимы. Маленькие городки стали разрастаться. На единственном континенте северного полушария установилась культура торгового обмена. В течение нескольких поколений она охватила и примитивные народы южных континентов, где проблема выживания в суровую Зиму утратила былую остроту. Население выросло. Наука и техника развивались все возраставшими темпами, ведомые Книгами Альтерры — корабельной библиотекой, тайны которой становились все более объяснимыми по мере того, как отдаленные потомки колонистов восстанавливали утраченные знания. Поколение за поколением хранило и копировало эти книги, изучая язык, на котором они написаны, — им был, конечно же, галакт. В конце концов исследовали даже луну и планеты системы.
Рост городов и распри между народами контролировала и сглаживала могущественная империя Келшак, раскинувшаяся на древнем северном континенте. На гребне эры мира и могущества Империя построила и отправила в космос корабль, способный двигаться со скоростью света. Этот корабль «Альтерра» покинул Верель через восемнадцать с половиной лет после того, как с Земли прибыл корабль с колонистами, то есть через тысячу двести лет по земному летоисчислению.
Экипаж судна не знал, с чем ему суждено столкнуться на Земле. На Вереле еще не разобрались в принципе работы ансибля, а радиосигналы посылать в космос не осмеливались, чтобы не выдать свое местоположение какому-нибудь враждебному миру, где правил Враг, которого так боялась Лига. Чтобы получить необходимые сведения, туда должны были отправиться живые люди, преодолев непроглядную тьму, отделявшую альтерран от их прародины.
— Сколько времени длилось путешествие?
— Более двух лет по летоисчислению Вереля, возможно, сто тридцать—сто сорок световых лет. Я тогда был совсем еще мальчишкой, преч Рамаррен, и многого не понимал, а о многом мне и не рассказывали.
Фальк не мог взять в толк, почему подобное неведение должно смущать паренька. Лично его в гораздо большей степени ошеломил тот факт, что Орри, которому на вид было лет пятнадцать-шестнадцать, прожил уже около ста пятидесяти лет. А он сам?
— «Альтерра», — продолжал Орри, — отправилась на Землю с космодрома, расположенного вблизи древнего теварского прибрежного города. На борту корабля было девятнадцать мужчин, женщин и детей, большей частью подданных империи Келшак, ведущих свой род от первых колонистов. Взрослых отбирал Совет Империи — с учетом степени подготовленности, способностей, смелости и наличия «арлеш».
— Я не могу подобрать нужного слова на галакте. Арлеш — это арлеш, — бесхитростно улыбнулся юноша. — Рэйл означает делать правильные вещи, вроде учебы в школе, как река следует своему руслу. Арлеш, как мне кажется, проистекает из рэйл.
— Тао? — спросил Фальк, но Орри никогда не слышал о Древнем Каноне Человечества. — Что случилось с кораблем? Что произошло с остальными семнадцатью членами экипажа «Альтерры»?
— У Барьера нас атаковали бунтовщики на межпланетных кораблях. Синги подоспели уже после того, как «Альтерра» была уничтожена, а нападавшие скрылись. И спасли меня, захватив один из кораблей бунтовщиков. Они так и не узнали, были ли остальные члены экипажа убиты или же взяты в плен. Синги вели поиски по всей планете, и около года назад до них дошли слухи о человеке, живущем в Восточном Лесу Похоже, что это мог быть один из нас.
— Что ты помнишь из всего этого — нападение и так далее?
— Ничего. Вы же знаете, как полет со скоростью света воздействует на психику.
— Я знаю, что для тех, кто находится внутри корабля, время как бы останавливается. Но какие при этом возникают ощущения, в книгах не описывается.
— На самом деле я практически ничего не помню. Я был тогда совсем мальчишкой девяти земных лет. И я не уверен, что кто-либо смог бы сохранить отчетливые воспоминания. Невозможно понять, как события соотносятся друг с другом. Как будто и слышишь, и видишь, только все не стыкуется. Происходящее теряет всякое значение. Не могу объяснить Это ужасно, но все происходит словно во сне. А когда происходит переход в обычное пространство — этот переход Повелители и называют Барьером, — пассажиры теряют сознание, если только специально не готовятся к нему. Наш корабль готов не был. Никто не пришел в себя, когда на нас напали — поэтому-то я помню о нападении ничуть не больше, чем вы, преч Рамаррен. Очнулся я уже на борту корабля Сингов.
— Почему тебя, мальчика, взяли в такую опасную экспедицию?
— Мой отец был ее руководителем, мать тоже находилась на корабле. Вы же знаете, преч Рамаррен: когда возвращаешься из такого путешествия, то все родные и близкие уже давно покоятся в могилах. Теперь-то это уже не имеет никакого значения — мои родители погибли или, быть может, с ними поступили точно так же, как с вами. И они даже не узнали бы меня, если бы мы встретились.
— Какова была моя роль в этой экспедиции?
— Вы были нашим навигатором.
Ирония этих слов заставила Фалька поморщиться, но Орри продолжал повествование в своей уважительной, наивной манере:
— Естественно, вы прокладывали курс корабля, определяли его координаты в космосе. Из всех Келшей вы были самым великим «простени» — математиком-астрономом. Вы были «пречнова» для всех членов экипажа, кроме моего отца Хара Уэдена. У вас была Восьмая Ступень, преч Рамаррен! Вы помните что-нибудь об этом?
Фальк покачал головой.
Мальчик вдруг сник, а затем наконец произнес:
— Не могу до конца поверить в то, что вы ничего не помните. Разве что, когда вы делаете нечто подобное.
— Качаю головой?
— На Вереле в знак отрицания мы пожимаем плечами. Вот так. Простодушие мальчика было неотразимым. Фальк попытался пожать плечами, и ему показалось, что в этом есть какая-то правильность, привычность, которые способны были убедить его в том, что жест этот ему давно и прекрасно знаком. Он улыбнулся, и Орри тут же повеселел.
— Вы так похожи на себя прежнего, преч Рамаррен, и вместе с тем совсем другой! Простите меня. Но что же с вами такое сделали, чтобы заставить вас столько забыть?
— Они уничтожили меня. Конечно же, я похож на себя. Я таков, какой я есть. Я — Фальк.
Он спрятал лицо в ладонях.
Ошеломленный Орри молчал. Неподвижный, прохладный воздух комнаты светился подобно иссиня-зеленому драгоценному камню вокруг них; западная стена играла в лучах заходящего солнца.
— Насколько пристально здесь за тобой следят?
— Повелители считают, что мне лучше иметь при себе коммуникатор, особенно когда я улетаю куда-нибудь на авиетке. — Орри притронулся к браслету на левом запястье, напоминавшему обыкновенную золотую цепочку. — Это опасно — оказаться среди туземцев.
— Но ты волен ходить, куда тебе заблагорассудится?
— Да, конечно. Моя комната, преч Рамаррен, точно такая же, как эта, ваша, только расположена по другую сторону каньона. Орри снова смутился. — Здесь у нас нет врагов, поймите, преч Рамаррен.
— Нет? Тогда где же они?
— Ну снаружи, там, откуда вы пришли.
Они уставились друг на друга, чувствуя обоюдное непонимание.
— Ты думаешь, что люди, земляне — наши враги? Ты думаешь, что это они уничтожили мой разум?
— А кто же еще? — прошептал, тяжело дыша, перепуганный Орри.
— Пришельцы Синги!
— Но никакого Врага не было, — мягко возразил мальчик, словно понимая, насколько его бывший учитель и повелитель невежественен и дик. — Как, впрочем, и Войны.
В комнате раздался приглушенный дребезжащий звук, похожий на удар гонга, и через мгновение бестелесный голос произнес:
— Собирается Совет.
Скользнула в сторону дверь, и в комнату ступила высокая фигура в длинной белой мантии и вычурном черном парике. Брови на лице вошедшего были сбриты и нарисованы высоко на лбу. Лицо, превращенное наложенным гримом в безжизненную маску, было лицом уверенного в себе человека среднего возраста.
Орри пулей выскочил из-за стола и поклонился, прошептав:
— Добро пожаловать, лорд Абандибот!
— Хар Орри, — отозвался мужчина приглушенным до уровня скрипучего шепота голосом, — приветствую тебя, малыш! Затем он повернулся к Фальку:
— И вас тоже, Агад Рамаррен. Добро пожаловать к нам. Совет Земли собирается, чтобы ответить на ваши вопросы и удовлетворить ваши просьбы. Смотрите.
Он лишь мельком взглянул на Фалька и ни на шаг не приблизился ни к одному из верелиан. Этого человека окружала какая-то странная атмосфера власти, а также полной самодостаточности, поглощенности самим собой. Абандибот держался особняком, недостижимый ни для кого. Все трое на мгновение замерли.
Фальк, проследив за взглядами остальных, увидел, что внутренняя стена комнаты потускнела и преобразилась, превратившись в нечто напоминавшее прозрачный сероватый студень, в котором двигались и трепетали линии и формы. Затем изображение прояснилось, и Фальк затаил дыхание. Возникло лицо Эстрел, только увеличенное раз в десять. Ее глаза смотрели на Фалька с отрешенным спокойствием портрета.
— Я — Стрелла Зиобельбель.
Губы изображения шевелились, но откуда исходил голос, определить было невозможно — холодный отстраненный шепот трепетал в воздухе комнаты.
— Меня послали доставить в Город в целости и сохранности участника экспедиции с планеты Верель, проживавшего, по слухам, на востоке Континента Номер Один. Я думаю, это именно тот человек, который нам нужен.
Ее лицо растворилось. Его сменило изображение лица Фалька.
Бестелесный шипящий голос спросил:
— Узнает ли Хар Орри этого человека?
Как только юноша заговорил, на экране появилось его лицо.
— Это Агад Рамаррен, Повелители, навигатор «Альтерры».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Колонисты, а затем и их потомки ждали но звезды, мерцавшие над их головами, хранили молчание. Больше не было ни кораблей, ни каких-либо известий. Их собственный корабль, очевидно, был уничтожен, а записи об открытии новой планеты утеряны. Все забыли о маленьком желто-оранжевом опале, затерянном среди мириадов звезд.
Колония процветала, разрастаясь все дальше в глубь материка, на живописном побережье которого был основан первый город, названный Альтеррой. Затем, через несколько лет (тут Орри запнулся и поправил себя: «То есть через шестьсот лет по земному летоисчислению. Кажется, это был десятый год с основания Колонии. Я ведь только начал изучать историю, преч Рамаррен, но мой отец и вы любили рассказывать мне о подобных вещах перед путешествием(«) колония стала переживать тяжелые времена, резко уменьшилось число рождений, и еще меньше детей выживало.
Здесь Орри снова запнулся, потом наконец сказал:
— Помню, как вы говорили мне тогда, что альтерране не понимали, что с ними происходит. Они полагали, что причиной тому близкородственные браки, но на самом деле это было нечто вроде отбора. Повелители же утверждают, что такого быть не могло, поскольку независимо от того, сколько времени на планете существует колония чужаков, она продолжает оставаться чужеродной. С помощью манипуляций с генами можно получить потомство от браков с коренными жителями, однако оно будет стерильным. Так что я не знаю, что же в точности случилось с альтерранами — я был совсем ребенком, когда вы и отец пытались поведать мне об этом. Помню, как вы говорили об отборе с целью появления жизнеспособного вида.
В общем, колонисты были на грани вымирания, когда им удалось вступить в союз с одной из туземных народностей — теварцами. Они вместе пережили зиму и, когда пришла весенняя пора размножения, вдруг обнаружили, что теварцы и альтерране могут иметь потомство. Во всяком случае, в достаточном количестве, чтобы основать гибридную расу. Повелители утверждают, что такое невозможно, но я помню: именно так вы рассказывали мне.
— И мы — потомки этой расы?
— Вы являетесь потомком Альтерра Агата, преч Рамаррен, главы колонии землян в течение всей Зимы десятого года! Мы еще в школе узнали об Агате. Ваше имя, преч Рамаррен — Агад из Шарена. У меня нет столь известных предков, но моя прабабушка родом из семьи Эсми из Кьоу. Это все альтерранские имена. Конечно, для демократического общества Земли подобные различия ничего не значат, правда?
Тут на лице Орри опять выступила печать беспокойства, как будто юношу раздирал какой-то неясный внутренний конфликт. Фальк вновь вернул его к полному домыслов и догадок рассказу об истории Вереля, такой, какой ее запомнил Орри.
Новое племя теварцов-альтерран расцвело за годы, последовавшие после зловещей Десятой Зимы. Маленькие городки стали разрастаться. На единственном континенте северного полушария установилась культура торгового обмена. В течение нескольких поколений она охватила и примитивные народы южных континентов, где проблема выживания в суровую Зиму утратила былую остроту. Население выросло. Наука и техника развивались все возраставшими темпами, ведомые Книгами Альтерры — корабельной библиотекой, тайны которой становились все более объяснимыми по мере того, как отдаленные потомки колонистов восстанавливали утраченные знания. Поколение за поколением хранило и копировало эти книги, изучая язык, на котором они написаны, — им был, конечно же, галакт. В конце концов исследовали даже луну и планеты системы.
Рост городов и распри между народами контролировала и сглаживала могущественная империя Келшак, раскинувшаяся на древнем северном континенте. На гребне эры мира и могущества Империя построила и отправила в космос корабль, способный двигаться со скоростью света. Этот корабль «Альтерра» покинул Верель через восемнадцать с половиной лет после того, как с Земли прибыл корабль с колонистами, то есть через тысячу двести лет по земному летоисчислению.
Экипаж судна не знал, с чем ему суждено столкнуться на Земле. На Вереле еще не разобрались в принципе работы ансибля, а радиосигналы посылать в космос не осмеливались, чтобы не выдать свое местоположение какому-нибудь враждебному миру, где правил Враг, которого так боялась Лига. Чтобы получить необходимые сведения, туда должны были отправиться живые люди, преодолев непроглядную тьму, отделявшую альтерран от их прародины.
— Сколько времени длилось путешествие?
— Более двух лет по летоисчислению Вереля, возможно, сто тридцать—сто сорок световых лет. Я тогда был совсем еще мальчишкой, преч Рамаррен, и многого не понимал, а о многом мне и не рассказывали.
Фальк не мог взять в толк, почему подобное неведение должно смущать паренька. Лично его в гораздо большей степени ошеломил тот факт, что Орри, которому на вид было лет пятнадцать-шестнадцать, прожил уже около ста пятидесяти лет. А он сам?
— «Альтерра», — продолжал Орри, — отправилась на Землю с космодрома, расположенного вблизи древнего теварского прибрежного города. На борту корабля было девятнадцать мужчин, женщин и детей, большей частью подданных империи Келшак, ведущих свой род от первых колонистов. Взрослых отбирал Совет Империи — с учетом степени подготовленности, способностей, смелости и наличия «арлеш».
— Я не могу подобрать нужного слова на галакте. Арлеш — это арлеш, — бесхитростно улыбнулся юноша. — Рэйл означает делать правильные вещи, вроде учебы в школе, как река следует своему руслу. Арлеш, как мне кажется, проистекает из рэйл.
— Тао? — спросил Фальк, но Орри никогда не слышал о Древнем Каноне Человечества. — Что случилось с кораблем? Что произошло с остальными семнадцатью членами экипажа «Альтерры»?
— У Барьера нас атаковали бунтовщики на межпланетных кораблях. Синги подоспели уже после того, как «Альтерра» была уничтожена, а нападавшие скрылись. И спасли меня, захватив один из кораблей бунтовщиков. Они так и не узнали, были ли остальные члены экипажа убиты или же взяты в плен. Синги вели поиски по всей планете, и около года назад до них дошли слухи о человеке, живущем в Восточном Лесу Похоже, что это мог быть один из нас.
— Что ты помнишь из всего этого — нападение и так далее?
— Ничего. Вы же знаете, как полет со скоростью света воздействует на психику.
— Я знаю, что для тех, кто находится внутри корабля, время как бы останавливается. Но какие при этом возникают ощущения, в книгах не описывается.
— На самом деле я практически ничего не помню. Я был тогда совсем мальчишкой девяти земных лет. И я не уверен, что кто-либо смог бы сохранить отчетливые воспоминания. Невозможно понять, как события соотносятся друг с другом. Как будто и слышишь, и видишь, только все не стыкуется. Происходящее теряет всякое значение. Не могу объяснить Это ужасно, но все происходит словно во сне. А когда происходит переход в обычное пространство — этот переход Повелители и называют Барьером, — пассажиры теряют сознание, если только специально не готовятся к нему. Наш корабль готов не был. Никто не пришел в себя, когда на нас напали — поэтому-то я помню о нападении ничуть не больше, чем вы, преч Рамаррен. Очнулся я уже на борту корабля Сингов.
— Почему тебя, мальчика, взяли в такую опасную экспедицию?
— Мой отец был ее руководителем, мать тоже находилась на корабле. Вы же знаете, преч Рамаррен: когда возвращаешься из такого путешествия, то все родные и близкие уже давно покоятся в могилах. Теперь-то это уже не имеет никакого значения — мои родители погибли или, быть может, с ними поступили точно так же, как с вами. И они даже не узнали бы меня, если бы мы встретились.
— Какова была моя роль в этой экспедиции?
— Вы были нашим навигатором.
Ирония этих слов заставила Фалька поморщиться, но Орри продолжал повествование в своей уважительной, наивной манере:
— Естественно, вы прокладывали курс корабля, определяли его координаты в космосе. Из всех Келшей вы были самым великим «простени» — математиком-астрономом. Вы были «пречнова» для всех членов экипажа, кроме моего отца Хара Уэдена. У вас была Восьмая Ступень, преч Рамаррен! Вы помните что-нибудь об этом?
Фальк покачал головой.
Мальчик вдруг сник, а затем наконец произнес:
— Не могу до конца поверить в то, что вы ничего не помните. Разве что, когда вы делаете нечто подобное.
— Качаю головой?
— На Вереле в знак отрицания мы пожимаем плечами. Вот так. Простодушие мальчика было неотразимым. Фальк попытался пожать плечами, и ему показалось, что в этом есть какая-то правильность, привычность, которые способны были убедить его в том, что жест этот ему давно и прекрасно знаком. Он улыбнулся, и Орри тут же повеселел.
— Вы так похожи на себя прежнего, преч Рамаррен, и вместе с тем совсем другой! Простите меня. Но что же с вами такое сделали, чтобы заставить вас столько забыть?
— Они уничтожили меня. Конечно же, я похож на себя. Я таков, какой я есть. Я — Фальк.
Он спрятал лицо в ладонях.
Ошеломленный Орри молчал. Неподвижный, прохладный воздух комнаты светился подобно иссиня-зеленому драгоценному камню вокруг них; западная стена играла в лучах заходящего солнца.
— Насколько пристально здесь за тобой следят?
— Повелители считают, что мне лучше иметь при себе коммуникатор, особенно когда я улетаю куда-нибудь на авиетке. — Орри притронулся к браслету на левом запястье, напоминавшему обыкновенную золотую цепочку. — Это опасно — оказаться среди туземцев.
— Но ты волен ходить, куда тебе заблагорассудится?
— Да, конечно. Моя комната, преч Рамаррен, точно такая же, как эта, ваша, только расположена по другую сторону каньона. Орри снова смутился. — Здесь у нас нет врагов, поймите, преч Рамаррен.
— Нет? Тогда где же они?
— Ну снаружи, там, откуда вы пришли.
Они уставились друг на друга, чувствуя обоюдное непонимание.
— Ты думаешь, что люди, земляне — наши враги? Ты думаешь, что это они уничтожили мой разум?
— А кто же еще? — прошептал, тяжело дыша, перепуганный Орри.
— Пришельцы Синги!
— Но никакого Врага не было, — мягко возразил мальчик, словно понимая, насколько его бывший учитель и повелитель невежественен и дик. — Как, впрочем, и Войны.
В комнате раздался приглушенный дребезжащий звук, похожий на удар гонга, и через мгновение бестелесный голос произнес:
— Собирается Совет.
Скользнула в сторону дверь, и в комнату ступила высокая фигура в длинной белой мантии и вычурном черном парике. Брови на лице вошедшего были сбриты и нарисованы высоко на лбу. Лицо, превращенное наложенным гримом в безжизненную маску, было лицом уверенного в себе человека среднего возраста.
Орри пулей выскочил из-за стола и поклонился, прошептав:
— Добро пожаловать, лорд Абандибот!
— Хар Орри, — отозвался мужчина приглушенным до уровня скрипучего шепота голосом, — приветствую тебя, малыш! Затем он повернулся к Фальку:
— И вас тоже, Агад Рамаррен. Добро пожаловать к нам. Совет Земли собирается, чтобы ответить на ваши вопросы и удовлетворить ваши просьбы. Смотрите.
Он лишь мельком взглянул на Фалька и ни на шаг не приблизился ни к одному из верелиан. Этого человека окружала какая-то странная атмосфера власти, а также полной самодостаточности, поглощенности самим собой. Абандибот держался особняком, недостижимый ни для кого. Все трое на мгновение замерли.
Фальк, проследив за взглядами остальных, увидел, что внутренняя стена комнаты потускнела и преобразилась, превратившись в нечто напоминавшее прозрачный сероватый студень, в котором двигались и трепетали линии и формы. Затем изображение прояснилось, и Фальк затаил дыхание. Возникло лицо Эстрел, только увеличенное раз в десять. Ее глаза смотрели на Фалька с отрешенным спокойствием портрета.
— Я — Стрелла Зиобельбель.
Губы изображения шевелились, но откуда исходил голос, определить было невозможно — холодный отстраненный шепот трепетал в воздухе комнаты.
— Меня послали доставить в Город в целости и сохранности участника экспедиции с планеты Верель, проживавшего, по слухам, на востоке Континента Номер Один. Я думаю, это именно тот человек, который нам нужен.
Ее лицо растворилось. Его сменило изображение лица Фалька.
Бестелесный шипящий голос спросил:
— Узнает ли Хар Орри этого человека?
Как только юноша заговорил, на экране появилось его лицо.
— Это Агад Рамаррен, Повелители, навигатор «Альтерры».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29