— Идея Билли состоит в том, что мы возьмем хранилище в ночь с четверга на пятницу. По его расчетам можно будет взять два миллиона долларов.
— Значит, наша доля миллион, — быстро подсчитал Француз.
— Или около того, — согласился Лемке. — Это то, что надеется получить Билли.
— И когда мы сможем его получить?
— Сразу, как только я реализую товар, — ответил Билли и, усмехаясь, добавил: — Если бы у меня был миллион долларов сейчас, то я не стал бы браться за это дело.
— Я так и думал, — сказал Француз. Он встал с дивана. — Извини, Лемке. Я не имею ничего против тебя, но в долг работать не буду.
— Джек, — пытался возразить ему Лемке — это верное дело. Я хорошо знаю Билли. За него я ручаюсь.
И тогда Паркер спросил:
— Послушай, Лемке, а ты сам-то давно вышел?
Лемке удивленно уставился на него:
— А ты откуда знаешь?
— От тебя же самого. Ты слишком опьянен свободой, чтобы рассуждать трезво.
— Паркер, ты же еще не выслушал все до конца.
— И не стану. — Паркер встал с кресла и сказал, обращаясь к Французу: — Я еду вместе с тобой на такси.
Когда они вместе направились к выходу, Лемке провожал их горестным взглядом, Билли улыбался, в замешательстве глядя на Лемке, а Клер с томным видом разглядывала свой маникюр.
Глава 4
Им пришлось пройти пешком шесть кварталов, прежде чем они наконец разыскали бар, откуда можно было вызвать по телефону такси. Из завязавшегося по пути разговора выяснилось, что у них есть человек шесть общих знакомых. Не успев еще как следует узнать друг друга, они говорили обо всем в общих чертах, избегая упоминать о каких бы то ни было конкретных делах, в которых каждому из них доводилось принимать участие.
— Жаль, конечно, что тут такой облом. Я бы не отказался от работы. А то приходится уже тратить из заначки. Ты не знаешь, где еще можно попробовать?
— Не знаю, — сказал Паркер. — Но сам не отказался бы войти в долю.
— Если что-нибудь узнаешь...
— Разумеется, — согласился Паркер. — Связаться со мной можно через парня по имени Генди Мак-Кей. Он живет в Преск-Айл.
— По-моему, мы с ним однажды уже встречались, — сказал Француз. — Он все еще держит свой бизнес?
— Отошел от дел пару лет назад. Нас обоих тогда здорово подставили.
— Только по-настоящему умный человек может решиться на то, чтобы завязать, — покачал головой Француз. — А моего зовут Солли Хинкль. Это в Сан-Антонио. Просто спроси Француза.
— Ясно.
Они зашли в бар и вызвали такси. Заказав выпивку, расположились за одним из столиков в ожидании машины. Разговор не клеился, и поэтому они сидели молча, сомкнув пальцы вокруг бокалов. Трое местных у стойки бара обсуждали между собой какого-то Вилли Саттона. Единодушно сходились на том, что он был истинным гением, сейчас уже таких не сыщешь.
Заказанное такси подъехало к бару минут через десять.
— На вокзал, — сказал Француз водителю после того, как они сели в машину, а затем обернулся к Паркеру: — А тебе куда? Обратно в отель, да?
— Да. В «Клейборн».
Такси тронулось, и Паркер наконец задумался, куда ему лучше отправиться завтра.
На ночной рейс он вряд ли успеет, так что ночевать все же придется в отеле.
Да, видать Француз основательно сел на мель, если собирается ехать поездом. Он сказал о том, что приходится запускать, руку в заначку, отложенную на черный день, но только не уточнил, как долго это уже продолжается. До такой степени экономить на всем и все же решительно отказаться от сомнительного дела? К такому парню стоит присмотреться. На всякий случай Паркер еще раз мысленно повторил про себя адрес и имя, посредника.
Француз сошел у вокзала, а до отеля «Клейборн» оставалось проехать еще совсем немного по Иллинойс-стрит. Никаких сообщений для него у портье не должно было оказаться, но Паркер все же справился. Нет, никто не звонил и ничего не передавал. Он решил позвонить Генди, но тут же раздумал: сказать ему еще было нечего. А если у самого Генди вдруг окажутся какие-нибудь новости для него, то с этим можно вполне подождать до утра.
Паркер поднялся к себе в номер. Он не стал включать свет, а просто подошел к кровати и, не раздеваясь, улегся на нее. Неподвижно лежал на спине, глядя в темноту перед собой.
Он не мог назвать ни одного места, где ему хотелось бы оказаться, но в то же время знал наперед, что не сможет заснуть, не решив прежде, куда отправиться завтра. Он подумал и о том, что было бы неплохо снова пойти пройтись, а заодно и присмотреть себе женщину, но в час ночи посреди недели, да еще и в Индианаполисе, это не легко.
Он перебирал в памяти все известные ему города и городишки от Майами до Сиэтла и от Сан-Диего до Нью-Йорка, где ему только довелось когда-либо побывать, и не мог сказать ничего хорошего ни об одном из них.
Он лежал на спине, устремив взгляд в потолок, и его душу уже вновь начинало одолевать прежнее беспокойство...
Глава 5
Ночной визитер, который настойчиво стучал в дверь его номера, уходить явно не собирался. Выдержав паузу, Паркер встал с кровати и отправился открывать. Решил хотя бы посмотреть, кто там. Он не стал зажигать свет, ему было положительно все равно, кто и что о нем подумает.
За дверью стояла Клер!
— Я подумала, что ты спишь. Портье сказал мне номер твоей комнаты. — Ее взгляд был устремлен в темноту комнаты у него за спиной, и наверняка она уже отметила про себя, что он был один.
— Твой Билли решил подложить тебя под меня и таким образом завлечь обратно? — сказал Паркер. — Можешь передать ему, пусть катится к черту.
— Билли никуда меня не посылал, — покачала головой Клер. — Не надо о нас так думать.
— Да я вообще, если хочешь знать, не собираюсь о вас думать. Уходи.
Но Клер не спешила уходить. Она стояла на пороге, придерживая дверь одной рукой.
— Ты что, действительно решил, что все это придумал сам Билли? Да его куриных мозгов не хватит даже для того, чтобы сообразить, который час.
Паркер снова покачал головой:
— Мне нет дела до того, чья это идея: его или чья-то еще. Потому что все это лажа.
— Не все так просто, я в этом уверена. Дай мне войти, давай поговорим.
— Без толку, — сказал он, тем не менее, чувствуя, как мятущаяся душа берет верх над логикой и разумом. Он вовсе не собирался возвращаться обратно и становиться частью дурацкого плана Билли Лабатарда, но теперь ему захотелось просто провести время с этой женщиной, слушать ее голос, затащить в постель на час или около того, прежде чем он сможет наконец уснуть.
Она почувствовала его нерешительность, скорее всего не догадываясь о ее причинах, и перешла к делу, подаваясь немного вперед и продолжая рукой удерживать дверь.
— Просто давай поговорим всего пять минут. Только пять минут.
Пожав плечами, он отступил назад:
— Ну заходи.
Клер прошла мимо него в комнату, погруженную в темноту, и он снова закрыл дверь. Из темноты послышался ее голос:
— А почему ты не включишь свет?
— Мне так легче сосредоточиться, — ответил Паркер. — Говори, я весь внимание.
— Но я ничего не вижу, — пожаловалась она.
Он прошел мимо, точно зная, где стоит его кровать, и снова улегся.
— А тебе не на что тут смотреть, — ответил он. — Хочешь говорить — говори.
— Почему ты постоянно стараешься нахамить мне?
— Я тебя не звал сюда. Ты сама пришла, — напомнил он.
Наступило молчание, и он мог чувствовать, как она борется сама с собой, пересиливая собственное самолюбие, решая в конце концов воздержаться от широких жестов и отложить другие проявления гордости до лучших времен. Поэтому, когда она наконец заговорила, голос ее был спокойным, даже каким-то отрешенным.
— Где здесь можно найти стул?
— Слева позади тебя.
Клер быстро прошла на указанное место, не споткнувшись и не задев ничего по дороге. Присев, она поднесла к сигарете зажженную спичку и закурила. Глядя на нее при свете маленького желтого пламени, Паркер почувствовал, как его начинает одолевать желание обладать именно этой, конкретной женщиной. Он перевел взгляд на потолок и увидел размытые, причудливые тени, пока не догорела спичка.
— Все должно состояться через девять дней в этом отеле, — сказала она.
— Только подумать! Пока Лемке сидел за решеткой, у него, оказывается, с горя, последние извилины распрямились.
— Почему?
— А потому что он напрочь забыл все, что знал раньше. Ладно, ты и Лабатард — что с вас взять — вы новички-дилетанты. Но уж Лемке должен знать...
— Что он должен знать?
— Правило номер один: не назначать встреч в том городе, где предстоит работать. Правило номер два: не останавливаться в отеле, в котором будешь воровать. Правило номер три: не работать в долг с оплатой по реализации товара. Ведь мы не сможем притащить твоего Билли в суд, если он вдруг потом не сможет с нами расплатиться.
— Но вы можете убить его.
— И много я с этого поимею?
— Я имею в виду, что Билли не осмелится обмануть вас, потому что он всех вас очень боится. Он знает, что вы его убьете, если он с вами не расплатится.
Возразить тут было нечего, и поэтому Паркер просто закрыл глаза и ждал.
Минуту спустя Клер снова заговорила:
— Я понимаю, что определенный риск все же есть, но ведь во всем и всегда есть свой риск, разве не так?
Она, видимо, еще надеялась услышать от него ответ, и тогда он сказал:
— Ты давай продолжай, не молчи, а то я усну.
— Я говорю, разве можно везде и всегда обойтись без риска?
— Кажется, ты пришла сюда, чтобы рассказывать мне что-то, а не задавать вопросы.
— Ну ладно. Мой муж был пилотом «Трансокеанской авиакомпании». А Билли — это брат мужа его сестры. Когда мой муж погиб, Билли начал ухаживать за мной. Я отказала ему, но он все равно не перестает твердить, что хочет быть мне просто другом, что хочет помочь. А мне нужны деньги, много денег. Я сказала ему об этом, и он обещал сделать так, чтобы они у меня были.
— Короче, ты сказала ему, что не отдашься ему просто так, но, может быть, согласишься за деньги, — заключил Паркер.
— Если он еще и рассчитывает добиться этого, то я здесь ни при чем. Он говорил, что хочет просто помочь, а я знаю, что мне нужно больше всего в данный момент, и я сказала ему об этом. Он ведь, вообще-то, уже проворачивал подобные делишки и раньше. Нанимал воров, которые грабили других дельцов, занимающихся монетами. Отследить монеты совершенно невозможно, за исключением каких-нибудь исключительно редких.
— Тебе нужно больше, чем можно взять с одного торговца?
— Мне нужно семьдесят тысяч долларов.
— Семьдесят штук. Вот это называется дружба.
— То, что я делаю, никого не касается.
— Правильно. А то, чего я не делаю, тоже касается только меня.
Наступила неловкая пауза, а затем Клер снова заговорила, но голос ее стал гораздо мягче.
— Извини. Я знаю, как это ужасно звучит, но я делаю то, что должна сделать.
— Тогда раздевайся.
На этот раз молчание оказалось более натянутым.
— Такова твоя цена? — Ее голос был резок.
— Да.
— Тогда я лучше поищу кого-нибудь другого.
Он подождал, пока она дойдет до двери, откроет ее, а затем сказал:
— Ты выбрала себе линию «Я делаю то, что должна сделать». Но все это вранье, ты носишься со своей гордостью, как будто воспоминания о ней греют тебе душу. На самом же деле ты просто-напросто презираешь Лабатарда и тебе решительно наплевать на него.
Она закрыла дверь, и в комнате опять воцарилась темнота.
— А что в этом такого?
— Еще одно правило, — пояснил он. — Никогда не работай с тем, к кому не испытываешь доверия и уважения.
— У тебя что-то слишком много правил, — заметила она.
— Поэтому-то я и не был никогда на отсидке. А Лемке там уже отмечался.
— А что бы ты сделал, если бы я все же разделась?
— Затащил бы тебя в постель, а утром уехал бы.
— Наверное, моя гордость здесь ни при чем, — проговорила она. — Наверное, я просто умная женщина.
Паркер рассмеялся, садясь на кровати. — Ладно, хватит болтать за жизнь, — сказал он. — Расскажи лучше о деле.
Глава 6
Они вошли в танцевальный зал при отеле.
— Вот здесь будут проводиться торги, — объяснила Клер. — Вдоль всех стен расставят столы, еще два ряда столов поставят посередине так, чтобы оставался проход и можно было бы все обойти.
Танцевальный зал помещался в мезонине: пустая и длинная прямоугольная комната с высокими окнами. Этим вечером здесь не устраивалось никаких торжеств. Синевато-белый свет уличных фонарей отражался от натертого пола, отчего зал походил на баскетбольную площадку после закрытия сезона. Стена напротив дверей была полностью задрапирована портьерами из темно-бордового плюша. Стену справа от входа украшала внушительных размеров фреска на историческую тему, изображавшая воинственных индейцев с луками и копьями.
— Это здесь, — сказала Клер, проходя вдоль левой стены. В конце зала, в самом дальнем углу, находилась совсем неприметная маленькая дверь. Открыв ее, она продолжала: — Здесь будет устроено хранилище. В нем продавцы в четверг вечером оставят весь свой товар.
Это была маленькая комнатушка, совершенно пустая, если не считать единственной телефонной розетки кремового цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21