Они были слишком близко, чтобы использовать ракеты без риска хотя бы частичного повреждения судовых датчиков. «Хотя взрыв был бы просто роскошный», – подумал он.
– Цель обнаружена, – нараспев произнес Труон Ле.
– Огонь по моей команде, – сказал капитан. – Огонь.
Внезапно передний лазер корабля воткнулся в мишень. В вакууме луч был невидим, но когда никель и железо сублимировались в пространство, он засиял красным в рассеянной пыли. Даже несмотря на включенные фильтры, на луч было больно смотреть, пока он аккуратно прорезал себе дорогу к центру астероида. Две половинки медленно распались, оплавленный камень по всей их длине почти мгновенно охладился до серой массы.
– Дальнейший курс, – приказал капитан.
– Курс введен, сэр, – отозвался рулевой.
– Цели обнаружены, – снова сказал Труон Ле.
– Огонь по моей команде, – негромко произнес капитан Каверс.
Две половинки астероида теперь уже разошлись на сотни километров друг от друга, хотя на экране их словно бы несколько метров разделяли. Капитан держал паузу, явно ожидая более существенного размежевания, чтобы проверить, сумеют ли его люди удержать цель.
– Огонь! – наконец сказал Каверс. И все двенадцать противокорабельных лазеров по правому борту выпалили одновременно, ударяя два продолговатых куска астероида поперек. Двенадцать алых копий вонзились в холодный камень и разрезали его как масло. Сравнительно мелкие куски закувыркались прочь друг от друга, когда высвободившийся газ понес их по непредсказуемым траекториям вдоль орбиты прежнего астероида.
– Готовность к развороту, – приказал капитан.
– Есть, сэр, – отозвался рулевой.
Наблюдая за тем, как в уголке экрана показывается мишень, Редер предвкушал изменение точки обзора, когда «Непобедимый» крутанется, чтобы привести в действие лазерную пушку по левому борту.
– Разворот, – приказал Каверс.
– Есть разворот, – отозвался рулевой.
Редер заметил небольшое изменение фонового шума, производимого моторами корабля, когда они урезали энергию для всего, кроме маневровых двигателей, которым предстояло развернуть «Непобедимый». На экране он видел непрерывно смещающуюся перспективу разрезанного на куски астероида, пока наружные камеры компенсировали изменение положения корабля относительно его мишени. Наконец угол стабилизировался, но они продолжали отходить прочь от астероида, и он становился все меньше. Затем внезапный запуск моторов остановил задний ход «Непобедимого» и после самой краткой из пауз повлек его вперед.
«Я всегда думал, что должен что-то чувствовать, когда мы это проделываем», – подумал Питер. В «спиде», которому недоставало гравитационных компенсаторов «Непобедимого», он бы прекрасно все чувствовал. «По части тактильных ощущений здесь явно досадная недостача», – решил Редер и резко встряхнулся, чтобы эту недостачу возместить. С другой стороны, ничто достаточно большое для установки компенсаторов не способно было потягаться с тем соотношением мощности и массы, которым мог похвастаться «спид».
Пока они приближались к мишени, Каверс спокойно произнес:
– Лазерная пушка по левому борту, готовность к залпу. Огонь, – немедленно скомандовал он.
Редер усмехнулся. Он мог побиться об заклад, что по крайней мере один канонир ожидал длинной паузы. И действительно, один из выстрелов вышел таким диким, что показалось, будто тот, кто его произвел, при этом со стула рухнул.
– Похоже, у нас осечка, – протянул капитан.
«Как пить дать», – мысленно согласился с ним Редер.
– Сэр, – произнес женский голос, при всем своем спокойствии заметно смущенный. Должно быть, это был кто-то из команды технического обслуживания орудий. – Мы обнаружили неполадку в лазере номер девятнадцать. Одна плата прицельного датчика была поставлена ошибочно. Она прошла имитацию огня и не проявилась на диагностике, потому что не вступила в противоречие с функцией орудия. Мы заменили эту плату.
– Почему бы нам еще раз ее не проверить? – после многозначительной паузы произнес капитан. – Выберите цель.
– Есть, сэр. – Последовала наикратчайшая пауза, а затем: – Цель обнаружена, сэр.
– Огонь! – рявкнул Каверс.
Алый огонь вспыхнул и в темпе разрезал кусок астероида пополам.
– Огонь, – еще раз сказал капитан. И лазер снова ударил точно в цель. – Огонь, – в третий раз повторил капитан. Еще от одного куска астероида остались две половинки. – Похоже, этого щенка вы на поводок взяли, – протянул капитан, в голосе его не было ни тени удовлетворения. – А теперь устройте проверку нашим ракетным батареям.
Эта проверка продолжалась до тех пор, пока астероид не превратился в мелкую пыль.
«Ну и ну! – подумал Редер. – Пленных не берем».
Он одобрительно ухмыльнулся. Весь длинный день они маневрировали, атаковали и палили, пока Питеру явственно не почудилось, будто весь корабль раскалился. «Ух ты, какие мы горячие, – подумал он и хлопнул ладонью по столу, опять улыбаясь. – Самые горячие по эту сторону галактики. По крайней мере, когда речь о беззащитных астероидах идет». Единственным недочетом всего занятия стал тот лазерный промах. Питер покачал головой. «У нас чертовски классная команда, – подумал он, и глаза его засияли. – А завтра и у меня появится возможность показать, из чего мои люди сделаны». Причем завтрашнее занятие должно было стать куда более важным. В конце концов, лазерные пушки и ракеты были на «Непобедимом» всего лишь резервом; его главную боевую силу составляли «спиды».
Хотя в ведомстве Редера не все было гладко. Смерть Окакуры и гневные тирады Синтии уже привели его подчиненных на грань коллективного нервного срыва. Они становились нервозными и угрюмыми, когда она оказывалась поблизости, и нервозными и склонными к самому черному юмору, когда ее поблизости не наблюдалось.
К чести лейтенанта Роббинс, она казалась по-настоящему озабочена решением множества стоящих перед их отделом проблем, а не только бесцеремонные указания раздавала. Однако благие намерения не слишком успешно смягчали негативный эффект от ее постоянного критиканства. Правила хорошего тона в бортинженерном отделе то и дело отправлялись ко всем чертям, а ведь там работала десятая часть всей команды «Непобедимого»; причем, не считая пилотов, пожалуй, самая важная часть.
В первую свою рабочую неделю Редер сделал акцент на запоминании имен, лиц и функций своих подчиненных – к смущению и замешательству своего заместителя.
– Неужели вы со всеми этими людьми служили? – спросила Роббинс, когда он поприветствовал уже четвертого человека из тех, кого она пока еще лично ему не представляла.
– Нет, не служил, – с неодобрительным смешком отозвался Редер. – Я просто их личные дела просмотрел.
– Вы их имена запомнили? – воскликнула она, изумленная не меньше, чем если бы Редер ей сказал, что он их мысли читает.
Вспоминая об этом, Редер покачал головой. «Надо же, – подумал он. – Эта девушка все детали „спида“ назубок знает. И в то же самое время из всех тех людей, которые с ней работают, она способна лишь к трем-четырем по имени обратиться». Насколько он мог судить, для Синтии Роббинс все члены команды представляли собой взаимозаменяемые детали, и каждый из них был не индивидуальнее фунта мелких гвоздей. «И не одушевленнее», – со вздохом добавил Питер.
Впрочем, как ему казалось, прогресс уже намечался. Со времени его прибытия мораль в коллективе заметно поднялась, и даже сама Синтия в целом стала менее ворчливой и замкнутой. Редер также заставил своих людей перебрать целую гору забракованных деталей и починить все, что только было возможно. Удручающе ничтожное число, если учитывать нынешнее состояние бюджета его отдела. Треснутые и загадочным образом покореженные компоненты стали главной проблемой, учитывая то, что многие подобные дефекты были практически незаметны.
«Еще одна причина уважать талант лейтенанта Роббинс, – подумал Редер. – Или сомневаться в ее честности, если так больше нравится». Но что ему больше нравится, он пока для себя выбрать не мог.
«Так или иначе, – решил Питер, выключая монитор, – эскадрилья готова как никогда. Все „спиды“ проверены и перепроверены, все люди вымуштрованы так, что будьте-нате. Конечно, всегда нужно ждать неожиданности, – подумал он, стуча по деревянному брусочку, который он на счастье держал у себя на столе, – но все возможное мы точно сделали».
Успех сегодняшнего занятия превзойти было сложно, особенно учитывая то, что они шли следом. «Но я уверен, – подумал Редер, – мы тут кое-кого удивим. Мы их всех переплюнем и обштопаем».
Первый рабочий рейс «Непобедимого» был легкой прогулкой для Редера и его людей только до этого момента. С тревогой ожидавшийся приказ капитана о вылете эскадрильи был наконец дан, и полетная палуба так ощутимо оживилась, что, глядя на нее сверху, при желании там можно было различить гигантскую улыбающуюся физиономию. Мужчины и женщины на полном ходу сновали туда-сюда, создавая красочное смешение отшлифованной точности с полным хаосом, причем все вели себя так, словно были на палубе в одиночестве. И все же невесть каким чудом столкновений не происходило. Каждый благополучно добирался до нужного места и выполнял свою задачу, после чего двигался выполнять следующую, представляясь при этом в чем-то больше обычного человека. Тележки и краны вовсю рокотали, а в воздухе висел слабый запах озона и вакуумной замазки.
Тем не менее «спиды» были заправлены не за рекордно короткий срок, с неудовольствием заметил Редер, наблюдая за балетными прыжками членов команды, пока те закрепляли крепежные детали и шланги. Впрочем, вся работа была проделана более чем компетентно, пусть даже не так стремительно, как бы ему хотелось, и за нее определенно не было стыдно. Однако радовать этим известием ответственного за нее старшину Редер не собирался. В конце концов, учения для того и существовали, чтобы прогнать команду по всем этапам, а затем сопоставить реальные результаты с ожиданиями.
«И если честно, – с радостью подытожил Редер, – то мои ожидания оказались заниженными. У меня здесь чертовски классный народ подобрался». Но в следующий раз этот чертовски классный народ мог и обязан был справиться еще лучше.
Редер сидел у себя в каюте и надзирал за полетной палубой. Наблюдая за мониторами, прислушиваясь и временами выдавая советы, он с каждой минутой становился все более доволен собой. Это продолжалось до тех пор, пока на одном из мониторов перед ним с торжественным заявлением не возник командир эскадрильи.
– Редер, она опять за свое.
– Иду, – откликнулся Питер.
Не было нужды спрашивать, кто такая «она». Через несколько минут, приблизившись к оку этой сравнительно небольшой бури, он услышал, как Роббинс ревет:
– Моя аппаратура откалибрована!
«Роббинс, кричать на офицера?» – в отчаянии подумал Питер.
– Что случилось? – спокойно спросил он затем.
Три красные физиономии и черное лицо ар-Рашида разом повернулись к нему. На всех в разной форме выражалась мольба.
– Ваш заместитель упорно Гивенсу летать не дает, – прорычал командир эскадрильи Шелдон. – И уверяю вас, никакой особой поломки тут нет. Просто у нее на мониторе какой-то подозрительный «пик» выскочил.
– Если спросите меня, коммандер, то этот пик у нее в голове выскочил. Потому что там и впрямь ситуация пиковая. Просто она по какой-то причине меня не любит. – Гивенс перевел огненный взор с Редера на Роббинс.
«Ого, – подумал Питер. – А я и не подозревал, что этот юнец умеет так словами жонглировать. И все же это прямое оскорбление». Он бросил на Шелдона многозначительный взгляд, призывая его приструнить своего парня.
– Следите за своим языком, Гивенс, – без особой охоты пробормотал Шелдон. – Мы все здесь в Космическом Отряде служим.
– Прошу прощения, сэр, – вежливо откликнулся Гивенс и тут же скроил гнусную гримасу лейтенанту Роббинс, очевидно, считая, что ей и такая форма принесения извинений сойдет. – Но в те два раза, когда с моим «спидом» было что-то не так, на диагностике все было чисто. Всякий раз, как мне по какой-то загадочной причине не разрешали старт, все было совершенно нормально, даже после того, как мою машину по винтикам разбирали. Так что если инстинкты и всякие диагностические фокусы лейтенанта мало меня впечатляют, думаю, вы не вправе сильно меня винить.
Затем оба пилота обратили обвиняющие взоры на Редера, а Роббинс просто уперлась глазами в палубу, явно ожидая, что ее решение сейчас отменят.
«Вот здорово, – подумал Питер. – Я совсем как отец-одиночка, двое сыновей которого на свою сестренку окрысились. А раз Роббинс их игрушки на части разбирает, то тут, похоже, еще и проблема мужской психологии замешана. Ну и дела».
– Лейтенант поднял важный вопрос, коммандер, – сказал Шелдон. – В шести из восьми раз, когда Гивенсу было отказано в пользовании его «спидом», полный разбор машины не выяснил никаких неполадок ни в техническом, ни в программном обеспечении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50