– Маньяк?
– К вашим услугам, – расплылся в белоснежной улыбке он.
– А почему не воняете? – влез Оська.
Маньяк состроил оскорбленное лицо и принюхался.
– А я знаю, – просияла я. – Он питается энергией жертв, вот и не разлагается почти.
– Что значит «почти»? – возмутился оживший труп и медленно пошел к нам. – Я вообще практически живое существо с нежным и трепетным сердцем.
Грохот выстрела, небольшая дырочка на уровне его сердца.
– Все, – трагически сообщил Оська. – Теперь оно не трепещет, так как его только что прострелили.
Маньяк в ужасе разглядывал дырку у себя на груди. Я, подражая вестернам, уже в третий раз сдувала дым с кончика пистолета.
– Так. Ладно, барышня, вы теперь моя! Ты, пушистый придурок, можешь лететь.
Оська потерял дар речи, переваривая то, как именно его только что обозвали.
Маньяк подошел ко мне почти вплотную, и я радостно выстрелила ему еще и в голову. Маньяк рухнул, правая рука почему-то отлетела в сторону.
– Так его, так! – прыгал отошедший Оська! Я ему еще и глаз выколю, извращенцу!
– Почему извращенцу? – поинтересовалась я, глядя, как мертвец кое-как садится и горестно смотрит на отвалившуюся руку.
– Так он же труп! А все туда же – на молоденьких потянуло.
– Ну все, я разозлился! – Подобранная с земли рука с щелчком становится на место, глаза начинают гореть красным, а зубы сильно удлиняются. – Готовься, дева! Я тебя…
– Ладно.
Монстр осекся и во все глаза удивленно на меня посмотрел.
– То есть ты согласна?
Я кивнула, спрятала пистолет за пояс (все равно патроны кончились) и пошла в сторону лагеря.
– Ирлин, ты с ума сошла или как? – шипел Оська.
Я знаком показала ему молчать, а потом тихо шепнула, чтобы он слетал за Диком и Лисом, как раз караулившими данного маньяка на кладбище.
– Они могут не успеть, – резонно возразил Оська.
– А ты скажи Дику, что меня уже насилуют, – хитро улыбнулась я, слабо представляя себе, что это такое. Наверное, синоним слову «едят».
Оська ахнул, торжественно меня перекрестил и быстро улетел назад к кладбищу.
– А у тебя умная птичка, все поняла сразу, – одобрил бредущий позади зомби. – Ну так как, далеко нам еще идти?
– Нет, тут рядом костер и мои вещи. А что, вы куда-то торопитесь?
Мертвец промолчал, а мы уже как раз вышли к костру.
– Располагайтесь. Чай? Кофе?
– Тебя! – прорычал он, разрывая на груди рубашку. Я мрачно на него посмотрела, а потом достала дробовик из-под плаща. Мертвец сник.
– Так чай или кофе?
– Кофе.
– Держи.
В принципе он оказался неплохим парнем. Правда, пару раз пытался эротично стянуть штаны, но я поднимала дробовик, и штаны надевались обратно на семейные трусы в красный горох. Он рассказывал мне о жизни под землей, я ему – о полетах. Пили чай.
Через две минуты я поняла, что пора, и, соблазнительно улыбаясь, резко разорвала на своей груди рубаху. Маньяк поперхнулся чаем и сильно закашлялся, вытаращив на меня глаза. Я же поползла прямо к нему, распуская на ходу хвост и давая рассыпаться серебру волос по плечам. Маньяк не верил в собственное счастье.
– Ну же, обними меня, – прошептала я и протянула к нему руки, улавливая легкие шаги метрах в двадцати от нас.
Меня немедленно сгребли на руки и радостно заулыбались. Я тоже ему улыбнулась, а потом набрала в грудь побольше воздуха и ка-ак завизжу!
– А-а-а!!!
Дик стрелой вырвался из кустов, врезал сапогом все еще улыбающемуся маньяку по челюсти (челюсть улетела в кусты), вырвал меня из его рук и разрядил в него свой личный дробовик. Голова мгновенно отделилась от тела и улетела в кусты вслед за челюстью и даже умудрилась с ней соединиться, так что в дальнейшем мы могли наслаждаться очень красочной руганью обезвреженного маньяка.
– Ты как? – Глаза горят черной яростью, грудь вздымается, руки прижимают меня к нему, так что я могу только восхищенно стонать, радуясь, что наконец-то меня перестали игнорировать.
– Скажи что-нибудь! – ревет он.
– О-о-о!..
– Он что-нибудь тебе сделал? Ося сказал, что, когда он улетал, ты была в руках маньяка без сознания и одежды!
Н-да, Ося как всегда слегка преувеличил.
– Все хорошо, – улыбаюсь я и вытягиваю губы для поцелуя.
Дик долго и пристально на них смотрит, а потом почему-то краснеет и кладет меня на землю, после чего идет за головой маньяка. Я огорошенно за ним наблюдаю, чувствуя, что план завоевания сердца любимого где-то сильно треснул.
– Ну как? – Ося садится передо мной на землю и выжидательно смотрит на меня.
– Никак, – уныло сообщаю я, – не целует.
– Кошмар! Если он не поцелует тебя до завтрашнего вечера, зелье бабки перестанет действовать и ты снова перестанешь быть человеком!
Я уныло посмотрела на Дика, как раз запихивающего трофейную голову маньяка в мешок, чтобы позже предъявить ее нанимателю.
Дело в том, что мы с Оськой дня три назад зашли в деревню к одной знахарке, и она как-то совершенно неожиданно продала мне склянку с зельем, которое могло сделать меня человеком навсегда (правда, если захочу, временно смогу принять обличье ангела). Она сказала, что, выпив его и обретя поцелуй человека, влюбленного в меня, а также любимого мною, я завершу обряд. Но! Дик в последнее время бегал от меня, как от чумы, и я никак не могла заставить его поцеловать меня. А если еще учесть, что он не должен был ни о чем знать… мдя… А я ведь уже размечталась о свадьбе, а Оська – о наших детях, которых он лично воспитает по своему образу и подобию. Блин! Да что ж он такой тупой? Ладно, еще не вечер. Он меня еще поцелует или я его лично придушу!
Так. Вдох – выдох. Угу, я спокойна.
– Так, сидите здесь, я открою телепорт в деревню и получу гонорар, а вы ждите Лиса.
Я угрюмо кивнула, а Дик с облегчением скрылся в темной дыре портала.
– Есть план! – сообщил Оська.
Я устало на него посмотрела.
– Теперь точно стопроцентно подействует! – заверил меня пушистик и тихо принялся излагать задумку.
Лицо мое постепенно светлело, а когда к костру подошел Лис, я уже была веселая и довольная, жуя булки с клубничным вареньем, которые мне тайно сунул повар при отправлении в путь.
– Ой, булочки! – радостно потер руки Лис. – Я тоже хочу!
Я молча ткнула рукой в бесцельно бродящее неподалеку тело трупа.
– Закопай, тогда дам.
Лис ахнул и состроил обиженное лицо. Пришлось делиться, причем Оська возмущался больше всех, крича, что его обделяют.
Труп пришлось закапывать всем, даже Оська перевоплотился в человеческую форму и активно толкал ногой несчастное тело к выкопанной измотанным Лисом яме.
– Да не туда, не туда! – переживал Лис, выглядывая из-за края ямы. – Левее давай. Левее! Он же в лес сейчас убежит.
Оська пыхтел и щедро отвешивал подзатыльники, я стояла в сторонке и ответственно держала лопату, чтобы, как только тело рухнет в яму, тут же начать его закапывать. Лис, отдавая мне инструмент, очень просил сначала дать ему выбраться из ямы, а потом только закапывать. Я с горящими от энтузиазма глазами согласилась. Лиса терзали сомнения.
– Ну давай, давай, вот, вот! Ну почти же, почти! Куда ты его? Левее!
Взмокший Оська, прыгая на одной ноге, второй старательно подпинывал тело к яме, покраснев от усердия. Я подняла лопату, приготовившись.
– Йех! – рявкнул Оська и врезал с разворота.
Тело рухнуло в яму. Я мгновенно начала зашвыривать комья земли в яму, старательно закапывая труп.
– Помогите! – перепуганно орал Лис, пытаясь выбраться из-под тела.
Я охнула и протянула ему руку, опираясь о лопату. Лис мрачно вылез, отнял у меня инструмент и сам лично продолжил работу. Ося лежал неподалеку, шумно дыша и глядя в черное ночное небо с редкой россыпью звезд. Я подошла к нему и села рядом, слушая, как Лис бросает комья земли в яму.
– Ты как?
– Перетрудился, – сообщил зеленоволосый юноша.
– Так превращайся обратно.
– Сейчас. Просто так хорошо на время стать человеком.
Я подумала и согласно кивнула. Раньше мне казалось, что у людей одни проблемы и мало радостей, но теперь-то я поняла, что у них есть то, что перечеркивает любые блага вечной жизни на небесах: дружба, любовь, уют и тепло близких… Да даже простые плюшки с горячим чаем – это уже чудо, которого раньше я просто не знала.
Юноша снова превращается в маленького, немного встрепанного совенка, а я тут же сграбастываю его на руки и осторожно глажу по оперению. Ося ворчит для порядка, но видно, что ему моя забота приятна. Лис, закончив с ямой, подошел к нам.
– Ну как, вы уже поцеловались?
– Нет, – мрачно отвечает Ося, – он упрямится.
Лис мудро кивает головой.
– Но у нас есть новый план!
– Какой? – Лис тут же плюхается рядом и требует посвятить его во все подробности. Мы посвящаем.
Когда Дик выходит из портала к костру, мы все трое смотрим на него с кривой усмешкой, а Ося грозно ржет, тыкая в него крылом. У Дика такой вид… мдя, конспираторы мы еще те…
Дворец встретил нас запахами готовящихся булочек, салатов и мясных блюд. Я уже больше не конфликтовала с мясом. Оказывается, человеческий организм без мяса не может вообще, да и потом эти зверьки уже мертвы, а душа их далеко. Вряд ли им плохо оттого, что мы едим их тела. Тьфу, куда-то не туда меня понесло.
– О, вы уже вернулись! – К нам подбегает радостный дворецкий и с меня первой стягивают куртку. Дик молча за этим наблюдает. – Ванна уже готова, мисс, прошу вас.
– Кхм, кхм, а я? – мрачно интересуется Дик. На него смотрят, как на какую-то вякнувшую блоху. Блоха наливается яростью.
– Конечно, сэр, если вам трудно повернуть кран, я лично налью вам кипяточку и даже принесу старого резинового утенка.
Общий ржач и истерика Оськи. У Дика нет слов, зато куча эмоций. К счастью, мы с дворецким успеваем вовремя смыться наверх, где меня уже перехватывает главная горничная. Я еще слышу последние слова Оськи внизу:
– Дик купается с утенком! Наверное, боится утонуть! Небось, и спасательный круг тащит в ванную, на всякий случай! Ой, не могу!
Дальше какой-то грохот и писк улепетывающего совенка.
– Вот, мадам.
Я не сразу смогла переключиться с только что услышанного и вопросительно смотрю на горничную. Она протягивает мне какой-то пузырек.
– Мы все знаем про поцелуй, – подмигивает она мне.
Так, это мог быть или Оська, или Лис. Точно Лис, он еще в замок мотался, якобы за провиантом. Ну я ему устрою!
– Вы такая храбрая, мы все за вас. И помните! Три капли этих духов сведут его с ума!
Она сунула мне скляночку в руку и буквально запихала в ванную, где уже лежали полотенце, халат и пижама… э-э-э… это пижама? Отпад!
Я спустилась к ужину, закутанная в халат до подбородка и постоянно спотыкаясь о волочащиеся по ковру полы этого махрового монстра. За столом уже все собрались, и Лис следил за тем, чтобы Ося не начинал есть до моего прихода. У Оськи был вид умирающего от голода, и он буквально пожирал глазами ближайшую тарелку плюшек. Но вот я явилась, села и радостно пододвинула к себе торт. Все засуетились, Оська исчез среди пирожных.
Пятнадцать минут смачного жевания, радостное лицо Сона, который расспрашивает Лиса о том, «как все прошло», – и тихий шорох дождя за окном, который нарушается лишь треском поленьев в камине. Хорошо-то как!
Сон вроде бы идет на поправку – по крайней мере, когда я померила ему температуру ладонью, она не показалась мне высокой. Сон просиял, вывалил на меня кучу информации о прошедшем дне (похоже, паренька развлекали чуть ли не всем дворцом, он явно нравился прислуге), а я порадовалась, что он все меньше и меньше походит на затравленного волчонка и постепенно превращается в обычного мальчишку-подростка.
– Всем спокойной ночи! – Дик встает из-за стола и под наше торжественное молчание выходит из столовой. Все многозначительно смотрят ему вслед. Уже в дверях он оборачивается и недоуменно глядит на нас. Мы ему киваем, он криво улыбается и уходит.
Все тут же набрасываются на меня.
– Давай! Иди за ним, – шепчет Лис, выпихивая меня из кресла и вытирая полотенцем измазанное в креме лицо.
– Главное губы, губы вытяни, – советует Оська, сидя на столе и жуя пирожное.
Сон недоуменно на него смотрит, а потом требует объяснений. Все тут же вспоминают, что малец не в курсе. Лис выпихивает меня из комнаты, захлопывает за мной дверь, и уже снаружи я слышу, как он объясняет Сону:
– Понимаешь, есть древнее волшебство, которое не даст Ирлин покинуть наш мир и…
– Какое? – наивно спрашивает Сон.
Минута молчания. Я напряженно прислушиваюсь, кутаясь в халат.
– Короче, – отрубает Оська, – если Дик ее чмокнет, она останется на земле.
Еще минута молчания, а потом:
– Что ж, убить я его могу и после поцелуя.
Облегченный вздох друзей. Я хмыкнула и пошла на второй этаж, гадая, где сейчас находится Дик – в спальне или в кабинете.
Он оказался в кабинете. Что ж, трудности нас не страшат, и, заглянув в щелку, я сбросила с плеч халат, а потом вошла в комнату, грохнув за собой дверью (сквозняк). Дик вздрогнул и обернулся. Я задрала нос и страстно на него посмотрела. В его руке лопнул стакан и рассыпался на тысячу осколков, он ошарашенно меня разглядывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– К вашим услугам, – расплылся в белоснежной улыбке он.
– А почему не воняете? – влез Оська.
Маньяк состроил оскорбленное лицо и принюхался.
– А я знаю, – просияла я. – Он питается энергией жертв, вот и не разлагается почти.
– Что значит «почти»? – возмутился оживший труп и медленно пошел к нам. – Я вообще практически живое существо с нежным и трепетным сердцем.
Грохот выстрела, небольшая дырочка на уровне его сердца.
– Все, – трагически сообщил Оська. – Теперь оно не трепещет, так как его только что прострелили.
Маньяк в ужасе разглядывал дырку у себя на груди. Я, подражая вестернам, уже в третий раз сдувала дым с кончика пистолета.
– Так. Ладно, барышня, вы теперь моя! Ты, пушистый придурок, можешь лететь.
Оська потерял дар речи, переваривая то, как именно его только что обозвали.
Маньяк подошел ко мне почти вплотную, и я радостно выстрелила ему еще и в голову. Маньяк рухнул, правая рука почему-то отлетела в сторону.
– Так его, так! – прыгал отошедший Оська! Я ему еще и глаз выколю, извращенцу!
– Почему извращенцу? – поинтересовалась я, глядя, как мертвец кое-как садится и горестно смотрит на отвалившуюся руку.
– Так он же труп! А все туда же – на молоденьких потянуло.
– Ну все, я разозлился! – Подобранная с земли рука с щелчком становится на место, глаза начинают гореть красным, а зубы сильно удлиняются. – Готовься, дева! Я тебя…
– Ладно.
Монстр осекся и во все глаза удивленно на меня посмотрел.
– То есть ты согласна?
Я кивнула, спрятала пистолет за пояс (все равно патроны кончились) и пошла в сторону лагеря.
– Ирлин, ты с ума сошла или как? – шипел Оська.
Я знаком показала ему молчать, а потом тихо шепнула, чтобы он слетал за Диком и Лисом, как раз караулившими данного маньяка на кладбище.
– Они могут не успеть, – резонно возразил Оська.
– А ты скажи Дику, что меня уже насилуют, – хитро улыбнулась я, слабо представляя себе, что это такое. Наверное, синоним слову «едят».
Оська ахнул, торжественно меня перекрестил и быстро улетел назад к кладбищу.
– А у тебя умная птичка, все поняла сразу, – одобрил бредущий позади зомби. – Ну так как, далеко нам еще идти?
– Нет, тут рядом костер и мои вещи. А что, вы куда-то торопитесь?
Мертвец промолчал, а мы уже как раз вышли к костру.
– Располагайтесь. Чай? Кофе?
– Тебя! – прорычал он, разрывая на груди рубашку. Я мрачно на него посмотрела, а потом достала дробовик из-под плаща. Мертвец сник.
– Так чай или кофе?
– Кофе.
– Держи.
В принципе он оказался неплохим парнем. Правда, пару раз пытался эротично стянуть штаны, но я поднимала дробовик, и штаны надевались обратно на семейные трусы в красный горох. Он рассказывал мне о жизни под землей, я ему – о полетах. Пили чай.
Через две минуты я поняла, что пора, и, соблазнительно улыбаясь, резко разорвала на своей груди рубаху. Маньяк поперхнулся чаем и сильно закашлялся, вытаращив на меня глаза. Я же поползла прямо к нему, распуская на ходу хвост и давая рассыпаться серебру волос по плечам. Маньяк не верил в собственное счастье.
– Ну же, обними меня, – прошептала я и протянула к нему руки, улавливая легкие шаги метрах в двадцати от нас.
Меня немедленно сгребли на руки и радостно заулыбались. Я тоже ему улыбнулась, а потом набрала в грудь побольше воздуха и ка-ак завизжу!
– А-а-а!!!
Дик стрелой вырвался из кустов, врезал сапогом все еще улыбающемуся маньяку по челюсти (челюсть улетела в кусты), вырвал меня из его рук и разрядил в него свой личный дробовик. Голова мгновенно отделилась от тела и улетела в кусты вслед за челюстью и даже умудрилась с ней соединиться, так что в дальнейшем мы могли наслаждаться очень красочной руганью обезвреженного маньяка.
– Ты как? – Глаза горят черной яростью, грудь вздымается, руки прижимают меня к нему, так что я могу только восхищенно стонать, радуясь, что наконец-то меня перестали игнорировать.
– Скажи что-нибудь! – ревет он.
– О-о-о!..
– Он что-нибудь тебе сделал? Ося сказал, что, когда он улетал, ты была в руках маньяка без сознания и одежды!
Н-да, Ося как всегда слегка преувеличил.
– Все хорошо, – улыбаюсь я и вытягиваю губы для поцелуя.
Дик долго и пристально на них смотрит, а потом почему-то краснеет и кладет меня на землю, после чего идет за головой маньяка. Я огорошенно за ним наблюдаю, чувствуя, что план завоевания сердца любимого где-то сильно треснул.
– Ну как? – Ося садится передо мной на землю и выжидательно смотрит на меня.
– Никак, – уныло сообщаю я, – не целует.
– Кошмар! Если он не поцелует тебя до завтрашнего вечера, зелье бабки перестанет действовать и ты снова перестанешь быть человеком!
Я уныло посмотрела на Дика, как раз запихивающего трофейную голову маньяка в мешок, чтобы позже предъявить ее нанимателю.
Дело в том, что мы с Оськой дня три назад зашли в деревню к одной знахарке, и она как-то совершенно неожиданно продала мне склянку с зельем, которое могло сделать меня человеком навсегда (правда, если захочу, временно смогу принять обличье ангела). Она сказала, что, выпив его и обретя поцелуй человека, влюбленного в меня, а также любимого мною, я завершу обряд. Но! Дик в последнее время бегал от меня, как от чумы, и я никак не могла заставить его поцеловать меня. А если еще учесть, что он не должен был ни о чем знать… мдя… А я ведь уже размечталась о свадьбе, а Оська – о наших детях, которых он лично воспитает по своему образу и подобию. Блин! Да что ж он такой тупой? Ладно, еще не вечер. Он меня еще поцелует или я его лично придушу!
Так. Вдох – выдох. Угу, я спокойна.
– Так, сидите здесь, я открою телепорт в деревню и получу гонорар, а вы ждите Лиса.
Я угрюмо кивнула, а Дик с облегчением скрылся в темной дыре портала.
– Есть план! – сообщил Оська.
Я устало на него посмотрела.
– Теперь точно стопроцентно подействует! – заверил меня пушистик и тихо принялся излагать задумку.
Лицо мое постепенно светлело, а когда к костру подошел Лис, я уже была веселая и довольная, жуя булки с клубничным вареньем, которые мне тайно сунул повар при отправлении в путь.
– Ой, булочки! – радостно потер руки Лис. – Я тоже хочу!
Я молча ткнула рукой в бесцельно бродящее неподалеку тело трупа.
– Закопай, тогда дам.
Лис ахнул и состроил обиженное лицо. Пришлось делиться, причем Оська возмущался больше всех, крича, что его обделяют.
Труп пришлось закапывать всем, даже Оська перевоплотился в человеческую форму и активно толкал ногой несчастное тело к выкопанной измотанным Лисом яме.
– Да не туда, не туда! – переживал Лис, выглядывая из-за края ямы. – Левее давай. Левее! Он же в лес сейчас убежит.
Оська пыхтел и щедро отвешивал подзатыльники, я стояла в сторонке и ответственно держала лопату, чтобы, как только тело рухнет в яму, тут же начать его закапывать. Лис, отдавая мне инструмент, очень просил сначала дать ему выбраться из ямы, а потом только закапывать. Я с горящими от энтузиазма глазами согласилась. Лиса терзали сомнения.
– Ну давай, давай, вот, вот! Ну почти же, почти! Куда ты его? Левее!
Взмокший Оська, прыгая на одной ноге, второй старательно подпинывал тело к яме, покраснев от усердия. Я подняла лопату, приготовившись.
– Йех! – рявкнул Оська и врезал с разворота.
Тело рухнуло в яму. Я мгновенно начала зашвыривать комья земли в яму, старательно закапывая труп.
– Помогите! – перепуганно орал Лис, пытаясь выбраться из-под тела.
Я охнула и протянула ему руку, опираясь о лопату. Лис мрачно вылез, отнял у меня инструмент и сам лично продолжил работу. Ося лежал неподалеку, шумно дыша и глядя в черное ночное небо с редкой россыпью звезд. Я подошла к нему и села рядом, слушая, как Лис бросает комья земли в яму.
– Ты как?
– Перетрудился, – сообщил зеленоволосый юноша.
– Так превращайся обратно.
– Сейчас. Просто так хорошо на время стать человеком.
Я подумала и согласно кивнула. Раньше мне казалось, что у людей одни проблемы и мало радостей, но теперь-то я поняла, что у них есть то, что перечеркивает любые блага вечной жизни на небесах: дружба, любовь, уют и тепло близких… Да даже простые плюшки с горячим чаем – это уже чудо, которого раньше я просто не знала.
Юноша снова превращается в маленького, немного встрепанного совенка, а я тут же сграбастываю его на руки и осторожно глажу по оперению. Ося ворчит для порядка, но видно, что ему моя забота приятна. Лис, закончив с ямой, подошел к нам.
– Ну как, вы уже поцеловались?
– Нет, – мрачно отвечает Ося, – он упрямится.
Лис мудро кивает головой.
– Но у нас есть новый план!
– Какой? – Лис тут же плюхается рядом и требует посвятить его во все подробности. Мы посвящаем.
Когда Дик выходит из портала к костру, мы все трое смотрим на него с кривой усмешкой, а Ося грозно ржет, тыкая в него крылом. У Дика такой вид… мдя, конспираторы мы еще те…
Дворец встретил нас запахами готовящихся булочек, салатов и мясных блюд. Я уже больше не конфликтовала с мясом. Оказывается, человеческий организм без мяса не может вообще, да и потом эти зверьки уже мертвы, а душа их далеко. Вряд ли им плохо оттого, что мы едим их тела. Тьфу, куда-то не туда меня понесло.
– О, вы уже вернулись! – К нам подбегает радостный дворецкий и с меня первой стягивают куртку. Дик молча за этим наблюдает. – Ванна уже готова, мисс, прошу вас.
– Кхм, кхм, а я? – мрачно интересуется Дик. На него смотрят, как на какую-то вякнувшую блоху. Блоха наливается яростью.
– Конечно, сэр, если вам трудно повернуть кран, я лично налью вам кипяточку и даже принесу старого резинового утенка.
Общий ржач и истерика Оськи. У Дика нет слов, зато куча эмоций. К счастью, мы с дворецким успеваем вовремя смыться наверх, где меня уже перехватывает главная горничная. Я еще слышу последние слова Оськи внизу:
– Дик купается с утенком! Наверное, боится утонуть! Небось, и спасательный круг тащит в ванную, на всякий случай! Ой, не могу!
Дальше какой-то грохот и писк улепетывающего совенка.
– Вот, мадам.
Я не сразу смогла переключиться с только что услышанного и вопросительно смотрю на горничную. Она протягивает мне какой-то пузырек.
– Мы все знаем про поцелуй, – подмигивает она мне.
Так, это мог быть или Оська, или Лис. Точно Лис, он еще в замок мотался, якобы за провиантом. Ну я ему устрою!
– Вы такая храбрая, мы все за вас. И помните! Три капли этих духов сведут его с ума!
Она сунула мне скляночку в руку и буквально запихала в ванную, где уже лежали полотенце, халат и пижама… э-э-э… это пижама? Отпад!
Я спустилась к ужину, закутанная в халат до подбородка и постоянно спотыкаясь о волочащиеся по ковру полы этого махрового монстра. За столом уже все собрались, и Лис следил за тем, чтобы Ося не начинал есть до моего прихода. У Оськи был вид умирающего от голода, и он буквально пожирал глазами ближайшую тарелку плюшек. Но вот я явилась, села и радостно пододвинула к себе торт. Все засуетились, Оська исчез среди пирожных.
Пятнадцать минут смачного жевания, радостное лицо Сона, который расспрашивает Лиса о том, «как все прошло», – и тихий шорох дождя за окном, который нарушается лишь треском поленьев в камине. Хорошо-то как!
Сон вроде бы идет на поправку – по крайней мере, когда я померила ему температуру ладонью, она не показалась мне высокой. Сон просиял, вывалил на меня кучу информации о прошедшем дне (похоже, паренька развлекали чуть ли не всем дворцом, он явно нравился прислуге), а я порадовалась, что он все меньше и меньше походит на затравленного волчонка и постепенно превращается в обычного мальчишку-подростка.
– Всем спокойной ночи! – Дик встает из-за стола и под наше торжественное молчание выходит из столовой. Все многозначительно смотрят ему вслед. Уже в дверях он оборачивается и недоуменно глядит на нас. Мы ему киваем, он криво улыбается и уходит.
Все тут же набрасываются на меня.
– Давай! Иди за ним, – шепчет Лис, выпихивая меня из кресла и вытирая полотенцем измазанное в креме лицо.
– Главное губы, губы вытяни, – советует Оська, сидя на столе и жуя пирожное.
Сон недоуменно на него смотрит, а потом требует объяснений. Все тут же вспоминают, что малец не в курсе. Лис выпихивает меня из комнаты, захлопывает за мной дверь, и уже снаружи я слышу, как он объясняет Сону:
– Понимаешь, есть древнее волшебство, которое не даст Ирлин покинуть наш мир и…
– Какое? – наивно спрашивает Сон.
Минута молчания. Я напряженно прислушиваюсь, кутаясь в халат.
– Короче, – отрубает Оська, – если Дик ее чмокнет, она останется на земле.
Еще минута молчания, а потом:
– Что ж, убить я его могу и после поцелуя.
Облегченный вздох друзей. Я хмыкнула и пошла на второй этаж, гадая, где сейчас находится Дик – в спальне или в кабинете.
Он оказался в кабинете. Что ж, трудности нас не страшат, и, заглянув в щелку, я сбросила с плеч халат, а потом вошла в комнату, грохнув за собой дверью (сквозняк). Дик вздрогнул и обернулся. Я задрала нос и страстно на него посмотрела. В его руке лопнул стакан и рассыпался на тысячу осколков, он ошарашенно меня разглядывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39