Как всякий ученый, он теперь стремился узнать побольше о новом чуде этого мира – ожившем мертвом, как он его называл. Сону на то, что его изучают, было глубоко наплевать, главное для него было – постоянно быть со мной рядом. Я не возражала, хотя и пыталась отучить его называть меня мамой. После бурных баталий и целого ряда серьезных разговоров мы все-таки пришли к консенсусу: отныне я называлась Лин, но, если никого не было рядом, так уж и быть, мамой.
– Итак, мы уничтожили три из двенадцати миражей, осталось…
– Девять, – влез Оська.
Все хмуро кивнули, Оська довольно надулся, сидя на коленях у Сона.
– Все правильно, осталось девять. Но у нас заканчивается провизия, Ирлин ранена, да еще прибавился мальчишка, который слишком слаб, чтобы быстро передвигаться.
– Я не слаб и вполне могу идти сам! – зарычал Сон, с ненавистью глядя на Дика.
Дик на это высказывание не обратил никакого внимания. Между ним и парнем постоянно было какое-то напряжение – проще говоря, они друг друга на дух не переносили. Хорошо хоть пока не лезли в драку, но, видимо, Дик считал, что это уж чересчур. Плюс его, кажется, сильно задело высказывание Оськи, что теперь моя жизнь и жизнь Сона прочно связаны и день его смерти станет также и моим. Ребенку я пока этого не сказала, нечего ему переживать по пустякам.
– Таким образом, нам надо закончить с остальными миражами как можно быстрее. Я могу открыть сеть порталов к пяти из них, но тогда сильно ослабну и мне будет трудно их уничтожить, к тому же остаются еще четыре.
Он замолк и угрюмо уставился в пламя костра, я понятия не имела, чем могу ему помочь. Сон задумчиво посмотрел на меня.
– Если я уничтожу миражи, мама сможет отправиться домой и вылечиться?
Мы удивленно на него взглянули, а он смотрел только на меня, напряженно ожидая ответа. Но ответил Лис.
– Да. Если ты сможешь это сделать, то откроется портал домой и Ирлин получит быструю медицинскую помощь. Но как ты это сделаешь?
Сон угрюмо взглянул на Лиса, но все же ответил.
– Я ведь из этого мира и, похоже, раньше всех начал понимать, что происходит. Ожившими мертвецами в основном являлись взрослые, я единственный ребенок.
– Ты уверен? – нахмурился Дик.
Сон его проигнорировал, продолжая говорить.
– Но и сейчас мои силы остались со мной, хоть и изрядно уменьшились. Смотри, мама.
Он пристально посмотрел на кусок камня неподалеку от нас, и прямо под его взглядом камень начал меняться, очертания его поплыли, а уже через секунду вместо него на том же самом месте стояла прекрасная статуя… она изображала меня.
– Похожа, правда?
Он смотрел на меня, ожидая похвалы и довольно улыбаясь. А я во все глаза смотрела на статую прекрасного ангела, будто взлетающего с этой бренной земли обратно в небо. Все в этой статуе: лицо, волосы и даже перья на полураспахнутых крыльях – так сильно напоминало настоящую меня, что, если бы не цвет – все тот же серый, как и у земли под ногами, – я бы поверила, что это я.
– Здорово, – ахнул Оська, – а меня так изобразить можешь? – Он с такой надеждой смотрел на Сона, что тот не удержался.
– Ладно уж, – буркнул мальчик и еще через мгновение у ангела на плече появился силуэт маленького встрепанного совенка, радостно смотрящего в небо.
– Прямо как я! – радостно пискнул Оська и немедленно полетел посмотреть поближе.
– В этом мире моя сила максимальна, плюс я наверняка сильнее любого другого ожившего, так как их психика взрослых еще не успела адаптироваться к происходящему.
– Да ты и сам не особо успел. По-моему, ты в этом замке просто сходил с ума, – съехидничал Лис.
Сон злобно сверкнул глазами, а в следующее мгновение земля под Лисом разверзлась и он с воплем рухнул в пропасть, еле успев уцепиться за ее край пальцами правой руки. Я рванулась к нему и чуть сама не упала от сильной слабости, навалившейся на меня, едва я встала. И все же я успела схватить Лиса за руку прежде, чем его пальцы разжались.
– Держись, – крикнула я, чувствуя, как сползаю.
Дик быстро чертил в воздухе иероглифы на другой стороне пропасти, а Сон с тревогой смотрел на меня.
– Мама.
В следующее мгновение меня и Лиса мягко подхватил воздух и легко и бережно опустил на поверхность в паре шагов от пропасти, которая прямо на глазах начала исчезать.
Сон подбежал ко мне, испуганно глядя на меня.
– Ты в порядке? Зачем ты бросилась за ним?
Он дрожал, напуганный и теперь совсем не похожий на прежнего самоуверенного себя. Лис, пытаясь встать, смотрел на него крайне недружелюбно. Я изо всех сил пыталась сохранить сознание, все-таки настолько большая кровопотеря губительна для человеческого тела, так что любое действие давалось мне с большим трудом.
– Я в порядке, только больше так не делай. Лис, Дик и Оська – друзья, не трогай их.
Сон сжал губы в нить, но все же кивнул, после чего, подставив мне плечо для опоры, осторожно отвел меня обратно к плащу, бережно на него уложив. Я тяжело вздохнула – ненавижу чувствовать себя беспомощной, но надо копить и без того скудные силы – Дику скоро может понадобиться моя защита. Осталось чуть меньше двадцати дней, если я правильно помню. Оська, быстро махая крыльями, плюхнулся мне на живот, что только добавило приятных ощущений. Дик медленно подошел к нам, задумчиво глядя на сидевшего рядом Сона.
– Так как же ты собираешься уничтожить миражи?
– Я просто заберу себе их силу, – не поворачиваясь ответил мальчик.
– Просто?
– Да, они не осознают ее и легко с ней расстанутся, так и не поняв, что происходит. – Он злобно улыбнулся.
Я прикрыла глаза, пытаясь сообразить, что именно я оживила – ребенка или чудовище. Гм, нет, так думать нельзя, любой, получив такое могущество, наверняка бы начал вести себя слегка неадекватно. Ему просто нужно немного тепла и любви, а также пара дружеских подзатыльников на поворотах. Хм…
– Мне это не нравится. – Лис стоял рядом с Диком, и я задумчиво рассматривала их лица на фоне черного неба. – Он станет чересчур силен, мы не можем так просто выпустить его в мир живых.
Сон напрягся, продолжая сидеть рядом со мной и не глядя на них. Так, пора вмешаться.
– Если вы оставите его здесь, я тоже останусь.
Счастливые глаза мальчишки бальзамом пролились на истерзанную и разорванную напополам душу.
– Ты в своем уме? – зарычал Дик. Он же чудовище, он…
– В нем частица моей души, – резко ответила я, – а значит, я связана с ним на всю жизнь.
Лис отвернулся, снова сжимая кулаки. Не надо было им напоминать о протяженности моей жизни. А впрочем… все равно скоро я отсюда исчезну, так что через пару месяцев они меня и не вспомнят.
Оська очень грустно смотрел на меня, чуть не плача. Блин, а вот он как раз таки будет скучать. Ну что за невезение?
– Ладно. – Мы все посмотрели на Дика, а он спокойно и очень серьезно смотрел на парня.
– Если можешь – делай. Нужна будет помощь – скажи, и мы все предоставим.
Сон смотрел только на меня. Этих двоих он в данный момент люто ненавидел. Вот и еще одна проблема: после моего ухода они все трое должны быть единым целым, иначе я просто не смогу его оставить одного, с изувеченной психикой в мире людей. Мир живых явно этого не переживет.
Сон встал, поднял голову к небу и развел руки в стороны. Я устроилась на плаще поудобнее, поглаживая застывшего на животе Оську, перья которого трепал ветер.
А в следующий момент мир рухнул.
Грохот, вспышки молний, извилистые разряды и жуткий, непереносимый вой окутали нас. Я огляделась и увидела, что мы, все четверо, заключены в огромной серой сфере, за мутными границами которой мир сходил с ума, рушась и падая сам на себя. Сон стоял снаружи, на небольшом пятачке земли, и в каждую из протянутых ладоней, сверкая и извиваясь, вливалась огромная, непередаваемая сила, которую этот мертвый мир с такой легкостью отдавал своему детищу. Я с трудом встала, шатаясь от слабости. Дик и Лис лежали на земле, затыкая уши и корчась от боли. Странно, но мне не было больно вообще. Почему?
Сила белыми толстыми жгутами все вливалась и вливалась в мальчика. Тело его начинало меняться. Из спины начали вырываться огромные белые кожистые крылья, волосы отрастали прямо на глазах, окутывая его хрупкие плечи сверкающим серебряным плащом. Черты лица заострялись, менялся разрез глаз, а зрачок вытягивался в линию. Он оглянулся, нашел меня глазами и медленно улыбнулся, обнажая в улыбке острые белые клыки.
– Он не выдержит. – Кажется, это сказала я, уже шагая к краю защитного купола.
Он улыбался мне, протягивая руку. А потом сила разъяренным мощным потоком сгустилась вокруг его фигуры и хлынула в его тело, заставляя кричать от боли, упасть на колени, царапая стальными когтями камень земли.
– Я иду. – Мой шепот не услышала даже я сама, а в следующее мгновение я коснулась стены и с легкостью преодолела ее, оказавшись снаружи. Лучше бы я этого не делала.
Дикая, неуправляемая сила билась и металась вокруг меня, бушуя и не находя выхода, пытаясь разом наполнить призвавшего ее, но хрупкое тельце мальчишки просто не успевало впитывать ее всю, и он выл и кричал, скребя когтями землю и свернувшись на ней в позе зародыша. Как только я вышла, сила радостно накинулась на меня, врезалась в тело, прошла насквозь, шипя и негодуя оттого, что я не могла ее принять. Боже мой, как же это было больно. Я не упала только потому, что опиралась на ставшую теперь непроницаемой стену. Но он плакал. Он ведь плакал и звал меня. Я должна дойти.
Упасть на колени, вцепиться в камни руками и медленно продвинуться вперед ровно на один шаг. Больно. Теперь белые жгуты пронизывают насквозь, бьют по нервным окончаниям, сводят с ума. Но он ведь плачет. Еще шаг… и еще… и еще. Разум давно плюнул на меня и отключился до лучших времен, кости трещали, разрывая сухожилия, эта боль сведет меня с ума.
Плачь.
Еще шаг и еще, хоть я и ползу. Камни царапают руки, но я даже не могу этого почувствовать и медленно, но упорно продвигаюсь вперед, полностью сосредоточившись на этой задаче.
И еще шаг.
Рука нащупала что-то мягкое и холодное. С трудом фокусирую взгляд. Остроухое бледное существо с совершенными чертами лица лежит прямо передо мной и что-то шепчет. Он зовет кого-то. Кого?
Меня.
Медленно отрываю его тело от земли и крепко прижимаю к себе, изо всех сил пытаясь защитить, уберечь, заслонить от внешнего мира. Крылья медленно распахиваются за спиной, окружая нас своей защитой и мгновенно окрашиваясь в цвет расплавленного золота. Это моя кровь? Да. Перья белым рваным облаком кружатся вокруг, сгорая под ударами силы. Я долго не продержусь, но он ведь рядом. Тот, кого я должна защитить. Крепче прижать к себе, скорчиться и из последних сил держать крылья вокруг нас, не давая причинить ему боль. Кажется, я все-таки плачу.
– Мама.
Я улыбаюсь, чувствуя, как ломаются тонкие кости, а ноги погружаются в стекающую кровь.
Сон медленно открывает глаза и смотрит на меня непереносимо яркой зеленью глаз, разрубленной надвое тонкой нитью зрачка.
– Держись, – слов не слышно, но он видит движение губ, – скоро все кончится. Держись.
Он кивает и глядит так доверчиво.
Держись.
Умудряюсь встать. Самой себе это кажется то ли чудом, то ли бредом, я даже делаю пару шагов обратно к куполу, но ноги безжалостно подгибаются, и я падаю обратно. Слезы бессилия стекают по щекам. Как же это больно, когда не можешь защитить. Больно…
– Не плачь. – Он напуган. Он не хочет моей боли и даже пытается встать. – Не надо, мама, я все исправлю, честно.
Я снова пытаюсь встать. Кажется, правая нога теперь сломана. Плохо.
– Не надо!
Он пытается вырваться. Сил его удерживать просто нет. Сижу на земле, с изломанными, волочащимися по земле крыльями и смотрю на него. Он стоит рядом. Глаза его ярко сверкают, а сила, ревущая сила снова радостно, жадно рвется к нему… и он принимает ее, сжимает в руках и пропускает, изменяя через свое тело, не отрывая своих ярких зеленых глаз от меня.
В его руках медленно гаснут искры, жгуты уже не такие толстые, тьма гаснет, как гас бы свет вокруг нас, а на чистом полночном небе медленно проявляются такие далекие искорки звезд. Он медленно садится передо мной на колени и что-то протягивает. Что-то, что было сделано из преобразованных жгутов силы этого мира. Щурюсь, пытаясь понять. Ошейник? Нет, скорее браслет, просто очень широкий. Он поднимает мою руку и легко надевает его на нее. Велик. Мысль глупая, я ведь, кажется, сейчас умру. Как говорится, повреждения, несовместимые с жизнью. Браслет легонько светится, а потом уменьшается, плотно охватывая предплечье вязью переплетающихся стальных нитей. Впрочем, вряд ли это сталь.
– Потерпи, – просит он, – сейчас все пройдет, потерпи.
Киваю, ужасаясь, как много сил уходит даже на это, тело, отказываясь поддерживать сидячее положение, пытается упасть. Но он подхватывает меня и, как я до этого, осторожно прислоняет к себе, обнимая руками, крыльями.
– Потерпи.
Браслет вновь начинает медленно светиться, а вскоре сила, сверкнув в изгибах переплетенных нитей, вливается в тело, наполняет кровь и начинает быстро сращивать разодранные мышцы, кости, нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Итак, мы уничтожили три из двенадцати миражей, осталось…
– Девять, – влез Оська.
Все хмуро кивнули, Оська довольно надулся, сидя на коленях у Сона.
– Все правильно, осталось девять. Но у нас заканчивается провизия, Ирлин ранена, да еще прибавился мальчишка, который слишком слаб, чтобы быстро передвигаться.
– Я не слаб и вполне могу идти сам! – зарычал Сон, с ненавистью глядя на Дика.
Дик на это высказывание не обратил никакого внимания. Между ним и парнем постоянно было какое-то напряжение – проще говоря, они друг друга на дух не переносили. Хорошо хоть пока не лезли в драку, но, видимо, Дик считал, что это уж чересчур. Плюс его, кажется, сильно задело высказывание Оськи, что теперь моя жизнь и жизнь Сона прочно связаны и день его смерти станет также и моим. Ребенку я пока этого не сказала, нечего ему переживать по пустякам.
– Таким образом, нам надо закончить с остальными миражами как можно быстрее. Я могу открыть сеть порталов к пяти из них, но тогда сильно ослабну и мне будет трудно их уничтожить, к тому же остаются еще четыре.
Он замолк и угрюмо уставился в пламя костра, я понятия не имела, чем могу ему помочь. Сон задумчиво посмотрел на меня.
– Если я уничтожу миражи, мама сможет отправиться домой и вылечиться?
Мы удивленно на него взглянули, а он смотрел только на меня, напряженно ожидая ответа. Но ответил Лис.
– Да. Если ты сможешь это сделать, то откроется портал домой и Ирлин получит быструю медицинскую помощь. Но как ты это сделаешь?
Сон угрюмо взглянул на Лиса, но все же ответил.
– Я ведь из этого мира и, похоже, раньше всех начал понимать, что происходит. Ожившими мертвецами в основном являлись взрослые, я единственный ребенок.
– Ты уверен? – нахмурился Дик.
Сон его проигнорировал, продолжая говорить.
– Но и сейчас мои силы остались со мной, хоть и изрядно уменьшились. Смотри, мама.
Он пристально посмотрел на кусок камня неподалеку от нас, и прямо под его взглядом камень начал меняться, очертания его поплыли, а уже через секунду вместо него на том же самом месте стояла прекрасная статуя… она изображала меня.
– Похожа, правда?
Он смотрел на меня, ожидая похвалы и довольно улыбаясь. А я во все глаза смотрела на статую прекрасного ангела, будто взлетающего с этой бренной земли обратно в небо. Все в этой статуе: лицо, волосы и даже перья на полураспахнутых крыльях – так сильно напоминало настоящую меня, что, если бы не цвет – все тот же серый, как и у земли под ногами, – я бы поверила, что это я.
– Здорово, – ахнул Оська, – а меня так изобразить можешь? – Он с такой надеждой смотрел на Сона, что тот не удержался.
– Ладно уж, – буркнул мальчик и еще через мгновение у ангела на плече появился силуэт маленького встрепанного совенка, радостно смотрящего в небо.
– Прямо как я! – радостно пискнул Оська и немедленно полетел посмотреть поближе.
– В этом мире моя сила максимальна, плюс я наверняка сильнее любого другого ожившего, так как их психика взрослых еще не успела адаптироваться к происходящему.
– Да ты и сам не особо успел. По-моему, ты в этом замке просто сходил с ума, – съехидничал Лис.
Сон злобно сверкнул глазами, а в следующее мгновение земля под Лисом разверзлась и он с воплем рухнул в пропасть, еле успев уцепиться за ее край пальцами правой руки. Я рванулась к нему и чуть сама не упала от сильной слабости, навалившейся на меня, едва я встала. И все же я успела схватить Лиса за руку прежде, чем его пальцы разжались.
– Держись, – крикнула я, чувствуя, как сползаю.
Дик быстро чертил в воздухе иероглифы на другой стороне пропасти, а Сон с тревогой смотрел на меня.
– Мама.
В следующее мгновение меня и Лиса мягко подхватил воздух и легко и бережно опустил на поверхность в паре шагов от пропасти, которая прямо на глазах начала исчезать.
Сон подбежал ко мне, испуганно глядя на меня.
– Ты в порядке? Зачем ты бросилась за ним?
Он дрожал, напуганный и теперь совсем не похожий на прежнего самоуверенного себя. Лис, пытаясь встать, смотрел на него крайне недружелюбно. Я изо всех сил пыталась сохранить сознание, все-таки настолько большая кровопотеря губительна для человеческого тела, так что любое действие давалось мне с большим трудом.
– Я в порядке, только больше так не делай. Лис, Дик и Оська – друзья, не трогай их.
Сон сжал губы в нить, но все же кивнул, после чего, подставив мне плечо для опоры, осторожно отвел меня обратно к плащу, бережно на него уложив. Я тяжело вздохнула – ненавижу чувствовать себя беспомощной, но надо копить и без того скудные силы – Дику скоро может понадобиться моя защита. Осталось чуть меньше двадцати дней, если я правильно помню. Оська, быстро махая крыльями, плюхнулся мне на живот, что только добавило приятных ощущений. Дик медленно подошел к нам, задумчиво глядя на сидевшего рядом Сона.
– Так как же ты собираешься уничтожить миражи?
– Я просто заберу себе их силу, – не поворачиваясь ответил мальчик.
– Просто?
– Да, они не осознают ее и легко с ней расстанутся, так и не поняв, что происходит. – Он злобно улыбнулся.
Я прикрыла глаза, пытаясь сообразить, что именно я оживила – ребенка или чудовище. Гм, нет, так думать нельзя, любой, получив такое могущество, наверняка бы начал вести себя слегка неадекватно. Ему просто нужно немного тепла и любви, а также пара дружеских подзатыльников на поворотах. Хм…
– Мне это не нравится. – Лис стоял рядом с Диком, и я задумчиво рассматривала их лица на фоне черного неба. – Он станет чересчур силен, мы не можем так просто выпустить его в мир живых.
Сон напрягся, продолжая сидеть рядом со мной и не глядя на них. Так, пора вмешаться.
– Если вы оставите его здесь, я тоже останусь.
Счастливые глаза мальчишки бальзамом пролились на истерзанную и разорванную напополам душу.
– Ты в своем уме? – зарычал Дик. Он же чудовище, он…
– В нем частица моей души, – резко ответила я, – а значит, я связана с ним на всю жизнь.
Лис отвернулся, снова сжимая кулаки. Не надо было им напоминать о протяженности моей жизни. А впрочем… все равно скоро я отсюда исчезну, так что через пару месяцев они меня и не вспомнят.
Оська очень грустно смотрел на меня, чуть не плача. Блин, а вот он как раз таки будет скучать. Ну что за невезение?
– Ладно. – Мы все посмотрели на Дика, а он спокойно и очень серьезно смотрел на парня.
– Если можешь – делай. Нужна будет помощь – скажи, и мы все предоставим.
Сон смотрел только на меня. Этих двоих он в данный момент люто ненавидел. Вот и еще одна проблема: после моего ухода они все трое должны быть единым целым, иначе я просто не смогу его оставить одного, с изувеченной психикой в мире людей. Мир живых явно этого не переживет.
Сон встал, поднял голову к небу и развел руки в стороны. Я устроилась на плаще поудобнее, поглаживая застывшего на животе Оську, перья которого трепал ветер.
А в следующий момент мир рухнул.
Грохот, вспышки молний, извилистые разряды и жуткий, непереносимый вой окутали нас. Я огляделась и увидела, что мы, все четверо, заключены в огромной серой сфере, за мутными границами которой мир сходил с ума, рушась и падая сам на себя. Сон стоял снаружи, на небольшом пятачке земли, и в каждую из протянутых ладоней, сверкая и извиваясь, вливалась огромная, непередаваемая сила, которую этот мертвый мир с такой легкостью отдавал своему детищу. Я с трудом встала, шатаясь от слабости. Дик и Лис лежали на земле, затыкая уши и корчась от боли. Странно, но мне не было больно вообще. Почему?
Сила белыми толстыми жгутами все вливалась и вливалась в мальчика. Тело его начинало меняться. Из спины начали вырываться огромные белые кожистые крылья, волосы отрастали прямо на глазах, окутывая его хрупкие плечи сверкающим серебряным плащом. Черты лица заострялись, менялся разрез глаз, а зрачок вытягивался в линию. Он оглянулся, нашел меня глазами и медленно улыбнулся, обнажая в улыбке острые белые клыки.
– Он не выдержит. – Кажется, это сказала я, уже шагая к краю защитного купола.
Он улыбался мне, протягивая руку. А потом сила разъяренным мощным потоком сгустилась вокруг его фигуры и хлынула в его тело, заставляя кричать от боли, упасть на колени, царапая стальными когтями камень земли.
– Я иду. – Мой шепот не услышала даже я сама, а в следующее мгновение я коснулась стены и с легкостью преодолела ее, оказавшись снаружи. Лучше бы я этого не делала.
Дикая, неуправляемая сила билась и металась вокруг меня, бушуя и не находя выхода, пытаясь разом наполнить призвавшего ее, но хрупкое тельце мальчишки просто не успевало впитывать ее всю, и он выл и кричал, скребя когтями землю и свернувшись на ней в позе зародыша. Как только я вышла, сила радостно накинулась на меня, врезалась в тело, прошла насквозь, шипя и негодуя оттого, что я не могла ее принять. Боже мой, как же это было больно. Я не упала только потому, что опиралась на ставшую теперь непроницаемой стену. Но он плакал. Он ведь плакал и звал меня. Я должна дойти.
Упасть на колени, вцепиться в камни руками и медленно продвинуться вперед ровно на один шаг. Больно. Теперь белые жгуты пронизывают насквозь, бьют по нервным окончаниям, сводят с ума. Но он ведь плачет. Еще шаг… и еще… и еще. Разум давно плюнул на меня и отключился до лучших времен, кости трещали, разрывая сухожилия, эта боль сведет меня с ума.
Плачь.
Еще шаг и еще, хоть я и ползу. Камни царапают руки, но я даже не могу этого почувствовать и медленно, но упорно продвигаюсь вперед, полностью сосредоточившись на этой задаче.
И еще шаг.
Рука нащупала что-то мягкое и холодное. С трудом фокусирую взгляд. Остроухое бледное существо с совершенными чертами лица лежит прямо передо мной и что-то шепчет. Он зовет кого-то. Кого?
Меня.
Медленно отрываю его тело от земли и крепко прижимаю к себе, изо всех сил пытаясь защитить, уберечь, заслонить от внешнего мира. Крылья медленно распахиваются за спиной, окружая нас своей защитой и мгновенно окрашиваясь в цвет расплавленного золота. Это моя кровь? Да. Перья белым рваным облаком кружатся вокруг, сгорая под ударами силы. Я долго не продержусь, но он ведь рядом. Тот, кого я должна защитить. Крепче прижать к себе, скорчиться и из последних сил держать крылья вокруг нас, не давая причинить ему боль. Кажется, я все-таки плачу.
– Мама.
Я улыбаюсь, чувствуя, как ломаются тонкие кости, а ноги погружаются в стекающую кровь.
Сон медленно открывает глаза и смотрит на меня непереносимо яркой зеленью глаз, разрубленной надвое тонкой нитью зрачка.
– Держись, – слов не слышно, но он видит движение губ, – скоро все кончится. Держись.
Он кивает и глядит так доверчиво.
Держись.
Умудряюсь встать. Самой себе это кажется то ли чудом, то ли бредом, я даже делаю пару шагов обратно к куполу, но ноги безжалостно подгибаются, и я падаю обратно. Слезы бессилия стекают по щекам. Как же это больно, когда не можешь защитить. Больно…
– Не плачь. – Он напуган. Он не хочет моей боли и даже пытается встать. – Не надо, мама, я все исправлю, честно.
Я снова пытаюсь встать. Кажется, правая нога теперь сломана. Плохо.
– Не надо!
Он пытается вырваться. Сил его удерживать просто нет. Сижу на земле, с изломанными, волочащимися по земле крыльями и смотрю на него. Он стоит рядом. Глаза его ярко сверкают, а сила, ревущая сила снова радостно, жадно рвется к нему… и он принимает ее, сжимает в руках и пропускает, изменяя через свое тело, не отрывая своих ярких зеленых глаз от меня.
В его руках медленно гаснут искры, жгуты уже не такие толстые, тьма гаснет, как гас бы свет вокруг нас, а на чистом полночном небе медленно проявляются такие далекие искорки звезд. Он медленно садится передо мной на колени и что-то протягивает. Что-то, что было сделано из преобразованных жгутов силы этого мира. Щурюсь, пытаясь понять. Ошейник? Нет, скорее браслет, просто очень широкий. Он поднимает мою руку и легко надевает его на нее. Велик. Мысль глупая, я ведь, кажется, сейчас умру. Как говорится, повреждения, несовместимые с жизнью. Браслет легонько светится, а потом уменьшается, плотно охватывая предплечье вязью переплетающихся стальных нитей. Впрочем, вряд ли это сталь.
– Потерпи, – просит он, – сейчас все пройдет, потерпи.
Киваю, ужасаясь, как много сил уходит даже на это, тело, отказываясь поддерживать сидячее положение, пытается упасть. Но он подхватывает меня и, как я до этого, осторожно прислоняет к себе, обнимая руками, крыльями.
– Потерпи.
Браслет вновь начинает медленно светиться, а вскоре сила, сверкнув в изгибах переплетенных нитей, вливается в тело, наполняет кровь и начинает быстро сращивать разодранные мышцы, кости, нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39