Из-за чего? Почему? Иное дело мы, мужчины. Запросто можем нарядиться в одинаковы костюмы-мундиры, и, вероятно, даже не заметим накладки. Меж тем, говорят, создание женских кондотерских бригад затруднено как раз тем, что женщинам не хочется одеваться как все. Мы присели за столик. Тут же, будто из-под пола вырос слуга:
– Чего изволите? Ади достал свой кошелек и начал его опустошать – на него летели деньги разных стран и достоинств. Я узнал большую часть, но среди них были и незнакомые мне.
– Значит так… Мы с товарищем отправляемся в края, где эти деньги – просто мусор. Посему хочу потратить их здесь и сейчас. Гуляем на все – ты уж прикинь, чего с этого получится… Там перепелов, икры, хлеба побелей, вина конечно… И эту, воду вашу… Как ее там – каменную?
– Минеральную…
– Вот! И ее тащи! Слуга собрал деньги и исчез. Ади посмотрел на меня:
– Тебе что-то не нравится? – Спросил он.
– Да нет, все нормально.
– А почему морщишься?
– В ресторациях, знаешь ли, счет предъявляют в конце трапезы.
– Это чтоб не портить аппетит? Ты знаешь, я всю жизнь харчевался в заведениях, в которых в кредит не отпускают, а берут наличными и вперед. Подали первое. Я отметил, что лишенные иных развлечений, люди в этом городе в чревоугодии разбирались хорошо Мы протянули друг другу бокалы, но не дав им соприкоснуться, Ади резко поднял свой вверх, будто салютуя и бросил:
– Твое здоровье…
– Твое здоровье…
– Совершенно дикая страна, – сказал Ади, оглядываясь по сторонам. – Нас никто не узнает. И разве это не прекрасно?
– Не уверен. На остальных землях мы с тобой под защитой наших меток.
– Не понял? Я показал себе на предплечье, туда, где на униформе обычно пришивают шеврон, потом провел по лицу там, где у Ади было родимое пятно.
– А! Ты про это… Я кивнул:
– Это вещи, которые нас объединяют.
– Это разные вещи. И мы с тобой тоже разные. А чем больше смотрю, тем сильней убеждаюсь, что мы одинаковые…
– Ты не прав. Наши метки – разные вещи… Твой шеврон – это щит, это клинки, что стоят за твоей спиной. Это сила, которую обратит в ярость неаккуратное поведение со тобой. А родимое пятно – это все же метка. Ты никогда не видел портрет моего отца? Я отрицательно покачал головой. Мне даже в голову не приходило, что таковой вообще существует – кому придет в голову рисовать профессионального убийцу.
– Я тоже, но говорят, что там где у меня пятно, у отца были следы от оспы. Мы с ним оба меченые. И эту метку не снимешь, не спрячешь в сумку.
– А почему не вывел? Я слышал некоторые магики берутся?
– Не знаю… Говорят после выведения остается пятно как после той же оспы
– зачем мне походить на отца еще больше? А даже если уйдет без следа – то я по нему буду скучать. Я к нему, знаешь ли, привык. Дурацкая сентиментальность… Но я не сдавался:
– Мы оба по праву рождения могли претендовать на богатство и благородное происхождение. Но оба остались сами по себе, я отказался от своей фамилии, ты от ее части. Самогон здесь подавали чистый, прозрачный как водица, но крепкий и злой. Я закусывал грибами, Ади запивал принесенной в графине шипящей водой. Все же странные люди эти хоты – даже обычная вода у них может шипеть. На мгновенье я засмотрелся на стакан с водой. С его дна оторвался пузырек. Он понесся вверх, сметая на пути себе подобных и становясь все больше. Наконец он вырвался на поверхность, лопнув, будто и не существовал никогда. Только борозда осталась за ним.
– Говорят, ты богат? – вопросом на вопрос ответил Ади. Я кивнул:
– Таких как я называют миллионерами.
– Но ты наживаешься на смерти?
– Почему же? Это деловое предприятие. Риск здесь повыше, чем, скажем, в торговле, но никому я не обещаю верной смерти. К тому же, я не занимаюсь акциями устрашения или террора… Да и противника предпочитаю не убивать а только ранить.
– Шкурный интерес?
– Точно. Из солдат разбитой армии нетрудно набрать хороших рекрутов. А ты богат? Ади поморщился – я уже ожидал, что он начнет грешить на свою бедность. Но я ошибся.
– Скорей богат. Вероятно не до такой степени как ты, но когда я дома – я ем белый хлеб, сплю на пуховых перинах. Но, знаешь ли, деньги такая субстанция
– их никогда не бывает много. Все время надо что-то еще – жене на шпильки, к дому желательно достроить новую конюшню, выкупить у соседа лес за речкой, сын скоро пойдет учиться – нужны деньги на пансион. Невольно я присвистнул – отчего-то не представлял, что у Ади есть движимое имущество. Хотя, если он женат, то почему бы и нет? Не в фургоне же его семья обитает?
– Да ты счастливчик, – заметил я. – Кстати, ты веришь в удачу или в справедливость? Ади кивнул:
– Мне всегда везло… Я невольно хохотнул. Ади обиделся.
– Ну чего ты… Я правду говорю. Конечно, странно это звучит из уст изгоя, но все было именно так. Да, согласен, моя удача все больше какая-то странная, вроде удачи нищенки: штаны не сильно дырявые, ветер не сильно холодный, монетка не сильно фальшивая. Мне повезло, что я убил первого в четырнадцать лет. Иначе бы он убил бы меня. Меня часто пытались убить, но так чтобы до смерти – не удавалось никому. Мною выстрелили в жизнь. Выходов у меня было два, верней один выходом не выход: либо я мог разбиться о мир, либо мир бы сломал бы меня.
– Нас, Ади, нас… Веришь нет, но меня тоже пытались убить, и я не гнушался носить залатанные штаны. Ади поднял стакан:
– Ну что ж, давай, выпьем… Выпьем за братьев по оружию и несчастью… До того момента, когда мы стали спина к спине оставалось часов десять. Никак не больше.
Женщина и кошки
Чутье беды как всегда подвело нас. Верней, нам бы следовало повнимательней посмотреть по сторонам, разглядеть, что кой-какие вещи не в порядке. Но мы на это внимания не обратили
– это была Хотия и здесь все было не как у людей, все не слава богу. Когда мы собирались в дорогу, на постоялом дворе было очень тихо – почти весь народ исчез, а те кто остались, смотрели на нас издалека, прячась в тени. Мы не претендовали на их любовь – в конце концов, мы были здесь чужаки и дружить с нами они были не обязаны. Странно было то, что хозяин двора сгреб деньги без счета, но зато поинтересовался, сколько Ади отдал за сбрую.
– Много, – ответил Ади совершенно честно. Нам надо было сделать вывод из этого вопроса. Уже потом я понял, что они считали нас мертвыми и уже делили наше имущество. Но я спрятал кошелек и мы, взяв коней под уздцы, пошли. С постоялого двора на улицу вел коротенький переулок. Он был узким и темным, в него не выходила ни одна дверь ни окно. И когда мы дошли где-то до середины, впереди появился аккуратный женский силуэт. Мгновением позже возле нее будто выросли из-под земли пять невысоких существ, подвижные и тяжелые будто ртуть.
– Влипли, – прокомментировал Ади.
– Это точно, – ответил я, и прокричал через туннель: Послушайте, дамуазель, мы пришли сюда не убивать. Пропустите нас, и мы никого не тронем… Она не ответила, зато ее животные напряглись живой пружиной. Мы развернули коней, хлопнули их, прогоняя назад на постоялый двор – как бы там ни было, они были здесь ни при чем, да и для драки нам было нужно место. Я сделал шаг вперед. Идти по этой дороге мог позволить либо отчаянный смельчак, либо последний дурак. Мы были вдвоем, но легче от этого не становилось. Ади стал чуть сзади и справа.
– Не знаю как ты, – шепнул он, но я боюсь…
– Не бойся, – ответил я так же шепотом. – Просто убей их и все будет хорошо… Она махнула рукой в нашу сторону, и одновременно пять существ распрямились в нашу сторону. Я был чуть впереди Ади, поэтому первую атаку принял я. Я ударил от бедра вверх и влево – и первую кошку раскроил так, что лапы упали к моим ногам, а морда стукнулась о мою грудь – но уже мертвая. В голове пронеслось, что не стоило бить так сильно. Кошки были легче человека, тем боле, человека в доспехах. Но тяжелая сабля закрутила, потянула меня за собой, и вторая кошка перед следующим прыжком чуть мягче приземлилась на левые лапы и выстрелила в меня. Я бы не ушел от нее, но из-за моей спины буквально выстрелил клинок Ади – кошка буквально сама нанизалась на эсток. Я обкатился по его спине и вынырнул чуть впереди – теперь уже справа. К тому времени на нас уже летели еще две кошки – теперь не успевал Ади: его оружие было отяжелено телом. Не успевал ударить и я – не хватало времени для замаха. Пасть была уже совсем рядом и я нашел только один выход – сунул туда кулак. Он туда поместился – кулак взрослого мужчины, в тяжелой боевой перчатке. Зубы щелкнули на запястье, но закрыться не смогли – в небо кошки упирался мой кулак. Я резко крутанул запястьем и, кажется, сломал ей шею. Другую кошку принял Ади – просто отбил ее, будто мяч, отвесив ей кулаком в ухо. Она просто промахнулась, но в полете выпрямилась, спружинила от земли и от стены и отскочила чуть дальше. Последняя так и не закончила свой прыжок – посредине полета вдруг затормозила, упала на землю и медленно попятилась назад. Мы остались два на два. С дюжину ударов сердца положение было не столь ровным. Но одна кошка была хитрой, а другая – битой. Той самой, за которую две небитые дают. Мы тоже были не те, что в начале драки. Ади сапогом сбросил тело кошки со своего меча и следующим движеньем отрубил тело от головы, висящей на моей руке.
– Спасибо…
– Не во что… – прошипел Ади. – Ты как?
– Бывало лучше – ответил я, пытаясь не разрушить дыхание. Кошки были впереди и сзади. Их было двое, но этого хватило, чтобы окружить нас. Нас было двое, но этого хватило, чтобы занять круговую оборону. Мы стали плечо к плечу. Левое к левому. Кошки одновременно сделали шаг вперед и вправо, обходя нас. Мы тоже повернулись на четверть оборота. Они остановились и начали обход в другую сторону – все быстрей и быстрей. Мир отражался в их вертикальных зрачках, кружился, будто в карусели. Я поймал на клинок луч света и бросил его в глаза кошки напротив… И мы добавляли в эту круговерть движение и блеск оружия. Но вот они рванули на нас, разодрав пространство и время. Не знаю, как это получилось – у меня и Ади. Это было безумие, казалось еще немного, и мы покрошим не только друг друга, но и себя. Кошки были стремительны как молнии – но мы были чуть быстрей. Я не могу вспомнить ничего после двойного прыжка. Лишь многим позже я понял – мы победили. А потом я выдернул из сапога Ади нож, отошел и разжал челюсти головы на моей руке. Голова упала наземь и откатилась к Ади. Ади замахнулся и вколотил меч в голову кошки так, что клинок высек из брусчатки искры и на пару пальцев вошел в землю. Это, конечно, было лишним – та была мертвее мертвого
– Смотри-ка, мы ее, похоже, сделали вдовой… И рассмеялся своим беззвучным смехом. Теперь мы могли отдышаться и осмотреться. Ади снял перчатку и провел мне по щеке тыльной стороной ладони. Я, было, удивился, но Ади мне показал ее – на ней появилась красная полоса.
– Тебя задело, – сказал он с укоризной. Я размазал кровь по щеке – рана был неглубокая, иногда я резался сильней, когда брился.
– Царапина…
– Жить будешь… – согласился Ади.
– Это диагноз или приговор?… Она стояла рядом – такая обыкновенная женщина. Ади побрел назад за лошадьми, я отсалютовал ей и погибшим и тоже побрел в глубь постоялого двора. Лошадей никто не тронул – они были мародерами с понятиями. И когда мы вторично выезжали со двора, кто-то хлопнул в ладоши. Это подхватили другие. Нам рукоплескали.! После боя
Имея оружием меч в три четверти сажени длиной, Ади носил его за спиной, завернув в шкуры. Без причин оружие никогда не вынимал, но освобождал его одним неуловимым движением – дергал шнурок, и шкуры, служившие ножнами, осыпались за его спиной будто шелуха. Но после боя где-то полчаса уходило, на то, чтобы упаковать оружие. После драки мы расположились на какой-то площади у маленького фонтана. Над нами куполом сходились кроны многих деревьев. Здесь было довольно неплохо. С одной стороны к площади прилегала какая-то церковь и сейчас туда спешили дети, вероятно на учебу… Картинка была спокойной и идеалистичной. Было тепло, журчала вода, мышцы отходили от напряжения боя, ум тоже расслаблялся. Мы не успели испугаться в бою, затем страх отбушевал где-то в заднем уме, и теперь пришло умиротворение. Я еще подумал, что это, конечно не рай, но схожесть, в общем, должна быть…
– Ага, вот вы где! А я вас по всему городу ищу. Я и Ади одновременно вздохнули – пред нами опять предстал местный бургомистр.
– Ну что еще? – спросил Ади, скривив лицо то ли в улыбке, то ли в оскале.
– Я вам денюжку принес… За кошек-то…
– Послушайте, начал я, – мы ведь не нанимались их убивать.
– Ну да. Если вы не нанимались, это не значит, что я вас не нанял. Он захихикал мерзким смехом, коим обычно смеются мелкие торгаши – таким же фальшивым как свинцовая монета в семь крон.
– Я еще только о вас услышал, мол, двое порешили ганзу Лано и даже не вспотели, я сразу понял, что вы те, кто нам нужен. Ну а потом… Все видели, что я с вами говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Чего изволите? Ади достал свой кошелек и начал его опустошать – на него летели деньги разных стран и достоинств. Я узнал большую часть, но среди них были и незнакомые мне.
– Значит так… Мы с товарищем отправляемся в края, где эти деньги – просто мусор. Посему хочу потратить их здесь и сейчас. Гуляем на все – ты уж прикинь, чего с этого получится… Там перепелов, икры, хлеба побелей, вина конечно… И эту, воду вашу… Как ее там – каменную?
– Минеральную…
– Вот! И ее тащи! Слуга собрал деньги и исчез. Ади посмотрел на меня:
– Тебе что-то не нравится? – Спросил он.
– Да нет, все нормально.
– А почему морщишься?
– В ресторациях, знаешь ли, счет предъявляют в конце трапезы.
– Это чтоб не портить аппетит? Ты знаешь, я всю жизнь харчевался в заведениях, в которых в кредит не отпускают, а берут наличными и вперед. Подали первое. Я отметил, что лишенные иных развлечений, люди в этом городе в чревоугодии разбирались хорошо Мы протянули друг другу бокалы, но не дав им соприкоснуться, Ади резко поднял свой вверх, будто салютуя и бросил:
– Твое здоровье…
– Твое здоровье…
– Совершенно дикая страна, – сказал Ади, оглядываясь по сторонам. – Нас никто не узнает. И разве это не прекрасно?
– Не уверен. На остальных землях мы с тобой под защитой наших меток.
– Не понял? Я показал себе на предплечье, туда, где на униформе обычно пришивают шеврон, потом провел по лицу там, где у Ади было родимое пятно.
– А! Ты про это… Я кивнул:
– Это вещи, которые нас объединяют.
– Это разные вещи. И мы с тобой тоже разные. А чем больше смотрю, тем сильней убеждаюсь, что мы одинаковые…
– Ты не прав. Наши метки – разные вещи… Твой шеврон – это щит, это клинки, что стоят за твоей спиной. Это сила, которую обратит в ярость неаккуратное поведение со тобой. А родимое пятно – это все же метка. Ты никогда не видел портрет моего отца? Я отрицательно покачал головой. Мне даже в голову не приходило, что таковой вообще существует – кому придет в голову рисовать профессионального убийцу.
– Я тоже, но говорят, что там где у меня пятно, у отца были следы от оспы. Мы с ним оба меченые. И эту метку не снимешь, не спрячешь в сумку.
– А почему не вывел? Я слышал некоторые магики берутся?
– Не знаю… Говорят после выведения остается пятно как после той же оспы
– зачем мне походить на отца еще больше? А даже если уйдет без следа – то я по нему буду скучать. Я к нему, знаешь ли, привык. Дурацкая сентиментальность… Но я не сдавался:
– Мы оба по праву рождения могли претендовать на богатство и благородное происхождение. Но оба остались сами по себе, я отказался от своей фамилии, ты от ее части. Самогон здесь подавали чистый, прозрачный как водица, но крепкий и злой. Я закусывал грибами, Ади запивал принесенной в графине шипящей водой. Все же странные люди эти хоты – даже обычная вода у них может шипеть. На мгновенье я засмотрелся на стакан с водой. С его дна оторвался пузырек. Он понесся вверх, сметая на пути себе подобных и становясь все больше. Наконец он вырвался на поверхность, лопнув, будто и не существовал никогда. Только борозда осталась за ним.
– Говорят, ты богат? – вопросом на вопрос ответил Ади. Я кивнул:
– Таких как я называют миллионерами.
– Но ты наживаешься на смерти?
– Почему же? Это деловое предприятие. Риск здесь повыше, чем, скажем, в торговле, но никому я не обещаю верной смерти. К тому же, я не занимаюсь акциями устрашения или террора… Да и противника предпочитаю не убивать а только ранить.
– Шкурный интерес?
– Точно. Из солдат разбитой армии нетрудно набрать хороших рекрутов. А ты богат? Ади поморщился – я уже ожидал, что он начнет грешить на свою бедность. Но я ошибся.
– Скорей богат. Вероятно не до такой степени как ты, но когда я дома – я ем белый хлеб, сплю на пуховых перинах. Но, знаешь ли, деньги такая субстанция
– их никогда не бывает много. Все время надо что-то еще – жене на шпильки, к дому желательно достроить новую конюшню, выкупить у соседа лес за речкой, сын скоро пойдет учиться – нужны деньги на пансион. Невольно я присвистнул – отчего-то не представлял, что у Ади есть движимое имущество. Хотя, если он женат, то почему бы и нет? Не в фургоне же его семья обитает?
– Да ты счастливчик, – заметил я. – Кстати, ты веришь в удачу или в справедливость? Ади кивнул:
– Мне всегда везло… Я невольно хохотнул. Ади обиделся.
– Ну чего ты… Я правду говорю. Конечно, странно это звучит из уст изгоя, но все было именно так. Да, согласен, моя удача все больше какая-то странная, вроде удачи нищенки: штаны не сильно дырявые, ветер не сильно холодный, монетка не сильно фальшивая. Мне повезло, что я убил первого в четырнадцать лет. Иначе бы он убил бы меня. Меня часто пытались убить, но так чтобы до смерти – не удавалось никому. Мною выстрелили в жизнь. Выходов у меня было два, верней один выходом не выход: либо я мог разбиться о мир, либо мир бы сломал бы меня.
– Нас, Ади, нас… Веришь нет, но меня тоже пытались убить, и я не гнушался носить залатанные штаны. Ади поднял стакан:
– Ну что ж, давай, выпьем… Выпьем за братьев по оружию и несчастью… До того момента, когда мы стали спина к спине оставалось часов десять. Никак не больше.
Женщина и кошки
Чутье беды как всегда подвело нас. Верней, нам бы следовало повнимательней посмотреть по сторонам, разглядеть, что кой-какие вещи не в порядке. Но мы на это внимания не обратили
– это была Хотия и здесь все было не как у людей, все не слава богу. Когда мы собирались в дорогу, на постоялом дворе было очень тихо – почти весь народ исчез, а те кто остались, смотрели на нас издалека, прячась в тени. Мы не претендовали на их любовь – в конце концов, мы были здесь чужаки и дружить с нами они были не обязаны. Странно было то, что хозяин двора сгреб деньги без счета, но зато поинтересовался, сколько Ади отдал за сбрую.
– Много, – ответил Ади совершенно честно. Нам надо было сделать вывод из этого вопроса. Уже потом я понял, что они считали нас мертвыми и уже делили наше имущество. Но я спрятал кошелек и мы, взяв коней под уздцы, пошли. С постоялого двора на улицу вел коротенький переулок. Он был узким и темным, в него не выходила ни одна дверь ни окно. И когда мы дошли где-то до середины, впереди появился аккуратный женский силуэт. Мгновением позже возле нее будто выросли из-под земли пять невысоких существ, подвижные и тяжелые будто ртуть.
– Влипли, – прокомментировал Ади.
– Это точно, – ответил я, и прокричал через туннель: Послушайте, дамуазель, мы пришли сюда не убивать. Пропустите нас, и мы никого не тронем… Она не ответила, зато ее животные напряглись живой пружиной. Мы развернули коней, хлопнули их, прогоняя назад на постоялый двор – как бы там ни было, они были здесь ни при чем, да и для драки нам было нужно место. Я сделал шаг вперед. Идти по этой дороге мог позволить либо отчаянный смельчак, либо последний дурак. Мы были вдвоем, но легче от этого не становилось. Ади стал чуть сзади и справа.
– Не знаю как ты, – шепнул он, но я боюсь…
– Не бойся, – ответил я так же шепотом. – Просто убей их и все будет хорошо… Она махнула рукой в нашу сторону, и одновременно пять существ распрямились в нашу сторону. Я был чуть впереди Ади, поэтому первую атаку принял я. Я ударил от бедра вверх и влево – и первую кошку раскроил так, что лапы упали к моим ногам, а морда стукнулась о мою грудь – но уже мертвая. В голове пронеслось, что не стоило бить так сильно. Кошки были легче человека, тем боле, человека в доспехах. Но тяжелая сабля закрутила, потянула меня за собой, и вторая кошка перед следующим прыжком чуть мягче приземлилась на левые лапы и выстрелила в меня. Я бы не ушел от нее, но из-за моей спины буквально выстрелил клинок Ади – кошка буквально сама нанизалась на эсток. Я обкатился по его спине и вынырнул чуть впереди – теперь уже справа. К тому времени на нас уже летели еще две кошки – теперь не успевал Ади: его оружие было отяжелено телом. Не успевал ударить и я – не хватало времени для замаха. Пасть была уже совсем рядом и я нашел только один выход – сунул туда кулак. Он туда поместился – кулак взрослого мужчины, в тяжелой боевой перчатке. Зубы щелкнули на запястье, но закрыться не смогли – в небо кошки упирался мой кулак. Я резко крутанул запястьем и, кажется, сломал ей шею. Другую кошку принял Ади – просто отбил ее, будто мяч, отвесив ей кулаком в ухо. Она просто промахнулась, но в полете выпрямилась, спружинила от земли и от стены и отскочила чуть дальше. Последняя так и не закончила свой прыжок – посредине полета вдруг затормозила, упала на землю и медленно попятилась назад. Мы остались два на два. С дюжину ударов сердца положение было не столь ровным. Но одна кошка была хитрой, а другая – битой. Той самой, за которую две небитые дают. Мы тоже были не те, что в начале драки. Ади сапогом сбросил тело кошки со своего меча и следующим движеньем отрубил тело от головы, висящей на моей руке.
– Спасибо…
– Не во что… – прошипел Ади. – Ты как?
– Бывало лучше – ответил я, пытаясь не разрушить дыхание. Кошки были впереди и сзади. Их было двое, но этого хватило, чтобы окружить нас. Нас было двое, но этого хватило, чтобы занять круговую оборону. Мы стали плечо к плечу. Левое к левому. Кошки одновременно сделали шаг вперед и вправо, обходя нас. Мы тоже повернулись на четверть оборота. Они остановились и начали обход в другую сторону – все быстрей и быстрей. Мир отражался в их вертикальных зрачках, кружился, будто в карусели. Я поймал на клинок луч света и бросил его в глаза кошки напротив… И мы добавляли в эту круговерть движение и блеск оружия. Но вот они рванули на нас, разодрав пространство и время. Не знаю, как это получилось – у меня и Ади. Это было безумие, казалось еще немного, и мы покрошим не только друг друга, но и себя. Кошки были стремительны как молнии – но мы были чуть быстрей. Я не могу вспомнить ничего после двойного прыжка. Лишь многим позже я понял – мы победили. А потом я выдернул из сапога Ади нож, отошел и разжал челюсти головы на моей руке. Голова упала наземь и откатилась к Ади. Ади замахнулся и вколотил меч в голову кошки так, что клинок высек из брусчатки искры и на пару пальцев вошел в землю. Это, конечно, было лишним – та была мертвее мертвого
– Смотри-ка, мы ее, похоже, сделали вдовой… И рассмеялся своим беззвучным смехом. Теперь мы могли отдышаться и осмотреться. Ади снял перчатку и провел мне по щеке тыльной стороной ладони. Я, было, удивился, но Ади мне показал ее – на ней появилась красная полоса.
– Тебя задело, – сказал он с укоризной. Я размазал кровь по щеке – рана был неглубокая, иногда я резался сильней, когда брился.
– Царапина…
– Жить будешь… – согласился Ади.
– Это диагноз или приговор?… Она стояла рядом – такая обыкновенная женщина. Ади побрел назад за лошадьми, я отсалютовал ей и погибшим и тоже побрел в глубь постоялого двора. Лошадей никто не тронул – они были мародерами с понятиями. И когда мы вторично выезжали со двора, кто-то хлопнул в ладоши. Это подхватили другие. Нам рукоплескали.! После боя
Имея оружием меч в три четверти сажени длиной, Ади носил его за спиной, завернув в шкуры. Без причин оружие никогда не вынимал, но освобождал его одним неуловимым движением – дергал шнурок, и шкуры, служившие ножнами, осыпались за его спиной будто шелуха. Но после боя где-то полчаса уходило, на то, чтобы упаковать оружие. После драки мы расположились на какой-то площади у маленького фонтана. Над нами куполом сходились кроны многих деревьев. Здесь было довольно неплохо. С одной стороны к площади прилегала какая-то церковь и сейчас туда спешили дети, вероятно на учебу… Картинка была спокойной и идеалистичной. Было тепло, журчала вода, мышцы отходили от напряжения боя, ум тоже расслаблялся. Мы не успели испугаться в бою, затем страх отбушевал где-то в заднем уме, и теперь пришло умиротворение. Я еще подумал, что это, конечно не рай, но схожесть, в общем, должна быть…
– Ага, вот вы где! А я вас по всему городу ищу. Я и Ади одновременно вздохнули – пред нами опять предстал местный бургомистр.
– Ну что еще? – спросил Ади, скривив лицо то ли в улыбке, то ли в оскале.
– Я вам денюжку принес… За кошек-то…
– Послушайте, начал я, – мы ведь не нанимались их убивать.
– Ну да. Если вы не нанимались, это не значит, что я вас не нанял. Он захихикал мерзким смехом, коим обычно смеются мелкие торгаши – таким же фальшивым как свинцовая монета в семь крон.
– Я еще только о вас услышал, мол, двое порешили ганзу Лано и даже не вспотели, я сразу понял, что вы те, кто нам нужен. Ну а потом… Все видели, что я с вами говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33