— Вы должны унести доспехи из деревни, — ответил Густав, голос которого стал сильным и твердым. Опасность заставила в последний раз вспыхнуть его тускнеющие глаза. — Унести как можно дальше.
— В этом мы целиком с вами согласны. Но что дальше, мой господин? Куда бы ни попали эти доспехи, они всегда будут проклятием для того места!
Густав задумался, затем жестом велел Рейвену подойти.
— Джессан говорил, что ты собираешься отправиться в Дункар. Это так?
— Да, господин. Я служу в армии короля Моросса. Завтра я трогаюсь в обратный путь, чтобы вернуться в Дункар, в свой полк. Моя побывка почти закончилась. Если я не вернусь, меня сочтут дезертиром.
— Обязательно возвращайся, — сказал Густав. — Думаю, в Дункаре есть Храм Магов.
— Есть, господин.
— Отдай доспехи Верховному Магу. Он найдет способ обезопасить их. Только это надо сделать тайком. Никому их не показывай и ни с кем о них не говори.
— Верховному Магу! — Услышав об этом, Рейвен глубоко и облегченно вздохнул, радуясь, что переложит заботу о смертоносном грузе на другие плечи. — Так я и сделаю! Мой командир говорит, что это очень могущественный маг. Я принесу ему доспехи и спрошу, как снять проклятье с наших людей. А насчет Джессана можешь не сомневаться: он отправится выполнять твое распоряжение. Оно уведет его на север, очень далеко от доспехов. Кто знает, может, проклятие доспехов приобрело над ним какую-то власть? Твое поручение позволяет мне, не роняя чести, отказаться от своего обещания, а ему, тоже не роняя чести, покинуть селение. Воистину боги мудры, — почтительно прибавил Рейвен.
— Если они и впрямь мудры, почему же они позволили мальчишке притащить сюда эти доспехи? — пробормотал Вольфрам, но так, чтобы ни рыцарь, ни Рейвен его не услышали.
Густава трясло. Силы его покидали. Изможденный, он закрыл глаза. Однако у него хватило сил на то, чтобы протянуть руку и удержать намеревавшегося уйти дворфа.
— Я должен… поговорить с тобой, — едва слышно прошептал Густав, и Вольфрам только по губам понял смысл его слов. — Наедине, — добавил рыцарь.
Рейвен ушел. Вольфрам остался, но, казалось, тоже был бы не прочь сбежать.
— Я слушаю, господин.
— Ты ведь состоишь на службе у монахов с Драконьей Горы. — начал Густав.
— Не сказал бы, что на службе, господин, — уклончиво проговорил Вольфрам. — Я много путешествую и много чего вижу. Время от времени я привожу монахам кое-какие сведения.
— И тем не менее я не раз встречал тебя в монастыре. — заметил Густав.
— Просто пока монахов интересует то, что я сообщаю, — хитро улыбнулся Вольфрам.
— В этом я не сомневаюсь, — тоже улыбнулся Густав. — Мне тоже нужно кое-что сообщить монахам, Вольфрам. И выбор, естественно, падает на тебя.
— Мой господин, поверьте мне, я бы с радостью сделал для вас что угодно, — с исключительной серьезностью проговорил Вольфрам, потирая браслет на руке. — Но я уже выполняю одно поручение и боюсь…
Он замолчал.
— Что это у вас?
С неимоверными усилиями, превозмогая боль, Густав достал из-под одеяла серебряную шкатулку, украшенную драгоценными камнями. Вольфрам недоверчиво уставился на шкатулку, не говоря, однако, что готов взять ее.
— Мне необходимо, чтобы кто-то передал монахам эту шкатулку, — сказал Густав.
— Ах вот оно что! — Вольфрам почесал пальцем нос. Но рука его и сейчас не потянулась за шкатулкой. — И что же там внутри?
— Содержимое шкатулки предназначено только для монахов, — ответил Густав.
— Путь к Драконьей Горе далек, а странствовать нынче небезопасно, мой господин, — заметил Вольфрам и нахмурил брови. — Особенно для тех, кто выполняет поручения особ, непосредственно соприкоснувшихся с Пустотой.
— Понимаю, — угрюмо согласился Густав. — Я позаботился о том, чтобы тебя надлежащим образом вознаградили. Внутри лежит моя записка к монахам с распоряжением отдать все мое мирское состояние тому, кто принесет им эту шкатулку.
— А ваше мирское состояние — что оно включает в себя?
— Землю в Новом Виннингэле со всеми домами и постройками на ней. Помимо земли — содержимое сокровищницы, что спрятана в замке. Мой сенешаль знает, где она находится, и у него же хранится ключ. В шкатулке находится также перстень с моей печатью, поэтому сенешаль сразу поймет, что прибывший является моим посланником.
Вольфрам посмотрел на шкатулку, глаза его заблестели, но он по-прежнему ничем не показывал, что готов ее взять.
— Скажите мне вот что, мой господин. Исчадие Пустоты, напавшее на вас, охотилось за вами или за этой шкатулкой? — Дворф провел по своим усам и сощурил глаза. — Судя по удивительной щедрости обещанного вознаграждения, главной целью врикиля являлась шкатулка, а потом уже тот, у кого она находится. И любой, взявший шкатулку, смертельно рискует. Попаду ли и я под прицел?
— В известной степени — да, — ответил Густав. — Если ты примешь мое предложение, то окажешься в опасности. Не стану этого отрицать.
— Опасность исходит от врикилей?
— Не могу тебе ответить, ибо не знаю, существуют ли другие врикили. Если существуют, я верю и надеюсь, что мы сбили их со следа.
— Я еще хотел спросить насчет двоих юношей. Их вы отправляете с другой миссией. Их путешествие будет как-нибудь связано с этой шкатулкой?
Дворф попал прямо в цель. Густав понимал, что лгать бессмысленно: Вольфрам отнюдь не глуп, чтобы поверить вымыслам.
— Тебе отводится роль приманки, — наконец сказал он.
— Надо понимать, я должен буду отвести опасность от тех двоих, взяв ее на себя?
— Потому тебе и обещана столь высокая плата за риск.
Вольфрам обдумывал сказанное рыцарем, крутя его слова в своем мозгу. Одновременно он крутил браслет на руке.
— И большие у вас владения?
Губы Густава дрогнули. Будь у него побольше сил, он бы захохотал. Сейчас же он только сказал:
— Да, Вольфрам из числа Пеших, у меня большие владения.
Дворф был не особо рад услышать свой титул. Он несколько мгновений пристально глядел на рыцаря, потом наклонился к нему и хрипло прошептал:
— Связано ли это с вашим безумным… — Он смущенно кашлянул. — С вашим поиском, господин?
— Твое вознаграждение будет очень велико, можешь мне верить, — уклончиво ответил рыцарь.
Вольфрам снова призадумался, затем протянул руку к шкатулке.
— Я в вашем распоряжении, мой господин.
— Как видишь, шкатулка запечатана, — пояснил Густав, передавая ее дворфу. — Печать не должна быть сломана. Таково условие. В записке я упомянул, что, если печать окажется сломанной, мое обещание теряет силу.
— Я понимаю, мой господин, — сказал Вольфрам.
Он разглядывал шкатулку, вертя ее в руках.
— Сработано пеквеями, если не ошибаюсь.
Поднеся шкатулку к уху, Вольфрам потряс ее.
— Судя по звуку, там пусто, — удивленно пожал плечами дворф. — Верьте мне, мой господин. Я постараюсь доставить ее монахам в целости и сохранности.
Вольфрам спрятал шкатулку за пазуху. Он хотел еще порасспросить рыцаря, чтобы умело расставить словесные ловушки и попытаться узнать хоть что-то о шкатулке и ее таинственном содержимом. Но Густав закрыл глаза. Его дыхание становилось все более прерывистым и тяжелым. Силы оставили его; еще немного, и жизнь покинет тело.
Лицо Вольфрама приняло торжественное выражение. Как говорят эльфы, каждый, кто стоит у смертного одра другого, видит свой собственный конец. Дворфы верили, что после смерти дух умершего вселяется в тело волка и продолжает жить.
— Да примет тебя Волк, — тихо произнес дворф, осторожно коснувшись руки рыцаря своей шершавой, мозолистой рукой.
Прижимая шкатулку к груди, Вольфрам покинул дом врачевания, едва не столкнувшись в дверях с Бабушкой.
— Он спит, — громко прошептал Вольфрам.
В ответ Бабушка только хмыкнула.
Войдя в хижину, она не особо удивилась, найдя рыцаря лежащим с открытыми глазами.
— Не беспокойся, — сказала она.
Бабушка смочила его губы водой и сменила тряпку, которая лежала у него на лбу.
— Они пойдут. Оба. Таков выбор богов.
— Тогда пусть приходят сюда побыстрее, — со вздохом произнес Густав. — Я слишком устал.
* * *
— Но, дядя, ты же обещал! — возразил Джессан.
Произнося это, он подумал, что похож сейчас на хнычущего малого ребенка, которому посулили и вдруг не дали игрушку. Неудивительно, что лицо Рейвена помрачнело от раздражения. Джессан понимал, что сейчас самое время взять свои слова назад, но обида была сильнее. И он начал оправдываться.
— Дядя, я — единственный в нашем селении, кто до сих пор не получил имени воина.
Ранесса была не в счет. Кто станет давать имя воина этой сумасшедшей?
— У меня была возможность отправиться в Карну с другими воинами, но я дожидался тебя. Ты всегда говорил, что родственники должны держаться вместе, и я верил тебе. Да, родственники всегда должны держаться вместе. Дядя, прошу тебя, возьми меня с собой в Дункар!
— Не могу, Джессан, — ответил Рейвен. — Боги сделали свой выбор.
Выдержка изменила Джессану.
— Боги? — вскричал он. — Конечно, если они приняли облик высохшей пеквейской старухи. Дядя, ведь все в нашем селении знают о ее взбалмошности! Я…
Рейвен наотмашь ударил племянника по лицу и сбил с ног. Он не собирался щадить Джессана и потому ударил достаточно сильно. Мальчишке нужен урок, который он запомнит надолго.
Джессан сел, мотая гудящей головой. Он выплюнул выбитый зуб и отер кровь с края рассеченной губы. Быстро взглянув на дядю, он тут же отвел глаза. Никогда еще Джессан не видел Рейвена таким разгневанным.
— Воин никогда не позволяет себе непочтительно отзываться о богах, — сказал Рейвен, голос которого дрожал от ярости. — Жизнь воина в руках богов. Меня удивляет, что боги, вместо того чтобы сжать свои руки в кулаки, широко раскрыли их, оказав тебе великую честь. И еще: воин не позволяет себе говорить непочтительно о старших. Кто так говорит — просто жалкий и ничтожный трус.
Джессан медленно встал. Он стоял, глядя в лицо дяде. Юноша понимал, что поступил недостойно и заслужил полученное наказание.
— Я виноват, дядя, — сказал он. — Я позволил себе необдуманные слова. — Тыльной стороной ладони он снова отер кровь. — Прошу, прости меня.
— Ты оскорбил не только меня, — угрюмо напомнил ему Рейвен. — Проси прощения у богов.
— Я обязательно это сделаю, дядя, — пообещал Джессан.
— Тебе нельзя просить прощения у Бабушки, иначе тебе пришлось бы повторить все сказанное, а я верю, что подобные слова никогда больше не сорвутся с твоих губ. Но, начиная с этого момента, все, о чем бы она тебя ни попросила, ты исполнишь должным образом и без возражений. Так ты искупишь свою вину перед нею.
— Да, дядя, — ответил подавленный и опечаленный Джессан.
Он чувствовал: есть какая-то причина, по которой дядя не хочет брать его в Дункар. Других объяснений не было. Рейвенстрайк верил в богов, но при необходимости мог с ними и не согласиться. И Джессан очень хорошо об этом знал.
Через некоторое время суровый взгляд Рейвена смягчился, и воин обнял племянника за плечи и притянул к себе.
— Тебе предстоит увидеть дальние земли, Джессан, — сказал Рейвен, вновь отстраняя юношу от себя. — Ты побываешь там, где ни я, ни вообще кто-либо из нашего племени никогда не был. Ты увидишь диковинные народы, узнаешь странные обычаи, услышишь чужие наречия. Относись ко всему с уважением. Помни, что везде и для всех ты будешь чужестранцем.
Джессан кивнул. Он не решался доверить свои чувства словам.
— Я отправляюсь в путь прямо сейчас, — сказал Рейвен. — Когда вернешься из своего путешествия, придешь в Дункар. Я буду ждать тебя.
— Спасибо, дядя, — дрогнувшим голосом произнес Джессан.
Наступило тягостное молчание. Дядя и племянник оба ощущали это.
— Я думал, ты выступишь в путь только завтра, — наконец нарушил молчание Джессан.
— Я получил известие, — уклончиво ответил Рейвен. — Мне велят как можно скорее возвращаться в полк.
— Не забудь про доспехи, — сказал Джессан.
— Про них-то я не забуду, — глухо ответил Рейвен. — Можешь не сомневаться.
* * *
— Не знаю, что с ним стряслось, — признался Джессан Башэ. — С той самой минуты, когда я отдал Рейвену доспехи, он вел себя как-то странно. Мне он говорил, что доволен подарком, однако я почему-то ему не верю. Теперь я даже жалею, что не послушался дворфа и не бросил эти доспехи куда-нибудь в глубокий овраг. И еще. Рейвен сказал, что в Дункар меня не возьмет, поскольку я должен буду отправиться вместе с тобой.
Башэ испустил радостный возглас. Увидев подавленное лицо друга, он умерил свой пыл.
— Прости меня, Джессан. Я ведь знаю, как тебе хотелось отправиться в Дункар вместе с дядей. Он хоть сказал, почему не берет тебя с собой?
— Дядя сказал, что миссия, для которой нас с тобой избрали боги, несравненно важнее вступления в Дункарганскую армию. Я смогу это сделать после возвращения. Я хорошо подумал над его словами. Быть может, он и прав. Ты говорил, что нас ждут приключения и путешествие в земли эльфов. Еще никто из нашего селения не забирался в такую даль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101