Длиннокрыл теперь оказался в хвосте. По новому сигналу, которого Лоуренс не разглядел, все дали задний ход, описали правильную петлю и вернулись к первоначальному строю. Лоуренс сразу понял, что этот маневр позволяет длиннокрылу наилучшим способом заходить на цель под прикрытием остальных – в этой группе он был, безусловно, главной боевой единицей.
– Нитидус, ты по-прежнему снижаешься больше, чем надо. Попробуй в петле перейти на шестимаховый ритм, – басовито произнес кто-то сверху. Лоуренс, повернувшись, увидел золотого дракона с бледно-зеленым узором, как у жнеца, и густо-оранжевыми краями крыльев: он сидел на выступе скалы без всадника и без сбруи, не считая широкого золотого ошейника, усеянного нефритами.
Воздушный отряд повторил свой маневр с петлей.
– Так уже лучше, – сказал золотой дракон и посмотрел вниз. – Капитан Лоуренс? Адмирал Повис предупреждал о вашем прибытии; вы уложились в хорошее время. Я Селеритас, тренер. – Дракон расправил крылья, взлетел и легко опустился на землю.
Лоуренс машинально поклонился. Селеритас был драконом среднего веса, вчетверо меньше медного регала. Отчаянный его уже перерос.
– Гм. – Сузив зрачки, он опустил голову, чтобы поближе разглядеть Лоуренса. – Вы, конечно, гораздо старше большинства опекунов, но это часто бывает к лучшему при ускоренной подготовке молодого дракона – а в случае с Отчаянным без спешки, пожалуй, не обойтись. Лили, не забывай выпрямлять шею, когда делаешь петлю! – крикнул он в небо и опять обернулся к Лоуренсу. – Он, насколько я понимаю, не проявлял пока никаких боевых способностей?
– Нет, сэр, – по привычке выпалил Лоуренс, аттестуя дракона согласно званию. – Сэр Эдвард Хоу, определивший его породу, сомневался в том, что они когда-либо у него разовьются, хотя и не исключал целиком…
– Да-да, – перебил Селеритас. – Я читал труды сэра Эдварда; он эксперт по восточным породам, и я вполне доверяю его суждению. А жаль. Нам очень пригодился бы плюющийся ядом японец или водоструй, способный выйти против французского флам-де-глуар. Но он ведь тяжеловес, не так ли?
– В настоящее время он весит около девяти тонн, а ему всего шесть недель.
– Хорошо, очень хорошо. По всем законам он должен набрать вдвое больше. – Селеритас задумчиво почесал когтем лоб. – Ну что ж, все действительно так, гак я слышал. Хорошо. Поставим Отчаянного в пару с Максимусом, медным регалом. Они послужат запасным сектором в отряде нашего длиннокрыла Лили. – Он мотнул головой в сторону воздушного строя, и Лоуренс, еще не пришедший в себя, посмотрел туда же.
– Конечно, я должен увидеть Отчаянного в полете, прежде чем окончательно определиться с учебной программой, – продолжал дракон, – но сначала мне нужно закончить этот урок, да и он после долгого путешествия не сможет показать себя во всем блеске. Попросите лейтенанта Грэнби показать вам запасник и место кормления. Вы найдете его в офицерском клубе. Возвращайтесь с Отчаянным завтра, через час после рассвета.
Это был приказ, и Лоуренс ответил как полагалось:
– Есть, сэр!
Селеритас, к счастью, не заметил, каким деревянным тоном это было сказано, и снова взлетел на свой наблюдательный пункт.
Лоуренс не знал, где находится офицерский клуб, и был только рад этому. Чтобы привести мысли в порядок, ему требовалось не меньше недели – пятнадцать минут, которые заняло наведение справок у слуги его никак не устраивали. В голове вертелось то, что он когда-либо знал о драконах. Драконы без опекунов ничего не могут. Дракон без сбруи годится только на племя. Настороженность авиаторов больше не удивляла его. Хороши они будут, если весь мир узнает, что учитель, отдающий им приказания – один из тех самых зверей, которыми они якобы командуют!
Отчаянный, если хорошенько подумать, давно уже доказал ему, что драконы – существа умные и независимые, но это происходило мало-помалу, и Лоуренс, считая Отчаянного полноценной личностью, как-то не переносил этого мнения на прочих драконов. Теперь, когда первое потрясение прошло, он без особого труда мог принять дракона в качестве тренера – но широкая публика, не имеющая опыта общения с драконами, услышав об этом, подняла бы невообразимый скандал.
Не так давно, перед самой Французской революцией, которая опять ввергла Европу в состояние войны, правительство выступило с предложением забить всех драконов без сбруи, содержащихся на государственный счет: в производителях, мол, сейчас нет нужды, притом их непокорный нрав способен только ухудшить боевые породы. По расчетам парламента, это позволило бы сэкономить порядка десяти миллионов фунтов в год. Предложение рассматривалось вполне серьезно, но потом дело как-то резко замяли, не вынося на публичное обсуждение. Поговаривали, что адмиралы Воздушного Корпуса в полном составе пришли к премьер-министру и заявили, что в случае принятия подобного закона Корпус поднимет мятеж.
Лоуренс в свое время отнесся к этой истории с недоверием. Само предложение сомнений не вызывало, но чтобы высшие офицеры – офицеры любого ранга – повели себя таким образом? Идею о забое драконов он не одобрил лишь потому, что видел в ней обычную бюрократическую близорукость, которая экономит десять шиллингов на парусине, рискуя потерять весь корабль, стоящий шесть тысяч фунтов. Безразличие, проявленное тогда, теперь глубоко его удручало. Конечно, они взбунтовались бы – как же иначе? Погруженный в свои мысли, он вошел в офицерский клуб и чисто рефлекторно поймал пущенный ему в голову мяч. В ответ раздались возгласы – как хвалебные, так и протестующие.
– Это был верный гол, и он не в вашей команде! – кричал молодой человек, почти мальчик, с ярко-желтыми волосами.
– Чепуха, Мартин. Вы наш, правда ведь? – возразил с широкой ухмылкой долговязый загорелый брюнет, беря мяч у Лоуренса.
– Видимо, так, – развеселился Лоуренс. Его, правда, несколько удивили офицеры, гоняющие мяч в помещении, и их расхлябанный вид. Он в мундире и при галстуке выглядел аккуратней их всех, не говоря уж о тех двоих, которые щеголяли полуголыми, скинув рубашки. Всю мебель сдвинули к стенам, ковер скатали и сунули в угол.
– Лейтенант Джон Грэнби, в запасе, – назвался брюнет. – Вы, должно быть, только что прибыли?
– Да. Капитан Уилл Лоуренс, на Отчаянном. – Услышав это, Грэнби, к испугу Лоуренса, тут же перестал улыбаться, и дружелюбное выражение исчезло с его лица.
– Империал! – закричали все и кинулись, толкая друг друга, во двор. Лоуренс только глазами хлопал.
– Не беспокойтесь, – сказал ему светловолосый молодой человек, подошедший представиться. – Мы тут научены не приставать к драконам – они только посмотрят. Разве что кадетов следует опасаться. Их здесь добрых две дюжины, и смысл их существования – отравлять жизнь всем остальным. Я мичман Езекия Мартин. Теперь, когда вы узнали мое первое имя, я настоятельно прошу вас забыть его.
Вольное обхождение здесь, как видно, было в порядке вещей, и обижаться на это не приходилось, хотя Лоуренс привык к совершенно иным манерам.
– Благодарю за предупреждение: я прослежу, чтобы Отчаянный не позволял им себе докучать.
Мартин в отличие от Грэнби не проявлял к нему никакой неприязни, и Лоуренс предпочел бы его в качестве гида. Но приказ, даже отданный драконом, оставался приказом, поэтому капитан обратился к Грэнби:
– Селеритас сказал, чтобы я попросил вас показать мне запасник. Не будете ли вы столь любезны?
– Разумеется, – столь же официально ответил Грэнби, но у него это вышло не так естественно. – Прошу.
Лоуренса порадовало, что Мартин тоже с ними пошел: болтовня мичмана, не умолкавшего ни на минуту, помогала разрядить неловкую атмосферу.
– Значит, вы и есть тот мореход, вырвавший империала из лап французов? Эта история всем известна: лягушатники, поди, скрипят зубами и волосы на себе рвут. Я слышал, вы забрали яйцо со стопушечного корабля. Бой был долгий?
– Боюсь, молва преувеличивает мои достижения. «Амитье» не входила в первый разряд – это фрегат с тридцатью шестью пушками, а ее команда буквально умирала от жажды. Капитан защищался отважно, но нам не пришлось долго биться: злосчастье и непогода сделали всю работу за нас. Моя заслуга лишь в том, что мне повезло.
– Ну что ж, везение тоже не пустяк. Без удачи далеко не уйдешь. Так вот куда вас загнали? Здесь же ветер воет без передышки.
Грэнби привел их в круглую комнату на вершине башни. Лоуренсу, привыкшему к тесным каютам, она показалась просторной, а большие окна он счел настоящей роскошью. Они выходили на озеро, затянутое теперь серой моросью. Лоуренс открыл окно, и внутрь ворвался свежий влажный запах, почти как морской, только без соли.
Его картонки весьма небрежно свалили у шкафа. Лоуренс заглянул в шкаф с некоторой тревогой, но вещи были сложены аккуратно. Обстановку довершали письменный стол со стулом и кровать, простая, но вполне широкая.
– Пока никакого шума не слышно; уверен, что отлично устроюсь здесь. – Лоуренс отстегнул шпагу и положил ее на кровать. Мундир он снять не решился, но выглядеть все-таки стал менее официально.
– Теперь пойдемте к месту кормления, – предложил Грэнби, сделав первый вклад в беседу после ухода из клуба.
– Сначала надо показать ему бани и столовую, – возразил Мартин. – Бани – это нечто особенное. Их строили римляне, и мы заняли этот дом именно из-за них.
– Спасибо, посмотрю с удовольствием. – Лоуренс был бы только рад избавиться от мрачного лейтенанта, но не желал опускаться до его уровня, выказывая откровенную грубость.
В столовую они зашли по дороге. Капитаны и лейтенанты, сообщил несмолкающий Мартин, едят за круглым столом, мичманы и крыльманы – за длинным.
– Кадетов, к великому счастью, кормят раньше, иначе мы оглохли бы от их трескотни, а наземные команды едят после нас.
– Вы всегда столуетесь вместе? – Общий стол для офицеров казался Лоуренсу странным правилом. Он с грустью думал, что здесь ему уже не придется угощать обедом своих друзей – одно из самых больших удовольствий, которые он стал себе позволять, как только у него завелись призовые деньги.
– Конечно, если кто-то болен, ему приносят обед наверх. Да, кстати – вы, должно быть, проголодались? Эй, Толли, – окликнул Мартин слугу, идущего со стопкой белья через комнату. – Это капитан Лоуренс, он только что прилетел. Можете собрать ему что-нибудь или прикажете поститься до ужина?
– Благодарю, я не голоден. Я спрашивал только из любопытства, – вмешался Лоуренс.
– Сейчас все устроим, – заверил Толли. – Кто-нибудь из поваров, думаю, охотно отрежет вам пару ломтей мяса и положит пару картофелин. Я попрошу Нэн. Третий этаж башни, не так ли? – Слуга кивнул и заторопился дальше, не дожидаясь ответа.
– Ну вот, Толли о вас позаботится. – Мартин явно не видел во всем этом ничего необычного. – Он у нас лучше всех. Дженкинса не допросишься, а Марвелл хоть и сделает, но будет так ныть, что сам ничего не захочешь.
– Нелегко, я думаю, найти слуг, которые не боятся драконов. – Лоуренс начинал уже привыкать к неформальному общению авиаторов между собой, но панибратство слуги шокировало его с новой силой.
– О нет, они все выросли в соседних деревнях и давно привыкли. Толли работает у нас чуть ли не с пеленок и глазом не моргнет, даже если медный регал закапризничает.
В холле Грэнби открыл железную дверь. Оттуда пахнуло горячим паром. Вслед за двумя авиаторами Лоуренс стал спускаться по узкой винтовой лестнице. Сделав четыре витка, они оказались в большой голой комнате с каменными полками-нишами и потускневшей, облупленной стенной росписью. Все это, видимо, сохранилось еще от римлян. На одной стороне лежали стопками чистые простыни, на другой кучей валялись мокрые.
– Оставьте свои вещи на полке, – сказал Мартин. – Банные залы расположены вкруговую, и мы опять вернемся сюда. – Он и Грэнби уже начали раздеваться.
– Но хватит ли нам времени для купания? – засомневался Лоуренс.
Мартин сделал паузу, чтобы снять сапоги.
– Мы только пройдемся – правильно, Грэнби? Впрочем, и торопиться особенно некуда, ужин еще не скоро.
– Если у вас, конечно, нет неотложных дел, – сказал Лоуренсу Грэнби таким неприятным тоном, что Мартин впервые посмотрел на него с удивлением.
Лоуренс, сжав губы, проглотил резкое слово. Не мог же он ссориться с каждым авиатором, питающим неприязнь к морякам – тем более теперь, когда уяснил для себя причину их предубежденности против всех посторонних. Придется завоевывать среди них свое место, как новому мичману на корабле.
– Нет, ничего такого, – только и сказал он в ответ. Не совсем понимая, зачем надо разоблачаться ради обыкновенной экскурсии, он все же последовал примеру своих спутников, но белье сложил тщательнее и накрыл его сверху мундиром.
Они прошли по левому коридору, в торце которого была еще одна железная дверь. За ней Лоуренс сразу понял необходимость раздевания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38