— Сейчас или никогда…
Он схватился за трос, раненая рука соскользнула, он выругался, свирепо набросился на лебедку. Бартоломью повис на свободном конце вала, на какое-то мгновение ноги оторвались от палубы, и его швырнуло на крышку. Затем вал опустился немного, потом еще, еще и наконец стал на место. Генри на секунду расслабился, пытаясь отдышаться.
— Хорошо, Лэрри. Отцепись от вала и крепи крышку.
Два часа спустя, вытянувшись в люльке, капитан Генри посмеивался, любуясь своей забинтованной рукой.
— Славненько, — сказал он. — Так как у нас на борту не оказалось лаборатории для калибровки гироскопа, мне придется настраивать его вручную и наблюдать, наблюдать, в течение шести дней.
— Рука сильно болит? — лицо юноши было совершенно белым.
Генри покачал головой.
Лэрри сглотнул. Он глубоко вдохнул и замер, словно пытаясь собраться с духом. Его лицо казалось еще белее.
— Это моя вина, капитан, — произнес он с трудом. — Исключительно моя.
Генри посмотрел на него с любопытством. Исходя из понятий, по которым жил этот мальчик, для такого признания требовалось определенное мужество. На какое-то мгновение в памяти всплыли слова Дульчии о Лэрри, произнесенные на берегу в ночь перед стартом. Но он снова отогнал их от себя. Возможно, Лэрри просто хочет этим что-то показать — пока еще рано говорить.
— Ты слышал когда-либо об ответственности на борту корабля? — сердито спросил Генри. — Это вина капитана, если он доверяет человеку, которому нельзя доверять. Только полный дурак отправился бы теперь на Коразон. Ты это знаешь, не так ли? Если и дальше так пойдет, мы нарвемся на неприятности.
— Я больше не подведу вас, капитан, — мышцы на скулах Лэрри, казалось, были связаны в узлы. На бледном лице выступили капли пота. — Вы увидите. Когда мы туда доберемся, вы увидите, что мои знания бюрократических тонкостей помогут нам. Как чиновник…
— Об этом я не могу судить, — грубо оборвал его Генри, глядя на свою забинтованную руку. — Но ты сделал хорошую повязку, это я говорю точно.
Лэрри покраснел, открыл рот, словно собирался что-то сказать, затем решительно закрыл его, отвернулся и вышел, не произнося ни слова.
«Ладно, мальчик, — подумал Генри, глядя ему вслед. — Одна ласточка весны не делает. Тебе еще многому придется научиться — даже если в конце концов окажется, что ты способный ученик.»
3
Последнее бормотание насосов стихло. Сидя перед экраном, Генри изучал массивное белое здание Администрации порта Панго-Ри, которое приткнулось до стены, ограждавшей место стоянки кораблей; за ней на пыльной равнине виднелся похожий на гробницу город, с хрупкими сборными домиками, вздыбленными крышами и низкими деревянными хижинами. Еще дальше в дымчатом дневном небе Коразона прорисовывались очертания неуклюжих строений, безвкусно отделанных разноцветным пластиком.
Генри изменил поле обзора. На экране появилась цепочка космических кораблей, вытянувшихся до пурпурной линии далеких холмов.
— Все эти корабли прибыли сюда, чтобы участвовать в гонке? — глаза Лэрри широко раскрылись. — Но их здесь сотни, а то и тысячи.
— Ага! И каждая из этих железок перебросит куда угодно, может, двух человек, а может, целый взвод. Думаю, на этой дешевой распродаже у нас будет примерно четверть миллиона соперников.
— И все претендуют на эту землю? Я представлял, что мы будем бродить по безлюдным лесам, осматривать обширные пустынные территории, выбирать себе участок…
— Лучше отправимся в штаб-квартиру Гонки и зарегистрируемся, а то мы будем бродить по безлюдному порту, после того как остальные стартуют.
Бартоломью задумчиво нахмурился.
— Очевидно, здесь подойдет официальная блуза с эмблемой Парии и Статистически Среднего. Я не желаю вызывать благоговейный трепет среди персонала. — Он взглянул на капитана Генри. — Думаю, с карантинными властями иметь дело лучше мне.
— Мы оба будем иметь с ними дело, а пока — в хвост цепочки. Надевай теплую одежду, в которой тебе не жалко было бы спать, желательно с карманами: возьмем сухой паек. Нам ждать своей очереди часов двенадцать.
Бартоломью вскинул брови.
— Не думаю, что возникнет такая необходимость. Стоит мне сказать слово нужному чиновнику, и, считайте, что мы прошли все формальности.
— Попробуй только влезть без очереди, и считай, что мы получили под зад метлой. Пошли!
Генри прошел мимо юноши.
— Капитан, уж не думаете ли вы предстать перед регистрационной службой в замасленной робе? Смею предложить вам надеть мундир, в котором вы вступили на борт, вид был впечатляющий — во всяком случае для непрофессионалов.
— А это идея, Лэрри, — улыбнулся капитан. — Это помогло бы нам сократить число участников. Часть из них умерла бы со смеху.
Бартоломью пожал плечами и посмотрел на забинтованную руку Генри.
— Как ваша рука? Наверно, лучше обратиться к врачу.
Генри осторожно надел пару мягких кожаных перчаток, согнул пальцы.
— С рукой дело не так уж плохо. Главное, не увлечься и не стукнуть кулаком.
— Ее надо подвесить.
— Не будем давать соперникам ненужную информацию, Лэрри. Мои небольшие немощи останутся нашим секретом, — засмеялся Генри.
Он достал из стенного ящика маленькую коробочку и сунул Бартоломью пулевой пистолет размером с ладонь.
— Держи его там, откуда ты смог бы его легко и быстро выхватить.
Бартоломью посмотрел на оружие, пистолет был матового серого цвета и имел форму отшлифованного водой камня.
— Оружие? Для чего?
Генри сунул себе в карман точную копию первого пистолета.
— В том-то и дело, — сказал он. — Для чего…
Крупнолицый мужчина со свернутой челюстью и покрытой шрамами щекой шлепнул огромную резиновую печать на формуляр синего цвета и смахнул его в ящик. Он вскинул голову на капитана Генри.
— Ну давай, красавчик. Шевели ногами, — голос его напоминал приглушенный рев.
Генри положил перед ним кипу бумаг. Мужчина порылся в них, вытащил один лист и взглянул на Генри.
— Где вы были, «Дегвелло»? Это старое удостоверение. Их отменили более девяти лет назад.
Генри вынул из внутреннего кармана запаянную в пластик карточку и положил ее перед служащим.
— Может, это подойдет.
Криволицый скосил глаза на карточку и быстро перевел взгляд на капитана.
— Почему ты не сказал, что принимал участие в войне? — Подался вперед он. — Добро пожаловать в сумасшедший дом, братишка.
Голос его изменился.
— Что привело тебя сюда под горячее солнце в компанию к этим отбросам? — он дернул головой в сторону людей, столпившихся в просторном зале.
— Земля, — ответил Генри.
Он взял карточку, затолкал ее обратно в карман.
Служащий кивнул.
— О'кэй, я задал глупый вопрос. Скажи… — он посмотрел мимо уха Генри. — А ты не был в Лидпайпе, с эскадрой Хейла?
— Во втором эшелоне. Мы ударили по флангу Стэппа в тот момент, когда взорвался «Белшаззар».
— А знаешь, я был в нерегулярной армии Кулберсона, прикрывал Амори. Мы вступили в бой через десять дней, когда Стэпп, из рукава, вытащил откуда-то резервные силы. Слушай, как назывался его флагман?..
— «Аннигилятор». Сто сорок тысяч тонн, шесть крупнокалиберных усилителей, девяносто семь человек команды, во главе с Кобленцом… — Генри тяжело оперся на стол неповрежденной рукой. — Я прошел проверку?
— Ты меня неправильно понял, братишка, — мужчина посмотрел на Генри с упреком.
Бартоломью протолкался к столу и встал рядом с Генри.
— Капитан, мне кажется, этот парень намекает на то, чтобы ему дали взятку, — проговорил он резко.
Тяжелые брови служащего опустились. На лице появилось выражение мучительного недовольства.
— Назад, в очередь, ты, блюститель закона!..
— Минутку! — сказал Лэрри строго. — Я полномочный территориальный представитель Партии Статистического Среднего, я стоял в очереди более четырнадцати часов, и не собираюсь поддаваться на какое бы то ни было вымогательство.
— Не собираешься? — перебил его глухой голос. — Интересно, знаешь ли ты, что тех, кто лезет без очереди, дисквалифицируют…
— Вы пьяны! — закричал Бартоломью. — Вы и говорить-то связно не можете!
— Угу! — кивнул служащий. — Вы правы. Я не так хорошо говорю. Но я мастерски избавляюсь от легковесов, которые договариваются до того, что их не допускают к гонке.
— Мистер Бартоломью хотел бы извиниться перед вами, регистратор, — вмешался Генри. — У него было тяжелое путешествие, к тому же ответственный не он. Я прослежу, чтобы впредь он не распускал язык.
— Этот котенок с тобой? — регистратор уставился на Генри, нацелив палец на Бартоломью.
Генри кивнул.
Регистратор зашевелился.
— Давай документы.
Бартоломью вытащил бумаги, сунул их мужчине и открыл было рот, но Генри двинул его локтем под ребро. Лэрри ухнул, схватился обеими руками за бок.
— Парню не повредит хороший тычок, — регистратор поставил печать на документы и протянул их Генри. — Но на твоем месте я бы его продал и купил пуделя.
— Спасибо, приятель, — Генри крепко схватил Бартоломью за руки и увел с собой.
Молодой человек перевел дыхание.
— Я сообщу о нем… Пьяный при исполнении обязанностей.
— Угу, — Генри покачал головой. — Боевые ранения. Видел шрамы? На челюсти и горле? Ожоги от бластера всегда имеют синеватый край.
— Да? — Бартоломью вытащил руку. — Вы хотели сказать… то, как он разговаривал…
— Ему поллица снесло! Врачи славно потрудились, восстанавливая его, но язык тяжело нарастить…
— О! Я…
— Забудем об этом. Нас зарегистрировали. Впереди целый день до того, как прогремит выстрел. Давай покушаем, затем пройдемся по палаточному городку и посмотрим, кто сюда пожаловал. Это поможет получить нам более верное представление о том, чего ждать — выстрелов или ударов ножа.
Они сидели в кабинке в низенькой, с грязным полом хижине.
Перед ними на грубом дощатом столе стояли низкие захватанные пальцами стаканы. Закурив наркотическую палочку, Генри рассматривал толпу. В баре маленький человечек в тесном спортивном костюме и замасленной белой кепке, из-под которой выбивались жесткие белые волосы, с ехидной улыбкой поднял свой бокал за здоровье капитана. Сидящий за Генри Бартоломью кивнул и замахал руками. Маленький человечек поднялся, сказал что-то своему соседу и выскользнул из толпы.
— Вижу, ты приобрел друга, — сказал Генри.
— Я познакомился с ним, когда мы занимались снабжением, — ответил Лэрри.
— Что он продает?
— Продает? Ничего. Он в отставке. Его зовут мистер Колумбия. У него флот Грузовых кораблей. Здесь он для того, чтобы расслабиться. Он согласен работать с нами вместе…
Его зовут Джонни Зарагамоза. С тех пор, как я его последний раз видел, он слегка поправился, но шляпа у него та же.
Лэрри открыл было рот, затем с шумом захлопнул.
— О! Только потому, что с ним познакомился я…
Генри скосил глаза на юношу. Лэрри начал чувствовать свою силу и огрызаться, неужели?
— Раньше он перевозил наркотики, хотя, конечно, он мог бросить это занятие и купить грузовую линию.
— Только, — продолжал Лэрри сухо, — потому что это было мое предложение…
— Почему он ушел так поспешно, Лэрри?
— Откуда я знаю?
— Может, он забыл закрыть воду в одном из своих катеров?
— Капитан, если есть возможность заключить выгодный договор о партнерстве, вы не будете пренебрегать этим.
— Единственный договор, который вы можете заключить с Джонни, это договор о похоронах. А теперь открой глаза и посмотрим, скольких еще проходимцев мы сможем вычислить.
Они сидели в очередном притоне, десятом или одиннадцатом. Лэрри облокотился об стол, глаза слезились от густого дыма.
— Почти три утра, — констатировал он. — А мы ничего не сделали, ходили по имеющим сомнительную репутацию барам и распивали запрещенные напитки с небритыми грубиянами.
— И нас еще не застрелили, не прирезали и не отравили. Мы делаем все правильно.
Лэрри залпом осушил стакан, скривился.
— Это время можно было использовать с пользой для дела, разрабатывая способ действия с другими порядочными участниками.
— Согласен, что напитки отвратительные, — продолжал Генри. — И некоторые из ребят давно не ходили к своим брадобреям, но, болтая с бывалыми парнями, можно разнюхать что-нибудь ценное…
— Пьяные кретины! — фыркнул Бартоломью. — Они похожи на отбросы из тюрем для неисправимых…
— Некоторые из них таковыми и являются, и я думаю, что вышли они не через главный вход. Здесь также есть вышедшие в отставку военные, уволенные за недостойное поведение полицейские, бывшие вышибалы, телохранители, спортсмены, не говоря уже о налетчиках, грабителях, карманниках…
Низенький худощавый мужчина скользнул в кресло рядом с Генри.
— Двадцать лет тебя не видел, кэп! — сказал он. Его блестящие глазки перебегали с Бартоломью на Генри. — Я не ослышался, ты произнес мое имя?
У него был крючкообразный нос, густые черные волосы, тонкие губы скривились в нервной улыбке.
— Нет, но я собирался это сделать. Мистер Бартоломью, это мистер Минот — некоторым он известен как Луи Забор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Он схватился за трос, раненая рука соскользнула, он выругался, свирепо набросился на лебедку. Бартоломью повис на свободном конце вала, на какое-то мгновение ноги оторвались от палубы, и его швырнуло на крышку. Затем вал опустился немного, потом еще, еще и наконец стал на место. Генри на секунду расслабился, пытаясь отдышаться.
— Хорошо, Лэрри. Отцепись от вала и крепи крышку.
Два часа спустя, вытянувшись в люльке, капитан Генри посмеивался, любуясь своей забинтованной рукой.
— Славненько, — сказал он. — Так как у нас на борту не оказалось лаборатории для калибровки гироскопа, мне придется настраивать его вручную и наблюдать, наблюдать, в течение шести дней.
— Рука сильно болит? — лицо юноши было совершенно белым.
Генри покачал головой.
Лэрри сглотнул. Он глубоко вдохнул и замер, словно пытаясь собраться с духом. Его лицо казалось еще белее.
— Это моя вина, капитан, — произнес он с трудом. — Исключительно моя.
Генри посмотрел на него с любопытством. Исходя из понятий, по которым жил этот мальчик, для такого признания требовалось определенное мужество. На какое-то мгновение в памяти всплыли слова Дульчии о Лэрри, произнесенные на берегу в ночь перед стартом. Но он снова отогнал их от себя. Возможно, Лэрри просто хочет этим что-то показать — пока еще рано говорить.
— Ты слышал когда-либо об ответственности на борту корабля? — сердито спросил Генри. — Это вина капитана, если он доверяет человеку, которому нельзя доверять. Только полный дурак отправился бы теперь на Коразон. Ты это знаешь, не так ли? Если и дальше так пойдет, мы нарвемся на неприятности.
— Я больше не подведу вас, капитан, — мышцы на скулах Лэрри, казалось, были связаны в узлы. На бледном лице выступили капли пота. — Вы увидите. Когда мы туда доберемся, вы увидите, что мои знания бюрократических тонкостей помогут нам. Как чиновник…
— Об этом я не могу судить, — грубо оборвал его Генри, глядя на свою забинтованную руку. — Но ты сделал хорошую повязку, это я говорю точно.
Лэрри покраснел, открыл рот, словно собирался что-то сказать, затем решительно закрыл его, отвернулся и вышел, не произнося ни слова.
«Ладно, мальчик, — подумал Генри, глядя ему вслед. — Одна ласточка весны не делает. Тебе еще многому придется научиться — даже если в конце концов окажется, что ты способный ученик.»
3
Последнее бормотание насосов стихло. Сидя перед экраном, Генри изучал массивное белое здание Администрации порта Панго-Ри, которое приткнулось до стены, ограждавшей место стоянки кораблей; за ней на пыльной равнине виднелся похожий на гробницу город, с хрупкими сборными домиками, вздыбленными крышами и низкими деревянными хижинами. Еще дальше в дымчатом дневном небе Коразона прорисовывались очертания неуклюжих строений, безвкусно отделанных разноцветным пластиком.
Генри изменил поле обзора. На экране появилась цепочка космических кораблей, вытянувшихся до пурпурной линии далеких холмов.
— Все эти корабли прибыли сюда, чтобы участвовать в гонке? — глаза Лэрри широко раскрылись. — Но их здесь сотни, а то и тысячи.
— Ага! И каждая из этих железок перебросит куда угодно, может, двух человек, а может, целый взвод. Думаю, на этой дешевой распродаже у нас будет примерно четверть миллиона соперников.
— И все претендуют на эту землю? Я представлял, что мы будем бродить по безлюдным лесам, осматривать обширные пустынные территории, выбирать себе участок…
— Лучше отправимся в штаб-квартиру Гонки и зарегистрируемся, а то мы будем бродить по безлюдному порту, после того как остальные стартуют.
Бартоломью задумчиво нахмурился.
— Очевидно, здесь подойдет официальная блуза с эмблемой Парии и Статистически Среднего. Я не желаю вызывать благоговейный трепет среди персонала. — Он взглянул на капитана Генри. — Думаю, с карантинными властями иметь дело лучше мне.
— Мы оба будем иметь с ними дело, а пока — в хвост цепочки. Надевай теплую одежду, в которой тебе не жалко было бы спать, желательно с карманами: возьмем сухой паек. Нам ждать своей очереди часов двенадцать.
Бартоломью вскинул брови.
— Не думаю, что возникнет такая необходимость. Стоит мне сказать слово нужному чиновнику, и, считайте, что мы прошли все формальности.
— Попробуй только влезть без очереди, и считай, что мы получили под зад метлой. Пошли!
Генри прошел мимо юноши.
— Капитан, уж не думаете ли вы предстать перед регистрационной службой в замасленной робе? Смею предложить вам надеть мундир, в котором вы вступили на борт, вид был впечатляющий — во всяком случае для непрофессионалов.
— А это идея, Лэрри, — улыбнулся капитан. — Это помогло бы нам сократить число участников. Часть из них умерла бы со смеху.
Бартоломью пожал плечами и посмотрел на забинтованную руку Генри.
— Как ваша рука? Наверно, лучше обратиться к врачу.
Генри осторожно надел пару мягких кожаных перчаток, согнул пальцы.
— С рукой дело не так уж плохо. Главное, не увлечься и не стукнуть кулаком.
— Ее надо подвесить.
— Не будем давать соперникам ненужную информацию, Лэрри. Мои небольшие немощи останутся нашим секретом, — засмеялся Генри.
Он достал из стенного ящика маленькую коробочку и сунул Бартоломью пулевой пистолет размером с ладонь.
— Держи его там, откуда ты смог бы его легко и быстро выхватить.
Бартоломью посмотрел на оружие, пистолет был матового серого цвета и имел форму отшлифованного водой камня.
— Оружие? Для чего?
Генри сунул себе в карман точную копию первого пистолета.
— В том-то и дело, — сказал он. — Для чего…
Крупнолицый мужчина со свернутой челюстью и покрытой шрамами щекой шлепнул огромную резиновую печать на формуляр синего цвета и смахнул его в ящик. Он вскинул голову на капитана Генри.
— Ну давай, красавчик. Шевели ногами, — голос его напоминал приглушенный рев.
Генри положил перед ним кипу бумаг. Мужчина порылся в них, вытащил один лист и взглянул на Генри.
— Где вы были, «Дегвелло»? Это старое удостоверение. Их отменили более девяти лет назад.
Генри вынул из внутреннего кармана запаянную в пластик карточку и положил ее перед служащим.
— Может, это подойдет.
Криволицый скосил глаза на карточку и быстро перевел взгляд на капитана.
— Почему ты не сказал, что принимал участие в войне? — Подался вперед он. — Добро пожаловать в сумасшедший дом, братишка.
Голос его изменился.
— Что привело тебя сюда под горячее солнце в компанию к этим отбросам? — он дернул головой в сторону людей, столпившихся в просторном зале.
— Земля, — ответил Генри.
Он взял карточку, затолкал ее обратно в карман.
Служащий кивнул.
— О'кэй, я задал глупый вопрос. Скажи… — он посмотрел мимо уха Генри. — А ты не был в Лидпайпе, с эскадрой Хейла?
— Во втором эшелоне. Мы ударили по флангу Стэппа в тот момент, когда взорвался «Белшаззар».
— А знаешь, я был в нерегулярной армии Кулберсона, прикрывал Амори. Мы вступили в бой через десять дней, когда Стэпп, из рукава, вытащил откуда-то резервные силы. Слушай, как назывался его флагман?..
— «Аннигилятор». Сто сорок тысяч тонн, шесть крупнокалиберных усилителей, девяносто семь человек команды, во главе с Кобленцом… — Генри тяжело оперся на стол неповрежденной рукой. — Я прошел проверку?
— Ты меня неправильно понял, братишка, — мужчина посмотрел на Генри с упреком.
Бартоломью протолкался к столу и встал рядом с Генри.
— Капитан, мне кажется, этот парень намекает на то, чтобы ему дали взятку, — проговорил он резко.
Тяжелые брови служащего опустились. На лице появилось выражение мучительного недовольства.
— Назад, в очередь, ты, блюститель закона!..
— Минутку! — сказал Лэрри строго. — Я полномочный территориальный представитель Партии Статистического Среднего, я стоял в очереди более четырнадцати часов, и не собираюсь поддаваться на какое бы то ни было вымогательство.
— Не собираешься? — перебил его глухой голос. — Интересно, знаешь ли ты, что тех, кто лезет без очереди, дисквалифицируют…
— Вы пьяны! — закричал Бартоломью. — Вы и говорить-то связно не можете!
— Угу! — кивнул служащий. — Вы правы. Я не так хорошо говорю. Но я мастерски избавляюсь от легковесов, которые договариваются до того, что их не допускают к гонке.
— Мистер Бартоломью хотел бы извиниться перед вами, регистратор, — вмешался Генри. — У него было тяжелое путешествие, к тому же ответственный не он. Я прослежу, чтобы впредь он не распускал язык.
— Этот котенок с тобой? — регистратор уставился на Генри, нацелив палец на Бартоломью.
Генри кивнул.
Регистратор зашевелился.
— Давай документы.
Бартоломью вытащил бумаги, сунул их мужчине и открыл было рот, но Генри двинул его локтем под ребро. Лэрри ухнул, схватился обеими руками за бок.
— Парню не повредит хороший тычок, — регистратор поставил печать на документы и протянул их Генри. — Но на твоем месте я бы его продал и купил пуделя.
— Спасибо, приятель, — Генри крепко схватил Бартоломью за руки и увел с собой.
Молодой человек перевел дыхание.
— Я сообщу о нем… Пьяный при исполнении обязанностей.
— Угу, — Генри покачал головой. — Боевые ранения. Видел шрамы? На челюсти и горле? Ожоги от бластера всегда имеют синеватый край.
— Да? — Бартоломью вытащил руку. — Вы хотели сказать… то, как он разговаривал…
— Ему поллица снесло! Врачи славно потрудились, восстанавливая его, но язык тяжело нарастить…
— О! Я…
— Забудем об этом. Нас зарегистрировали. Впереди целый день до того, как прогремит выстрел. Давай покушаем, затем пройдемся по палаточному городку и посмотрим, кто сюда пожаловал. Это поможет получить нам более верное представление о том, чего ждать — выстрелов или ударов ножа.
Они сидели в кабинке в низенькой, с грязным полом хижине.
Перед ними на грубом дощатом столе стояли низкие захватанные пальцами стаканы. Закурив наркотическую палочку, Генри рассматривал толпу. В баре маленький человечек в тесном спортивном костюме и замасленной белой кепке, из-под которой выбивались жесткие белые волосы, с ехидной улыбкой поднял свой бокал за здоровье капитана. Сидящий за Генри Бартоломью кивнул и замахал руками. Маленький человечек поднялся, сказал что-то своему соседу и выскользнул из толпы.
— Вижу, ты приобрел друга, — сказал Генри.
— Я познакомился с ним, когда мы занимались снабжением, — ответил Лэрри.
— Что он продает?
— Продает? Ничего. Он в отставке. Его зовут мистер Колумбия. У него флот Грузовых кораблей. Здесь он для того, чтобы расслабиться. Он согласен работать с нами вместе…
Его зовут Джонни Зарагамоза. С тех пор, как я его последний раз видел, он слегка поправился, но шляпа у него та же.
Лэрри открыл было рот, затем с шумом захлопнул.
— О! Только потому, что с ним познакомился я…
Генри скосил глаза на юношу. Лэрри начал чувствовать свою силу и огрызаться, неужели?
— Раньше он перевозил наркотики, хотя, конечно, он мог бросить это занятие и купить грузовую линию.
— Только, — продолжал Лэрри сухо, — потому что это было мое предложение…
— Почему он ушел так поспешно, Лэрри?
— Откуда я знаю?
— Может, он забыл закрыть воду в одном из своих катеров?
— Капитан, если есть возможность заключить выгодный договор о партнерстве, вы не будете пренебрегать этим.
— Единственный договор, который вы можете заключить с Джонни, это договор о похоронах. А теперь открой глаза и посмотрим, скольких еще проходимцев мы сможем вычислить.
Они сидели в очередном притоне, десятом или одиннадцатом. Лэрри облокотился об стол, глаза слезились от густого дыма.
— Почти три утра, — констатировал он. — А мы ничего не сделали, ходили по имеющим сомнительную репутацию барам и распивали запрещенные напитки с небритыми грубиянами.
— И нас еще не застрелили, не прирезали и не отравили. Мы делаем все правильно.
Лэрри залпом осушил стакан, скривился.
— Это время можно было использовать с пользой для дела, разрабатывая способ действия с другими порядочными участниками.
— Согласен, что напитки отвратительные, — продолжал Генри. — И некоторые из ребят давно не ходили к своим брадобреям, но, болтая с бывалыми парнями, можно разнюхать что-нибудь ценное…
— Пьяные кретины! — фыркнул Бартоломью. — Они похожи на отбросы из тюрем для неисправимых…
— Некоторые из них таковыми и являются, и я думаю, что вышли они не через главный вход. Здесь также есть вышедшие в отставку военные, уволенные за недостойное поведение полицейские, бывшие вышибалы, телохранители, спортсмены, не говоря уже о налетчиках, грабителях, карманниках…
Низенький худощавый мужчина скользнул в кресло рядом с Генри.
— Двадцать лет тебя не видел, кэп! — сказал он. Его блестящие глазки перебегали с Бартоломью на Генри. — Я не ослышался, ты произнес мое имя?
У него был крючкообразный нос, густые черные волосы, тонкие губы скривились в нервной улыбке.
— Нет, но я собирался это сделать. Мистер Бартоломью, это мистер Минот — некоторым он известен как Луи Забор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21