Реналдо ведь как-то признался мне, что после периода начальной адаптации в Галактике подумывал заняться боксом. Но ниша была заполнена мной… Очевидно, это оставило небольшую, но так до конца и не затянувшуюся каверну в его честолюбии. Он внимательно следил за моей карьерой, коллекционировал записи боев, просматривал их на досуге и думал: «Черт! И я мог бы так же, а то и покруче!» Но, разумеется, червячок сомнения его грыз, грыз долгие годы, и единственной возможностью навсегда избавиться от этой досадной мелочи было встретиться со мной на ринге и победить… И вот долгожданный момент представился – я сильно нуждался в услугах Реналдо, поэтому обязан был рассматривать перспективу боя всерьез, чего в другой ситуации произойти никак не могло. Далее, в случае выигрыша он получал идеальное моральное удовлетворение – и пари выиграно, и честолюбие утолено, да еще и прекрасная месть за Вольфара. При поражении, правда, все выходило с точностью до наоборот, притом необходимость вступать в войну на стороне лично неприятных герцогу узкоглазых оказывалась чуть ли не меньшим из прочих зол… Но поскольку предложение Реналдо было не мгновенным импульсом, а досконально продуманным решением, можно было не сомневаться – он уверен, что уделает меня. Самое печальное, и я был в этом уверен. И даже Уилкинс, подававший мне втихомолку знаки под столом, тоже был в этом уверен. Такое вот наблюдалось редкостное единодушие…
Получалось, вопрос передо мной стоит таким образом: имеет ли смысл позволить долго утюжить собственную рожу за здорово живешь? К несчастью, ответ ясен. Даже то обстоятельство, что в моем положении отказ будет отдавать трусостью, нисколько не могло повлиять на решение. Когда дело доходило до прямой угрозы здоровью, я сразу недосчитывался в арсенале многих красивых жизненных принципов…
– Нет, Реналдо, такое пари я не приму.
Ой, что с ним стало! Разочарование, гнев, презрение навалились разом, да так, что глаза в мгновение кровью налились и жилы на лбу вспучило… При этом ему удавалось молчать и даже не совершать резких движений, от чего вспышка страстей выглядела еще страшнее… «И вы хотите, чтобы я вышел драться против такого?..» – пока я придумывал, какое определение будет лучше сюда вставить, Реналдо выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и выпалил:
– Хорошо, герцог, давайте упростим! Я согласен предоставить вам «Прометей», если только бой вообще состоится!
Вот это уже шло на чистых эмоциях. Не сдержал Реналдо порыв, а я смог не крикнуть сразу: «Да хоть бы и так, все равно хрена вам собачьего, а не бить меня по морде!..»
Я прикусил язык и действовал, как учили: неторопливо сосчитал до десяти, выпил, закурил, потом посмотрел на проблему под другим углом, по возможности шире. После чего неожиданно пришел в необыкновенно хорошее расположение духа – осознание собственного величия всегда так срабатывает… Нет, посудите сами, что лежало на весах? На одной чаше клубились война, общегалактический кризис, затрагивающий интересы миллиардов людей, всякие там поворотные точки истории, а на другой скромно лежало право набить мне морду – по-моему, здесь было чем гордиться, разве не так?.. Я лучезарно улыбнулся:
– Сколько раундов?
И тут мне показалось, что непоколебимая уверенность в себе Реналдо была близка к тому, чтобы дать трещину, но он сжал левую руку в кулак, величиной немногим меньший головы нормального человека, полюбовался им и успокоился…
После чего мы перешли к непринужденному обсуждению деталей боя: размеры ринга, количество раундов, форма и тому подобное – вряд ли эти подробности вызовут у кого-то большой интерес. Могу сказать только, что я не особенно усердствовал и покладисто принимал практически все условия, предлагаемые герцогом. Отчасти не считая их важными для исхода боя, но в большей степени стремясь показать противнику, будто совершенно его не боюсь. Вероятно, получалось у меня достаточно убедительно (Уилкинс, во всяком случае, поверил), только себя-то не обманешь… А назначен бой был на семь часов корабельного времени послезавтра, в пересчете – ровно за сутки до рандеву с Принцем.
Вот… Ну, тем, кто боксом не интересуется, могу порекомендовать следующие несколько страниц пролистать. Поскольку в принятом варианте пари результат нашей схватки носил исключительно академический характер и на дальнейшие события влиял мало, то я должен признать, что останавливаюсь на данном событии подробно только ради собственного удовольствия…
Итак, я был очень опытным боксером и, хотя от практики меня отделяли полвека бездействия, еще не забыл, как надо готовиться. Первым делом в преддверии тяжелого и ответственного боя следовало полностью сконцентрироваться на нем как физически, так и морально. Я поступил в полном соответствии с этим правилом и напрочь выкинул из головы все интриги и загадки, Гаэль, Принца, даже Уилкинса… Я спокойно воспринял его намерение вновь приступить к своим обязанностям, которые он видел в оказании мне секундантской помощи, и не поинтересовался, как могла возникнуть ситуация, когда они с королем пиратов вместе коротали время за шахматной доской. Надо отметить, что сам майор тоже был настроен очень по-деловому и не выказывал ни малейшего желания приступить к задушевной беседе… Отлично. После того как должный психологический тонус был достигнут, а попутно я еще и обзавелся своим углом (в смысле – помощником), надлежало озаботиться сразу двумя аспектами: тренировками и сбором информации о сопернике. Последнее было для меня в новинку, раньше этим занимался целый штаб, руководимый Адрианом Форбсом – незадолго до выхода на ринг они раскладывали передо мной очередного противника, препарированного и разобранного по косточкам. Да и вообще, что полезного можно узнать о Реналдо, никогда официально на ринг не выходившего: манера боя, любимые приемы и удары, защита – все важнейшие моменты в любом случае оставались для меня неизвестными. Но хотя бы уточнить физические кондиции Реналдо представлялось возможным, и я не стал этим пренебрегать.
Для начала я поинтересовался у герцога, сдавал ли он разнообразные тесты наравне со своим экипажем, и, получив естественный утвердительный ответ, попросил предоставить мне их результаты. Отказать при столь подавляющем перевесе в осведомленности несомненно выглядело для Реналдо сродни мелкому пакостничеству, поэтому мне был незамедлительно выдан ворох распечаток, заполненных совершенно непонятными знаками и цифрами. Однако Уилкинс, хорошо знакомый с этой кухней, пообещал их расшифровать… Следующим этапом было посещение испытательного полигона, о котором мне столько понарассказывали. Там я часик-другой честно скакал с бластером в руке, безуспешно пытаясь повторить фокус, проделанный Гаэлью. При этом я без труда ни разу о самой девушке не вспомнил – меня интересовало лишь сравнение себя с Реналдо в идентичной ситуации. В этом плане, по оценке Уилкинса, получалось, что в скорости реакции я противнику как минимум не уступаю, а вот в координации движений проигрываю значительно.
Собственно, это было даже лучше, чем предполагалось, так что я нисколько не пал духом и отправился в отведенный для тренировок зал. Он был невелик, но превосходно оснащен и, главное, предоставлен на эти дни в мое единоличное пользование. Тут я мог не опасаться, что за мной будут наблюдать (то есть теоретически Реналдо имел возможность воспользоваться скрытыми камерами, но подглядывание в таком деле вряд ли могло укрепить его уважение к себе), и это было очень кстати, поскольку для победы я обязан был выдумать нечто не совсем обычное… На первый раз я ограничился общими упражнениями и даже не прикоснулся к перчаткам – хотел составить общее представление о своей форме. Она оказалась удовлетворительной – далекой от настоящей боевой, но в то же время имела мало сходного с заплывшей жирком развалиной трехмесячной давности. Лишнего веса практически не было, мышцы обрели упругость, появилась резкость – словом, сойдись мы с Уилкинсом в спарринге вроде состоявшегося в мае в подвале моего замка, он продержался бы меньше раунда. По крайней мере, это его собственное мнение… После разминочного занятия мы, естественно, хорошенько подкрепились, а затем уединились в отведенной мне каюте. Наступил самый важный этап – с учетом полученных данных предстояло разработать тактику оставшихся тренировок и самого боя. Я был слишком ограничен во времени и просто не имел возможности, скажем, оттачивать технику – необходимо было сразу найти сильные ходы и заняться отработкой именно их.
Впрочем, когда Уилкинс обработал распечатки тестов Реналдо и перевел их на простой и понятный язык, я несколько изменил свое мнение – для победы над герцогом требовалось не «нечто не совсем обычное», а «что-то совершенно невероятное». Потому как, помимо очевидного – Реналдо был на голову выше, значительно тяжелее и мощнее, а руки у него длиннее моих почти на фут, – я узнал и другие обнадеживающие факты. То, например, что руки у моего противника были развиты одинаково, и правая ничем не уступает левой. Или то, что растяжка его конечностей приближается к гимнастической. Или гибкость кистей герцога, умевших, если верить данным, выворачиваться под неестественными углами. Или параметры скоростно-силовой выносливости, которые Уилкинс в сердцах назвал брехней, подкинутой нам для устрашения… Короче, из многочисленных аспектов физического развития, дающих себя знать на ринге, проще назвать те, где я не уступал: уже упоминавшаяся скорость реакции и глазомер. Еще я по праву мог рассчитывать на известное превосходство в технике ударов и перемещения. Ну и любимое последнее средство – опыт. Но по этому поводу мне почему-то вспомнилось меткое высказывание Адриана Форбса: «Опыт – вещь полезная, но все же не свинцовый кастет, в кулаке его не зажмешь!..»
Скажем прямо, одна тактика при таком соотношении сил напрашивалась – ее частенько применяли против меня самого. Выйти на ринг, поупираться в глухой защите раунд-другой, затем пропустить неопасный удар и рухнуть на настил, вскидывая лапки и имитируя нокаут. Рефери отсчитывает что положено, ты встаешь, отряхиваешься и идешь получать чек, отделавшись парочкой синяков. Ничего не могу сказать – в бою с герцогом Венелоа такая тактика была бы абсолютно правильной. Взвешенной, разумной, дальновидной – называйте, как хотите… Но имел место тот редкий случай, когда принцип казался мне важнее всего остального. Проблема заключалась в том, что, как ни парадоксально, где-то в глубине души я очень любил бокс. А если бы меня, Роджера Грейвза, нередко называемого лучшим боксером всех времен, без борьбы нокаутировал любитель – это в первую очередь было бы унизительно для самого спорта. Такого предательства с моей стороны бокс не заслуживал!..
Поэтому я заставлял себя и Уилкинса ломать голову до тех пор, пока не был составлен план, дававший некоторые надежды. Весьма иллюзорные, к сожалению, но никому не удалось осениться в этот раз сверхидеей и, щелкнув пальцами жестом фокусника, заявить: «Ха! Вот этим-то мы его и уложим!..»
В следующие полтора дня я ни на дюйм не отклонялся от программы: спал, ел, тренировался, а в промежутках обдумывал всевозможные нюансы, технические, психологические, любые. Вплоть до первой встречи в центре ринга…
А потом она состоялась. Ей не предшествовало официальных церемоний, разогревочных боев, получасового представления соперников с перечислением всех завоеванных титулов – этой привычной для меня мишуры, предназначенной для пущего раздувания ажиотажа. Нет, Реналдо обустроил нашу встречу крайне просто, и хотя бы за это я был ему признателен.
Совершенно незатейливый, стандартных размеров ринг установили в самом просторном спортзале «Прометея». Вокруг канатов в изрядной давке толпились зрители, сотен пять человек – вероятно, весь экипаж корабля. И если по численности это была наименьшая аудитория для боя с моим участием, то шумовой эффект они создавали на редкость интенсивный. Без грязных выкриков в мой адрес, надо отдать должное, но угадать, какой стороне принадлежали их симпатии, все равно было несложно…
В общем, очень походило на финал любительского чемпионата какого-нибудь флота.
Существовала, правда, в нашем бою и одна особенность, о которой нельзя не упомянуть. Поднявшись на ринг после непродолжительной разминки, кратко поприветствовав зрителей и замерев по своим углам в ожидании гонга (я, кстати, на правах гостя не побрезговал выбрать фартовый красный угол), мы остались с Реналдо на помосте наедине. То есть такой неизменный и важный атрибут бокса, как рефери, попросту отсутствовал. Причем как на ринге, так и за его пределами… Это было сделано по предложению моего противника, но я поддержал его весьма искренне. Считать очки не имело смысла – никто не сомневался, что будет нокаут, а фиксировать нарушения… Какие могут быть нарушения, когда в честном поединке сходятся два керторианца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Получалось, вопрос передо мной стоит таким образом: имеет ли смысл позволить долго утюжить собственную рожу за здорово живешь? К несчастью, ответ ясен. Даже то обстоятельство, что в моем положении отказ будет отдавать трусостью, нисколько не могло повлиять на решение. Когда дело доходило до прямой угрозы здоровью, я сразу недосчитывался в арсенале многих красивых жизненных принципов…
– Нет, Реналдо, такое пари я не приму.
Ой, что с ним стало! Разочарование, гнев, презрение навалились разом, да так, что глаза в мгновение кровью налились и жилы на лбу вспучило… При этом ему удавалось молчать и даже не совершать резких движений, от чего вспышка страстей выглядела еще страшнее… «И вы хотите, чтобы я вышел драться против такого?..» – пока я придумывал, какое определение будет лучше сюда вставить, Реналдо выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и выпалил:
– Хорошо, герцог, давайте упростим! Я согласен предоставить вам «Прометей», если только бой вообще состоится!
Вот это уже шло на чистых эмоциях. Не сдержал Реналдо порыв, а я смог не крикнуть сразу: «Да хоть бы и так, все равно хрена вам собачьего, а не бить меня по морде!..»
Я прикусил язык и действовал, как учили: неторопливо сосчитал до десяти, выпил, закурил, потом посмотрел на проблему под другим углом, по возможности шире. После чего неожиданно пришел в необыкновенно хорошее расположение духа – осознание собственного величия всегда так срабатывает… Нет, посудите сами, что лежало на весах? На одной чаше клубились война, общегалактический кризис, затрагивающий интересы миллиардов людей, всякие там поворотные точки истории, а на другой скромно лежало право набить мне морду – по-моему, здесь было чем гордиться, разве не так?.. Я лучезарно улыбнулся:
– Сколько раундов?
И тут мне показалось, что непоколебимая уверенность в себе Реналдо была близка к тому, чтобы дать трещину, но он сжал левую руку в кулак, величиной немногим меньший головы нормального человека, полюбовался им и успокоился…
После чего мы перешли к непринужденному обсуждению деталей боя: размеры ринга, количество раундов, форма и тому подобное – вряд ли эти подробности вызовут у кого-то большой интерес. Могу сказать только, что я не особенно усердствовал и покладисто принимал практически все условия, предлагаемые герцогом. Отчасти не считая их важными для исхода боя, но в большей степени стремясь показать противнику, будто совершенно его не боюсь. Вероятно, получалось у меня достаточно убедительно (Уилкинс, во всяком случае, поверил), только себя-то не обманешь… А назначен бой был на семь часов корабельного времени послезавтра, в пересчете – ровно за сутки до рандеву с Принцем.
Вот… Ну, тем, кто боксом не интересуется, могу порекомендовать следующие несколько страниц пролистать. Поскольку в принятом варианте пари результат нашей схватки носил исключительно академический характер и на дальнейшие события влиял мало, то я должен признать, что останавливаюсь на данном событии подробно только ради собственного удовольствия…
Итак, я был очень опытным боксером и, хотя от практики меня отделяли полвека бездействия, еще не забыл, как надо готовиться. Первым делом в преддверии тяжелого и ответственного боя следовало полностью сконцентрироваться на нем как физически, так и морально. Я поступил в полном соответствии с этим правилом и напрочь выкинул из головы все интриги и загадки, Гаэль, Принца, даже Уилкинса… Я спокойно воспринял его намерение вновь приступить к своим обязанностям, которые он видел в оказании мне секундантской помощи, и не поинтересовался, как могла возникнуть ситуация, когда они с королем пиратов вместе коротали время за шахматной доской. Надо отметить, что сам майор тоже был настроен очень по-деловому и не выказывал ни малейшего желания приступить к задушевной беседе… Отлично. После того как должный психологический тонус был достигнут, а попутно я еще и обзавелся своим углом (в смысле – помощником), надлежало озаботиться сразу двумя аспектами: тренировками и сбором информации о сопернике. Последнее было для меня в новинку, раньше этим занимался целый штаб, руководимый Адрианом Форбсом – незадолго до выхода на ринг они раскладывали передо мной очередного противника, препарированного и разобранного по косточкам. Да и вообще, что полезного можно узнать о Реналдо, никогда официально на ринг не выходившего: манера боя, любимые приемы и удары, защита – все важнейшие моменты в любом случае оставались для меня неизвестными. Но хотя бы уточнить физические кондиции Реналдо представлялось возможным, и я не стал этим пренебрегать.
Для начала я поинтересовался у герцога, сдавал ли он разнообразные тесты наравне со своим экипажем, и, получив естественный утвердительный ответ, попросил предоставить мне их результаты. Отказать при столь подавляющем перевесе в осведомленности несомненно выглядело для Реналдо сродни мелкому пакостничеству, поэтому мне был незамедлительно выдан ворох распечаток, заполненных совершенно непонятными знаками и цифрами. Однако Уилкинс, хорошо знакомый с этой кухней, пообещал их расшифровать… Следующим этапом было посещение испытательного полигона, о котором мне столько понарассказывали. Там я часик-другой честно скакал с бластером в руке, безуспешно пытаясь повторить фокус, проделанный Гаэлью. При этом я без труда ни разу о самой девушке не вспомнил – меня интересовало лишь сравнение себя с Реналдо в идентичной ситуации. В этом плане, по оценке Уилкинса, получалось, что в скорости реакции я противнику как минимум не уступаю, а вот в координации движений проигрываю значительно.
Собственно, это было даже лучше, чем предполагалось, так что я нисколько не пал духом и отправился в отведенный для тренировок зал. Он был невелик, но превосходно оснащен и, главное, предоставлен на эти дни в мое единоличное пользование. Тут я мог не опасаться, что за мной будут наблюдать (то есть теоретически Реналдо имел возможность воспользоваться скрытыми камерами, но подглядывание в таком деле вряд ли могло укрепить его уважение к себе), и это было очень кстати, поскольку для победы я обязан был выдумать нечто не совсем обычное… На первый раз я ограничился общими упражнениями и даже не прикоснулся к перчаткам – хотел составить общее представление о своей форме. Она оказалась удовлетворительной – далекой от настоящей боевой, но в то же время имела мало сходного с заплывшей жирком развалиной трехмесячной давности. Лишнего веса практически не было, мышцы обрели упругость, появилась резкость – словом, сойдись мы с Уилкинсом в спарринге вроде состоявшегося в мае в подвале моего замка, он продержался бы меньше раунда. По крайней мере, это его собственное мнение… После разминочного занятия мы, естественно, хорошенько подкрепились, а затем уединились в отведенной мне каюте. Наступил самый важный этап – с учетом полученных данных предстояло разработать тактику оставшихся тренировок и самого боя. Я был слишком ограничен во времени и просто не имел возможности, скажем, оттачивать технику – необходимо было сразу найти сильные ходы и заняться отработкой именно их.
Впрочем, когда Уилкинс обработал распечатки тестов Реналдо и перевел их на простой и понятный язык, я несколько изменил свое мнение – для победы над герцогом требовалось не «нечто не совсем обычное», а «что-то совершенно невероятное». Потому как, помимо очевидного – Реналдо был на голову выше, значительно тяжелее и мощнее, а руки у него длиннее моих почти на фут, – я узнал и другие обнадеживающие факты. То, например, что руки у моего противника были развиты одинаково, и правая ничем не уступает левой. Или то, что растяжка его конечностей приближается к гимнастической. Или гибкость кистей герцога, умевших, если верить данным, выворачиваться под неестественными углами. Или параметры скоростно-силовой выносливости, которые Уилкинс в сердцах назвал брехней, подкинутой нам для устрашения… Короче, из многочисленных аспектов физического развития, дающих себя знать на ринге, проще назвать те, где я не уступал: уже упоминавшаяся скорость реакции и глазомер. Еще я по праву мог рассчитывать на известное превосходство в технике ударов и перемещения. Ну и любимое последнее средство – опыт. Но по этому поводу мне почему-то вспомнилось меткое высказывание Адриана Форбса: «Опыт – вещь полезная, но все же не свинцовый кастет, в кулаке его не зажмешь!..»
Скажем прямо, одна тактика при таком соотношении сил напрашивалась – ее частенько применяли против меня самого. Выйти на ринг, поупираться в глухой защите раунд-другой, затем пропустить неопасный удар и рухнуть на настил, вскидывая лапки и имитируя нокаут. Рефери отсчитывает что положено, ты встаешь, отряхиваешься и идешь получать чек, отделавшись парочкой синяков. Ничего не могу сказать – в бою с герцогом Венелоа такая тактика была бы абсолютно правильной. Взвешенной, разумной, дальновидной – называйте, как хотите… Но имел место тот редкий случай, когда принцип казался мне важнее всего остального. Проблема заключалась в том, что, как ни парадоксально, где-то в глубине души я очень любил бокс. А если бы меня, Роджера Грейвза, нередко называемого лучшим боксером всех времен, без борьбы нокаутировал любитель – это в первую очередь было бы унизительно для самого спорта. Такого предательства с моей стороны бокс не заслуживал!..
Поэтому я заставлял себя и Уилкинса ломать голову до тех пор, пока не был составлен план, дававший некоторые надежды. Весьма иллюзорные, к сожалению, но никому не удалось осениться в этот раз сверхидеей и, щелкнув пальцами жестом фокусника, заявить: «Ха! Вот этим-то мы его и уложим!..»
В следующие полтора дня я ни на дюйм не отклонялся от программы: спал, ел, тренировался, а в промежутках обдумывал всевозможные нюансы, технические, психологические, любые. Вплоть до первой встречи в центре ринга…
А потом она состоялась. Ей не предшествовало официальных церемоний, разогревочных боев, получасового представления соперников с перечислением всех завоеванных титулов – этой привычной для меня мишуры, предназначенной для пущего раздувания ажиотажа. Нет, Реналдо обустроил нашу встречу крайне просто, и хотя бы за это я был ему признателен.
Совершенно незатейливый, стандартных размеров ринг установили в самом просторном спортзале «Прометея». Вокруг канатов в изрядной давке толпились зрители, сотен пять человек – вероятно, весь экипаж корабля. И если по численности это была наименьшая аудитория для боя с моим участием, то шумовой эффект они создавали на редкость интенсивный. Без грязных выкриков в мой адрес, надо отдать должное, но угадать, какой стороне принадлежали их симпатии, все равно было несложно…
В общем, очень походило на финал любительского чемпионата какого-нибудь флота.
Существовала, правда, в нашем бою и одна особенность, о которой нельзя не упомянуть. Поднявшись на ринг после непродолжительной разминки, кратко поприветствовав зрителей и замерев по своим углам в ожидании гонга (я, кстати, на правах гостя не побрезговал выбрать фартовый красный угол), мы остались с Реналдо на помосте наедине. То есть такой неизменный и важный атрибут бокса, как рефери, попросту отсутствовал. Причем как на ринге, так и за его пределами… Это было сделано по предложению моего противника, но я поддержал его весьма искренне. Считать очки не имело смысла – никто не сомневался, что будет нокаут, а фиксировать нарушения… Какие могут быть нарушения, когда в честном поединке сходятся два керторианца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64