Я открою для вас этот светлый поток.
Римо ощутил мягкое прикосновение пальцев к векам. Он слышал тяжелое дыхание жреца. Чуял исходящий из его рта запах мяса. Чуял запах потного натруженного тела. Маленькие светлые точки, которые может увидеть любой человек, если быстро закроет глаза, превратились в чистые, дарующие облегчение полосы света, льющегося свободно и непрерывно. Все это могло бы произвести на него сильное впечатление, если бы много лет назад Чиун уже не показал ему нечто подобное, но только дарующее несравненно большее облегчение, — простое упражнение, которому в Синанджу обучают маленьких детей, страдающих бессонницей.
— Чудесно, — заявил Римо.
— Теперь, когда мы дали вам возможность слегка соприкоснуться с энергией освобождения, мы дадим больше. Скажите себе: «Мое сознание спокойно, мое тело расслаблено». Повторяйте за мной: «Мое сознание спокойно, мое тело расслаблено». Почувствуйте, что вы составляете единое целое с тем светом, который вы видите. Вы — это свет, вы — это святость. Все, что входит в вас и исходит от вас, — свято. Вы прекрасны. Все в вас прекрасно.
Римо услышал очень легкие шаги. Мягкая ткань легонько коснулась ковра. Еще пара ног. Еще прикосновение ткани к ковру. Человек с обычным слухом ничего бы не услышал. Жрец явно готовил для них сюрприз.
— Откройте глаза, — приказал жрец. — Откройте.
Две девушки стояли перед ними — обнаженные и улыбающиеся. Справа мулатка, слева блондинка, на голове у нее волосы были светлее. Их единственное одеяние состояло из серебристой полоски, пересекающей лоб.
— Американки, — буркнул Чиун. — Типичные американки.
— Вы полагаете, что это дурно? Вы считаете, что тело — это дурно?
— Для Америки просто прекрасно, — ответил Чиун. — Как я рад, что вы до сих пор не занесли свою заразу в Корею!
— Лучшие шлюхи в мире — это кореянки, папочка. Ты сам мне говорил.
— Из Пхеньяна и Сеула. А не из приличных мест вроде Синанджу.
— "Шлюха" — просто грязное слово, которое оскверняет то, что по сути хорошо, — сказал жрец и хлопнул в ладоши. Девушки подошли к Римо и Чиуну и опустились перед ними на колени. Блондинка сняла ботинки с Римо. Мулатка попыталась запустить руки под кимоно Чиуна, но пальцы ее постоянно натыкались на другие пальцы — с куда более длинными ногтями. Эти ногти впивались ей в ладони, кололи подушечки пальцев, отталкивали их — и, скривившись от боли, девушка была вынуждена убрать руки.
— Такое впечатление, будто сунула руки в муравейник, — пожаловалась она, тряся кистями.
— Ничего не поделаешь, — примирительно произнес жрец. — Некоторым бывает невозможно помочь. Со стариками такое случается...
Чиун с интересом огляделся. Где же этот старик, о котором говорит жрец?
Блондинка стянула с ног Римо носки и поцеловала его ступни.
— Разве это плохо? — спросил жрец. — Или вас обучили тому, что это плохо?
Блондинка придвинулась поближе к ногам Римо и принялась тереться грудями о его ступни. Он чувствовал, как она все сильнее возбуждается. Пальцами ног он вывел ее из состояния возбуждения. Она взвизгнула, заморгала — и от страсти ничего не осталось.
— Может, вы предпочитаете мальчиков? — поинтересовался жрец.
— Нет, девушки — это прекрасно. Просто у меня нет времени на все это. Я хочу вступить.
— Не пройдя стадию телесного просветления?
— Ага.
— Видите ли. Есть разные формы участия. Мы всем обеспечиваем крышу над головой и средства к существованию. Вам больше не надо беспокоиться о том, как добыть себе пропитание и что вы будете есть. Мы обеспечиваем все. Но взамен вы должны отрешиться от всего мирского, в том числе — от имущества.
— Все мое мирское имущество при мне, — заметил Римо.
— У него есть то, чего никогда не будет у вас, — сказал Чиун жрецу. То, что вы никогда не сможете отнять у него. Единственная подлинная и непреходящая собственность. То, что знает его сознание и его тело. И, будучи неспособны понять то, что понимает он, вы никогда не сможете взять это у него.
— Ага, значит, ты думаешь, я не так уж плох, а, папочка? — улыбнулся Римо.
— Я думаю, ты чуть-чуть выше, чем этот угреватый кусок свиного уха.
— Безнадежно невежествен, — сказал жрец Римо. Боюсь, что ваш отец — ведь это ваш отец, не так ли, вы его так называете, — боюсь, я ничего не смогу сделать для него.
— Червяк никогда не сможет помочь орлу, — изрек Чиун.
— Я — жрец лишь недавно. Но у нас есть такие жрецы, которые могли бы голыми руками превратить вас в жидкое месиво, так что вам пришлось бы молить о пощаде. Эти люди пришли с гор Виндхья, в Индии.
— А у них тоже на лбу серебристая полоска, как у тебя и у девочек? — поинтересовался Чиун.
— Да, это знак отличия у тех преданных Великого Всеблагого Владыки, которые побывали в Патне. Эти жрецы поистине устрашающи. Они бы быстренько показали вам, в чем вы ошибаетесь.
— Когда они спустились с гор? — продолжал расспрашивать Чиун.
— Когда дед Всеблагого Владыки позвал их. Это еще одно доказательство его совершенства, его пришествия и его истины.
— И что, они просто вот так взяли да и спустились с гор без опаски? — спросил Чиун.
— С поющими сердцами.
— И даже без каких-либо мер предосторожности? — спросил Чиун.
— С благодарностью Всеблагому Владыке.
— Он просто сказал, что они могут спуститься с гор, и они поселились в долине? В Патне? Ни от кого не скрываясь?
— Да.
— Кто такой этот ваш Всеблагой Владыка, чтобы позволять любому идти, куда заблагорассудится? Кто он такой? Как он смеет?
— Он совершенство.
— Ты уродлив лицом и мыслями, — заявил Чиун. — Плохие новости принес он нам, Римо. Плохие новости.
— Что такое, папочка?
— Потом скажу. Сначала закончи свои дела с этим червяком. О-хо-хо, печально, печально. Работа убийцы никогда не бывает завершена.
Римо снова обратился к жрецу. Он объяснил, что как новообращенному ему хотелось бы познать как можно больше мудрости Всеблагого Владыки. А поскольку жрецы всегда говорят правду, он, Римо, хотел бы узнать правду о предстоящем событии. О том самом, грандиозном.
— А, грандиозное событие. Оно будет самым грандиозным за все времена, сказал жрец и снова хлопнул в ладоши.
Девушки оделись и ушли, блондинка при этом посмотрела на Римо так, будто он ее предал.
— Я видел, что вы сделали на улице с этой бандой крутых ребят, — сказал жрец. — Даже если у вас нет никакого имущества, вы все равно можете пригодиться. У нас много людей, чей вклад — разнообразные услуги. Это очень влиятельные люди на очень высоких постах. Среди них есть и пожилые, и молодые. Вы бы очень удивились, если бы узнали, кто с нами.
— Так удивите меня! — сказал Римо.
— Это тайна!
— Ничего подобного, — мягко произнес Римо и оказался прав: с лицом, перекошенным от боли, жрец рассказал ему обо всех известных ему влиятельных людях, которые были тайными последователями Всеблагого Владыки, и Римо запомнил каждое имя.
— Есть и другие, — говорил жрец, но я не знаю всех имен.
Не знал он точно и того, какое грандиозное событие должно произойти, но Всеблагой Владыка собирается прибыть на стадион «Кезар» в Сан-Франциско.
Римо сказал, что, возможно, был слишком резок. А теперь будет благоразумным. Он попытается воззвать к разуму жреца.
— Если ты мне не скажешь точно, что должно произойти на стадионе, я очень благоразумно собираюсь отделить твою голову от плеч.
— Я не знаю. Не знаю! Клянусь Богом, я не знаю!
— Каким Богом?
— Истинным Богом.
Чиун сделал шаг и оказался между ними. Его рука порхнула в воздухе, как бабочка, и завершили смертоносный полет у жреца на шее.
— Он не знает. Не трать время попусту. Пора заняться делами.
— Ты не дал мне закончить! Я же сказал, что мы поедем в Синанджу после. У меня тоже есть своя работа.
— Мы не едем в Синанджу. Вот они — плохие новости. Мне придется заняться совсем другим делом. Делом давно минувших дней. У индийцев память — как решето. За четыре сотни лет они забывают все. Все! Нам придется отложить возвращение в Синанджу — жемчужину западного побережья Корейского полуострова, бриллиант среди селений, сокровищницу красоты.
— А как же подлодка?
— Подождет. У твоей страны много кораблей. А Мастер Синанджу один, и он должен проследить, чтобы не нарушались соглашения минувших лет.
Глава 6
Когда Римо в шесть пятнадцать сообщил Смиту по закодированной телефонной линии имена влиятельных последователей Всеблагого Владыки, Смит надолго замолчал, и Римо решил, что линия автоматически отключилась, как бывало, когда к ней подсоединялось какое-нибудь подслушивающее устройство.
Потом он услышал голос Смита:
— Дело крайне щепетильное. Некоторые из названных вами лиц занимают очень ответственные посты. Даже не некоторые, а большинство. Послушайте, Римо, а есть какая-нибудь возможность распрограммировать людей, прошедших обработку?
— Откуда я знаю, — ответил Римо.
— Но вы ведь прошли.
— Ну и что?
— Возможно, раз вы прошли обработку и не поддались ей, то могли бы придумать способ распрограммировать этих людей.
— Сбросьте их с крыши небоскреба.
— Весьма вам благодарен, — сказал Смит.
— Мне нужны паспорта для поездки в Индию.
— Вы считаете, это лучший способ добиться цели?
— Похоже, так.
— Что вы хотите сказать?
— Чиун так считает. У него есть какие-то свои причины отложить ради этого поездку домой.
— Что-нибудь слышно про грандиозное события?
— Ничего нового. Только стадион «Кезар».
— Некоторых из этих последователей, уж если их нельзя распрограммировать, придется... э-э... удалить от дел.
— Я уже сказал: небоскреб.
— Я начинаю думать, что у вас и в самом деле садистские наклонности.
— Вы общались с Чиуном?
— Я считал трупы.
— Если вы хотите, чтобы я жил в мире и дружбе с человечеством, вам стоит только сказать слово, Смитти.
— Ваши паспорта будут в гостинице.
Почти всю дорогу до Индии Римо пришлось выслушивать бормотанье Чиуна о том, что у некоторых людей дырявая память и им постоянно надо обо всем напоминать. Со стюардессой, подавшей им обед, Чиун заговорил на языке, которого Римо никогда не слышал. Чиун объяснил, что это ория и что стюардесса, несомненно, принадлежит к племени, говорящему на этом языке, Чиун определил это по тому, как она носит сари.
Чиун объяснил Римо, что хотя все члены экипажа называют себя индийцами, на самом деле все они — представители разных народностей, которые не только не любят, но даже и не уважают друг друга. Он сказал, что только белые в Америке беспокоятся по поводу голода в Индии. Разные народы в самой Индии никогда не проявляют озабоченности, если беда сваливается на других, а поскольку среди членов правительства голодающих нет, то правительству совершенно на это наплевать.
— Когда они снова попросят у вас продовольственную помощь, заставьте их питаться собственными атомными бомбами. Вы набиваете им животы, чтобы они могли бездельничать и обзывать вас всякими обидными кличками, а свои собственные деньги они тратят на создание бомб. Я очень хорошо знаю индийцев. Они продажные и подлые, всегда такими были и такими останутся. Запомни об Индии и об индийцах хотя бы это, уж если ты больше ничего не знаешь. Идеи братства в их речи вкладывают белые, но в сердце своем никаких подобных идей индийцы не носят.
— А как же Махатма Ганди? — спросил Римо.
— А как же Римо Уильямс? Не станешь же ты говорить, что все американцы владеют своим телом, только потому, что есть ты. Чего я не понимаю, так это зачем вы взялись кормить людей, которые не хотят прокормить себя сами.
— Я никого не кормлю.
— Твоя страна. Твоя страна кормит людей, которые не держат обещаний, — сердито сказал Чиун и замолчал до конца полета.
Таможенник в Дели обратил внимание на то, что паспорта у Римо и Чиуна той серии, какая часто бывает у сотрудников ЦРУ. Обратил он внимание и на отсутствие багажа у этой парочки.
— Индия не потерпит империалистического вторжения в самое сердце страны, — заявил таможенник.
— Десять рупий, — сказал Римо.
— Но Индия всегда рада приветствовать друзей, — отозвался таможенник. — И советую вам не платить больше двух рупий за женщину. За восемь вы можете купить любую в полную собственность. Со всеми потрохами. Пользоваться ею, как вещью. А потом пустить на удобрение, когда она вам надоест. Какова цель вашего визита?
— Просветление в ашраме Всеблагого Владыки в Патне.
— Просветление вы можете получить и тут, в Дели. Какого рода просветление вам требуется?
— Всеблагой Владыка.
— В последнее время он работает просто великолепно, — сказал таможенник.
— Просто великолепно.
До Патны они добирались на старом «паккарде», которого явно не касалась рука механика с тех пор, как он покинул Штаты. Римо видел, что Чиун по-прежнему чем-то обеспокоен — все два дня, проведенные в дороге, Чиун большей частью молчал. Когда шофер протянул руку за деньгами, Чиун пробормотал что-то о дырявой памяти и оттолкнул руку. Римо начал было отсчитывать банкноты, но Чиун остановил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Римо ощутил мягкое прикосновение пальцев к векам. Он слышал тяжелое дыхание жреца. Чуял исходящий из его рта запах мяса. Чуял запах потного натруженного тела. Маленькие светлые точки, которые может увидеть любой человек, если быстро закроет глаза, превратились в чистые, дарующие облегчение полосы света, льющегося свободно и непрерывно. Все это могло бы произвести на него сильное впечатление, если бы много лет назад Чиун уже не показал ему нечто подобное, но только дарующее несравненно большее облегчение, — простое упражнение, которому в Синанджу обучают маленьких детей, страдающих бессонницей.
— Чудесно, — заявил Римо.
— Теперь, когда мы дали вам возможность слегка соприкоснуться с энергией освобождения, мы дадим больше. Скажите себе: «Мое сознание спокойно, мое тело расслаблено». Повторяйте за мной: «Мое сознание спокойно, мое тело расслаблено». Почувствуйте, что вы составляете единое целое с тем светом, который вы видите. Вы — это свет, вы — это святость. Все, что входит в вас и исходит от вас, — свято. Вы прекрасны. Все в вас прекрасно.
Римо услышал очень легкие шаги. Мягкая ткань легонько коснулась ковра. Еще пара ног. Еще прикосновение ткани к ковру. Человек с обычным слухом ничего бы не услышал. Жрец явно готовил для них сюрприз.
— Откройте глаза, — приказал жрец. — Откройте.
Две девушки стояли перед ними — обнаженные и улыбающиеся. Справа мулатка, слева блондинка, на голове у нее волосы были светлее. Их единственное одеяние состояло из серебристой полоски, пересекающей лоб.
— Американки, — буркнул Чиун. — Типичные американки.
— Вы полагаете, что это дурно? Вы считаете, что тело — это дурно?
— Для Америки просто прекрасно, — ответил Чиун. — Как я рад, что вы до сих пор не занесли свою заразу в Корею!
— Лучшие шлюхи в мире — это кореянки, папочка. Ты сам мне говорил.
— Из Пхеньяна и Сеула. А не из приличных мест вроде Синанджу.
— "Шлюха" — просто грязное слово, которое оскверняет то, что по сути хорошо, — сказал жрец и хлопнул в ладоши. Девушки подошли к Римо и Чиуну и опустились перед ними на колени. Блондинка сняла ботинки с Римо. Мулатка попыталась запустить руки под кимоно Чиуна, но пальцы ее постоянно натыкались на другие пальцы — с куда более длинными ногтями. Эти ногти впивались ей в ладони, кололи подушечки пальцев, отталкивали их — и, скривившись от боли, девушка была вынуждена убрать руки.
— Такое впечатление, будто сунула руки в муравейник, — пожаловалась она, тряся кистями.
— Ничего не поделаешь, — примирительно произнес жрец. — Некоторым бывает невозможно помочь. Со стариками такое случается...
Чиун с интересом огляделся. Где же этот старик, о котором говорит жрец?
Блондинка стянула с ног Римо носки и поцеловала его ступни.
— Разве это плохо? — спросил жрец. — Или вас обучили тому, что это плохо?
Блондинка придвинулась поближе к ногам Римо и принялась тереться грудями о его ступни. Он чувствовал, как она все сильнее возбуждается. Пальцами ног он вывел ее из состояния возбуждения. Она взвизгнула, заморгала — и от страсти ничего не осталось.
— Может, вы предпочитаете мальчиков? — поинтересовался жрец.
— Нет, девушки — это прекрасно. Просто у меня нет времени на все это. Я хочу вступить.
— Не пройдя стадию телесного просветления?
— Ага.
— Видите ли. Есть разные формы участия. Мы всем обеспечиваем крышу над головой и средства к существованию. Вам больше не надо беспокоиться о том, как добыть себе пропитание и что вы будете есть. Мы обеспечиваем все. Но взамен вы должны отрешиться от всего мирского, в том числе — от имущества.
— Все мое мирское имущество при мне, — заметил Римо.
— У него есть то, чего никогда не будет у вас, — сказал Чиун жрецу. То, что вы никогда не сможете отнять у него. Единственная подлинная и непреходящая собственность. То, что знает его сознание и его тело. И, будучи неспособны понять то, что понимает он, вы никогда не сможете взять это у него.
— Ага, значит, ты думаешь, я не так уж плох, а, папочка? — улыбнулся Римо.
— Я думаю, ты чуть-чуть выше, чем этот угреватый кусок свиного уха.
— Безнадежно невежествен, — сказал жрец Римо. Боюсь, что ваш отец — ведь это ваш отец, не так ли, вы его так называете, — боюсь, я ничего не смогу сделать для него.
— Червяк никогда не сможет помочь орлу, — изрек Чиун.
— Я — жрец лишь недавно. Но у нас есть такие жрецы, которые могли бы голыми руками превратить вас в жидкое месиво, так что вам пришлось бы молить о пощаде. Эти люди пришли с гор Виндхья, в Индии.
— А у них тоже на лбу серебристая полоска, как у тебя и у девочек? — поинтересовался Чиун.
— Да, это знак отличия у тех преданных Великого Всеблагого Владыки, которые побывали в Патне. Эти жрецы поистине устрашающи. Они бы быстренько показали вам, в чем вы ошибаетесь.
— Когда они спустились с гор? — продолжал расспрашивать Чиун.
— Когда дед Всеблагого Владыки позвал их. Это еще одно доказательство его совершенства, его пришествия и его истины.
— И что, они просто вот так взяли да и спустились с гор без опаски? — спросил Чиун.
— С поющими сердцами.
— И даже без каких-либо мер предосторожности? — спросил Чиун.
— С благодарностью Всеблагому Владыке.
— Он просто сказал, что они могут спуститься с гор, и они поселились в долине? В Патне? Ни от кого не скрываясь?
— Да.
— Кто такой этот ваш Всеблагой Владыка, чтобы позволять любому идти, куда заблагорассудится? Кто он такой? Как он смеет?
— Он совершенство.
— Ты уродлив лицом и мыслями, — заявил Чиун. — Плохие новости принес он нам, Римо. Плохие новости.
— Что такое, папочка?
— Потом скажу. Сначала закончи свои дела с этим червяком. О-хо-хо, печально, печально. Работа убийцы никогда не бывает завершена.
Римо снова обратился к жрецу. Он объяснил, что как новообращенному ему хотелось бы познать как можно больше мудрости Всеблагого Владыки. А поскольку жрецы всегда говорят правду, он, Римо, хотел бы узнать правду о предстоящем событии. О том самом, грандиозном.
— А, грандиозное событие. Оно будет самым грандиозным за все времена, сказал жрец и снова хлопнул в ладоши.
Девушки оделись и ушли, блондинка при этом посмотрела на Римо так, будто он ее предал.
— Я видел, что вы сделали на улице с этой бандой крутых ребят, — сказал жрец. — Даже если у вас нет никакого имущества, вы все равно можете пригодиться. У нас много людей, чей вклад — разнообразные услуги. Это очень влиятельные люди на очень высоких постах. Среди них есть и пожилые, и молодые. Вы бы очень удивились, если бы узнали, кто с нами.
— Так удивите меня! — сказал Римо.
— Это тайна!
— Ничего подобного, — мягко произнес Римо и оказался прав: с лицом, перекошенным от боли, жрец рассказал ему обо всех известных ему влиятельных людях, которые были тайными последователями Всеблагого Владыки, и Римо запомнил каждое имя.
— Есть и другие, — говорил жрец, но я не знаю всех имен.
Не знал он точно и того, какое грандиозное событие должно произойти, но Всеблагой Владыка собирается прибыть на стадион «Кезар» в Сан-Франциско.
Римо сказал, что, возможно, был слишком резок. А теперь будет благоразумным. Он попытается воззвать к разуму жреца.
— Если ты мне не скажешь точно, что должно произойти на стадионе, я очень благоразумно собираюсь отделить твою голову от плеч.
— Я не знаю. Не знаю! Клянусь Богом, я не знаю!
— Каким Богом?
— Истинным Богом.
Чиун сделал шаг и оказался между ними. Его рука порхнула в воздухе, как бабочка, и завершили смертоносный полет у жреца на шее.
— Он не знает. Не трать время попусту. Пора заняться делами.
— Ты не дал мне закончить! Я же сказал, что мы поедем в Синанджу после. У меня тоже есть своя работа.
— Мы не едем в Синанджу. Вот они — плохие новости. Мне придется заняться совсем другим делом. Делом давно минувших дней. У индийцев память — как решето. За четыре сотни лет они забывают все. Все! Нам придется отложить возвращение в Синанджу — жемчужину западного побережья Корейского полуострова, бриллиант среди селений, сокровищницу красоты.
— А как же подлодка?
— Подождет. У твоей страны много кораблей. А Мастер Синанджу один, и он должен проследить, чтобы не нарушались соглашения минувших лет.
Глава 6
Когда Римо в шесть пятнадцать сообщил Смиту по закодированной телефонной линии имена влиятельных последователей Всеблагого Владыки, Смит надолго замолчал, и Римо решил, что линия автоматически отключилась, как бывало, когда к ней подсоединялось какое-нибудь подслушивающее устройство.
Потом он услышал голос Смита:
— Дело крайне щепетильное. Некоторые из названных вами лиц занимают очень ответственные посты. Даже не некоторые, а большинство. Послушайте, Римо, а есть какая-нибудь возможность распрограммировать людей, прошедших обработку?
— Откуда я знаю, — ответил Римо.
— Но вы ведь прошли.
— Ну и что?
— Возможно, раз вы прошли обработку и не поддались ей, то могли бы придумать способ распрограммировать этих людей.
— Сбросьте их с крыши небоскреба.
— Весьма вам благодарен, — сказал Смит.
— Мне нужны паспорта для поездки в Индию.
— Вы считаете, это лучший способ добиться цели?
— Похоже, так.
— Что вы хотите сказать?
— Чиун так считает. У него есть какие-то свои причины отложить ради этого поездку домой.
— Что-нибудь слышно про грандиозное события?
— Ничего нового. Только стадион «Кезар».
— Некоторых из этих последователей, уж если их нельзя распрограммировать, придется... э-э... удалить от дел.
— Я уже сказал: небоскреб.
— Я начинаю думать, что у вас и в самом деле садистские наклонности.
— Вы общались с Чиуном?
— Я считал трупы.
— Если вы хотите, чтобы я жил в мире и дружбе с человечеством, вам стоит только сказать слово, Смитти.
— Ваши паспорта будут в гостинице.
Почти всю дорогу до Индии Римо пришлось выслушивать бормотанье Чиуна о том, что у некоторых людей дырявая память и им постоянно надо обо всем напоминать. Со стюардессой, подавшей им обед, Чиун заговорил на языке, которого Римо никогда не слышал. Чиун объяснил, что это ория и что стюардесса, несомненно, принадлежит к племени, говорящему на этом языке, Чиун определил это по тому, как она носит сари.
Чиун объяснил Римо, что хотя все члены экипажа называют себя индийцами, на самом деле все они — представители разных народностей, которые не только не любят, но даже и не уважают друг друга. Он сказал, что только белые в Америке беспокоятся по поводу голода в Индии. Разные народы в самой Индии никогда не проявляют озабоченности, если беда сваливается на других, а поскольку среди членов правительства голодающих нет, то правительству совершенно на это наплевать.
— Когда они снова попросят у вас продовольственную помощь, заставьте их питаться собственными атомными бомбами. Вы набиваете им животы, чтобы они могли бездельничать и обзывать вас всякими обидными кличками, а свои собственные деньги они тратят на создание бомб. Я очень хорошо знаю индийцев. Они продажные и подлые, всегда такими были и такими останутся. Запомни об Индии и об индийцах хотя бы это, уж если ты больше ничего не знаешь. Идеи братства в их речи вкладывают белые, но в сердце своем никаких подобных идей индийцы не носят.
— А как же Махатма Ганди? — спросил Римо.
— А как же Римо Уильямс? Не станешь же ты говорить, что все американцы владеют своим телом, только потому, что есть ты. Чего я не понимаю, так это зачем вы взялись кормить людей, которые не хотят прокормить себя сами.
— Я никого не кормлю.
— Твоя страна. Твоя страна кормит людей, которые не держат обещаний, — сердито сказал Чиун и замолчал до конца полета.
Таможенник в Дели обратил внимание на то, что паспорта у Римо и Чиуна той серии, какая часто бывает у сотрудников ЦРУ. Обратил он внимание и на отсутствие багажа у этой парочки.
— Индия не потерпит империалистического вторжения в самое сердце страны, — заявил таможенник.
— Десять рупий, — сказал Римо.
— Но Индия всегда рада приветствовать друзей, — отозвался таможенник. — И советую вам не платить больше двух рупий за женщину. За восемь вы можете купить любую в полную собственность. Со всеми потрохами. Пользоваться ею, как вещью. А потом пустить на удобрение, когда она вам надоест. Какова цель вашего визита?
— Просветление в ашраме Всеблагого Владыки в Патне.
— Просветление вы можете получить и тут, в Дели. Какого рода просветление вам требуется?
— Всеблагой Владыка.
— В последнее время он работает просто великолепно, — сказал таможенник.
— Просто великолепно.
До Патны они добирались на старом «паккарде», которого явно не касалась рука механика с тех пор, как он покинул Штаты. Римо видел, что Чиун по-прежнему чем-то обеспокоен — все два дня, проведенные в дороге, Чиун большей частью молчал. Когда шофер протянул руку за деньгами, Чиун пробормотал что-то о дырявой памяти и оттолкнул руку. Римо начал было отсчитывать банкноты, но Чиун остановил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23