— Ну и что? — равнодушно спросил Римо.
— Оставь свой грубый тон и выбрось из головы мысль о том, что сейчас мы увидим Его Святейшество. Ведь он в то же самое время является главой своего государства, и нам следует относиться к нему точно так же, как к любому другому правителю.
Их провели во внутренний дворик с буйствующей повсюду зеленью.
Римо увидел согбенного старца в ослепительно белом одеянии, по сторонам которого стояли два средневековых рыцаря с грозно поднятыми пиками. Это были швейцарцы, телохранители Папы Римского.
Добрые глаза первого в мире священника при виде мастера Синанджу просветлели. Он двинулся навстречу желанному гостю, его белоснежные одежды величественно заколыхались. Он опирался на трость, но тем не менее шел очень уверенно. На груди у него покачивалось большое золотое распятие.
И лишь когда он приблизился, Римо заметил все признаки преклонного возраста. Светлые, приветливые глаза Папы Римского скользнули по нему мимолетным взглядом и остановились на стоявшем рядом мастере Синанджу. Воцарилось неловкое молчание.
— Что случилось? — прошептал Римо по-корейски.
— Поцелуй его кольцо, быстро! — прошипел в ответ Чиун.
— Ни за что! Почему возникла пауза?
— Он хочет, чтобы я ему поклонился.
— Так поклонись, от тебя не убудет.
— В прошлый раз кольцо целовал я, теперь твоя очередь, Римо.
— Ну и ну! Начни разговор, и все станет на свои места.
— Не могу. Я жду его приветственного поклона.
— Но Папа Римский не станет кланяться тебе первым!
— Вот потому-то ты и должен поцеловать его кольцо. Этим ты снимешь возникшее напряжение и загладишь неловкую паузу, — пояснил Чиун.
— Я не буду целовать его дурацкое кольцо!
Шагнув навстречу Чиуну, кардинал-премьер-министр прошептал несколько слов на латыни. Кореец ответил на том же языке.
Кардинал тотчас подошел к Папе и что-то прошептал ему на ухо. Изможденное лицо великого старца просветлело, и, повернувшись к Римо, он приветливо произнес по-английски:
— Сын мой, я рад нашему знакомству.
И протянул для поцелуя свою сухую руку на которой красовалось широкое золотое кольцо. Римо не выдержал и, опустившись на одно колено, исполнил ритуал.
Тотчас возникший было лед растаял без следа. Папа Римский и мастер Синанджу, беседуя вполголоса, неторопливо отошли в сторону. Время от времени верховный священник бросал на Римо ласковые приветливые взгляды. Мастер Синанджу вел себя чересчур оживленно — часто всплескивал руками, качал головой и всячески жестикулировал. Его пальцы со смертоносными длинными ногтями порой едва не касались старческого тела священника, и Римо не на шутку встревожился — не дай бог Чиун невзначай заденет Папу.
Римо попытался разговорить дородного, осанистого кардинала:
— Что вам сообщил Чиун?
— Мастер Синанджу принес радостную весть о том, что следующим мастером Дома Синанджу станет христианин.
— Прямо так и сказал?
— Его Преосвященство выразил искреннее удовлетворение этим фактом. Прошло уже очень много лет с тех пор, как Дом Синанджу в последний раз состоял на службе у Ватикана.
— Иногда мы выступали и против Рима, — кивнул Римо.
Мгновенно побледнев, кардинал извинился и поспешил прочь, словно перепуганная малиновка.
Римо остался один на один со швейцарцами, теперь, правда, опустившими свои пики.
— Ну и что, думаете, ваши палки способны противостоять огнестрельному оружию?
Швейцарцы-телохранители бесстрастно буравили глазами вечность. Их полосатые панталоны и фетровые шляпы напомнили Римо стражу Букингемского дворца, только у тех форма все же попристойнее. Эти-то совсем как балерины!
Прошло еще несколько минут томительного ожидания. Потом Папа Римский и мастер Синанджу почтительно раскланялись друг с другом. В последний раз одарив Римо благосклонным взглядом, Его Святейшество приказал швейцарцам проводить гостей.
— И что теперь? — поинтересовался Римо.
— Мы покидаем Ватикан, — ответил Чиун и радостно улыбнулся.
— Ты заключил сделку?
— Нет.
— Но собираешься заключить?
Неожиданно мастер Синанджу перешел на корейский:
— Я только подтвердил намерения и впредь соблюдать условия долговременного договора, запрещающего Дому Синанджу вести деятельность, противоречащую интересам Рима. Таким образом, какого бы нового клиента мы ни выбрали, Ватикан может быть спокоен.
— Значит, мы не станем работать на Ватикан?
— Только в самом крайнем случае.
— А ты сказал об этом Папе?
— Зачем огорчать его чувствительную натуру?
Они уселись в белоснежный лимузин и вот уже вновь очутились средь шума и гама римских улочек.
— Тогда зачем же было приезжать?
— Создать себе рекламу — коротко пояснил Чиун.
— Интересно, каким образом?
— Враги Ватикана очень скоро узнают о нашем визите, поэтому поспешат увеличить оплату, чтобы залучить нас к себе.
— А разве у Папы есть могущественные враги?
— Его Святейшество сильно озабочен все возрастающим влиянием других религий и их верховных священнослужителей — все эти муллы и аятоллы стремятся во что бы то ни стало загасить свечу христианского Рима.
— Хочешь, я стану охранять Папу вместо этих смехотворных швейцарцев? — предложил Римо.
— Папа выразил уверенность в надежности своих швейцарцев-телохранителей, так что в качестве охранника ты ему не нужен. Его интересовал вопрос уничтожения противостоящих Риму религий.
— Вот это да! Папа попросил уничтожить своих врагов?! — взорвался с негодованием Римо.
— Ну зачем так сразу? Он, конечно, этого не сказал. Его речь была дипломатичной, вежливой и разумной, но подтекст совершенно ясно свидетельствовал об истинных намерениях Папы.
— Не верю! — выпалил Римо.
— Какой же ты наивный!
— Пусть так, но ты использовал Папу, чтобы подстегнуть других претендентов, а потом выбросил его за ненадобностью!
— Почему? Папа пригодился мне еще в одном предприятии.
И мастер Синанджу извлек из широкого рукава кимоно тяжелое золотое распятие.
— Смотри, Римо, настоящее золото!
— Неужели он тебе подарил?
— Да, сам того не подозревая, — как ни в чем не бывало отозвался Чиун.
— Ты спер Папское распятие?!
— Нет, просто забрал то, что по праву принадлежит Дому Синанджу. Со времен Цезаря Борджиа Ватикан задолжал нам огромное количество золота. Теперь я восстановил справедливость, только и всего.
— Что он подумает, когда обнаружит пропажу золотого распятия?!
— Подумает, что его швейцарцы не так уж надежны, как ему казалось, — весело проговорил мастер Синанджу, пряча бесценный трофей в рукав кимоно. Потом он как ни в чем не бывало принялся наслаждаться красотами Рима на пути в аэропорт Леонардо да Винчи.
Ему определенно нравилось встречаться с правителями мира, как когда-то делали его предки.
Глава 25
Когда генерал-лейтенанта сэра Тимоти Плама назначили командующим миротворческими силами ООН в буферной зоне между Ираком и Кувейтом, все пришли к единодушному выводу, что это назначение станет последним в его карьере военного.
Он, конечно, был не первым генералом ООН, опозорившимся на посту командующего миротворческими силами в Боснии. До него точно так же опростоволосился бельгийский генерал. Несмотря на то что он пришелся по душе жителям Боснии, ему пришлось убраться оттуда, стоило сербам перейти в решительное наступление.
Когда генерал-лейтенант сэр Тимоти Плам командовал миротворческими войсками ООН в бывшей Югославии, его подчиненным страшно не везло — они постоянно подвергались снайперскому обстрелу, у них отнимали оружие, их захватывали в качестве заложников, а международная общественность, призванная поддерживать миротворческие миссии, только насмехалась над его бездарным руководством.
Совет Безопасности ООН оказался бессильным. Очередные бездельники разражались цветистыми речами, в то время как сербы преграждали путь посланным ООН грузовикам с гуманитарной помощью, нагло распоряжались продовольствием, одеждой и медикаментами, захватывали бронетранспортеры сопровождения и всячески попирали нормы цивилизованного мира.
Сэр Тимоти Плам оказался между молотом и наковальней и решил не отдавать предпочтения ни одной из враждующих сторон.
Когда сербский артиллерийский обстрел повлек за собой жертвы среди мирного населения, генерал-лейтенант публично обвинил пострадавших в безрассудстве, а когда боснийцы усилили линию обороны, заклеймил их как разжигателей войны, стремящихся во что бы то ни стало продлить конфликт, в то время как вся мировая общественность добивается его погашения.
Подобные заявления не добавили ему популярности, зато остудили некоторые горячие головы, слишком многого ожидавшие от ООН.
Поэтому сэр Тимоти, как его звали между собой подчиненные, с радостью воспринял приказ взять в свои руки командование миротворческими силами ООН на спорной иракско-кувейтской границе.
Последние несколько месяцев здесь ничего не происходило. Стояла жара, погода, в общем, отличная, если не считать периодических пыльных бурь, когда в воздухе носился не только песок, но и высушенный козий помет. Зато здесь не встречались кровожадные и слишком заносчивые сербы со странными именами типа Слободан или Ратко, от которых можно было ожидать чего угодно, вплоть до покушения на жизнь самого сэра Тимоти.
Ему нравилось в пустыне, пусть даже из сапог постоянно приходилось высыпать песок, а весь остальной мир списал его со счетов как безнадежного простофилю.
После службы в Боснии у генерал-лейтенанта сэра Тимоти Плама коренным образом изменилась система ценностей. Теперь он уже не считал успехом спасение сербов — боснийских или хорватских, все равно — друг от друга. Точно так же и отсутствие продвижения по служебной лестнице не было теперь для него провалом. Отныне он считал счастливчиком того, кто сумел сохранить жизнь, а неудачником — лежащего ничком в пыли и грязи, подстреленного снайпером или просто сраженного шальной пулей.
Согласно этой логике, назначение в Кувейт следовало воспринимать как предоставление длительного отпуска.
— Если бы не проклятая необходимость постоянно выяснять отношения с местными вояками, — говорил он своему адъютанту, сидя в тени палатки всего в двух милях от иракской границы, — наше пребывание здесь вполне можно было бы назвать продолжительным отпуском. Правда, со скорпионами.
— Еще чаю, сэр Тим?
— Спасибо. Он еще не остыл?
— Очень горячий!
— Отлично! — Сэр Тимоти протянул адъютанту синюю фарфоровую чашку, пережившую Фолкленды, Северную Ирландию, Сараево и другие походы своего хозяина. Нынешняя спокойная жизнь, казалось, продлится долго, так что и на этот раз чашка, похоже, останется в целости и сохранности.
— Послушайте, в этих краях бывает дождь?
— Практически никогда.
— Проклятие! Хороший ливень сейчас не помешал бы.
— Можно попробовать самим организовать небольшой ливень.
— Да?
— У нас есть шланги, насосы и крепкие молодые мужчины.
— Конечно, если вы считаете всех этих бангладешцев и пакистанцев мужчинами.
Оба расхохотались шутке сэра Тимоти.
— И почему это, сэр Тим, в состав миротворческих войск ООН входит так много черномазых и косоглазых?
— Подумайте сами! Если придется вести настоящие военные действия, уж лучше посылать в бой людей, о потере которых потом не пожалеешь. С другой стороны, в отсутствие войны кто лучше этих дикарей подходит для выполнения тяжелой физической работы?
— Признаюсь, такие мысли и в голову мне не приходили. Ах! Похоже, сливки уже скисли.
— Ничего не попишешь, Колин, издержки походной жизни. Чашка горячего чаю пусть и без сливок гораздо лучше сербской пушки, нацеленной на твой бивуак.
— Бивуак? Что, опять американское слово?
— Да. В наши дни повсюду столько янки, что нам придется выучить хотя бы несколько слов из их уродливого языка.
— Пожалуй. А как называется подразделение, которое недавно прибыло в наше расположение?
— Вряд ли я сейчас вспомню. Что-то вроде «Всеамериканских орлов с окровавленными когтями». Что за идиотизм, право! Какая-то суперменская чушь! И что только заставляет их придумывать такие нелепые названия?
— Видимо, так они пытаются утешить себя, когда солдатская жизнь становится не слишком сладкой. Не согласны, сэр Тим?
— Пожалуй, да, — ответил тот, опустошая свою чашку. — Мой добрый друг, я, помнится, еще не спрашивал вас, в каком полку Ее Величества вы имели честь состоять на службе. Могу я теперь полюбопытствовать?
— О, конечно! В Первом Полку Куропаток!
— Неужели? Да, весьма благородная птица. Отлично знает, когда ей следует прятаться от врагов. Совсем как пехота!
И генерал-лейтенант сэр Тимоти Плам вместе со своим адъютантом залился беззаботным смехом. Когда веселье поутихло, он заметил:
— Кстати, знаете, что я слышал сегодня утром? Сообщают, будто рядом с демилитаризованной зоной происходит перемещение войск.
— Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36