Встал и с удивлением огляделся по сторонам.
Меня словно запихнули в правильный трехмерный лабиринт, или матрицу, или здание, где в стенах, полу и потолке зияло великое множество прямоугольников различного размера. В сиянии света, лившегося из непонятного источника, казалось, что я стою внутри чудовищной, со многими поверхностями, терки для сыра. Если смотреть в одну сторону слишком долго, глаза начинали болеть.
Через минуту я уже знал, где оказался.
В губке Менгера.
Губка Менгера образуется из куска твердого вещества, откуда удаляются части в соответствии с правилами построения фрактала. В итоге получается парадоксальный объект с практически нулевым объемом, но с бесконечной площадью поверхности.
Очевидно, губка Менгера внезапно образовалась и здесь.
Поначалу я не расстроился. Я никуда не падал, до потолка было рукой подать. Я просто выберусь наружу, и все.
Я начал подъем. Подпрыгнул и могучим рывком одной руки подтянул свое отощавшее тело через дыру, там поднялся на ноги и повторил прыжок.
Первым указанием на то, как долго я лезу, стала жажда. Мой язык напоминал пластинку шлифовальной пасты Брилло. Я мог думать только о ручье с холодной водой, который умели выдавливать из пустыни своими ухищрениями лоренцы.
Потом у меня поплыло в глазах. Каким-то образом я продолжал карабкаться, хотя уже не различал, где верх, где низ, а значит, легко мог двигаться по губке вбок. На некоторое время у меня появился спутник Простак Джереми, который, как и я, прыгал вверх-вниз по Океану Дыр. Некоторое время мы говорили о музыке, довольно долго, потом он куда-то делся. Лежать на месте и двигаться – разные вещи. Эта мысль несколько раз возникала в моей голове, пока я наконец не уразумел, что лежу на спине.
Я лежал, а потом начал дрожать.
Нет, это губка затряслась!
Я почувствовал себя как в движущемся лифте, словно меня несло куда-то вперед через бесконечные слои.
Затем я выскочил куда-то под солнечный свет – и потерял сознание.
70
Перестрелка на ранчо «Хаос»
Мунчайлд ухаживала за мной, пока я оправлялся от своего пребывания внутри зловещей губки. (Это продолжалось два дня, насколько это вообще можно было определить здесь, и, по уверениям лоренцев, мне повезло, что я вообще выбрался оттуда.) Единственным долгосрочным последствием пребывания в губке стало то, что у меня перепутались право и лево.
Да, сердце теперь билось у меня в правой стороне груди, Дурной Палец переместился на правую руку. Очевидно, пребывая в высших измерениях внутри губки, я ухитрился непредумышленно, но без особых последствий, перевернуться, вроде того как можно вывернуть наизнанку перчатку, не разрывая ее.
К сожалению, пока я был без сознания, Чарни из предосторожности прижал к боку мою правую руку с Дурным Пальцем так же прочно, как прежде была прикреплена левая, которой я теперь мог пользоваться свободно.
Ну, ладно. Пусть так, для разнообразия.
Мое плачевное состояние после губки вызвало новую волну симпатии со стороны Мунчайлд. Она хлопотала около меня и утешала, уверяя, что так или иначе нам удастся выбраться из этой передряги без потерь.
– Не расстраивайся, Пол! Помни, завтра – первый день твоей оставшейся жизни.
– Ох, как бы он не стал заодно и последним.
– Да перестань ныть, парень, выше нос!
Я схватил Мун за руку.
– Прости, Мун. Я постараюсь стать более приятным и веселым. Хочешь, спою тебе «Какое прекрасное утро»?
– Ты извращенец!
– Конечно, если вспомнить, с какой стороны теперь у меня сердце...
Как только я поднялся на ноги и начал ходить, то заметил, что среди лоренцев опять нарастает напряженность.
Образовались две фракции, группировавшиеся вокруг Барашка и Чарни. Каждый день, когда речь заходила о выполнении приказов Чарни, возникали тихие и не очень тихие перебранки. Я знал, что науськиваемому Пит-Джен Барашку скоро придется либо бросить Чарни вызов, либо пойти на попятную.
В один прекрасный день все разрешилось.
Накануне вечером Чарни предупредил племя, что с утра мы отправимся на новое пастбище, где ожидаются более благоприятные условия проживания. Однако за этим, и все это знали, скрывалось волнение из-за необходимости умиротворить наших соседей, смэйлов. Это многочисленное и сильное племя намеревалось расширить свои владения, захватив нашу территорию. Одному Богу известно зачем. Может быть, они позарились на деликатесных червей. В любом случае, Чарни почел за лучшее уйти со старого места.
Около половины лоренцев собрались возле Чарни. Остальные толпились вокруг Барашка и Пит-Джен.
– Занять Четвертую Позицию Чайтина! – крикнул Чарни с наигранной уверенностью в голосе. – Мы отправляемся в путь!
Пит-Джен ткнула Барашка локтем в бок.
– Э, мы не пойдем с тобой! – ответил Каос Кид. – Мы остаемся!
Словно покалеченный буйвол, Чарни выбрался из толпы своих сторонников и встал между группами на песке, опустив руки вдоль бедер в классической стойке ковбоя-стрелка.
– Я вызываю тебя, чужак!
Понукаемый Пит-Джен, Барашек выступил перед своими сторонниками.
– Что ж, старина, посмотрим, на что ты способен!
И дуэль началась.
Этот поединок напоминал решающую схватку магов из опупеи Толкиена.
В обе стороны между сражающимися летели молнии, разряды и защитные удары бабочкианского чистейшего хаоса. Воздух трепетал и раскалялся, исходил паром и шипел; земля дрожала и шла трещинами. Чередовались волны ослепительного света и тьмы. Тех, кто стоял неподалеку, швырнуло на землю. Но я видел, что ни один из бойцов пока не получил серьезных ранений.
Внезапно Барашек проделал серию невероятно сложных движений, самых сложных, какие я только видел в жизни. Чарни неожиданно застыл на месте, словно зажатый в тиски невидимой, но могучей силой.
Потом он начал вытягиваться вверх, при этом не разрываясь.
– Отображение Тэффи! – выкрикнула какая-то женщина.
Не стоило в этом сомневаться: очень скоро я увидел, что она имела в виду.
Чарни вытягивался, словно податливая резина, потом сложился назад вдвое, потом снова вытянулся и сложился; его очертания перестали быть человеческими. Этот процесс повторился несколько дюжин раз.
Барашек стоял и ждал, зачарованно наблюдая за тем, что учинил.
Наконец от Чарни остался только бесформенный розовый комок.
Придя в себя, Барашек с высокомерным видом сделал такой жест, словно лепил снежок. Розовый комок, оставшийся от Чарни, стал сжиматься, уменьшаться и наконец исчез.
Пит-Джен бросилась к Барашку:
– Ты мой герой!
Барашек инстинктивно вскинул руки над головой в победном жесте.
Это опрометчивое движение вызвало падение с неба метеорита, по счастливой случайности пронесшегося мимо нас на толщину уса песчаного червя.
71
Ни следа вялого раскаяния
Поражение, гибель и исчезновение Чарни немного подняли мне настроение. Я знал, что это жестоко и несправедливо, но не мог выскрести из себя хоть сколько-нибудь жалости к этому напыщенному болвану, который стал мне сущим геморроем.
Я надеялся, что уговорить Барашка будет гораздо легче. Как только я уломаю его освободить мою руку с йо-йо, мы с Мунчайлд окажемся далеко отсюда. Хотя я до сих пор не придумал, куда мы отправимся.
Как я и рассчитывал, за несколько дней непрерывной лестью и выражением почтения мне удалось добиться от нового вождя лоренцев обещания. Он согласился освободить мне обе руки.
Как только мы победим смэйлов.
72
Война со смэйлами
– А куда мы отправимся дальше? – спросила меня Мунчайлд в сотый раз.
– Понятия не имею, – ответил я.
На самом деле я солгал. В голове у меня роились идеи по поводу того, где я хотел бы побывать, ведь впереди снова маячили зеленые сочные пастбища, путь к которым открывал космический йо-йо. Но не удавалось остановить мысли ни на одном из этих мест в качестве следующего пункта нашего назначения.
– Или лучше сказать, у меня есть на этот счет несколько мнений.
– Тогда решай быстрее.
– Пытаюсь. Хотя может случиться и так, что мы все погибнем в этой глупой войне.
– Война вредна для детей и других живых существ, – многозначительно заметила Мунчайлд.
Она продолжала пользоваться идиотскими клише шестидесятых, от которых меня тошнило, и я едва не ответил: «Мы можем переклеивать этикетки до тех пор, пока солнце не начнет восходить на западе, но это ни на шаг не приблизит нас к решению». Однако я прикусил язык по двум причинам: я не хотел затевать с ней перебранку, а кроме того, солнце только вчера и вправду взошло на западе.
Вокруг нас лоренцы готовились к войне со смэйлами. Упражняясь в нанесении ударов посредством хаоса, они оттачивали навыки ведения сражений. Ими руководили могучий и самодовольный король Барашек и его увечная подруга.
К несчастью, вышло так, что у смэйлов были другие планы и они не собирались сидеть и ждать, когда мы на них нападем. Они спрятали солнце и опустили над племенем непроницаемую завесу, в которой никакие движения стали невозможными.
Потом пошел снег.
– Фрактальные хлопья Коха! – закричал один из лоренцев.
– Строим Тригонометрические Деревья! – скомандовал Барашек.
Из спрятанных в песке семян начали расти объекты: кристаллические стебли поднялись на десять футов и начали ветвиться. Каждая ветвь в свою очередь разделялась. Через некоторое время, когда каждая ветвь разделилась на бесконечное число отростков, создался защитный навес. Я тут же вспомнил киберкуста Ганса и его облако манипуляторов.
Тригонометрические деревья успешно остановили снегопад из хлопьев Коха. Но прежде одна из снежинок упала на меня, вызвав ощутимое жжение и оставив на коже заметный ожог.
– Значит, они готовились... – начал было Барашек.
Но слова застряли у него в горле, потому что появились огромные животные.
Гигантские, величиной с дом, звери походили на драконов, а контуры их тел были составлены из фрактальных измерений. Я сразу вспомнил линтов КА-мира.
Мы смотрели на чудовищ, замерев от ужаса, и тут одно из них распахнуло пасть и исторгло фонтан фрактального пламени. Пламя испепелило пару-другую лоренцев.
Тогда-то и начался настоящий хаос . Люди с воплями бросились врассыпную. Барашек кричал: «Стойте! Деритесь!» – но тщетно. Мун повисла на моей левой руке, хныча и причитая.
Надо отдать должное Барашку: он не струсил и не отступил. В безумной ярости, разбрасывая заклятия направо и налево, он сумел поразить своим ударом насмерть одно из чудовищ. Брызги фрактальной крови оросили песок.
Затем одно из его заклятий вернулось – бумерангом, или рикошетом, или случилось что-то еще, только опомнился я уже лежа на спине.
Но моя рука с Дурным Пальцем оказалась свободна!
Я не имел ни малейшего понятия, куда мы отправимся, знал только, что нужно спасаться. Сейчас же! И тут же запустил йо-йо...
Интерлюдия в сверхпространстве между выпадениями
В отчаянии пытаясь бежать от смертоносной войны между лоренцами и смэйлами, я привел в действие йо-йо, не имея ни малейшего представления о том, куда хочу отправиться. И йо-йо сработал без четкого указания с моей стороны.
Где же я оказался?
Стоило оглянуться по сторонам, как все, к сожалению, стало ясно.
Я снова очутился в «Стране книг».
Был ли это заданный в качестве тупикового мир, запрограммированный в механизме йо-йо? Или, быть может, этот старый вонючий магазинчик, где я провел столько горьких часов, представлял собой настоящее желанное для меня и назначенное мне судьбой место в некоем окончательном кармическом смысле?
Кто, мать вашу, может это знать? Точно не я.
– Ого! – воскликнула Мунчайлд. – Круто! Никогда прежде не видела столько книг. В моем мире леди Саншайн сожгла почти все книги. Если бы я умела читать, то прочитала бы их все...
Для меня это было открытие.
– Так ты не умеешь читать?
Мунчайлд немного смутилась.
– Ну, я могу написать свое имя, если ты напомнишь мне, как пишется «М». Я постоянно путаю эту букву с «дабл-ю».
В лавочке по-прежнему не было ни продавцов, ни покупателей, как и тогда, когда я убрался отсюда (казалось, уже несколько столетий назад), и я попытался сообразить, сколько времени, точнее, какой год сейчас идет здесь. Давайте прикинем: я создавал вселенные, потом побывал в шестидесятых (которые на самом деле оказались пшиком), потом провел несколько миллионов квантов времени в виртуальном мире, посетил неолит и страдал там, где солнце пляшет в небе, как ему вздумается.
Наверно, после этого в самый раз было сделать перерыв на кофе.
– На самом деле, – раздался голос, – в твоей родной базисной вселенной прошло около миллиона лет, в течение которых Земля подверглась бомбардировке кометным потоком, намеренно произведенным из облака Оорта инопланетным врагом, и в результате сошла с орбиты и упала на Солнце.
Я осторожно оглянулся.
Прямо перед стойкой с аудиокнигами, там, где я последний раз видел Ганса Моравекца, теперь стоял симпатичный лохматый медведь коала размером с гризли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Меня словно запихнули в правильный трехмерный лабиринт, или матрицу, или здание, где в стенах, полу и потолке зияло великое множество прямоугольников различного размера. В сиянии света, лившегося из непонятного источника, казалось, что я стою внутри чудовищной, со многими поверхностями, терки для сыра. Если смотреть в одну сторону слишком долго, глаза начинали болеть.
Через минуту я уже знал, где оказался.
В губке Менгера.
Губка Менгера образуется из куска твердого вещества, откуда удаляются части в соответствии с правилами построения фрактала. В итоге получается парадоксальный объект с практически нулевым объемом, но с бесконечной площадью поверхности.
Очевидно, губка Менгера внезапно образовалась и здесь.
Поначалу я не расстроился. Я никуда не падал, до потолка было рукой подать. Я просто выберусь наружу, и все.
Я начал подъем. Подпрыгнул и могучим рывком одной руки подтянул свое отощавшее тело через дыру, там поднялся на ноги и повторил прыжок.
Первым указанием на то, как долго я лезу, стала жажда. Мой язык напоминал пластинку шлифовальной пасты Брилло. Я мог думать только о ручье с холодной водой, который умели выдавливать из пустыни своими ухищрениями лоренцы.
Потом у меня поплыло в глазах. Каким-то образом я продолжал карабкаться, хотя уже не различал, где верх, где низ, а значит, легко мог двигаться по губке вбок. На некоторое время у меня появился спутник Простак Джереми, который, как и я, прыгал вверх-вниз по Океану Дыр. Некоторое время мы говорили о музыке, довольно долго, потом он куда-то делся. Лежать на месте и двигаться – разные вещи. Эта мысль несколько раз возникала в моей голове, пока я наконец не уразумел, что лежу на спине.
Я лежал, а потом начал дрожать.
Нет, это губка затряслась!
Я почувствовал себя как в движущемся лифте, словно меня несло куда-то вперед через бесконечные слои.
Затем я выскочил куда-то под солнечный свет – и потерял сознание.
70
Перестрелка на ранчо «Хаос»
Мунчайлд ухаживала за мной, пока я оправлялся от своего пребывания внутри зловещей губки. (Это продолжалось два дня, насколько это вообще можно было определить здесь, и, по уверениям лоренцев, мне повезло, что я вообще выбрался оттуда.) Единственным долгосрочным последствием пребывания в губке стало то, что у меня перепутались право и лево.
Да, сердце теперь билось у меня в правой стороне груди, Дурной Палец переместился на правую руку. Очевидно, пребывая в высших измерениях внутри губки, я ухитрился непредумышленно, но без особых последствий, перевернуться, вроде того как можно вывернуть наизнанку перчатку, не разрывая ее.
К сожалению, пока я был без сознания, Чарни из предосторожности прижал к боку мою правую руку с Дурным Пальцем так же прочно, как прежде была прикреплена левая, которой я теперь мог пользоваться свободно.
Ну, ладно. Пусть так, для разнообразия.
Мое плачевное состояние после губки вызвало новую волну симпатии со стороны Мунчайлд. Она хлопотала около меня и утешала, уверяя, что так или иначе нам удастся выбраться из этой передряги без потерь.
– Не расстраивайся, Пол! Помни, завтра – первый день твоей оставшейся жизни.
– Ох, как бы он не стал заодно и последним.
– Да перестань ныть, парень, выше нос!
Я схватил Мун за руку.
– Прости, Мун. Я постараюсь стать более приятным и веселым. Хочешь, спою тебе «Какое прекрасное утро»?
– Ты извращенец!
– Конечно, если вспомнить, с какой стороны теперь у меня сердце...
Как только я поднялся на ноги и начал ходить, то заметил, что среди лоренцев опять нарастает напряженность.
Образовались две фракции, группировавшиеся вокруг Барашка и Чарни. Каждый день, когда речь заходила о выполнении приказов Чарни, возникали тихие и не очень тихие перебранки. Я знал, что науськиваемому Пит-Джен Барашку скоро придется либо бросить Чарни вызов, либо пойти на попятную.
В один прекрасный день все разрешилось.
Накануне вечером Чарни предупредил племя, что с утра мы отправимся на новое пастбище, где ожидаются более благоприятные условия проживания. Однако за этим, и все это знали, скрывалось волнение из-за необходимости умиротворить наших соседей, смэйлов. Это многочисленное и сильное племя намеревалось расширить свои владения, захватив нашу территорию. Одному Богу известно зачем. Может быть, они позарились на деликатесных червей. В любом случае, Чарни почел за лучшее уйти со старого места.
Около половины лоренцев собрались возле Чарни. Остальные толпились вокруг Барашка и Пит-Джен.
– Занять Четвертую Позицию Чайтина! – крикнул Чарни с наигранной уверенностью в голосе. – Мы отправляемся в путь!
Пит-Джен ткнула Барашка локтем в бок.
– Э, мы не пойдем с тобой! – ответил Каос Кид. – Мы остаемся!
Словно покалеченный буйвол, Чарни выбрался из толпы своих сторонников и встал между группами на песке, опустив руки вдоль бедер в классической стойке ковбоя-стрелка.
– Я вызываю тебя, чужак!
Понукаемый Пит-Джен, Барашек выступил перед своими сторонниками.
– Что ж, старина, посмотрим, на что ты способен!
И дуэль началась.
Этот поединок напоминал решающую схватку магов из опупеи Толкиена.
В обе стороны между сражающимися летели молнии, разряды и защитные удары бабочкианского чистейшего хаоса. Воздух трепетал и раскалялся, исходил паром и шипел; земля дрожала и шла трещинами. Чередовались волны ослепительного света и тьмы. Тех, кто стоял неподалеку, швырнуло на землю. Но я видел, что ни один из бойцов пока не получил серьезных ранений.
Внезапно Барашек проделал серию невероятно сложных движений, самых сложных, какие я только видел в жизни. Чарни неожиданно застыл на месте, словно зажатый в тиски невидимой, но могучей силой.
Потом он начал вытягиваться вверх, при этом не разрываясь.
– Отображение Тэффи! – выкрикнула какая-то женщина.
Не стоило в этом сомневаться: очень скоро я увидел, что она имела в виду.
Чарни вытягивался, словно податливая резина, потом сложился назад вдвое, потом снова вытянулся и сложился; его очертания перестали быть человеческими. Этот процесс повторился несколько дюжин раз.
Барашек стоял и ждал, зачарованно наблюдая за тем, что учинил.
Наконец от Чарни остался только бесформенный розовый комок.
Придя в себя, Барашек с высокомерным видом сделал такой жест, словно лепил снежок. Розовый комок, оставшийся от Чарни, стал сжиматься, уменьшаться и наконец исчез.
Пит-Джен бросилась к Барашку:
– Ты мой герой!
Барашек инстинктивно вскинул руки над головой в победном жесте.
Это опрометчивое движение вызвало падение с неба метеорита, по счастливой случайности пронесшегося мимо нас на толщину уса песчаного червя.
71
Ни следа вялого раскаяния
Поражение, гибель и исчезновение Чарни немного подняли мне настроение. Я знал, что это жестоко и несправедливо, но не мог выскрести из себя хоть сколько-нибудь жалости к этому напыщенному болвану, который стал мне сущим геморроем.
Я надеялся, что уговорить Барашка будет гораздо легче. Как только я уломаю его освободить мою руку с йо-йо, мы с Мунчайлд окажемся далеко отсюда. Хотя я до сих пор не придумал, куда мы отправимся.
Как я и рассчитывал, за несколько дней непрерывной лестью и выражением почтения мне удалось добиться от нового вождя лоренцев обещания. Он согласился освободить мне обе руки.
Как только мы победим смэйлов.
72
Война со смэйлами
– А куда мы отправимся дальше? – спросила меня Мунчайлд в сотый раз.
– Понятия не имею, – ответил я.
На самом деле я солгал. В голове у меня роились идеи по поводу того, где я хотел бы побывать, ведь впереди снова маячили зеленые сочные пастбища, путь к которым открывал космический йо-йо. Но не удавалось остановить мысли ни на одном из этих мест в качестве следующего пункта нашего назначения.
– Или лучше сказать, у меня есть на этот счет несколько мнений.
– Тогда решай быстрее.
– Пытаюсь. Хотя может случиться и так, что мы все погибнем в этой глупой войне.
– Война вредна для детей и других живых существ, – многозначительно заметила Мунчайлд.
Она продолжала пользоваться идиотскими клише шестидесятых, от которых меня тошнило, и я едва не ответил: «Мы можем переклеивать этикетки до тех пор, пока солнце не начнет восходить на западе, но это ни на шаг не приблизит нас к решению». Однако я прикусил язык по двум причинам: я не хотел затевать с ней перебранку, а кроме того, солнце только вчера и вправду взошло на западе.
Вокруг нас лоренцы готовились к войне со смэйлами. Упражняясь в нанесении ударов посредством хаоса, они оттачивали навыки ведения сражений. Ими руководили могучий и самодовольный король Барашек и его увечная подруга.
К несчастью, вышло так, что у смэйлов были другие планы и они не собирались сидеть и ждать, когда мы на них нападем. Они спрятали солнце и опустили над племенем непроницаемую завесу, в которой никакие движения стали невозможными.
Потом пошел снег.
– Фрактальные хлопья Коха! – закричал один из лоренцев.
– Строим Тригонометрические Деревья! – скомандовал Барашек.
Из спрятанных в песке семян начали расти объекты: кристаллические стебли поднялись на десять футов и начали ветвиться. Каждая ветвь в свою очередь разделялась. Через некоторое время, когда каждая ветвь разделилась на бесконечное число отростков, создался защитный навес. Я тут же вспомнил киберкуста Ганса и его облако манипуляторов.
Тригонометрические деревья успешно остановили снегопад из хлопьев Коха. Но прежде одна из снежинок упала на меня, вызвав ощутимое жжение и оставив на коже заметный ожог.
– Значит, они готовились... – начал было Барашек.
Но слова застряли у него в горле, потому что появились огромные животные.
Гигантские, величиной с дом, звери походили на драконов, а контуры их тел были составлены из фрактальных измерений. Я сразу вспомнил линтов КА-мира.
Мы смотрели на чудовищ, замерев от ужаса, и тут одно из них распахнуло пасть и исторгло фонтан фрактального пламени. Пламя испепелило пару-другую лоренцев.
Тогда-то и начался настоящий хаос . Люди с воплями бросились врассыпную. Барашек кричал: «Стойте! Деритесь!» – но тщетно. Мун повисла на моей левой руке, хныча и причитая.
Надо отдать должное Барашку: он не струсил и не отступил. В безумной ярости, разбрасывая заклятия направо и налево, он сумел поразить своим ударом насмерть одно из чудовищ. Брызги фрактальной крови оросили песок.
Затем одно из его заклятий вернулось – бумерангом, или рикошетом, или случилось что-то еще, только опомнился я уже лежа на спине.
Но моя рука с Дурным Пальцем оказалась свободна!
Я не имел ни малейшего понятия, куда мы отправимся, знал только, что нужно спасаться. Сейчас же! И тут же запустил йо-йо...
Интерлюдия в сверхпространстве между выпадениями
В отчаянии пытаясь бежать от смертоносной войны между лоренцами и смэйлами, я привел в действие йо-йо, не имея ни малейшего представления о том, куда хочу отправиться. И йо-йо сработал без четкого указания с моей стороны.
Где же я оказался?
Стоило оглянуться по сторонам, как все, к сожалению, стало ясно.
Я снова очутился в «Стране книг».
Был ли это заданный в качестве тупикового мир, запрограммированный в механизме йо-йо? Или, быть может, этот старый вонючий магазинчик, где я провел столько горьких часов, представлял собой настоящее желанное для меня и назначенное мне судьбой место в некоем окончательном кармическом смысле?
Кто, мать вашу, может это знать? Точно не я.
– Ого! – воскликнула Мунчайлд. – Круто! Никогда прежде не видела столько книг. В моем мире леди Саншайн сожгла почти все книги. Если бы я умела читать, то прочитала бы их все...
Для меня это было открытие.
– Так ты не умеешь читать?
Мунчайлд немного смутилась.
– Ну, я могу написать свое имя, если ты напомнишь мне, как пишется «М». Я постоянно путаю эту букву с «дабл-ю».
В лавочке по-прежнему не было ни продавцов, ни покупателей, как и тогда, когда я убрался отсюда (казалось, уже несколько столетий назад), и я попытался сообразить, сколько времени, точнее, какой год сейчас идет здесь. Давайте прикинем: я создавал вселенные, потом побывал в шестидесятых (которые на самом деле оказались пшиком), потом провел несколько миллионов квантов времени в виртуальном мире, посетил неолит и страдал там, где солнце пляшет в небе, как ему вздумается.
Наверно, после этого в самый раз было сделать перерыв на кофе.
– На самом деле, – раздался голос, – в твоей родной базисной вселенной прошло около миллиона лет, в течение которых Земля подверглась бомбардировке кометным потоком, намеренно произведенным из облака Оорта инопланетным врагом, и в результате сошла с орбиты и упала на Солнце.
Я осторожно оглянулся.
Прямо перед стойкой с аудиокнигами, там, где я последний раз видел Ганса Моравекца, теперь стоял симпатичный лохматый медведь коала размером с гризли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38