Ну-ну, хорошо знать».
– С нашей стороны тоже, – дипломатично ответил он ревнителю. – Это все?
– Нет. У вас бродит Дух Горы.
– Ратай? – уточнил Виктор.
– Знаете. – Это был не вопрос и не вводное слово. Ревнитель констатировал факт. – Не просто ратай. Как я. Много сильнее. Темный Дух, Дух Горы. Црой говорили: Выдох Отца. Опасен. Очень.
– Уже нет, – успокоил ревнителя Виктор.
– Хорошо, – сказал тот, но спрашивать, как это произошло, не стал. – У него был Ключ?
«Ключ? Ах вот ты о чем?»
– Нет, – не моргнув глазом, солгал Виктор. Свои карты он предпочитал держать ближе к орденам.
– Плохо, – сказал ревнитель. – Придет другой.
– А без Ключа можно? Или у вас тоже есть Ключ? – А вот знать чужие карты устав партии не запрещал.
– Нет. – Голос ревнителя звучал так, как если бы с Виктором общался испорченный граммофон. – У Черной Горы есть Тропа. Возможно, у ратай тоже есть Тропа. Не знаю.
– Выход один? В Иерусалиме? – уточнил Виктор.
– Да, – ответил ревнитель. – Иерусалим. Гора. Да.
– Вы уходите?
– Нет. Выход. Не вход. Для меня. Вы поможете?
– Да, – не раздумывая, ответил Виктор. – Но не сейчас. Владелец Ключа отсутствует.
Виктор вдруг понял, что уже какое-то время говорит в той же лапидарной манере, в которой говорил ревнитель.
Ну что ж, с кем поведешься, как говорится.
– Я буду ждать.
– Приглашаю вас в гости, – сказал Виктор, хотя ему совсем не улыбалось тесно общаться с этим бродячим кошмаром. – У нас удобнее ждать.
– Хорошо, – согласился собеседник. – Где?
– Держите карту, – сказал Виктор и в несколько движений сбросил ревнителю файл с картой.
– Принял, – сообщил через мгновение посланец Горы. – Завтра. Вечером. Будем говорить.
– Будем, – согласился Виктор. – Но не завтра. Завтра меня там не будет. Вернусь послезавтра утром. Тогда и поговорим.
Связь прервалась, но Виктор, все еще находясь под впечатлением только что произошедшего «обмена мнениями», не был способен думать о чем-нибудь еще, тем более что обстоятельства этого и не требовали. Он был уже на подлете к базе и с тем, чтобы продолжать суетиться, мог подождать. Однако если в предыдущие полчаса всех доставал он, то теперь все неожиданно захотели его самого, и ревнитель, как оказалось, был лишь первым из тех, кто жаждал пообщаться с главкомом Яагшем.
Островок в греческих территориальных водах, на котором располагался «Вымпел-3», едва показался на курсовом экране, а Виктор уже принял очередной «срочный вызов», проходивший по приоритетному списку персон, «особо приближенных» к еще не родившейся императрице. Зуммер коммуникатора разорвал плетение «логических узоров», и Виктор нашел себя в реальном времени, стремительно приближающимся к «Вымпелу» с полупустой флягой шидама в одной руке и трубкой в другой.
Для активации связи пришлось зажать трубку в зубах и сыграть левой «что-то веселенькое» на сенсорной панели вычислителя. Изображение на экране тактического блока на мгновение подернулось туманом, и из него возник Иван Никанорович Чулков. Старик сидел где-то в освещенном закатным солнцем саду – «И где бы это могло быть?» – прямо среди отягощенных огромными красными плодами яблонь. Вот так просто – деревья яблоневого сада, обыкновенный деревянный стол с оборудованием «оттуда» и старорежимными бумагами, резное кресло, и в нем одетый в малиновую шелковую пижаму бывший Лорд-Директор Ордена Легиона Чулков.
Старик посмотрел на Виктора, кивнул каким-то своим мыслям и, не здороваясь, сказал тихим спокойным голосом:
– Не порите горячки, Виктор Викентьевич. Я человек старый но из ума, как вы знаете, пока не выжил. Кризисы тем и опасны что даже самые трезвые люди начинают суетиться. Это, собственно, все, что я хотел вам сказать. Извините, если помешал.
– Что предлагаете взамен? – спросил Виктор. – Ваше здоровье! – И сделал очередной глоток из фляги.
– Спасибо. – Старик был невозмутим. – Ничего. Я просто не располагаю всей необходимой информацией. Решать вам, Виктор Викентьевич, но я посоветовал бы не спешить. Оглядитесь, подышите носом, тогда и действуйте.
– Звучит соблазнительно, – усмехнулся Виктор. – А если время уходит?
– А если уже ушло? – Старик чуть опустил тяжелые веки под густыми седыми бровями и смотрел теперь на Виктора как-то так, ненормально, из-под век.
– Я не знаю, – устало признался Виктор.
– Тем более. – Голос старика был очень тих, но сталь в нем явно не проржавела. – Как же вы можете знать, что поступаете верно, если не знаете даже, существуют ли действительные причины для ваших действий?
Виктор обдумал сказанное. Возможно, Чулков был прав. Возможно, но не обязательно.
– Хорошо, я подумаю, – сказал он вслух. – Спасибо.
– Если понадоблюсь, я всегда к вашим услугам. Конец связи.
«Конец связи, – согласился Виктор. – Конец…»
– На месте, – сообщил Даэйн и плавно посадил массивную машину на газон перед старой гостиницей, с некоторых пор значившейся в реестре кодов под обозначением «Вымпел-3».
– Спасибо, капрал, – поблагодарил Виктор и сбросил с себя сбрую принудительной фиксации.
– Витя! – Вике «коммутатор» был не нужен. Она располагала прямым доступом к телу. – Ты как?
– Как… – Он хотел сказать «как срак», но вовремя себя остановил. Вика ни при чем, ей самой сейчас…
– Ты где? – спросил он.
– На «Вашуме».
– Как там… – Он споткнулся об это имя, но все-таки взял себя в руки и произнес его вслух: – Ци Ё?
– Она Ё, Витя, – мягко сказала Вика, но Виктору очень не понравился подтекст, едва обозначенный интонацией.
«Что она имеет в виду?»
– Она Ё, – сказала Вика. – Сейчас Ци Ё поет «Последнюю песню», а завтра вырежет на плече «волну», и у тебя появится одной головной болью больше.
«Вот же черт!» – Об этом он как-то и не подумал, занятый своей суетой. Просто не успел. Не сообразил сразу, начав уже отвыкать от аханских нравов и обычаев. И совершенно напрасно. Совершенно. Это в его глазах Ци Ё маленькая славная девочка, дочь его друга, подруга его собственной маленькой Яны.
Однако в данном случае было совершенно неважно, что думает о ней Виктор. В собственных глазах, но, главное, с точки зрения аханского права и обычая, Ци Ё сегодня стала взрослой женщиной, тем более что ей уже исполнилось десять лет.
«Десять… – повторил Виктор, нашаривая в голове какой-то дополнительный факт, о котором он, по собственному ощущению, все-таки забыл. – Десять… Ох!»
– У нее что, и месячные уже?.. – с неподдельным ужасом спросил он.
– Месяц назад, – тихо ответила Вика. – Витя, тебе придется с этим смириться. Она полноправная Ё, и в отсутствие других претендентов она – Первая Ё, а пока не вернется Макс – «А он вернется?» – еще и глава клана. Как я.
– Как ты, – повторил за ней Виктор, уже понимая, в какую пропасть заглядывает.
– И учти, – добавила через мгновение Вика. – Она Чьёр и она сзиждай. Любой ратай, в пределах досягаемости, ее законная добыча и жертва.
– Вот же!
– И ты обязан их ей отдать, – закончила Вика.
– Они пленные, – попробовал возразить (Кому? Себе? Ей?) Виктор.
– А ты – князь Яагш, главнокомандующий аханской армией и друг ее отца, жемчужного господина Ё.
– Я приказал Йфф готовиться к выступлению, – сказал он вместо ответа. – Всеми силами.
– Куда?
– Для начала на Той'йт.
– Ты не прав, Витя, – возразила Вика. – И сам знаешь, что не прав. Просто у тебя горит сердце.
– Вероятно, это от бессилия, – признал он.
– А вот это уже преувеличение, – не согласилась Вика.
– Хорошо, – немного помолчав, сказал Виктор. – Я подумаю.
– Прилетишь?
– Да, часов около двенадцати.
– Жду. – Улыбка окрасила ее голос, и он снова зазвучал, как песня дивной, из неведомых краев прилетевшей птицы.
* * *
Когда Виктор подошел к главному корпусу гостиницы – четырехэтажному зданию в колониальном стиле – уже светало.
Как-то незаметно, буквально нечувствительно, ночь прошла.
Он оглянулся на светлую полосу, обозначившую встающее над морем солнце, и вошел в лобби отеля, которое тянуло максимум на название «вестибюль». Впрочем, здесь было чисто и даже уютно.
«Вот именно! Чистенько, но бедненько. Зато без претензий, – утешил он себя. – И фрак носить не надо».
Он прошел лобби насквозь, махнув рукой, чтобы не вставали, трем сидевшим в баре гарретским стрелкам из активного резерва обороны и через короткий коридор вышел на террасу, нависавшую над спускавшимся к бухте парком. Среди стволов деревьев и в их кронах еще прятался мрак, но небо стремительно светлело. Виктор достал трубку, покрутил ее в пальцах и спрятал в карман.
– Девушка, – сказал в никуда, активируя связь. – Дайте-ка мне барона Счьо.
– Лейтенант Глиэр, ваше высокопревосходительство, – откликнулся из заоблачных высей низкий баритон.
– Рад за вас, офицер, – сказал Виктор, переходя на гегхский. – Барона Счьо, пожалуйста.
– Прошу вас, господин главнокомандующий.
– Спасибо.
– Доброго времени суток, барон, – сказал Виктор, услышав сигнал подключения.
– У нас девять часов утра, – сообщил Счьо. – Почти. Доброе утро, князь.
– Барон… – Виктор все-таки достал трубку снова и стал ее неторопливо набивать душистым вирджинским табаком. – Не то чтобы в мои планы входило вас торопить, но обстоятельства заставляют нас быть несколько более поспешными, чем мне хотелось бы.
«О как!»
– Я понимаю. – Счьо не был удивлен и расстроен не был тоже. – Мы работаем во «фронтовом» режиме, но должен заметить, что объекты оснащены первоклассной защитой. Очень серьезные печати. Тем не менее первый уровень мы уже прошли. Доламываем второй. По мнению экспертов, следует ожидать не более четырех уровней защиты. Так что, по моим расчетам, сегодня вечером вы получите мой отчет, хотя я и не ожидаю, что мы найдем что-то особенно интересное. Но это неважно. В полночь объекты станут доступны жемчужной госпоже Ё.
Ну что ж, барон был плоть от плоти Аханской империи. Он был носителем ее духа, и то, о чем Виктор – за суетой – забыл, Счьо знал с самого начала и принимал как данность. Факт жизни – не больше, но и не меньше.
– Спасибо, барон, – поблагодарил Виктор, пытаясь смириться с неизбежным. Однако в нынешнем своем, земном, статусе, переваривал он такие вещи с трудом, если вообще мог переварить.
Он посмотрел в парк. Где-то там, в темноте, сидел под деревом «кузен» Макса, но идти к нему сейчас Виктору не хотелось. Не сейчас, не этим утром. Потом. Может быть, днем или, лучше, вечером, непременно. Старик все-таки троюродный племянник Макса, родная кровь, так сказать. Чуть ли не единственный родственник на всем белом свете.
«На этом так уж точно», – поправил себя Виктор.
Но дело было не только в этом, хотя и в этом тоже. Старик пришел говорить от имени целого мира, и не считаться с этим было нельзя. Неправильно. Но ведь было и еще кое-что, причем такое, что требовало к себе очень особого отношения. Маркус носил на груди Ключ, точно такой же Камень, какой вынес Макс из развалин резиденции покойных Ю и какой нашли на мертвом теле ратайского ревнителя.
«Три, – думал Виктор, куря трубку и глядя в темный парк. – Три, а должно быть, если Лика не ошибается – а она вряд ли ошибается, – семь. Значит, семь. Для чего?»
Этого они пока не знали, но еще полгода назад они вообще ничего про Ключи не знали, а теперь все-таки кое-что проясняется, и местонахождение трех из семи Камней уже известно.
Виктор непроизвольно поднял свободную руку и коснулся груди, там, где под рубашкой висел теперь на цепочке третий Камень. Камень молчал. Возможно, пока он находится у Виктора, вообще не заговорит никогда. Возможно. Но пока пусть будет там, где есть, даже если Виктор и не тот человек, который нужен Камню. В глубине души, в самых темных ее закоулках, ворочалась, подавая иногда робкий голос, надежда, что все это неспроста. Что Камень не случайно попал этой ночью именно к нему и именно тогда, когда Макс…
«Ладно, – не желая соглашаться с очевидным, решил он. – Будем посмотреть».
Однако ему было ясно, что со стариком в любом случае придется говорить ему самому. Только не сейчас и не днем, потому что тогда он будет на «Вашуме», и не вечером.
И это тоже было объективным обстоятельством. Вечером Виктор должен был быть в Питере.
«Значит, послезавтра, то есть завтра. Значит…»
Как ни изощряйся, а вывод был прост до очевидности. Обстоятельства и обязательства просто не оставляли ему выбора.
* * *
Мужчин он нашел на небольшой смотровой площадке над бухтой. Маркус действительно сидел прямо на траве, привалившись спиной к корявому стволу старой оливы, бог весть как оказавшейся среди «культурных» деревьев парка. Его «внучек» Роберт расположился неподалеку на мраморной скамье – «Просто Сочи какое-то, а не Греция», – оба молчали, неторопливо покуривая и глядя кто куда. На шаги Виктора они, казалось, не обратили никакого внимания, хотя наверняка их слышали. Не могли не слышать. Виктор шел, не таясь, и старательно хрустел камешками.
– Доброе утро, господа, – поздоровался он, подойдя почти вплотную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– С нашей стороны тоже, – дипломатично ответил он ревнителю. – Это все?
– Нет. У вас бродит Дух Горы.
– Ратай? – уточнил Виктор.
– Знаете. – Это был не вопрос и не вводное слово. Ревнитель констатировал факт. – Не просто ратай. Как я. Много сильнее. Темный Дух, Дух Горы. Црой говорили: Выдох Отца. Опасен. Очень.
– Уже нет, – успокоил ревнителя Виктор.
– Хорошо, – сказал тот, но спрашивать, как это произошло, не стал. – У него был Ключ?
«Ключ? Ах вот ты о чем?»
– Нет, – не моргнув глазом, солгал Виктор. Свои карты он предпочитал держать ближе к орденам.
– Плохо, – сказал ревнитель. – Придет другой.
– А без Ключа можно? Или у вас тоже есть Ключ? – А вот знать чужие карты устав партии не запрещал.
– Нет. – Голос ревнителя звучал так, как если бы с Виктором общался испорченный граммофон. – У Черной Горы есть Тропа. Возможно, у ратай тоже есть Тропа. Не знаю.
– Выход один? В Иерусалиме? – уточнил Виктор.
– Да, – ответил ревнитель. – Иерусалим. Гора. Да.
– Вы уходите?
– Нет. Выход. Не вход. Для меня. Вы поможете?
– Да, – не раздумывая, ответил Виктор. – Но не сейчас. Владелец Ключа отсутствует.
Виктор вдруг понял, что уже какое-то время говорит в той же лапидарной манере, в которой говорил ревнитель.
Ну что ж, с кем поведешься, как говорится.
– Я буду ждать.
– Приглашаю вас в гости, – сказал Виктор, хотя ему совсем не улыбалось тесно общаться с этим бродячим кошмаром. – У нас удобнее ждать.
– Хорошо, – согласился собеседник. – Где?
– Держите карту, – сказал Виктор и в несколько движений сбросил ревнителю файл с картой.
– Принял, – сообщил через мгновение посланец Горы. – Завтра. Вечером. Будем говорить.
– Будем, – согласился Виктор. – Но не завтра. Завтра меня там не будет. Вернусь послезавтра утром. Тогда и поговорим.
Связь прервалась, но Виктор, все еще находясь под впечатлением только что произошедшего «обмена мнениями», не был способен думать о чем-нибудь еще, тем более что обстоятельства этого и не требовали. Он был уже на подлете к базе и с тем, чтобы продолжать суетиться, мог подождать. Однако если в предыдущие полчаса всех доставал он, то теперь все неожиданно захотели его самого, и ревнитель, как оказалось, был лишь первым из тех, кто жаждал пообщаться с главкомом Яагшем.
Островок в греческих территориальных водах, на котором располагался «Вымпел-3», едва показался на курсовом экране, а Виктор уже принял очередной «срочный вызов», проходивший по приоритетному списку персон, «особо приближенных» к еще не родившейся императрице. Зуммер коммуникатора разорвал плетение «логических узоров», и Виктор нашел себя в реальном времени, стремительно приближающимся к «Вымпелу» с полупустой флягой шидама в одной руке и трубкой в другой.
Для активации связи пришлось зажать трубку в зубах и сыграть левой «что-то веселенькое» на сенсорной панели вычислителя. Изображение на экране тактического блока на мгновение подернулось туманом, и из него возник Иван Никанорович Чулков. Старик сидел где-то в освещенном закатным солнцем саду – «И где бы это могло быть?» – прямо среди отягощенных огромными красными плодами яблонь. Вот так просто – деревья яблоневого сада, обыкновенный деревянный стол с оборудованием «оттуда» и старорежимными бумагами, резное кресло, и в нем одетый в малиновую шелковую пижаму бывший Лорд-Директор Ордена Легиона Чулков.
Старик посмотрел на Виктора, кивнул каким-то своим мыслям и, не здороваясь, сказал тихим спокойным голосом:
– Не порите горячки, Виктор Викентьевич. Я человек старый но из ума, как вы знаете, пока не выжил. Кризисы тем и опасны что даже самые трезвые люди начинают суетиться. Это, собственно, все, что я хотел вам сказать. Извините, если помешал.
– Что предлагаете взамен? – спросил Виктор. – Ваше здоровье! – И сделал очередной глоток из фляги.
– Спасибо. – Старик был невозмутим. – Ничего. Я просто не располагаю всей необходимой информацией. Решать вам, Виктор Викентьевич, но я посоветовал бы не спешить. Оглядитесь, подышите носом, тогда и действуйте.
– Звучит соблазнительно, – усмехнулся Виктор. – А если время уходит?
– А если уже ушло? – Старик чуть опустил тяжелые веки под густыми седыми бровями и смотрел теперь на Виктора как-то так, ненормально, из-под век.
– Я не знаю, – устало признался Виктор.
– Тем более. – Голос старика был очень тих, но сталь в нем явно не проржавела. – Как же вы можете знать, что поступаете верно, если не знаете даже, существуют ли действительные причины для ваших действий?
Виктор обдумал сказанное. Возможно, Чулков был прав. Возможно, но не обязательно.
– Хорошо, я подумаю, – сказал он вслух. – Спасибо.
– Если понадоблюсь, я всегда к вашим услугам. Конец связи.
«Конец связи, – согласился Виктор. – Конец…»
– На месте, – сообщил Даэйн и плавно посадил массивную машину на газон перед старой гостиницей, с некоторых пор значившейся в реестре кодов под обозначением «Вымпел-3».
– Спасибо, капрал, – поблагодарил Виктор и сбросил с себя сбрую принудительной фиксации.
– Витя! – Вике «коммутатор» был не нужен. Она располагала прямым доступом к телу. – Ты как?
– Как… – Он хотел сказать «как срак», но вовремя себя остановил. Вика ни при чем, ей самой сейчас…
– Ты где? – спросил он.
– На «Вашуме».
– Как там… – Он споткнулся об это имя, но все-таки взял себя в руки и произнес его вслух: – Ци Ё?
– Она Ё, Витя, – мягко сказала Вика, но Виктору очень не понравился подтекст, едва обозначенный интонацией.
«Что она имеет в виду?»
– Она Ё, – сказала Вика. – Сейчас Ци Ё поет «Последнюю песню», а завтра вырежет на плече «волну», и у тебя появится одной головной болью больше.
«Вот же черт!» – Об этом он как-то и не подумал, занятый своей суетой. Просто не успел. Не сообразил сразу, начав уже отвыкать от аханских нравов и обычаев. И совершенно напрасно. Совершенно. Это в его глазах Ци Ё маленькая славная девочка, дочь его друга, подруга его собственной маленькой Яны.
Однако в данном случае было совершенно неважно, что думает о ней Виктор. В собственных глазах, но, главное, с точки зрения аханского права и обычая, Ци Ё сегодня стала взрослой женщиной, тем более что ей уже исполнилось десять лет.
«Десять… – повторил Виктор, нашаривая в голове какой-то дополнительный факт, о котором он, по собственному ощущению, все-таки забыл. – Десять… Ох!»
– У нее что, и месячные уже?.. – с неподдельным ужасом спросил он.
– Месяц назад, – тихо ответила Вика. – Витя, тебе придется с этим смириться. Она полноправная Ё, и в отсутствие других претендентов она – Первая Ё, а пока не вернется Макс – «А он вернется?» – еще и глава клана. Как я.
– Как ты, – повторил за ней Виктор, уже понимая, в какую пропасть заглядывает.
– И учти, – добавила через мгновение Вика. – Она Чьёр и она сзиждай. Любой ратай, в пределах досягаемости, ее законная добыча и жертва.
– Вот же!
– И ты обязан их ей отдать, – закончила Вика.
– Они пленные, – попробовал возразить (Кому? Себе? Ей?) Виктор.
– А ты – князь Яагш, главнокомандующий аханской армией и друг ее отца, жемчужного господина Ё.
– Я приказал Йфф готовиться к выступлению, – сказал он вместо ответа. – Всеми силами.
– Куда?
– Для начала на Той'йт.
– Ты не прав, Витя, – возразила Вика. – И сам знаешь, что не прав. Просто у тебя горит сердце.
– Вероятно, это от бессилия, – признал он.
– А вот это уже преувеличение, – не согласилась Вика.
– Хорошо, – немного помолчав, сказал Виктор. – Я подумаю.
– Прилетишь?
– Да, часов около двенадцати.
– Жду. – Улыбка окрасила ее голос, и он снова зазвучал, как песня дивной, из неведомых краев прилетевшей птицы.
* * *
Когда Виктор подошел к главному корпусу гостиницы – четырехэтажному зданию в колониальном стиле – уже светало.
Как-то незаметно, буквально нечувствительно, ночь прошла.
Он оглянулся на светлую полосу, обозначившую встающее над морем солнце, и вошел в лобби отеля, которое тянуло максимум на название «вестибюль». Впрочем, здесь было чисто и даже уютно.
«Вот именно! Чистенько, но бедненько. Зато без претензий, – утешил он себя. – И фрак носить не надо».
Он прошел лобби насквозь, махнув рукой, чтобы не вставали, трем сидевшим в баре гарретским стрелкам из активного резерва обороны и через короткий коридор вышел на террасу, нависавшую над спускавшимся к бухте парком. Среди стволов деревьев и в их кронах еще прятался мрак, но небо стремительно светлело. Виктор достал трубку, покрутил ее в пальцах и спрятал в карман.
– Девушка, – сказал в никуда, активируя связь. – Дайте-ка мне барона Счьо.
– Лейтенант Глиэр, ваше высокопревосходительство, – откликнулся из заоблачных высей низкий баритон.
– Рад за вас, офицер, – сказал Виктор, переходя на гегхский. – Барона Счьо, пожалуйста.
– Прошу вас, господин главнокомандующий.
– Спасибо.
– Доброго времени суток, барон, – сказал Виктор, услышав сигнал подключения.
– У нас девять часов утра, – сообщил Счьо. – Почти. Доброе утро, князь.
– Барон… – Виктор все-таки достал трубку снова и стал ее неторопливо набивать душистым вирджинским табаком. – Не то чтобы в мои планы входило вас торопить, но обстоятельства заставляют нас быть несколько более поспешными, чем мне хотелось бы.
«О как!»
– Я понимаю. – Счьо не был удивлен и расстроен не был тоже. – Мы работаем во «фронтовом» режиме, но должен заметить, что объекты оснащены первоклассной защитой. Очень серьезные печати. Тем не менее первый уровень мы уже прошли. Доламываем второй. По мнению экспертов, следует ожидать не более четырех уровней защиты. Так что, по моим расчетам, сегодня вечером вы получите мой отчет, хотя я и не ожидаю, что мы найдем что-то особенно интересное. Но это неважно. В полночь объекты станут доступны жемчужной госпоже Ё.
Ну что ж, барон был плоть от плоти Аханской империи. Он был носителем ее духа, и то, о чем Виктор – за суетой – забыл, Счьо знал с самого начала и принимал как данность. Факт жизни – не больше, но и не меньше.
– Спасибо, барон, – поблагодарил Виктор, пытаясь смириться с неизбежным. Однако в нынешнем своем, земном, статусе, переваривал он такие вещи с трудом, если вообще мог переварить.
Он посмотрел в парк. Где-то там, в темноте, сидел под деревом «кузен» Макса, но идти к нему сейчас Виктору не хотелось. Не сейчас, не этим утром. Потом. Может быть, днем или, лучше, вечером, непременно. Старик все-таки троюродный племянник Макса, родная кровь, так сказать. Чуть ли не единственный родственник на всем белом свете.
«На этом так уж точно», – поправил себя Виктор.
Но дело было не только в этом, хотя и в этом тоже. Старик пришел говорить от имени целого мира, и не считаться с этим было нельзя. Неправильно. Но ведь было и еще кое-что, причем такое, что требовало к себе очень особого отношения. Маркус носил на груди Ключ, точно такой же Камень, какой вынес Макс из развалин резиденции покойных Ю и какой нашли на мертвом теле ратайского ревнителя.
«Три, – думал Виктор, куря трубку и глядя в темный парк. – Три, а должно быть, если Лика не ошибается – а она вряд ли ошибается, – семь. Значит, семь. Для чего?»
Этого они пока не знали, но еще полгода назад они вообще ничего про Ключи не знали, а теперь все-таки кое-что проясняется, и местонахождение трех из семи Камней уже известно.
Виктор непроизвольно поднял свободную руку и коснулся груди, там, где под рубашкой висел теперь на цепочке третий Камень. Камень молчал. Возможно, пока он находится у Виктора, вообще не заговорит никогда. Возможно. Но пока пусть будет там, где есть, даже если Виктор и не тот человек, который нужен Камню. В глубине души, в самых темных ее закоулках, ворочалась, подавая иногда робкий голос, надежда, что все это неспроста. Что Камень не случайно попал этой ночью именно к нему и именно тогда, когда Макс…
«Ладно, – не желая соглашаться с очевидным, решил он. – Будем посмотреть».
Однако ему было ясно, что со стариком в любом случае придется говорить ему самому. Только не сейчас и не днем, потому что тогда он будет на «Вашуме», и не вечером.
И это тоже было объективным обстоятельством. Вечером Виктор должен был быть в Питере.
«Значит, послезавтра, то есть завтра. Значит…»
Как ни изощряйся, а вывод был прост до очевидности. Обстоятельства и обязательства просто не оставляли ему выбора.
* * *
Мужчин он нашел на небольшой смотровой площадке над бухтой. Маркус действительно сидел прямо на траве, привалившись спиной к корявому стволу старой оливы, бог весть как оказавшейся среди «культурных» деревьев парка. Его «внучек» Роберт расположился неподалеку на мраморной скамье – «Просто Сочи какое-то, а не Греция», – оба молчали, неторопливо покуривая и глядя кто куда. На шаги Виктора они, казалось, не обратили никакого внимания, хотя наверняка их слышали. Не могли не слышать. Виктор шел, не таясь, и старательно хрустел камешками.
– Доброе утро, господа, – поздоровался он, подойдя почти вплотную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85