Было бы только время, и Салдо мог получить такой же жизненный опыт, что и Хелльстром. Именно такого типа людей Улей и должен был посылать в кипящий котел дикого человечества. Но многое из того, что он узнает во Внешнем мире, будет являться к нему по ночами кошмарами. Как и любой специалист, отправляющийся во Внешний мир, он будет прятать эти кошмары в непроницаемой оболочке в глубинах своего подсознания.
«Точно так же, как и я сам окружил стенами самые худшие из своих воспоминаний, – подумал Хелльстром. – Хотя какой смысл отрицать существование подобных воспоминаний, стоя перед чаном? Они украдкой вылезали из неожиданных прорех в созданной защите».
Считая продолжительное молчание Хелльстрома упреком, Салдо потупил взор.
– Мы не можем знать обо всех вещах, что могут случиться с нами, но мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Теперь мне понятно это.
Хелльстрому хотелось выкрикнуть: «Я несовершенен! Я не непобедимый!»
Но он лишь спросил:
– Как продвигается «Проект 40»?
– Откуда вы узнали, что я только интересовался им? – Голос Салдо был наполнен благоговейным ужасом. – Я ведь не упоминал об этом.
– Все мы – те, кто несет дополнительное бремя ответственности – время от времени интересуемся «Проектом 40», – проворчал Хелльстром. – Ну, так что там?
– Ничего нового… в самом деле. Да, они строят быстрыми темпами новую модель испытаний, и она…
– Они изменили свое мнение относительно его перспектив?
– У них появились новые аргументы, касающиеся генерации сверхвысокой температуры.
– И это все?
Салдо изучающе посмотрел на Хелльстрома. Несмотря на очевидную усталость руководителя, оставалось еще одно дело, которое нельзя было не обсудить.
– Группу гидропоников заметили около часа назад на верхних уровнях, – ответил Салдо. – Насколько мы смогли понять, они выражали твердое желание выйти на поверхность.
Хелльстром сел на кровати в шоке, забыв про усталость.
– Почему сразу же мне не доложили?
– Мы сами справились с ситуацией, – ответил Салдо. – Всему виной общее беспокойство. С помощью химических веществ их привели в порядок, и они снова приступили к работе. Я организовал патрулирование во всех галереях, чтобы не допустить повторения подобных волнений. Я действовал неправильно?
– Нет. – Хелльстром вновь улегся на кровати.
«Патрулирование! Конечно, только это они и могли сейчас сделать. Но это говорило о том, насколько глубоко был потревожен весь Улей. Фэнси была права: не были приняты во внимание предсказания относительно побуждения к роению во время кризиса, подобного этому».
– Были ли среди них те, кто способен спариваться? – спросил Хелльстром.
– Несколько потенциальных, но они…
– Они роились, – перебил Хелльстром.
– Нильс! Это же просто несколько работников из…
– Тем не менее, они роились. Это было в расчетах наших самых первых записей. И ты знаешь об этом. Мы следили за этим и пытались предвидеть начало. И так руководство Улья упустило нужный момент, и мы достигли критического состояния.
– Нильс, ведь это…
– Ты собираешься привести цифры. Но дело не только в цифрах. Общая численность населения присутствует в наших расчетах, но тут есть что-то еще. В молодых работниках и потенциальных производителях вдруг обнаруживается стремление покинуть Улей. Они хотят идти своим путем. Это и есть роение.
– Как мы может предотвратить…
– Быть может, это не в наших силах.
– Но сейчас нельзя этого допускать!
– Да, нельзя. Мы должны сделать все от себя зависящее, чтобы отсрочить роение. В противном случае это означает конец Улью. Нужно увеличить очистную способность фильтров до максимума на несколько часов, а затем перевести в оптимальный режим.
– Нильс, подозрительный Чужак среди нас может…
– У нас нет иного выхода. Необходимы чрезвычайные меры. Возможна небольшая прополка населения, если…
– В чан?
– Да, если давление станет слишком большим.
– А эти работники из группы гидропоники…
– Внимательно следите за ними, – произнес Хелльстром. – И за производителями… даже за Фэнси и ее сестрами. Для роения нужны матки.
35
Частные инструкции Дэниэлю Томасу (ДТ) Элдену:
«Джанверт получил в свое распоряжение специальный номер Сигнального Корпуса и код, которые необходимы, чтобы связаться с президентом. При любой попытке Джанверта позвонить президенту, втайне от всех, вы должны остановить его, применив какие угодно для этого средства».
Перуджи настроил приемник в комнате мотеля на симфоническую музыку, ошибочно предполагая, что это его отвлечет. Снова и снова он мысленно возвращался к той молодой женщине на ферме Хелльстрома.
«Фэнси».
Какое странное имя.
Этот мотель был выбран потому, что задние окна комнаты, которую занимал Перуджи, давали прямой обзор и связь с резервными командами, расположенными на горе Стинс под прикрытием проведения отпусков. Перуджи знал, что достаточно ему только махнуть рукой в этом окне, чтобы тут же напрямую связаться с одной из трех групп. С помощью приемопередатчика они могли общаться между собой ничуть не хуже, как если бы находились в одной комнате.
Но Перуджи беспокоило то, что он оставил Коротышку Джанверта руководителем этих групп на горе. «Проклятый Мерривейл!»
Все это ему не нравилось, и, пока за окнами его комнаты сгущались сумерки, Перуджи еще раз обдумал полученные инструкции и сделанные приготовления.
Стоило ли ограничивать Джанверта прямым приказом:
«Вы должны предупреждать Центр о намерении предпринять не оговоренные заранее шаги, когда я не могу связаться с вами, находясь на ферме».
Оговоренные шаги – раз, два и обчелся: поездки в Фостервилль за продуктами питания и визуальные наблюдения за Линкольном Крафтом; смена расположения лагеря при необходимости для поддержания истинности их легенды; сообщения между самими лагерями для передачи объектов наблюдения и обеспечения непрерывности…
До сих пор Джанверт не давал поводов для недоверия. Его контакты удовлетворяли всем требованиям надежности.
– Шеф знает, что вы отправляетесь туда без связи?
– Да.
– Мне это не нравится.
– Это уж моя забота, а не твоя, – подчеркнул Перуджи. «Кем этот Джанверт себя вообразил?»
– Мне бы хотелось самому побывать на ферме, – заметил Джанверт.
– Ты не должен пытаться это сделать без одобрения Центра и лишь в том случае, если я не выйду на связь в установленное время.
– Я не сомневаюсь в ваших способностях, – участливо сказал Джанверт. – Меня просто беспокоят все темные пятна этого дела. Хелльстром так и пыжится от отсутствия какого бы то ни было уважения к нашим персонам.
Перуджи подозревал, что Джанверт лишь пытается выказать участие там, где его не было и в помине. Это было излишним.
– Ферма – моя проблема, – произнес Перуджи. – Твоя же – наблюдать и докладывать.
– Плохо, что вы будете там без передатчика.
– Ты по-прежнему не можешь нащупать слабые места в их защите?
– Если бы я это сделал, сразу бы сообщил вам.
– Не волнуйся насчет этого. Я знаю, что ты пытаешься.
– Из строений фермы не доносится ни звука. У них, за стенами, должно быть, какая-то хитрая система глушения. В этой долине множество странных звуков, но ни один из них мы так и Не смогли идентифицировать. В основном от каких-то механизмов и, судя по всему, громоздких. Подозреваю, у них есть оборудование, с помощью которого они вполне могут обнаружить наш зондаж. Сэмпсон и Рио этой ночью перебазируются со своим оборудованием в квадрат Г-6. Они большей частью и занимаются зондированием.
– Ты остаешься?
– Да.
Джанверт принял все необходимые меры предосторожности. Перуджи подумал: «Почему я не доверяю ему? Избавится ли он когда-нибудь от этого подозрения, вызванного насильственной вербовкой?» Перуджи рассердился на себя. Было нелояльно думать подобным образом. Что же в действительности задумал Шеф?
Эта магнетическая женщина на ферме Хелльстрома – может, она просто дразнила его? Некоторые женщины находили его красивым, а от его тела исходили потоки животной силы, возможно, это и было объяснением случившегося.
«Глупости! Просто Хелльстром приказал ей!
Уж не считает ли Шеф Дзулу Перуджи обычным расходуемым материалом?»
– Вы все еще на связи? – спросил Джанверт.
– Да! – ответил Перуджи резко и сердито.
– Откуда у вас взялось предположение, что на этой ферме может быть людей больше, чем видно нам? Туннель?
– Он… да, но в большей степени от своих внутренних ощущений. Отметь это в передаче, Коротышка. Я хочу, чтобы вы более тщательно наблюдали за их снабжением. Количество и тому подобное. Осторожно, но досконально.
– Я позабочусь насчет этого. Вы хотите, чтобы я поручил это дело ДТ?
– Нет. Пошли Ника. Я хочу оценить, насколько людей рассчитаны их пищевые запасы.
– Хорошо. Шеф сказал вам насчет алмазов для бурения?
– Да. Их привезли сюда приблизительно в то же время, когда Карлос и Тимьена были здесь.
– Странно, не так ли?
– Получается какая-то причудливая картина, – заметил Перуджи. – Но истинную ее природу нам еще нужно разгадать. – Он порылся в своей памяти, пытаясь отыскать настоящую причину того, почему этой кинокомпании могли понадобиться алмазы для бурения. Никакого подходящего объяснения он так и не сумел найти, да и стоило ли вообще ломать голову над подобными вопросами. Более вероятно получить неправильный ответ, чем правильный, и в любом случае он не может быть уверен в нем наверняка.
– Я согласен, – сказал Джанверт. Что-нибудь еще передать?
– Нет. – Перуджи выключил связь, уложил прибор в пакет, который спрятал в футляр бритвенного прибора.
Джанверт был сегодня разговорчивее обычного, и любезность этого маленького ублюдка не могла быть не чем иным, как притворством.
Лежа в спокойной темноте на постели в мотеле, Перуджи думал над этим. Он знал, что отрезан от всех. Он остался один, лишенный даже защиты со стороны Шефа, и подумал: что же заставляет его продолжать работать на Агентство?
«Потому что хочу разбогатеть, – сказал он себе. – Стать богаче, чем эта скотина в Совете. И стану, если смогу наложить руки на этот хелльстромовский „Проект 40“.
36
Из пояснений Нильса Хелльстрома к фильму:
«На экране аудитория увидит бабочку, вылупляющуюся из кокона. Мы увидим много больше, и – в более глубоком смысле – мы хотим, чтобы и аудитория видела то, что видим мы, подсознательно. Эта бабочка символизирует собой нашу собственную длительную борьбу. Эта долго тянущаяся темнота человечества, когда дикие воображали, что они разговаривали друг с другом. Это метаморфоза, трансформация нашего Улья для спасения человечества. Это предзнаменование дня, когда появимся мы и покажем нашу красоту восхищенной Вселенной».
– Передатчик у него в наручных часах, – сообщил Салдо. – Мы успели засечь его прежде, чем он его выключил.
– Прекрасно, – сказал Хелльстром.
Они стояли в электронном сумраке сарая, на командном посту Службы Безопасности, и окружавшие их люди бесшумно выполняли свою работу с чувством решимости в каждом движении. Ничто не должно пройти через их защиту.
– Зондаж, который мы засекли, идет со стороны Стинса, – сказал Салдо. – Мы определили их нахождение на карте.
– Превосходно. После неудачи они предприняли новую попытку или же решили успокоиться?
– Они успокаиваются. Я распорядился послать завтра опытную группу на пикник в тот район. Они будут развлекаться и веселиться, а к ночи подготовят сообщение. Эта группа будет сформирована только из тех, кто имеет богатый опыт жизни среди Чужаков.
– Не рассчитывай на то, что они много узнают.
Салдо кивнул в согласии.
Хелльстром плотно сжал глаза от усталости. Видимо, ему так и не удается хорошо отдохнуть, чтобы как следует прийти в себя. В чем они нуждались – и чего им никогда не достичь, это как отправить Перуджи паковать чемоданы, ответив на все его вопросы, при этом на самом деле так и не ответив ни на один из них. Эти таинственные, прощупывающие вопросы о металлургии и новых изобретениях раздражали Хелльстрома. «Что общего между ними и „Проектом 40“? Новые изобретения – да, возможно. Но вот металлургия?» Хелльстром решил сообщить об этом вопросе в лабораторию при первой же возможности.
37
Говорят специалисты Улья:
«Как же примитивны и как же далеко отстали от нас психологи из дикого Внешнего мира».
Перуджи воспринял царапанье возле двери как часть своего сна. Это был пес из его детства, приглашающий его вставать и идти завтракать. Добрый старый Дэнни. Перуджи видел во сне его широкую уродливую морду, челюсти с капающей слюной. И в то же время он понимал, что находится в постели, одетый в пижаму, как обычно. Внезапно что-то щелкнуло в его памяти. Этот пес ведь давным-давно умер! Он тут же проснулся, пытаясь понять всеми своими чувствами, откуда исходит опасность.
Царапающие звуки возобновились.
Он вытащил из-под подушки тяжелый автоматический пистолет, встал и направился к двери, ступая босыми ногами по холодному полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
«Точно так же, как и я сам окружил стенами самые худшие из своих воспоминаний, – подумал Хелльстром. – Хотя какой смысл отрицать существование подобных воспоминаний, стоя перед чаном? Они украдкой вылезали из неожиданных прорех в созданной защите».
Считая продолжительное молчание Хелльстрома упреком, Салдо потупил взор.
– Мы не можем знать обо всех вещах, что могут случиться с нами, но мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Теперь мне понятно это.
Хелльстрому хотелось выкрикнуть: «Я несовершенен! Я не непобедимый!»
Но он лишь спросил:
– Как продвигается «Проект 40»?
– Откуда вы узнали, что я только интересовался им? – Голос Салдо был наполнен благоговейным ужасом. – Я ведь не упоминал об этом.
– Все мы – те, кто несет дополнительное бремя ответственности – время от времени интересуемся «Проектом 40», – проворчал Хелльстром. – Ну, так что там?
– Ничего нового… в самом деле. Да, они строят быстрыми темпами новую модель испытаний, и она…
– Они изменили свое мнение относительно его перспектив?
– У них появились новые аргументы, касающиеся генерации сверхвысокой температуры.
– И это все?
Салдо изучающе посмотрел на Хелльстрома. Несмотря на очевидную усталость руководителя, оставалось еще одно дело, которое нельзя было не обсудить.
– Группу гидропоников заметили около часа назад на верхних уровнях, – ответил Салдо. – Насколько мы смогли понять, они выражали твердое желание выйти на поверхность.
Хелльстром сел на кровати в шоке, забыв про усталость.
– Почему сразу же мне не доложили?
– Мы сами справились с ситуацией, – ответил Салдо. – Всему виной общее беспокойство. С помощью химических веществ их привели в порядок, и они снова приступили к работе. Я организовал патрулирование во всех галереях, чтобы не допустить повторения подобных волнений. Я действовал неправильно?
– Нет. – Хелльстром вновь улегся на кровати.
«Патрулирование! Конечно, только это они и могли сейчас сделать. Но это говорило о том, насколько глубоко был потревожен весь Улей. Фэнси была права: не были приняты во внимание предсказания относительно побуждения к роению во время кризиса, подобного этому».
– Были ли среди них те, кто способен спариваться? – спросил Хелльстром.
– Несколько потенциальных, но они…
– Они роились, – перебил Хелльстром.
– Нильс! Это же просто несколько работников из…
– Тем не менее, они роились. Это было в расчетах наших самых первых записей. И ты знаешь об этом. Мы следили за этим и пытались предвидеть начало. И так руководство Улья упустило нужный момент, и мы достигли критического состояния.
– Нильс, ведь это…
– Ты собираешься привести цифры. Но дело не только в цифрах. Общая численность населения присутствует в наших расчетах, но тут есть что-то еще. В молодых работниках и потенциальных производителях вдруг обнаруживается стремление покинуть Улей. Они хотят идти своим путем. Это и есть роение.
– Как мы может предотвратить…
– Быть может, это не в наших силах.
– Но сейчас нельзя этого допускать!
– Да, нельзя. Мы должны сделать все от себя зависящее, чтобы отсрочить роение. В противном случае это означает конец Улью. Нужно увеличить очистную способность фильтров до максимума на несколько часов, а затем перевести в оптимальный режим.
– Нильс, подозрительный Чужак среди нас может…
– У нас нет иного выхода. Необходимы чрезвычайные меры. Возможна небольшая прополка населения, если…
– В чан?
– Да, если давление станет слишком большим.
– А эти работники из группы гидропоники…
– Внимательно следите за ними, – произнес Хелльстром. – И за производителями… даже за Фэнси и ее сестрами. Для роения нужны матки.
35
Частные инструкции Дэниэлю Томасу (ДТ) Элдену:
«Джанверт получил в свое распоряжение специальный номер Сигнального Корпуса и код, которые необходимы, чтобы связаться с президентом. При любой попытке Джанверта позвонить президенту, втайне от всех, вы должны остановить его, применив какие угодно для этого средства».
Перуджи настроил приемник в комнате мотеля на симфоническую музыку, ошибочно предполагая, что это его отвлечет. Снова и снова он мысленно возвращался к той молодой женщине на ферме Хелльстрома.
«Фэнси».
Какое странное имя.
Этот мотель был выбран потому, что задние окна комнаты, которую занимал Перуджи, давали прямой обзор и связь с резервными командами, расположенными на горе Стинс под прикрытием проведения отпусков. Перуджи знал, что достаточно ему только махнуть рукой в этом окне, чтобы тут же напрямую связаться с одной из трех групп. С помощью приемопередатчика они могли общаться между собой ничуть не хуже, как если бы находились в одной комнате.
Но Перуджи беспокоило то, что он оставил Коротышку Джанверта руководителем этих групп на горе. «Проклятый Мерривейл!»
Все это ему не нравилось, и, пока за окнами его комнаты сгущались сумерки, Перуджи еще раз обдумал полученные инструкции и сделанные приготовления.
Стоило ли ограничивать Джанверта прямым приказом:
«Вы должны предупреждать Центр о намерении предпринять не оговоренные заранее шаги, когда я не могу связаться с вами, находясь на ферме».
Оговоренные шаги – раз, два и обчелся: поездки в Фостервилль за продуктами питания и визуальные наблюдения за Линкольном Крафтом; смена расположения лагеря при необходимости для поддержания истинности их легенды; сообщения между самими лагерями для передачи объектов наблюдения и обеспечения непрерывности…
До сих пор Джанверт не давал поводов для недоверия. Его контакты удовлетворяли всем требованиям надежности.
– Шеф знает, что вы отправляетесь туда без связи?
– Да.
– Мне это не нравится.
– Это уж моя забота, а не твоя, – подчеркнул Перуджи. «Кем этот Джанверт себя вообразил?»
– Мне бы хотелось самому побывать на ферме, – заметил Джанверт.
– Ты не должен пытаться это сделать без одобрения Центра и лишь в том случае, если я не выйду на связь в установленное время.
– Я не сомневаюсь в ваших способностях, – участливо сказал Джанверт. – Меня просто беспокоят все темные пятна этого дела. Хелльстром так и пыжится от отсутствия какого бы то ни было уважения к нашим персонам.
Перуджи подозревал, что Джанверт лишь пытается выказать участие там, где его не было и в помине. Это было излишним.
– Ферма – моя проблема, – произнес Перуджи. – Твоя же – наблюдать и докладывать.
– Плохо, что вы будете там без передатчика.
– Ты по-прежнему не можешь нащупать слабые места в их защите?
– Если бы я это сделал, сразу бы сообщил вам.
– Не волнуйся насчет этого. Я знаю, что ты пытаешься.
– Из строений фермы не доносится ни звука. У них, за стенами, должно быть, какая-то хитрая система глушения. В этой долине множество странных звуков, но ни один из них мы так и Не смогли идентифицировать. В основном от каких-то механизмов и, судя по всему, громоздких. Подозреваю, у них есть оборудование, с помощью которого они вполне могут обнаружить наш зондаж. Сэмпсон и Рио этой ночью перебазируются со своим оборудованием в квадрат Г-6. Они большей частью и занимаются зондированием.
– Ты остаешься?
– Да.
Джанверт принял все необходимые меры предосторожности. Перуджи подумал: «Почему я не доверяю ему? Избавится ли он когда-нибудь от этого подозрения, вызванного насильственной вербовкой?» Перуджи рассердился на себя. Было нелояльно думать подобным образом. Что же в действительности задумал Шеф?
Эта магнетическая женщина на ферме Хелльстрома – может, она просто дразнила его? Некоторые женщины находили его красивым, а от его тела исходили потоки животной силы, возможно, это и было объяснением случившегося.
«Глупости! Просто Хелльстром приказал ей!
Уж не считает ли Шеф Дзулу Перуджи обычным расходуемым материалом?»
– Вы все еще на связи? – спросил Джанверт.
– Да! – ответил Перуджи резко и сердито.
– Откуда у вас взялось предположение, что на этой ферме может быть людей больше, чем видно нам? Туннель?
– Он… да, но в большей степени от своих внутренних ощущений. Отметь это в передаче, Коротышка. Я хочу, чтобы вы более тщательно наблюдали за их снабжением. Количество и тому подобное. Осторожно, но досконально.
– Я позабочусь насчет этого. Вы хотите, чтобы я поручил это дело ДТ?
– Нет. Пошли Ника. Я хочу оценить, насколько людей рассчитаны их пищевые запасы.
– Хорошо. Шеф сказал вам насчет алмазов для бурения?
– Да. Их привезли сюда приблизительно в то же время, когда Карлос и Тимьена были здесь.
– Странно, не так ли?
– Получается какая-то причудливая картина, – заметил Перуджи. – Но истинную ее природу нам еще нужно разгадать. – Он порылся в своей памяти, пытаясь отыскать настоящую причину того, почему этой кинокомпании могли понадобиться алмазы для бурения. Никакого подходящего объяснения он так и не сумел найти, да и стоило ли вообще ломать голову над подобными вопросами. Более вероятно получить неправильный ответ, чем правильный, и в любом случае он не может быть уверен в нем наверняка.
– Я согласен, – сказал Джанверт. Что-нибудь еще передать?
– Нет. – Перуджи выключил связь, уложил прибор в пакет, который спрятал в футляр бритвенного прибора.
Джанверт был сегодня разговорчивее обычного, и любезность этого маленького ублюдка не могла быть не чем иным, как притворством.
Лежа в спокойной темноте на постели в мотеле, Перуджи думал над этим. Он знал, что отрезан от всех. Он остался один, лишенный даже защиты со стороны Шефа, и подумал: что же заставляет его продолжать работать на Агентство?
«Потому что хочу разбогатеть, – сказал он себе. – Стать богаче, чем эта скотина в Совете. И стану, если смогу наложить руки на этот хелльстромовский „Проект 40“.
36
Из пояснений Нильса Хелльстрома к фильму:
«На экране аудитория увидит бабочку, вылупляющуюся из кокона. Мы увидим много больше, и – в более глубоком смысле – мы хотим, чтобы и аудитория видела то, что видим мы, подсознательно. Эта бабочка символизирует собой нашу собственную длительную борьбу. Эта долго тянущаяся темнота человечества, когда дикие воображали, что они разговаривали друг с другом. Это метаморфоза, трансформация нашего Улья для спасения человечества. Это предзнаменование дня, когда появимся мы и покажем нашу красоту восхищенной Вселенной».
– Передатчик у него в наручных часах, – сообщил Салдо. – Мы успели засечь его прежде, чем он его выключил.
– Прекрасно, – сказал Хелльстром.
Они стояли в электронном сумраке сарая, на командном посту Службы Безопасности, и окружавшие их люди бесшумно выполняли свою работу с чувством решимости в каждом движении. Ничто не должно пройти через их защиту.
– Зондаж, который мы засекли, идет со стороны Стинса, – сказал Салдо. – Мы определили их нахождение на карте.
– Превосходно. После неудачи они предприняли новую попытку или же решили успокоиться?
– Они успокаиваются. Я распорядился послать завтра опытную группу на пикник в тот район. Они будут развлекаться и веселиться, а к ночи подготовят сообщение. Эта группа будет сформирована только из тех, кто имеет богатый опыт жизни среди Чужаков.
– Не рассчитывай на то, что они много узнают.
Салдо кивнул в согласии.
Хелльстром плотно сжал глаза от усталости. Видимо, ему так и не удается хорошо отдохнуть, чтобы как следует прийти в себя. В чем они нуждались – и чего им никогда не достичь, это как отправить Перуджи паковать чемоданы, ответив на все его вопросы, при этом на самом деле так и не ответив ни на один из них. Эти таинственные, прощупывающие вопросы о металлургии и новых изобретениях раздражали Хелльстрома. «Что общего между ними и „Проектом 40“? Новые изобретения – да, возможно. Но вот металлургия?» Хелльстром решил сообщить об этом вопросе в лабораторию при первой же возможности.
37
Говорят специалисты Улья:
«Как же примитивны и как же далеко отстали от нас психологи из дикого Внешнего мира».
Перуджи воспринял царапанье возле двери как часть своего сна. Это был пес из его детства, приглашающий его вставать и идти завтракать. Добрый старый Дэнни. Перуджи видел во сне его широкую уродливую морду, челюсти с капающей слюной. И в то же время он понимал, что находится в постели, одетый в пижаму, как обычно. Внезапно что-то щелкнуло в его памяти. Этот пес ведь давным-давно умер! Он тут же проснулся, пытаясь понять всеми своими чувствами, откуда исходит опасность.
Царапающие звуки возобновились.
Он вытащил из-под подушки тяжелый автоматический пистолет, встал и направился к двери, ступая босыми ногами по холодному полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47