А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Свинина была сварена с листьями какой-то дикорастущей зелени, что придавало ей терпкий, пожалуй, приятный привкус и заглушало вкус жира. У Гэннона были кулинарные способности человека, который когда-то готовил для удовольствия и не потерял навык.
– Когда-нибудь из вас выйдет отличная жена, – шутил Херити.
Гэннон не реагировал на остроты. Мерфи хмуро глядел на Гэннона, его лицо было стянуто в строгую гримасу, которая становилась улыбкой, когда на него смотрел Херити.
– Ты заметил, Джон, – спросил Херити, жестикулируя своим столовым ножом, – как сгорел пыл ирландца? Я думаю, что сам Безумец мог бы войти прямо в нашу компанию без всякой опасности, покрытый кровью всех этих миллионов людей. Мы только потеснимся за столом и спросим, что он пожелает выпить?
– Это не апатия, – возразил Гэннон. Это было его первое замечание с тех пор, как он подал еду на стол.
Отец Майкл поднял глаза на Гэннона, удивленный резкостью в его голосе.
– Мистер Гэннон собирается почтить нас своим грандиозным мнением, – сказал Херити.
– Слушайте, когда говорит профессор! – отрезал Мерфи.
Именно тогда Гэннон впервые и открыл свою связь с Тринити-колледжем.
– Я знал, что где-то вас видел, – сказал отец Майкл.
– Мы уже перешли за грань апатии, – продолжил Гэннон.
Херити, улыбаясь, откинулся на спинку стула.
– Тогда, может быть, вы объясните нам, прохвессор, что же там, за гранью апатии?
– Женщины ушли навсегда, – сказал Гэннон утомленным голосом. – Женщины ушли, и ничто… ничто (!) не вернет их назад. Ирландская диаспора кончилась. Мы все вернулись домой умирать.
– Должны же где-то быть женщины. – Это сказал старший мальчик, который сидел рядом с отцом.
– И умные люди, такие вот, как мистер О'Доннел, найдут лекарство от чумы, – добавил Мерфи. – Все образуется, профессор. Будьте в этом уверены.
– Когда мы все еще жили в Корке, – сказал Кеннет, – я слышал, что в старом замке Лакен есть женщины – в безопасности и под защитой пушек.
Во время всего этого разговора Гэннон молча смотрел в свою тарелку.
– Много таких рассказов ходит, – согласился Херити. – Я верю в то, что вижу.
– Вы умный человек, мистер Херити, – сказал Гэннон, подняв на него глаза. – Вы видите правду и принимаете ее такой как есть.
– И в чем же заключается правда? – спросил Херити.
– В том, что мы неумолимо движемся к краю, за которым уйдем в небытие. Что за гранью апатии? Та вещь, о которой некоторые из вас думают, что это жизнь, – на самом деле уже смерть.
– Добро пожаловать в Ирландию, янки! – воскликнул Херити. – Есть Ирландия, которую прохвессор только что описал нам. И есть еще Ирландия литературных фантазий. Вы думали, что найдете именно ее, мистер О'Доннел?
Джон почувствовал в груди смятение. Он снова вернулся к легенде, которая до сих пор помогала ему защищаться:
– Я приехал, чтобы помочь.
– Я все время забываю, – сказал Херити. – Что ж, это Ирландия, мистер О'Доннел, то, что вы видите сейчас вокруг вас. Может быть, это единственная Ирландия, которая всегда только и существовала, и она страдает в тысячелетней агонии. Я приглашаю вас посетить ее.
И Херити снова склонился и начал есть.
Гэннон встал, подошел к буфету и вернулся с полным кувшином чистого самогона. Когда он снял крышку, над столом поплыл острый запах алкоголя. Джон уже успел попробовать это пойло из бутылки, которую ребята принесли вниз со склона холма. Он отрицательно помахал рукой, показывая, чтобы Гэннон не наливал в его стакан.
– Ну вот, Джон, – сказал Херити. – Ты откажешься от самогона так же, как и от «Гиннесса»? Не хочешь же ты, чтобы мы пили одни!
– Здесь достаточно людей, чтобы выпить с вами, – сказал отец Майкл.
– И вы среди них? – спросил Херити.
Отец Майкл взглянул на другой конец стола, где неразговаривающий мальчик смотрел на него с тревогой. – Нет… мне не надо, благодарю вас, мистер Херити.
– Вы стали аскетом, святой отец? – спросил Херити. – Вера! Какие ужасные вещи происходят. – Он принял стакан самогона от Гэннона и отхлебнул из него, причмокнув губами в притворном восхищении. – Ах, это, действительно, молочко маленького народца!
Гэннон подвинул сосуд вдоль стола по направлению к Мерфи, который жадно схватил его и налил себе большой стакан.
Снова усевшись за стол, Гэннон посмотрел на отца Майкла.
– У вас есть родственники в этих местах, отец?
Отец Майкл отрицательно помотал головой.
Херити сделал большой глоток самогона, поставил стакан и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Семья? У нашего отца Майкла? Разве вы не знаете, что все священники происходят из выдающихся и больших семей?
Отец Майкл бросил на Гэннона затравленный взгляд.
– У меня есть два живых брата.
– Живых! – воскликнул Херити. – Вы слышали, что сказал прохвессор? Это не жизнь. – Он поднял стакан. – Тост. Дайте мистеру О'Доннелу стакан. Он выпьет с нами.
Гэннон плеснул немного самогона в стакан и подвинул его Джону.
– За проклятую Ирландию! – сказал Херити, высоко поднимая стакан. – Пусть она восстанет из мертвых и поразит дьявола, который причинил нам это зло. И пусть он переживет тысячу смертей за каждую, которую вызвал.
Херити опорожнил стакан и выставил его на стол, чтобы наполнить снова.
– Я пью за это! – сказал Мерфи и выпил свой стакан, затем поднял кувшин со стола и снова наполнил стаканы себе и Херити.
Кеннет, возраст которого Джон оценивал в четырнадцать лет, мрачно посмотрел на отца, с шумом отодвинул стул и встал.
– Я выйду на улицу.
– Сиди здесь, – сказал Херити. Он указал стаканом на стул.
Кеннет посмотрел на отца, который кивнул головой.
Помрачнев, Кеннет снова сел на стул, но не придвинул его к столу.
– Куда ты собирался, Кеннет? – спросил Херити.
– На улицу.
– В хлев, полный мягкой соломы? Мечтать о том, как хорошо было бы поваляться на этой соломе с молодой женщиной, которую сам выберешь?
– Оставьте его в покое, – примирительно сказал Мерфи.
Херити перевел на него взгляд.
– Конечно, мистер Мерфи. Но на улице почти ночь, и мы не нашли ни винтовку прохвессора, ни ваш пистолет, поэтому я хочу держать всех перед глазами. – Херити сделал большой глоток самогона, переводя глаза над краем стакана с Мерфи на Гэннона.
Отец Майкл вмешался:
– Джозеф! Вы плохой гость. Эти люди не желают нам зла.
– Я тоже не желаю им зла, – сказал Херити. – Ни в коем случае, это просто предосторожность против того зла, которого можно избежать, если быть осмотрительным с оружием.
И он снова сделал большой глоток самогона.
Мерфи попытался улыбнуться ему, но смог только скривить губы. Его взгляд был прикован к автомату на груди Херити. Гэннон просто уставился в свою тарелку.
– Мистер Гэннон? – спросил Херити.
Не поднимая глаз, Гэннон сказал:
– Мы достанем остальное оружие после новостей.
– После новостей?
– Сейчас время новостей, – пояснил Гэннон. – У меня есть приемник. Он сзади, в буфете возле раковины. – Он поднялся.
Херити повернулся на стуле, наблюдая, как Гэннон подходит к буфету и возвращается с переносным приемником, который он поставил посреди стола.
– У нас есть запас батареек, – сообщил Мерфи. – Терренс все хорошо продумал, когда приехал сюда.
Гэннон повернул ручку, и в неожиданно затихшей кухне раздался громкий щелчок. Все смотрели на приемник.
Он издавал шум помех, который сменился мягким гудением, затем раздался мужской голос:
– Добрый вечер. Вы слушаете континентальную станцию Би-би-си с нашим специальным выпуском для Великобритании, Ирландии и Ливии. – В голосе диктора слышался итонский акцент. – По нашему обычаю, мы начинаем передачу с молчаливой молитвы, – сказал диктор. – Мы молимся за быстрое окончание этого несчастья, чтобы мир получил новые силы и долгий покой.
Шум радио казался Джону громким, он наполнял пространство вокруг них напоминанием о других людях и иных местах, о многих мыслях, сосредоточенных в молитве. Он почувствовал горечь в горле и окинул взглядом сидящих за столом. Все склонили головы, кроме него и Херити. Последний, встретившись глазами с Джоном, подмигнул.
– Ты заметил последовательность? – спросил Херити. – Великобритания, Ирландия и Ливия. Они могут называть ее первой, но Британия больше не великая.
– Это Би-би-си, – сказал Гэннон.
– А передачу ведут из Франции, – продолжил Херити. – Ни одного англичанина в редакции, хотя я уверен: все они говорят, как преподаватели из Оксфорда. Американцы, французы и пакистанцы, как мне сказали.
– Какое это имеет значение? – спросил Гэннон.
– Это имеет значение, потому что это факт, который не может отрицать ни один разумный человек! Этим янки, и «пакки», и лягушатникам сделали промывание мозгов. В первую очередь Англия, потом уже Ирландия, а потом язычники.
– Да получат наши молитвы скорый ответ, – сказал диктор. – Аминь. – Бодрым голосом он продолжил: – А теперь новости.
Джон слушал с увлечением. Стамбул был охвачен Паническим Огнем. Обнаружены новые «горячие» места. В Африке был назван тридцать один город, Найроби и Киншаса среди них. Йоханнесбург оставался радиоактивными руинами. Во Франции подтверждалась потеря Нима. Толпа в Дижоне линчевала двух священников по подозрению в ирландском происхождении. В Соединенных Штатах все еще пытались спасти «большую часть Нью-Орлеана». Швейцария скрылась за чем-то, что они называли «Лозаннским Барьером», объявив, что оставшаяся часть их страны не заражена.
– Что за великая и славная картина! – воскликнул Херити. – Весь мир становится Швейцарией! Антисептический мир с перинами, мягкими, как юная грудь, да, Кеннет? – Херити смотрел на мальчика, лицо которого густо покраснело.
Джон чувствовал только удивление от размеров пространства, которое было приведено в движение. Последствия были гораздо более внушительными, чем он ожидал, хотя Джон и не мог сказать, каковы были ожидания. Когда он думал об этом, то чувствовал шевеление О'Нейла-Внутри. Он все равно испытывал не раскаяние, а только благоговейный страх перед тем, что Немезида может принять вид национальных катастроф.
Перечень мест, в которые ударила чума, казался бесконечным. Джон понял, что это наиболее важная часть новостей – места, которых надо избегать. «Как близко она подобралась?» Он знал об ограничениях на путешествия – чтобы пересечь большинство границ, требовались специальные паспорта, утвержденные Барьерной командой Объединенных Наций… и границы эти больше не были всего лишь границами стран.
Советский Союз не объявил о новых «горячих» точках, однако данные спутниковых наблюдений, предоставленные Соединенными Штатами, говорили о новых вспышках Панического Огня в юго-восточном регионе, от Омска и почти до Семипалатинска – «во многих городах и деревнях явно видны пожары, однако Омск выглядит нетронутым».
– Так много новых эвфемизмов насилия, – пробормотал Гэннон. Он обвел взглядом стол, будто ища что-то или кого-то, кто здесь не присутствовал. – Неужели Безумец думает, что принесет мир и конец насилия?
Джон опустил взгляд на свои руки. «Стремление к миру никогда не было частью этого», – думал он. Было только страстное желание О'Нейла отомстить. Кто может отказать в этом человеку, потерявшему близких? Джон чувствовал себя как психиатр О'Нейла, понимая его, а не обвиняя и не оправдывая.
В маленькой записной книжке, где делались краткие заметки для рапорта в Дублин, Херити написал этой ночью: «Если О'Доннел – Безумец, то он, по-видимому, ошеломлен размахом несчастья. Знает ли он, как далеко распространится чума? Волнует ли его это? Никаких признаков раскаяния. Никаких указаний на нечистую совесть. Как может он не реагировать, если он О'Нейл?»
В середине передачи было телефонное интервью с доктором Дадли Викомб-Финчем, директором Хаддерсфилдского исследовательского центра в Англии. Викомб-Финч сообщал, что «нет никаких заметных продвижений в поисках вакцины», хотя имеются «многообещающие направления, о которых я надеюсь сообщить позже».
Когда диктор попросил его сравнить эту чуму с «аналогичными историческими катастрофами», Викомб-Финч сказал, что, по его мнению, подобные сравнения бесцельны, добавив:
– Такого массового уничтожения людей не было очень долгое время. Это уничтожение в совершенно новых масштабах, и влияние его на наших потомков – если нам достаточно повезет, и мы будем их иметь – не поддается полной оценке. В простых финансовых терминах – прецедента нет, нет ничего, с чем можно было бы сделать обоснованное сравнение. Что касается людей…
Здесь он просто разрыдался.
Би-би-си позволило этому некоторое время продолжаться, используя ситуацию для эффекта, затем диктор сказал:
– Спасибо, доктор. Мы полностью понимаем вашу реакцию и молим Бога, чтобы ваша глубокая и очевидная эмоциональная позиция лишь усилила вашу решимость в Хаддерсфилдском центре.
– Усилила вашу решимость! – фыркнул Херити голосом, хриплым от самогона. – Английские слезы помогут покончить с засухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов