Девица засмеялась.
— Нет. Полагаю, они описали вас весьма однобоко.
— Они не беспристрастны.
— По-моему, никакой вы не гангстер.
— Нет?
— Я нахожу вас очаровательным.
— Да?
— Да. Как Аким Тамиров из ночной телепрограммы. Только повыше и без усов. И без акцента. И лицо у вас уже. Но общее впечатление такое же.
— Правда?
— Я так и не назвала свое имя.
— Не назвали.
— Марго, — объявила девица. — Марго Кейн.
— Энгель, — в свою очередь представился он. — Ало... Эл Энгель.
— Я знаю. Как поживаете? — она протянула ему руку, держа ее очень высоко, как истинная леди. Такая худая рука, и вдруг такая теплая.
— А вы как поживаете?
— Прекрасно, благодарю вас. То есть насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах, если вспомнить о постигшем меня горе.
Энгель поставил перед ней полный стакан.
— Горе? Какое горе?
— Ну... я собиралась рассказать вам о Нем. — Вас постигло горе?
— Да, — глаза ее сделались печальными. — Вчера мой муж скоропостижно скончался.
— О, как жаль.
— Я была потрясена. Такая внезапная, такая страшная, такая безвременная смерть.
— Безвременная?
— Он был далеко не старик. Пятьдесят два года. Мог бы еще жить да жить... Извините, сейчас я успокоюсь.
Она достала маленький кружевной платочек и промокнула уголки глаз.
— Все это так ужасно.
Энгель быстро произвел подсчеты. Мужу было пятьдесят два. Вдове, очевидно, лет двадцать семь — двадцать восемь. Вряд ли больше. Временами она выглядела старше, но лишь из-за сочетания черной ткани и белой кожи.
— Что стряслось? — спросил он. — Сердечный приступ?
— Нет, глупейший несчастный случай... Ну, да хватит мусолить эту тему. Что случилось, то случилось, и дело с концом.
— В бюро вы сказали, что это я его убил, и тем самым натравили на меня полицейских.
— Не знаю, что на меня нашло, — растерянно ответила девица и поднесла ладонь к глазам. — Я хотела встретиться с мистером Мерриуэзером, — продолжала она таким тоном, будто рассказывала о событии, происшедшем в далеком туманном прошлом, — чтобы условиться о погребении. Разумеется, голова была полна мыслей о муже, о том, как глупо и безвременно он скончался. В одночасье... Это все равно как убийство, совершенное Роком, Судьбой... Как знать, что уготовила нам жизнь за ближайшим поворотом...
— Мерриуэзер, — напомнил ей Энгель. — Вы пришли договориться о погребении.
— Да. А потом увидела, как он лежит там, убитый, и совсем даже не судьбой, а каким-то человеком... Я на миг сбрендила. — Сбрендила, — повторил Энгель. Судя по молниеносной смене стилей, возрастов и настроений, девица наверняка сбрендила далеко не на миг. — Наверное, так все и было. Я приняла вас за Рок, а бедного мистера Мерриуэзера — за своего мужа, и все смешалось...
— Воистину так.
— Я упала в обморок, вы ведь знаете. А когда пришла в себя, то была уже не я. Убеждена в этом. Мне показалось, что там лежит мой Мюррей. Убиенный... — Она опять провела ладонью по глазам. — Мюррея умертвили, и я видела мысленным взором лицо его лиходея... И это были вы.
— Я просто первым попался вам на глаза.
— Да, это была всего лишь случайность, — по лицу девицы пробежала тень, но потом она тряхнула головой и продолжала:Придя в себя, я отправилась за подмогой, увидела вас и... сказала то, что сказала. — Теперь на ее лице было раскаяние.Извините.
— Это вы и объяснили полицейским? — спросил Энгель.
— Да. Поначалу они рассердились, но потом сказали, что понимают, как это могло случиться.
— Вы разговаривали с помощником инспектора Каллагэном?
— Не лично, только по телефону. Когда я ушла из управления, он еще не добрался туда.
— Прошу прощения, — сказал Энгель, — мне надо позвонить. — Конечно.
Энгель снова набрал номер Ораса Стэмфорда, назвался и спросил:
— Та машина, о которой мы говорили, уже запущена?
— Еще нет.
— Тогда все отменяется.
Стэмфорд ни о чем не спросил. Его оружием была точность, а не осведомленность.
Положив трубку, Энгель вернулся к своей гостье.
— Дела, — извинился он.
— Надо полагать, преступные? — Она окинула его оценивающим взглядом и по-приятельски улыбнулась. — Мне так трудно думать о вас как о...
Ее речь была прервана пасторальной трелью дверного звонка. Глаза девицы расширились, и она сказала:
— Нельзя, чтобы меня видели здесь.
— Что? Почему?
— Сестры Мюррея! Они и так собираются оспаривать завещание, припомнить прошлое, облить меня грязью, оболгать и опорочить! Уж вам ли не знать, что такое поклеп. Послышалась новая трель, и девица в страхе заметалась по комнате.
— Если меня увидят в доме незнакомого холостяка на другой день после кончины Мюррея...
— Идите и спрячьтесь в спальне. Или в каморке за ней. Она звуконепроницаемая.
— О, благослови вас Господь! Вы так добры, так..
Выпроводив Марго из комнаты, Энгель направился к двери. По пути ему пришло в голову, что это, возможно, Долли, а если так, то могут возникнуть осложнения, о которых лучше не думать. Тем не менее, открывая дверь, он думал именно о них. Пришла не Долли, хотя лучше бы пришла Долли. Любая Долли предпочтительнее, чем помощник инспектора Каллагэн.
Глава 11
— Ну что, простачок, — сказал помощник инспектора Каллагэн, — поговорим?
— Конечно, — ответил Энгель. — Входите.
Но Каллагэн уже вошел, и приглашать его не было нужды.
Закрыв дверь, Энгель отправился следом за полицейским в гостиную.
— Вы знаете, я уже собирался выйти, — сообщил он. — Чтобы поехать к вам.
Каллагэн уставился на Энгеля таким рыбьим взглядом, в сравнении с которым взор Ника Ровито казался едва ли не ангельским.
— Да, знаю. Уверен, что так. Потому и приехал, что хотел избавить тебя от хлопот.
— Никаких хлопот, инспектор. Выпьете?
— На службе не пью, — Каллагэн огляделся. — Тут что, комиссионка?
— Мне нравится, — ответил Энгель, и это была чистая правда. Каллагэну недоставало вкуса, но тем не менее его замечание задело хозяина дома.
— Ну-ну, — сказал полицейский. На нем был все тот же мундир с желтой мощеной дорогой на рукаве. Обычно Каллагэн ходил в гражданском платье, если не считать парадов и похорон. Наверное, он просто слишком спешил и не успел переодеться. Каллагэн вздохнул, снял фуражку и бросил ее на белый диван, где она была уж вовсе не к месту.
— Ладно, давай споем и спляшем.
— Что будем петь?
— Песенку про парня, которого все время с кем-то путают и который сегодня днем не был ни в одном похоронном бюро. А потом споешь мне про свое алиби и про двух-трех дружков, с которыми успел сговориться по телефону перед моим приходом. Энгель с огромным удовольствием ответил:
— Если вы имеете в виду свою погоню за мной нынче пополудни, то как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Челюсть Каллагэна отвисла примерно до пупа.
— Так ты это признаешь? Ну, твоя песенка спета.
— Отчего же? Мы еще споем, — возразил Энгель. — Конечно, признаю. И еще я признаю, что понятия не имею, как мне удалось сбежать. Я шмыгнул в проулок, юркнул в калитку и миновал полтора квартала, пока до меня дошло, что погони почему-то больше нет.
Челюсть Каллагэна снова поползла вверх, и тот самодовольно улыбнулся, очевидно, радуясь намерению Энгеля солгать хоть в чем-то: это вернуло ему веру в то, что он и впрямь знаток человеческих душ.
— Значит, не ты запер калитку в проулке, да? — спросил он.
— Запер калитку? Чем?
— И не ты завалил дорогу пустыми бочками?
— Бочками? Кажется, я слышал, как сзади что-то упало, но не оглядывался и ничего не видел.
— Ну разумеется. И грузовик в проулок ты тоже не загонял, я правильно говорю?
— Грузовик? Какой грузовик? Откуда у меня грузовик?
Каллагэн кивнул.
— Я было подумал, что один из нас сошел с ума. Но все в порядке. Ты изъясняешься вполне связно.
— С вами, инспектор, я всегда готов говорить человеческим языком.
— Да? Может, тогда скажешь, почему убегал?
— Потому что вы гнались за мной. Любой побежит, увидев, что его преследует сотня полицейских.
— Только если совесть нечиста.
— Это уже потом начинаешь рассуждать, а когда женщина обвиняет тебя в убийстве мужа, остается только уносить ноги. — А я скажу тебе, в чем дело, — заявил Каллагэн. — Дело в том, что ты не знал, кто эта женщина. Откуда тебе было знать, может, ты недавно убил человека, который был ее мужем? За последнее время ты совершил по меньшей мере одно убийство и выдал себя с головой, когда бросился наутек.
— Тогда почему я не ударился в бега по-настоящему?
Каллагэн хитровато улыбнулся.
— Можно воспользоваться твоим телефоном? Это помогло бы мне ответить на твой вопрос.
— Пожалуйста.
— Благодарствую, — насмешливо произнес Каллагэн. Он подошел к телефону, набрал номер, назвал себя и попросил кликнуть кого-то по имени Перси. Когда Перси кликнули, он спросил: — Кто разговаривал с этой Кейн? Узнайте, справлялась ли она об Энгеле. Его адрес, род занятий, еще что-нибудь. Да, я подожду.
Энгель подошел к креслу, в котором еще недавно сидела «эта Кейн», и опустился в него, сложив руки на груди и вытянув ноги. Пока он был чист перед законом, если, конечно, Каллагэн не захочет повесить на него убийство Мерриуэзера. Впрочем, будь такая опасность, полицейский уже давно заговорил бы об этом.
— Что? — спросил Каллагэн после непродолжительного молчания. — Справлялась? Прекрасно. — Он лукаво ухмыльнулся, положил трубку и повернулся к Энгелю. — Теперь я отвечу на твой вопрос. Ты не ударился в бега и не позаботился об алиби, потому что эта Кейн приходила сюда. Она сказала тебе, что была в полиции и сняла тебя с крючка.
— Правда?
— Да. В управлении она узнала твой адрес, сказав, что хочет написать тебе и извиниться, но вместо этого отправилась сюда собственной персоной.
— Это факт?
— Да, факт, — Каллагэн указал на бар. — Она пила, вон ее стакан. Должно быть, мы с ней разминулись на какую-нибудь минуту.
— Подумать только.
— Беда в том, что вы, шпана, считаете себя умниками, умнее всех на свете. А на самом-то деле вы дураки. Ты подохнешь в тюрьме, Энгель. А может, и на электрическом стуле.
— Неужто?
— Именно так, — Каллагэн наставил на Энгеля шишковатый палец. — Сегодня ты наделал глупостей. Ты дал мне понять, что к тебе стоит приглядеться. Ты дал мне понять, что недавно совершил по меньшей мере одно убийство. И теперь я начну копать. Думаешь, ничего не выкопаю?
— Именно так я и думаю, — ответил Энгель. — Я не убийца. Просто сегодня я испугался, как сделал бы любой другой на моем месте.
— Я тебя прищучу, Энгель, можешь не сомневаться. Я тебе этот проулок век не забуду.
— Отчего же не повесить на меня убийство Мерриуэзера? — спросил Энгель, намеренно затронув тему, которой Каллагэн еще не касался. Теперь ему захотелось узнать почему.
— Я бы с удовольствием, да время не сходится. Оно известно нам с точностью до минуты. Гробовщика угробили, когда ты еще не успел войти. У тебя есть алиби, и я могу его подтвердить.
— Что значит «с точностью до минуты»?
— Тебе-то какое дело?
Энгель был уверен, что убийство Мерриуэзера как-то связано с исчезновением Чарли Броди и его пиджака, но вслух он сказал лишь:
— Это провокационное заявление. Вы говорите, что его убили, когда мы с вами стояли в дверях, и мне стало любопытно, откуда вы это знаете.
— Он беседовал по телефону, — ответил Каллагэн, — и сказал: «Кто-то стучится в дверь. Я перезвоню». Потом он положил трубку, но собеседник был настойчив и снова набрал номер бюро. У Мерриуэзера оказалось занято. Значит, когда его пырнули, он упал и столкнул телефон со стола. Стало быть, его убили после того, как он положил трубку, но до того, как собеседник успел повторно набрать номер и услышать короткие гудки. То есть примерно через минуту.
— А с кем говорил Мерриуэзер? Каллагэн нахмурился.
— Ты не в меру любопытен. У полицейских научился?
— Не хотите отвечатьне надо. Я думал, раз уж мы беседуем...
— Ему звонил парень по имени Брок. Курт Брок, помощник Мерриуэзера. Вчера Мерриуэзер уволил его, или отругал, и сегодня Брок пытался договориться о том, чтобы его опять приняли на работу.
— Чем обеспечил алиби и себе, и мне, — заметил Энгель.
— А ты не дурак, — ответил Каллагэн. — Умнее всех, да? Мы проверили. Его квартирная хозяйка подтвердила, что Брок был дома, торопился на встречу с кем-то. Она знает, когда он ушел.
— Значит, я чист, — сказал Энгель.
— Я мог бы учинить тебе пакость, но не хочу, — заявил Каллагэн. — Засадить за хулиганство, например, или за препятствование полиции. Нынче днем ты совершил тридцать семь правонарушений, если желаешь знать. Но как правонарушитель ты мне без надобности. Это было бы слишком просто. Штраф или в худшем случае тридцать суток тюрьмы. Зачем? Чтобы тебе было чем бахвалиться в барах? Нет, я сцапаю тебя на крупном и упрячу надолго. Скажем, за убийство.
— Ну еще бы, — Энгель усмехнулся, понимая, что он в безопасности. Теперь Каллагэн начнет выискивать подходящее убийство, а убийство было единственным преступлением, которого Энгель не совершал — ни недавно, ни давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20