Только когда он уже залез на предыдущие свои записи, то с удрученным вздохом остановился и сказал:
- Фидан, продиктуй мне, пожалуйста, на чем я тут остановился. А я туда переберусь.
Мужчина сидевший за длинным столом перед экраном монитора без промедления поднялся и подошел к доске. Штейн зачем-то отдал ему мел, а сам, вытирая руки о влажную тряпку, перешел к доске на противоположной стене. Светлая из специального пластика панель не позволяла писать на ней мелом и, взяв в плохо оттертые руки большой черный маркер, Штейн попросил:
- Диктуй, дорогой.
Фидан присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть неразборчивый подчерк своего старшего товарища и стал диктовать. Он читал и читал, пока его внимание не привлекла странная деталь уравнения:
- Штейн, почему тут у тебя три четверти круга? Почему не два пи. Не ошибка разве?
Не отвлекаясь от написания, Штейн ответил:
- Нет, дорогой, все правильно. До полного цикла еще дожить надо. А мне надо знать кто и где он сейчас. Я думаю, он еще молод. Думаю, что он только через двадцать - двадцать пять лет получит все, что ему намечено. И мне нужно знать сейчас, где он и что с ним.
Фидан покачав головой, продолжил зачитывать, с трудом разбираясь в подчерке Штейна. Закончив, он вернулся за компьютер, на экране которого "японскими свечами" был обозначен какой-то график. А старик, уже не отвлекаясь, продолжил расписывать только ему ведомые формулы, то упрощая их, то снова усложняя, заменяя участки выражения разложениями из тетради. Он снова обратился к озадаченному графиком мужчине только когда исписал половину доски. Отойдя на шаг, и словно художник осматривая записи, он попросил:
- Фидан, итоговую по мятежу принеси из моей комнаты. На столе синяя тетрадь.
Привыкнув помогать старику, мужчина безропотно поднялся и ушел из большого зала. Вскоре он вернулся, неся в руках толстую похожую на гроссбух синюю тетрадь и передал ее Штейну. Но не вернулся за компьютер к порученному ему стариком заданию, а остался стоять за спиной Штейна и рассматривать доску. Пока Штейн листал тетрадь, забавно слюнявя палец, Фидан, все больше и больше сомневаясь, считывал надписи.
- Штейн, нижняя группа тупиковая. Там стремление к бесконечности выходит.
Отвлекаясь, Штейн, прищурившись посмотрел на доску и сказал:
- Да. Но это не тупик, это новая граница тренда. Восхождение к бесконечности. Но я сейчас всю группу распишу, и тогда уже будем смотреть. Пока судить рано.
Фидан вернулся за компьютер и, запустив еще несколько приложений, стал копировать данные с графика в окна новых программ и по окончании задал обработку. Компьютер сурово затарахтел своими обращениями к "жесткому диску" и, не ожидая быстрого результата, Фидан включил электрический чайник стоящий там же на столе. Когда вода закипела, мужчина налил себе кофе, а старику чай, даже не спрашивая, того будет он или нет. Вскрыл новую плитку шоколада и, разломив ее пополам, стал поедать свою половинку, запивая ее кофе. Старика он не отвлекал. Закончит формулу сам подойдет и возьмет налитый чай.
Но старик и не думал отвлекаться или заканчивать. Исписав доску, он, взяв мел, перебрался на темный паркетный пол. Фидан этому порыву старика нисколько не удивился. Когда заполнены все четыре доски, а ничего еще не переписано или хотя бы сфотографировано выбора не оставалось. Да и не впервой старик завершал свою писанину на полу.
Компьютер характерно стал работать тише и Фидан, отставив кружку в сторону, посмотрел на экран. Там его ожидало изображение пространственной фигуры выведенной множеством пересекающихся линий.
Крякнув от недовольства, Фидан негромко, словно боясь отвлечь старика, сказал:
- Не, это не шар.
Прекрасно расслышав Фидана, Штейн сказал уверенно:
- Проверяй данные. Проверяй остальное. Если не сфера значит ошибка.
Фидан и сам знал, что в итоге должна была получиться сфера. Только сферой можно было проверить результат. Любой прогноз так проверялся. От сферы прошлого до сферы будущего. И там и там должна быть событийная "сфера". Но он уже с самого утра не мог добиться корректного "отзыва".
Поглядев ненавидящим взглядом на монитор, Фидан вдруг успокоился, словно досчитав в уме до десяти и "закрыл", не сохранив результативную фигуру. Терпеливо вернулся к графику из "свечей" и, проверяя по тетради перед ним, каждую цифру из полутысячи отображенных на экране, лишь внимательней вслушался в играющего Вагнера.
- Ну, как под Вагнера работать можно? - спросил он не выдержав, но, не отвлекаясь от своего дела.
- А мне помогает. - Отозвался с пола старик. Чувствуя, что его помощник, потративший целое утро на второстепенную задачу уже на пределе, Штейн сказал смилостивившись: - Фидан, остановись. Завтра я сам проверю цифры. Мы могли ошибиться в переменной по вмешательству. Данные у нас только те, что нам соизволили предоставить. Я проверю их отдельно распишу, вычленю и тогда снова будем строить сферу. А пока посмотри, что у меня получилось.
Штейн поднялся и приглашающим жестом позвал Фидана к себе. Мужчина, осторожно переступая через записи, прошел к старику, замершему над вполне красивым итоговым уравнением. Разобрав, что к чему Фидан только головой покачал:
- Надо вводить данные переменных. Проще уже не сделать. Или ты собрался группу переменных вычислить?
- Зачем мне группа? - насмешливо спросил старик. - Мне нужен только один из них. Садись за компьютер я продиктую. Посмотрим, что за плоскость здесь получается.
Фидан так же осторожно перебрался по исписанному паркету обратно на свое место и довольно быстро ввел продиктованную стариком формулу. Подставив данные и задав обработку, он напомнил старику:
- Я тебе чай налил.
Поблагодарив, старик не жалея формул прошелся к столу и, оглядывая свои записи вокруг, взял чашку в руки и сделал осторожный глоток уже совсем остывшего чая. Он удовлетворенно оглядел все записи и даже те, что сделал на полу, и когда Фидан сообщил ему результат, только согласно покивал.
- Ошибка. Штейн, ты ошибся.
- Нет. - Уверенно сказал старик. - Я не ошибся. Просто, Фидан, деление на ноль неопределенно. И программа встала в тупик. Тенденция у группы переменных… Надо выяснить кто именно у них при действии друг на друга такой неопределенный и стремящийся к точке. И мы найдем нашего красавца…
Фидан откусил от своего куска шоколадки запил его кофе и спросил:
- Я закурю?
- Кури, дорогой. - Согласно кивнул Штейн и когда почувствовал запах дыма, попросил: -
Подставь вместо ка девятнадцать его формулу. И вместо ка двадцать два. Посмотри, что выйдет при упрощении их.
Пока Фидан возился с компьютером старик с чашкой в руках отошел к своему итоговому выражению и всмотрелся в него, словно пытался за всеми этими переменными увидеть людей. Тех самых, которые не давали сфере будущего, собраться и из-за которых она представлялась растянутой от бесконечности к бесконечности трубой. Ошибки не было. Был просто деструктивный элемент, в уравнении стремящийся к нулю в одном варианте и к бесконечности в предыдущем. И его-то и хотел найти Штейн среди знаменателя гигантского окончательного выражения.
- Ну что? - нетерпеливо спросил старик.
- Таки да. - Отозвался с улыбкой Фидан. - Двадцатый забивает все. Зато если и его расписать он с этими двумя в противовес входит. Ноль на выходе.
Удовлетворенно кивая, Штейн попросил:
- На текущей сфере найди его мне.
Через некоторое время Фидан воскликнул, глядя в экран:
- Ого. Да вы батенька извращенец… четыре сотни переменных, с которыми он входит во взаимосвязь. Как ты его искать будешь?
- Задай поиск. Никого из этих переменных мы не "работали"? Похожести, совпадения?
Отрицательно качая головой, Фидан даже ничего не сказал. И так все было понятно.
- Ну, давай тогда перебирать эти четыреста переменных и искать уже с кем они может из обработанных пересекались. - Сказал Штейн, заранее чувствуя тоску от глупой и почти бесполезной работы. - Сфотографируй пока все это… мне снова понадобятся все доски.
Через девять часов довольно тяжелого труда, когда у Фидана как ему самому казалось, стал чугунным мозг, а глаза старика откровенно слезились от напряжения, они прервали работу. Сидя на кухне второго этажа рядом с серверной, старик утешал подчиненного:
- Ничего страшного, Фидан. Штейн найдет его. Штейн и не таких находил. С теми другими сложнее было. Когда я впервые на них наткнулся, они так событийную сферу искривили… что не заметить было сложно. А вычислить не удавалось, они в контакт не вступали с переменными. Они переменные превращали в свои руки. Потому-то я с ними провозился полгода. А тот, кого мы ищем не их собачка. Значит контактов у него навалом.
Саркастически улыбаясь, Фидан сказал:
- Штейн гений, Штейн титан! Штейну делать нефига, на переменную полгода тратить… Лучше бы анализ для заказчика закончили бы, наконец. Он же сцука такая не ценит твоих научных изысканий. Ему котировки подавай…
Штейн впервые за день нормально поев сказал умиротворенно:
- Сделаем, Фидан. Сделаем. Он часто звонит?
- Вчера целый день звонил. Сегодня я телефон выключил как ты и просил. - Отозвался Фидан, наливая и себе и Штейну по полстопки водки. Фидан уже не спрашивал, почему старый иудей позволяет себе не кошерную водку пить после тяжелых рабочих дней. Один раз Штейн объяснил о пользе алкоголя в умеренных количествах после стресса и тяжелого дня и Фидан отстал, следуя примеру старика. Пятьдесят-сто грамм водки в неделю ни одного бога оскорбить не должны. Когда же старый Штейн спрашивал, как правоверный Фидан может себе такое позволять, тот только отмахивался. Аллах велик, он примет в свое царство даже пропащего.
2.
- Этот момент надо очень внимательно слушать. - Сказал Сергей, склонившись к плечу Светланы. Девушка, не отрываясь взглядом от сцены, легонько кивнула. Она все еще жалела, что согласилась потратить время на посещение рок-оперы. Но, искренне надеялась, что такие совместные походы в театр восстановят их подорванные отношения. А что Сергей выбрал "Юнону и Авось", так слава богу, что не "Орфей и Эвридика". Предыдущий романтик в жизни Светланы водил ее в Москве именно на "Орфея". По ее внутренним убеждениям, Светлана еле выжила…
Наполняя душу странным трепетом, низкий голос за сценой стал вещать:
"Бьет двенадцать годов, как часов
Над моей терпеливою нацией.
Есть апостольское число,
Для России оно двенадцать"
Больше всего голос походил на бас какого-нибудь попа и откровенно Светлане не понравился. Отстраняясь от окружающего своими мыслями, девушка снова задумалась об их с Сергеем охлаждении. Тот уже не названивал по десять раз на дню. Уже не стремился на людях и вообще где мог поцеловать ее и другими способами выразить свои чувства. Мальчик охладевал, думала Светлана в бессилии, что-либо изменить.
Отношения действительно приходилось восстанавливать. Сергей вернулся из мятежного города совсем иным, нежели уезжал туда. Более замкнутым, более скованным. Словно боялся словом или жестом выдать мысли, им завладевшие там. Вдобавок ко всему, в Москве Свете с ним даже не удалось толком поговорить. Все время мешалась эта Ольга, которую мать Сергея просила повозить ее сына пока он второпях решает свои вопросы в столице. Личная машина Сергея встала на перекраску, избавляясь от глупых красных крестов на дверях. Вот и катала эта стерва их, слушая абсолютно все разговоры в машине. И в ресторанах слушала. И даже домой к себе Светлана была вынуждена ее приглашать. Сергей, понимаете ли, не мог ее оставить одну в машине. Он чувствовал, что несколько обязан девушке, которую так "напрягла" его мать. И нет что бы Анна Андреевна уезжая на поезде в Санкт-Петербург забрала и эту Ольгу с собой, так она поручила ей перегнать машину обратно, а пока Сережа в Москве катать его, чтобы срочно решить дела. Но самое что бесило Светлану, это проживание Сергея и этой Ольги в одном номере гостиничном. Пусть в разных комнатах, но в ОДНОМ номере. Светлана была в бешенстве. И не позволила этим двоим ни одной ночи провести без нее. Знала она таких тихих девочек. Тихо-тихо, а они своего добиваются. И пусть Ольга откровенно показывала, что Сергей ей не интересен, Светлана знала и эти приемчики. А уж когда через четыре дня они уехали из Москвы перегоняя машины, Светлана названивала Сергею каждые три часа, проверяя, едут они или встали где-нибудь и треплются непонятно о чем.
Понимая, что ведет себя как дура Светлана ничего не могла с собой поделать. Она столько времени и сил потратила на этого мальчика, чтобы какая-то провинциальная девица получила себе то, что она наметила для себя. И потому, когда Сергей вызвал Светлану к себе в Питер она конечно обрадовалась. Значит, держит она еще его. Значит, мальчик не сбежал. Приятно ведь понимать свою маленькую, но власть над мужчиной.
А уж букетище роз, и дорогой браслет на руку подаренные ей прямо по приезду и вовсе прогнали глупые мысли Светланы, бросить Сергея и вернуться к своим старым приятелям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
- Фидан, продиктуй мне, пожалуйста, на чем я тут остановился. А я туда переберусь.
Мужчина сидевший за длинным столом перед экраном монитора без промедления поднялся и подошел к доске. Штейн зачем-то отдал ему мел, а сам, вытирая руки о влажную тряпку, перешел к доске на противоположной стене. Светлая из специального пластика панель не позволяла писать на ней мелом и, взяв в плохо оттертые руки большой черный маркер, Штейн попросил:
- Диктуй, дорогой.
Фидан присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть неразборчивый подчерк своего старшего товарища и стал диктовать. Он читал и читал, пока его внимание не привлекла странная деталь уравнения:
- Штейн, почему тут у тебя три четверти круга? Почему не два пи. Не ошибка разве?
Не отвлекаясь от написания, Штейн ответил:
- Нет, дорогой, все правильно. До полного цикла еще дожить надо. А мне надо знать кто и где он сейчас. Я думаю, он еще молод. Думаю, что он только через двадцать - двадцать пять лет получит все, что ему намечено. И мне нужно знать сейчас, где он и что с ним.
Фидан покачав головой, продолжил зачитывать, с трудом разбираясь в подчерке Штейна. Закончив, он вернулся за компьютер, на экране которого "японскими свечами" был обозначен какой-то график. А старик, уже не отвлекаясь, продолжил расписывать только ему ведомые формулы, то упрощая их, то снова усложняя, заменяя участки выражения разложениями из тетради. Он снова обратился к озадаченному графиком мужчине только когда исписал половину доски. Отойдя на шаг, и словно художник осматривая записи, он попросил:
- Фидан, итоговую по мятежу принеси из моей комнаты. На столе синяя тетрадь.
Привыкнув помогать старику, мужчина безропотно поднялся и ушел из большого зала. Вскоре он вернулся, неся в руках толстую похожую на гроссбух синюю тетрадь и передал ее Штейну. Но не вернулся за компьютер к порученному ему стариком заданию, а остался стоять за спиной Штейна и рассматривать доску. Пока Штейн листал тетрадь, забавно слюнявя палец, Фидан, все больше и больше сомневаясь, считывал надписи.
- Штейн, нижняя группа тупиковая. Там стремление к бесконечности выходит.
Отвлекаясь, Штейн, прищурившись посмотрел на доску и сказал:
- Да. Но это не тупик, это новая граница тренда. Восхождение к бесконечности. Но я сейчас всю группу распишу, и тогда уже будем смотреть. Пока судить рано.
Фидан вернулся за компьютер и, запустив еще несколько приложений, стал копировать данные с графика в окна новых программ и по окончании задал обработку. Компьютер сурово затарахтел своими обращениями к "жесткому диску" и, не ожидая быстрого результата, Фидан включил электрический чайник стоящий там же на столе. Когда вода закипела, мужчина налил себе кофе, а старику чай, даже не спрашивая, того будет он или нет. Вскрыл новую плитку шоколада и, разломив ее пополам, стал поедать свою половинку, запивая ее кофе. Старика он не отвлекал. Закончит формулу сам подойдет и возьмет налитый чай.
Но старик и не думал отвлекаться или заканчивать. Исписав доску, он, взяв мел, перебрался на темный паркетный пол. Фидан этому порыву старика нисколько не удивился. Когда заполнены все четыре доски, а ничего еще не переписано или хотя бы сфотографировано выбора не оставалось. Да и не впервой старик завершал свою писанину на полу.
Компьютер характерно стал работать тише и Фидан, отставив кружку в сторону, посмотрел на экран. Там его ожидало изображение пространственной фигуры выведенной множеством пересекающихся линий.
Крякнув от недовольства, Фидан негромко, словно боясь отвлечь старика, сказал:
- Не, это не шар.
Прекрасно расслышав Фидана, Штейн сказал уверенно:
- Проверяй данные. Проверяй остальное. Если не сфера значит ошибка.
Фидан и сам знал, что в итоге должна была получиться сфера. Только сферой можно было проверить результат. Любой прогноз так проверялся. От сферы прошлого до сферы будущего. И там и там должна быть событийная "сфера". Но он уже с самого утра не мог добиться корректного "отзыва".
Поглядев ненавидящим взглядом на монитор, Фидан вдруг успокоился, словно досчитав в уме до десяти и "закрыл", не сохранив результативную фигуру. Терпеливо вернулся к графику из "свечей" и, проверяя по тетради перед ним, каждую цифру из полутысячи отображенных на экране, лишь внимательней вслушался в играющего Вагнера.
- Ну, как под Вагнера работать можно? - спросил он не выдержав, но, не отвлекаясь от своего дела.
- А мне помогает. - Отозвался с пола старик. Чувствуя, что его помощник, потративший целое утро на второстепенную задачу уже на пределе, Штейн сказал смилостивившись: - Фидан, остановись. Завтра я сам проверю цифры. Мы могли ошибиться в переменной по вмешательству. Данные у нас только те, что нам соизволили предоставить. Я проверю их отдельно распишу, вычленю и тогда снова будем строить сферу. А пока посмотри, что у меня получилось.
Штейн поднялся и приглашающим жестом позвал Фидана к себе. Мужчина, осторожно переступая через записи, прошел к старику, замершему над вполне красивым итоговым уравнением. Разобрав, что к чему Фидан только головой покачал:
- Надо вводить данные переменных. Проще уже не сделать. Или ты собрался группу переменных вычислить?
- Зачем мне группа? - насмешливо спросил старик. - Мне нужен только один из них. Садись за компьютер я продиктую. Посмотрим, что за плоскость здесь получается.
Фидан так же осторожно перебрался по исписанному паркету обратно на свое место и довольно быстро ввел продиктованную стариком формулу. Подставив данные и задав обработку, он напомнил старику:
- Я тебе чай налил.
Поблагодарив, старик не жалея формул прошелся к столу и, оглядывая свои записи вокруг, взял чашку в руки и сделал осторожный глоток уже совсем остывшего чая. Он удовлетворенно оглядел все записи и даже те, что сделал на полу, и когда Фидан сообщил ему результат, только согласно покивал.
- Ошибка. Штейн, ты ошибся.
- Нет. - Уверенно сказал старик. - Я не ошибся. Просто, Фидан, деление на ноль неопределенно. И программа встала в тупик. Тенденция у группы переменных… Надо выяснить кто именно у них при действии друг на друга такой неопределенный и стремящийся к точке. И мы найдем нашего красавца…
Фидан откусил от своего куска шоколадки запил его кофе и спросил:
- Я закурю?
- Кури, дорогой. - Согласно кивнул Штейн и когда почувствовал запах дыма, попросил: -
Подставь вместо ка девятнадцать его формулу. И вместо ка двадцать два. Посмотри, что выйдет при упрощении их.
Пока Фидан возился с компьютером старик с чашкой в руках отошел к своему итоговому выражению и всмотрелся в него, словно пытался за всеми этими переменными увидеть людей. Тех самых, которые не давали сфере будущего, собраться и из-за которых она представлялась растянутой от бесконечности к бесконечности трубой. Ошибки не было. Был просто деструктивный элемент, в уравнении стремящийся к нулю в одном варианте и к бесконечности в предыдущем. И его-то и хотел найти Штейн среди знаменателя гигантского окончательного выражения.
- Ну что? - нетерпеливо спросил старик.
- Таки да. - Отозвался с улыбкой Фидан. - Двадцатый забивает все. Зато если и его расписать он с этими двумя в противовес входит. Ноль на выходе.
Удовлетворенно кивая, Штейн попросил:
- На текущей сфере найди его мне.
Через некоторое время Фидан воскликнул, глядя в экран:
- Ого. Да вы батенька извращенец… четыре сотни переменных, с которыми он входит во взаимосвязь. Как ты его искать будешь?
- Задай поиск. Никого из этих переменных мы не "работали"? Похожести, совпадения?
Отрицательно качая головой, Фидан даже ничего не сказал. И так все было понятно.
- Ну, давай тогда перебирать эти четыреста переменных и искать уже с кем они может из обработанных пересекались. - Сказал Штейн, заранее чувствуя тоску от глупой и почти бесполезной работы. - Сфотографируй пока все это… мне снова понадобятся все доски.
Через девять часов довольно тяжелого труда, когда у Фидана как ему самому казалось, стал чугунным мозг, а глаза старика откровенно слезились от напряжения, они прервали работу. Сидя на кухне второго этажа рядом с серверной, старик утешал подчиненного:
- Ничего страшного, Фидан. Штейн найдет его. Штейн и не таких находил. С теми другими сложнее было. Когда я впервые на них наткнулся, они так событийную сферу искривили… что не заметить было сложно. А вычислить не удавалось, они в контакт не вступали с переменными. Они переменные превращали в свои руки. Потому-то я с ними провозился полгода. А тот, кого мы ищем не их собачка. Значит контактов у него навалом.
Саркастически улыбаясь, Фидан сказал:
- Штейн гений, Штейн титан! Штейну делать нефига, на переменную полгода тратить… Лучше бы анализ для заказчика закончили бы, наконец. Он же сцука такая не ценит твоих научных изысканий. Ему котировки подавай…
Штейн впервые за день нормально поев сказал умиротворенно:
- Сделаем, Фидан. Сделаем. Он часто звонит?
- Вчера целый день звонил. Сегодня я телефон выключил как ты и просил. - Отозвался Фидан, наливая и себе и Штейну по полстопки водки. Фидан уже не спрашивал, почему старый иудей позволяет себе не кошерную водку пить после тяжелых рабочих дней. Один раз Штейн объяснил о пользе алкоголя в умеренных количествах после стресса и тяжелого дня и Фидан отстал, следуя примеру старика. Пятьдесят-сто грамм водки в неделю ни одного бога оскорбить не должны. Когда же старый Штейн спрашивал, как правоверный Фидан может себе такое позволять, тот только отмахивался. Аллах велик, он примет в свое царство даже пропащего.
2.
- Этот момент надо очень внимательно слушать. - Сказал Сергей, склонившись к плечу Светланы. Девушка, не отрываясь взглядом от сцены, легонько кивнула. Она все еще жалела, что согласилась потратить время на посещение рок-оперы. Но, искренне надеялась, что такие совместные походы в театр восстановят их подорванные отношения. А что Сергей выбрал "Юнону и Авось", так слава богу, что не "Орфей и Эвридика". Предыдущий романтик в жизни Светланы водил ее в Москве именно на "Орфея". По ее внутренним убеждениям, Светлана еле выжила…
Наполняя душу странным трепетом, низкий голос за сценой стал вещать:
"Бьет двенадцать годов, как часов
Над моей терпеливою нацией.
Есть апостольское число,
Для России оно двенадцать"
Больше всего голос походил на бас какого-нибудь попа и откровенно Светлане не понравился. Отстраняясь от окружающего своими мыслями, девушка снова задумалась об их с Сергеем охлаждении. Тот уже не названивал по десять раз на дню. Уже не стремился на людях и вообще где мог поцеловать ее и другими способами выразить свои чувства. Мальчик охладевал, думала Светлана в бессилии, что-либо изменить.
Отношения действительно приходилось восстанавливать. Сергей вернулся из мятежного города совсем иным, нежели уезжал туда. Более замкнутым, более скованным. Словно боялся словом или жестом выдать мысли, им завладевшие там. Вдобавок ко всему, в Москве Свете с ним даже не удалось толком поговорить. Все время мешалась эта Ольга, которую мать Сергея просила повозить ее сына пока он второпях решает свои вопросы в столице. Личная машина Сергея встала на перекраску, избавляясь от глупых красных крестов на дверях. Вот и катала эта стерва их, слушая абсолютно все разговоры в машине. И в ресторанах слушала. И даже домой к себе Светлана была вынуждена ее приглашать. Сергей, понимаете ли, не мог ее оставить одну в машине. Он чувствовал, что несколько обязан девушке, которую так "напрягла" его мать. И нет что бы Анна Андреевна уезжая на поезде в Санкт-Петербург забрала и эту Ольгу с собой, так она поручила ей перегнать машину обратно, а пока Сережа в Москве катать его, чтобы срочно решить дела. Но самое что бесило Светлану, это проживание Сергея и этой Ольги в одном номере гостиничном. Пусть в разных комнатах, но в ОДНОМ номере. Светлана была в бешенстве. И не позволила этим двоим ни одной ночи провести без нее. Знала она таких тихих девочек. Тихо-тихо, а они своего добиваются. И пусть Ольга откровенно показывала, что Сергей ей не интересен, Светлана знала и эти приемчики. А уж когда через четыре дня они уехали из Москвы перегоняя машины, Светлана названивала Сергею каждые три часа, проверяя, едут они или встали где-нибудь и треплются непонятно о чем.
Понимая, что ведет себя как дура Светлана ничего не могла с собой поделать. Она столько времени и сил потратила на этого мальчика, чтобы какая-то провинциальная девица получила себе то, что она наметила для себя. И потому, когда Сергей вызвал Светлану к себе в Питер она конечно обрадовалась. Значит, держит она еще его. Значит, мальчик не сбежал. Приятно ведь понимать свою маленькую, но власть над мужчиной.
А уж букетище роз, и дорогой браслет на руку подаренные ей прямо по приезду и вовсе прогнали глупые мысли Светланы, бросить Сергея и вернуться к своим старым приятелям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77