.. Я имею в виду сейчас, пока мы с тобой что-нибудь не придумаем... Я ведь могла бы стоять на вашем рынке в одном купальнике... А моих двух пупков никто бы не обнаружил - я могла бы пластырем их заклеить и сказать, что, мол, поцарапалась там... Ведь ты же сам говорил, что сейчас этим занимаются многие нормальные земные девушки...
Володя почувствовал, что у него просто в глазах потемнело, будто собрались грозовые тучи. И пот прошиб, несмотря на холод вокруг. Владимир решил не сдерживать себя и сделать первое, что ему пришло в голову, - он нежно так скользнул правой рукой, которой гладил сейчас роскошные пепельные локоны Леи, к горлу девушки и властно - ведь Лея теперь была его женой - сжал ее горло так, что она замолчала. Не сильно, но и не ласково. Лея замолчала, и Владимир почувствовал, как в напрасной попытке сглотнуть нежные хрящики девушки тщетно задвигались под его пальцами. И это было единственной попыткой сопротивления покорно перенесшей Володину реакцию Леи. Тогда Володя запустил пальцы левой руки своей жене в волосы снизу и, сжав их до отблеска страдания в глазах жены, сейчас такой трогательно-беззащитной в его руках, развернул Лею лицом к себе и отчетливо, акцентируя каждое слово, сказал, не ослабляя хватки на ее шее:
- Я прошу тебя, милая, никогда больше - слышишь, никогда - даже не думать на подобные темы, если ты меня хоть немного любишь. Договорились?
И Володя, разжав пальцы правой руки, дал горлу чуть порозовевшей девушки свободу. Лея, порывисто обняв Владимира, прижалась к его пушистой и колючей от шерстяных свитеров груди щекой и тихо сказала:
- Прости меня, милый... Но нам нужно подумать, чем мы будем с тобой питаться дальше. Придумай что-нибудь получше, если... Если я была так не права.
Владимир со слезами обхватил лицо Леи под ушками и затылком своими вспотевшими ладонями и горячо поцеловал ее во влажные, покорно расслабленные сейчас уста, радостно откликнувшиеся на ласку мужа. Владимир понимал, что его анданорианка была совсем из другого мира и была не виновата, что в ее голову пришло такое. И он знал, что, для того чтобы прокормить ее, он вынужден будет пойти и на воровство, и на грабеж, и на мародерство. “Но, Господи! - подумал Владимир. - Ведь должен же быть какой-то иной выход!”
И тут, словно ответом на его мысли, раздалась пронзительная трель звонка. Володя, повинуясь порыву, сгрузил застигнутую врасплох внезапным визитом Лею в туалет, где она тут же заперлась, а сам ринулся к двери и заглянул в “глазок”. На пороге, с мрачной, как показалось Володе, полуулыбкой, стоял полковник Зубцов.
Владимиру пришла в голову мысль, что, быть может, правильнее всего было бы не открыть сейчас дверь. Но он уже заглянул в “глазок”, и, стало быть, вполне вероятно, что Зубцов увидел мелькание его тени сквозь узкое отверстие. Владимир с сердечным трепетом отворил дверь и впустил Юрия внутрь. Зубцов деловито пожал Володину руку, улыбаясь как-то слишком по-доброму и в то же время немного официально.
- Ну, как поживаешь? - спросил полковник.
- Да так, помаленьку, - откликнулся Володя.
- Это хорошо, - одобрил Юрий. - Можно мне пройти в комнату?
У Владимира в сердце так и похолодело. Ему показалось, что Зубцов хочет войти в комнату потому, что по- дозревает, что Владимир скрывает у себя Лею. Владимир подумал, что ему очень повезло, что в данный момент его жена была в туалете. Не в шкаф же ей прятаться, как в дурацких анекдотах про любовников! Володя молча указал полковнику на дверь в свою комнату, Зубцов же, снявший было плащ, вновь накинул его на плечи, сказав Владимиру:
- Что-то холодновато у тебя. Чего это ты, закаляться, что ли, вздумал?
- Да что-то вроде того, - промямлил Володя, чувствуя, как омерзительная апатия наполняет его тело гадкой сонливостью. Словно, если он теперь ляжет на кровать и закроет глаза, полковник пожелает ему “спокойной ночи” и уйдет восвояси...
- Молодец, - одобрил Зубцов. - Это ты хорошо придумал. Ведь мало ли чего нас дальше с тобой ждет, не правда ли?
Владимир в ответ лишь рассеянно кивнул. Зубцов заглянул в Володину спальню, куда он, собственно, и был приглашен пройти, но вдруг, повернувшись к Владимиру всем корпусом, сказал:
- А можно, я пройду в другую комнату? Что-то мне видик захотелось посмотреть, я свой давно не включал.
Владимир отметил, что правую руку Зубцов держит в не по-хорошему оттопыренном кармане плаща. Володя сглотнул сделавшуюся вдруг вязкой слюну и сказал:
- Ну, конечно, проходи, располагайся.
Зубцов же пропустил Владимира вперед, будто в приступе необъяснимой галантности. Владимир вошел первым, ощущая позвоночником нацеленное себе в спину безжалостное дуло зубцовского пистолета. Или уже плазмомета?
Зубцов опустился на стул и, зевнув, попросил:
- Поставь мне, знаешь, что-нибудь трогательное... Советское... Из классики. Знаешь, фильм такой хороший был “Чужой среди своих...”. Там еще актер этот играл, помнишь... Ну, есть он у тебя, фильм-то?
- Да нет... - будто задумавшись на мгновение, ответил Володя. - Нет у меня такого...
- Ну тогда и не надо ничего, - словно повеселев, сказал Зубцов. - Пойдем, что ли, на кухню тогда, угостишь меня чем-нибудь, идет? Как, запасов-то хватает?
Владимир почувствовал, что разоблачен и балансирует на грани пропасти. Он проводил Зубцова на кухню и сказал:
- Слушай, Юр, ты тут располагайся пока, а я забегу в туалет, идет?
- Конечно, Володь, - откликнулся полковник. - Ты тоже чувствуй себя как дома - твоя же ведь квартира-то, правда?
Владимир понял, что Зубцов намекает ему на возможную, в случае его расстрела, конфискацию жилья Сопротивлением. И у него хватило сил лишь кивнуть в ответ. Владимир надеялся, что он выглядел убедительно. Он ошибался - со стороны он смотрелся раздавленно и жалко. Володя подумал, что Зубцов наверняка не уйдет, не осмотрев всю квартиру в поисках Леи, и специально пошел в туалет, чтобы Зубцов не попытался открыть дверь, за которой скрывалась обнаженная, беззащитная Лея. Про туалет же он сказал вслух, в надежде, что Лея сообразит незаметно отпереться, когда он будет открывать дверь. Слава Богу, у нее хватило ума это сделать. Владимир вошел в туалет и увидел стоявшую в углу, возле бачка, Лею. “Одно дело прятать от обыска пистолет, ну или там документ какой, - подумалось Владимиру, - совсем другое - живого человека”. И тут Володя встал над унитазом, расстегнул ширинку и понял, что от нервного напряжения не в силах выдавить из себя ни капли. Он бросил на Лею отчаянный взгляд, и девушка, державшаяся молодцом, ответила ему серьезным, глубоким кивком головы. Она, чуток посторонне Владимира, аккуратно села на унитаз, и через считанные секунды приникшего к стене между уборной и кухней уха Зубцова достигли характерные урчание и бульканье выгружающего порцию шлаков кишечника. Полковник, кивнув самому себе, понял, что у него есть пара минут времени, и на цыпочках, беззвучно и стремительно пройдя в большую комнату, отворил шкаф, сжимая правой рукой плазмомет с повернутым предохранителем. Никого. Заглянул под кровать, за занавеску и на балкон. Снова никого. Прокрался в Володину спальню, обшарил углы, и там - опять пусто. Открыл антресоль в коридоре и легко, несмотря на свою массивность, подтянулся, заглядывая внутрь. Шаром покати. Воровато приоткрыл дверь в ванную комнату, заглянул за полупрозрачную полиэтиленовую занавесочку с рыбками и дельфинчиками - безрезультатно. После этого, услышав из туалета звук рвущейся бумаги, тихонько прошел на прежнее место на кухне и натянул фирменную широкую улыбку на привычные к ней губы. Владимир, который все это время сам вслушивался, стоя у двери, во все перемещения полковника и достаточно точно их вычислил, спустил воду, звякнул шпингалетом и, распахнув дверь, вышел.
- С облегчением тебя, - шутливо приветствовал его полковник.
Открытая дверь уборной на секунду скрыла часть коридора от орлиного взора полковника, и быстроногая босая Лея, воспользовавшись моментом, беззвучной белой тенью скользнула в ванную комнату и, привычная к холоду, легла на дно чугунного эмалированного ложа.
- Я тут статистику собираю, - сказал он Владимиру, мывшему руки на кухне, - сколько у кого из наших еды осталось от месячного пайка. Покажи-ка мне остатки твоих запасов.
Владимир уже очевидно трясущимися - а он-то думал, что только в триллерах и детективах такое бывает, - руками открыл полочку, на которой не оставалось почти ничего.
- Э-эх! - протянул Зубцов. - И это все?
- Все, - сглотнул Владимир.
- Прожорливый ты какой, да? - полуутвердительно, с угасающей улыбкой на губах спросил Зубцов. Взгляд его сделался чужим и деревянным.
- Да нет, - сообразив вдруг, торопливо откликнулся Владимир. - Понимаешь, Юр, девчонка одна, моя знакомая, Катька Соловьева, ну... Она с голода пропадала совсем, проституцией занялась... Я думал ей помочь, пригласил к себе, - Володя импровизировал, по ходу дела выдумывая душещипательную историю в духе Федора Михайловича, - она же разделась, и я... В общем... - Володя замялся, впрочем, весьма натурально, пытаясь описать словами не совершенный им поступок.
- В общем, - чуть даже участливо спросил его Зубцов, - лифчик, трусики, платьице и книжечки душеспасительные к ней имеют отношение?
Владимир, очень кстати густо покраснев, сказал:
- Ну, в общем, да.
- А теперь, стало быть, ты ее, несчастную, кормишь... Так?
- Ну да... - переминаясь с ноги на ногу, продолжал врать Владимир.
- А она жрет, как слоняра, и не подавится. Верно?
Владимир, словно ничего не понимая, вскинул на Зубцова глаза и удивленно насупил брови.
- Жрет, а ей все мало, сколько ни давай, так? - уточнил полковник, пристально глядя Володе в глаза.
Володя же смотрел на Зубцова так, словно видел его впервые. У него явно открылось второе актерское дыхание - ведь обычно мастерство врать не краснея не входило в число его умений.
- Да нет, она, бедняжка, как птичка кушает, - сказал он наконец после паузы. - У нее просто трое братьев и мать-старушка. Она им таскает.
- А в постели-то она как, ничего? - с усмешкой спросил Зубцов.
Владимир сжал кулаки и сказал полковнику с плохо скрываемым гневом:
- Юрий Васильевич, сдается мне, что вы уже слишком далеко зашли. Кажется, Сопротивление - не монашеский орден, и я не обязан вам отчетом о своей личной жизни!
- Да тихо ты, тихо, дурачок. Не ерепенься, - негромко сказал Зубцов, поднимаясь. - Я ж так, по-дружески. Ну не буду тебя объедать, не буду, раз тебе и самому мало. Расслабься. Сбрось напряжение. Вот в туалет только зайду и не буду тебя больше мучить. Идет?
Владимир пожал плечами, всем видом показывая, что чувствует себя незаслуженно обиженным Зубцовым. Полковник аккуратно - осторожность эта не укрылась от взгляда Владимира - открыл дверь ванной, где скрывалась за занавесочкой на дне Лея, а потом сказал:
- Ох, перепутал... - отворил, так же опасливо и не вынимая руку из кармана плаща, дверь уборной, прошел внутрь и заперся там.
Владимир, услышав, наконец, из туалета звон падающей струи, помог Лее выпорхнуть - иначе не скажешь, так стремительно и бесшумно она покинула помещение - из ванной, слава Богу, полы в квартире Владимира не были скрипучими. Лишь только девушка скрылась в комнате, Зубцов открыл дверь туалета и, пройдя в ванную комнату, принялся мыть руки, поглядывая в зеркало на стоящего за его спиной Владимира. Он лишь на секунду вытащил из кармана правую руку и затем сунул ее обратно. Потом вновь отодвинул штору с веселыми рыбками и голубоватыми водорослями - у Володи похолодело в груди, в который уж раз за сегодняшний день - и сказал Владимиру, подойдя к нему вплотную и взяв его за шерстяную ниточку, вылезшую из свитера, двумя пальцами:
- Знаешь, старик, а ведь ты у меня под подозрением. Первый, так сказать, подозреваемый. У нас знаешь что случилось? Странная вещь. Ты нам пистолетик-то плазменный в прошлый раз отдал, верно?
- Отдал, - тихо ответил Владимир, потерянно следя за вращавшейся ниточкой.
- Верно. Отдал, - негромко сказал Зубцов. - А пистолетик-то, что ты нам отдал, другой, понимаешь? Анданорец, которого ты взял, не простым оказался - этот был чем-то вроде внутренней полиции, понимаешь? Это мы уж наверняка выяснили. Ну и плазмометик ему по статусу другой полагался - такой же на вид, а на деле - ох какой усовершенствованный. Сечешь?
- Да, - ответил Володя, не поднимая глаз.
- Ну вот, - сказал Зубцов, - чудится мне, что ты пистолетики-то перепутал и мне не его оружие отдал, а его напарника. А может, и напарницы - как ты думаешь, возможно ли такое?
Владимир понял, что глаза уже просто необходимо поднять, и сделал это. И просто схлестнулся с Зубцовым взглядом и молчал.
- Ну вот, - продолжил полковник, уже сам слегка опустив взгляд, - стало быть, если ты ее где-нибудь на хате содержишь, то у тебя трое суток, чтоб нам ее отдать. Идет? И пистолетик тот, к слову, тоже. Понимаешь? Если ты нам все это отдашь, то получишь награду, как договорились. Если нет, то не мне тебе объяснять, что дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Володя почувствовал, что у него просто в глазах потемнело, будто собрались грозовые тучи. И пот прошиб, несмотря на холод вокруг. Владимир решил не сдерживать себя и сделать первое, что ему пришло в голову, - он нежно так скользнул правой рукой, которой гладил сейчас роскошные пепельные локоны Леи, к горлу девушки и властно - ведь Лея теперь была его женой - сжал ее горло так, что она замолчала. Не сильно, но и не ласково. Лея замолчала, и Владимир почувствовал, как в напрасной попытке сглотнуть нежные хрящики девушки тщетно задвигались под его пальцами. И это было единственной попыткой сопротивления покорно перенесшей Володину реакцию Леи. Тогда Володя запустил пальцы левой руки своей жене в волосы снизу и, сжав их до отблеска страдания в глазах жены, сейчас такой трогательно-беззащитной в его руках, развернул Лею лицом к себе и отчетливо, акцентируя каждое слово, сказал, не ослабляя хватки на ее шее:
- Я прошу тебя, милая, никогда больше - слышишь, никогда - даже не думать на подобные темы, если ты меня хоть немного любишь. Договорились?
И Володя, разжав пальцы правой руки, дал горлу чуть порозовевшей девушки свободу. Лея, порывисто обняв Владимира, прижалась к его пушистой и колючей от шерстяных свитеров груди щекой и тихо сказала:
- Прости меня, милый... Но нам нужно подумать, чем мы будем с тобой питаться дальше. Придумай что-нибудь получше, если... Если я была так не права.
Владимир со слезами обхватил лицо Леи под ушками и затылком своими вспотевшими ладонями и горячо поцеловал ее во влажные, покорно расслабленные сейчас уста, радостно откликнувшиеся на ласку мужа. Владимир понимал, что его анданорианка была совсем из другого мира и была не виновата, что в ее голову пришло такое. И он знал, что, для того чтобы прокормить ее, он вынужден будет пойти и на воровство, и на грабеж, и на мародерство. “Но, Господи! - подумал Владимир. - Ведь должен же быть какой-то иной выход!”
И тут, словно ответом на его мысли, раздалась пронзительная трель звонка. Володя, повинуясь порыву, сгрузил застигнутую врасплох внезапным визитом Лею в туалет, где она тут же заперлась, а сам ринулся к двери и заглянул в “глазок”. На пороге, с мрачной, как показалось Володе, полуулыбкой, стоял полковник Зубцов.
Владимиру пришла в голову мысль, что, быть может, правильнее всего было бы не открыть сейчас дверь. Но он уже заглянул в “глазок”, и, стало быть, вполне вероятно, что Зубцов увидел мелькание его тени сквозь узкое отверстие. Владимир с сердечным трепетом отворил дверь и впустил Юрия внутрь. Зубцов деловито пожал Володину руку, улыбаясь как-то слишком по-доброму и в то же время немного официально.
- Ну, как поживаешь? - спросил полковник.
- Да так, помаленьку, - откликнулся Володя.
- Это хорошо, - одобрил Юрий. - Можно мне пройти в комнату?
У Владимира в сердце так и похолодело. Ему показалось, что Зубцов хочет войти в комнату потому, что по- дозревает, что Владимир скрывает у себя Лею. Владимир подумал, что ему очень повезло, что в данный момент его жена была в туалете. Не в шкаф же ей прятаться, как в дурацких анекдотах про любовников! Володя молча указал полковнику на дверь в свою комнату, Зубцов же, снявший было плащ, вновь накинул его на плечи, сказав Владимиру:
- Что-то холодновато у тебя. Чего это ты, закаляться, что ли, вздумал?
- Да что-то вроде того, - промямлил Володя, чувствуя, как омерзительная апатия наполняет его тело гадкой сонливостью. Словно, если он теперь ляжет на кровать и закроет глаза, полковник пожелает ему “спокойной ночи” и уйдет восвояси...
- Молодец, - одобрил Зубцов. - Это ты хорошо придумал. Ведь мало ли чего нас дальше с тобой ждет, не правда ли?
Владимир в ответ лишь рассеянно кивнул. Зубцов заглянул в Володину спальню, куда он, собственно, и был приглашен пройти, но вдруг, повернувшись к Владимиру всем корпусом, сказал:
- А можно, я пройду в другую комнату? Что-то мне видик захотелось посмотреть, я свой давно не включал.
Владимир отметил, что правую руку Зубцов держит в не по-хорошему оттопыренном кармане плаща. Володя сглотнул сделавшуюся вдруг вязкой слюну и сказал:
- Ну, конечно, проходи, располагайся.
Зубцов же пропустил Владимира вперед, будто в приступе необъяснимой галантности. Владимир вошел первым, ощущая позвоночником нацеленное себе в спину безжалостное дуло зубцовского пистолета. Или уже плазмомета?
Зубцов опустился на стул и, зевнув, попросил:
- Поставь мне, знаешь, что-нибудь трогательное... Советское... Из классики. Знаешь, фильм такой хороший был “Чужой среди своих...”. Там еще актер этот играл, помнишь... Ну, есть он у тебя, фильм-то?
- Да нет... - будто задумавшись на мгновение, ответил Володя. - Нет у меня такого...
- Ну тогда и не надо ничего, - словно повеселев, сказал Зубцов. - Пойдем, что ли, на кухню тогда, угостишь меня чем-нибудь, идет? Как, запасов-то хватает?
Владимир почувствовал, что разоблачен и балансирует на грани пропасти. Он проводил Зубцова на кухню и сказал:
- Слушай, Юр, ты тут располагайся пока, а я забегу в туалет, идет?
- Конечно, Володь, - откликнулся полковник. - Ты тоже чувствуй себя как дома - твоя же ведь квартира-то, правда?
Владимир понял, что Зубцов намекает ему на возможную, в случае его расстрела, конфискацию жилья Сопротивлением. И у него хватило сил лишь кивнуть в ответ. Владимир надеялся, что он выглядел убедительно. Он ошибался - со стороны он смотрелся раздавленно и жалко. Володя подумал, что Зубцов наверняка не уйдет, не осмотрев всю квартиру в поисках Леи, и специально пошел в туалет, чтобы Зубцов не попытался открыть дверь, за которой скрывалась обнаженная, беззащитная Лея. Про туалет же он сказал вслух, в надежде, что Лея сообразит незаметно отпереться, когда он будет открывать дверь. Слава Богу, у нее хватило ума это сделать. Владимир вошел в туалет и увидел стоявшую в углу, возле бачка, Лею. “Одно дело прятать от обыска пистолет, ну или там документ какой, - подумалось Владимиру, - совсем другое - живого человека”. И тут Володя встал над унитазом, расстегнул ширинку и понял, что от нервного напряжения не в силах выдавить из себя ни капли. Он бросил на Лею отчаянный взгляд, и девушка, державшаяся молодцом, ответила ему серьезным, глубоким кивком головы. Она, чуток посторонне Владимира, аккуратно села на унитаз, и через считанные секунды приникшего к стене между уборной и кухней уха Зубцова достигли характерные урчание и бульканье выгружающего порцию шлаков кишечника. Полковник, кивнув самому себе, понял, что у него есть пара минут времени, и на цыпочках, беззвучно и стремительно пройдя в большую комнату, отворил шкаф, сжимая правой рукой плазмомет с повернутым предохранителем. Никого. Заглянул под кровать, за занавеску и на балкон. Снова никого. Прокрался в Володину спальню, обшарил углы, и там - опять пусто. Открыл антресоль в коридоре и легко, несмотря на свою массивность, подтянулся, заглядывая внутрь. Шаром покати. Воровато приоткрыл дверь в ванную комнату, заглянул за полупрозрачную полиэтиленовую занавесочку с рыбками и дельфинчиками - безрезультатно. После этого, услышав из туалета звук рвущейся бумаги, тихонько прошел на прежнее место на кухне и натянул фирменную широкую улыбку на привычные к ней губы. Владимир, который все это время сам вслушивался, стоя у двери, во все перемещения полковника и достаточно точно их вычислил, спустил воду, звякнул шпингалетом и, распахнув дверь, вышел.
- С облегчением тебя, - шутливо приветствовал его полковник.
Открытая дверь уборной на секунду скрыла часть коридора от орлиного взора полковника, и быстроногая босая Лея, воспользовавшись моментом, беззвучной белой тенью скользнула в ванную комнату и, привычная к холоду, легла на дно чугунного эмалированного ложа.
- Я тут статистику собираю, - сказал он Владимиру, мывшему руки на кухне, - сколько у кого из наших еды осталось от месячного пайка. Покажи-ка мне остатки твоих запасов.
Владимир уже очевидно трясущимися - а он-то думал, что только в триллерах и детективах такое бывает, - руками открыл полочку, на которой не оставалось почти ничего.
- Э-эх! - протянул Зубцов. - И это все?
- Все, - сглотнул Владимир.
- Прожорливый ты какой, да? - полуутвердительно, с угасающей улыбкой на губах спросил Зубцов. Взгляд его сделался чужим и деревянным.
- Да нет, - сообразив вдруг, торопливо откликнулся Владимир. - Понимаешь, Юр, девчонка одна, моя знакомая, Катька Соловьева, ну... Она с голода пропадала совсем, проституцией занялась... Я думал ей помочь, пригласил к себе, - Володя импровизировал, по ходу дела выдумывая душещипательную историю в духе Федора Михайловича, - она же разделась, и я... В общем... - Володя замялся, впрочем, весьма натурально, пытаясь описать словами не совершенный им поступок.
- В общем, - чуть даже участливо спросил его Зубцов, - лифчик, трусики, платьице и книжечки душеспасительные к ней имеют отношение?
Владимир, очень кстати густо покраснев, сказал:
- Ну, в общем, да.
- А теперь, стало быть, ты ее, несчастную, кормишь... Так?
- Ну да... - переминаясь с ноги на ногу, продолжал врать Владимир.
- А она жрет, как слоняра, и не подавится. Верно?
Владимир, словно ничего не понимая, вскинул на Зубцова глаза и удивленно насупил брови.
- Жрет, а ей все мало, сколько ни давай, так? - уточнил полковник, пристально глядя Володе в глаза.
Володя же смотрел на Зубцова так, словно видел его впервые. У него явно открылось второе актерское дыхание - ведь обычно мастерство врать не краснея не входило в число его умений.
- Да нет, она, бедняжка, как птичка кушает, - сказал он наконец после паузы. - У нее просто трое братьев и мать-старушка. Она им таскает.
- А в постели-то она как, ничего? - с усмешкой спросил Зубцов.
Владимир сжал кулаки и сказал полковнику с плохо скрываемым гневом:
- Юрий Васильевич, сдается мне, что вы уже слишком далеко зашли. Кажется, Сопротивление - не монашеский орден, и я не обязан вам отчетом о своей личной жизни!
- Да тихо ты, тихо, дурачок. Не ерепенься, - негромко сказал Зубцов, поднимаясь. - Я ж так, по-дружески. Ну не буду тебя объедать, не буду, раз тебе и самому мало. Расслабься. Сбрось напряжение. Вот в туалет только зайду и не буду тебя больше мучить. Идет?
Владимир пожал плечами, всем видом показывая, что чувствует себя незаслуженно обиженным Зубцовым. Полковник аккуратно - осторожность эта не укрылась от взгляда Владимира - открыл дверь ванной, где скрывалась за занавесочкой на дне Лея, а потом сказал:
- Ох, перепутал... - отворил, так же опасливо и не вынимая руку из кармана плаща, дверь уборной, прошел внутрь и заперся там.
Владимир, услышав, наконец, из туалета звон падающей струи, помог Лее выпорхнуть - иначе не скажешь, так стремительно и бесшумно она покинула помещение - из ванной, слава Богу, полы в квартире Владимира не были скрипучими. Лишь только девушка скрылась в комнате, Зубцов открыл дверь туалета и, пройдя в ванную комнату, принялся мыть руки, поглядывая в зеркало на стоящего за его спиной Владимира. Он лишь на секунду вытащил из кармана правую руку и затем сунул ее обратно. Потом вновь отодвинул штору с веселыми рыбками и голубоватыми водорослями - у Володи похолодело в груди, в который уж раз за сегодняшний день - и сказал Владимиру, подойдя к нему вплотную и взяв его за шерстяную ниточку, вылезшую из свитера, двумя пальцами:
- Знаешь, старик, а ведь ты у меня под подозрением. Первый, так сказать, подозреваемый. У нас знаешь что случилось? Странная вещь. Ты нам пистолетик-то плазменный в прошлый раз отдал, верно?
- Отдал, - тихо ответил Владимир, потерянно следя за вращавшейся ниточкой.
- Верно. Отдал, - негромко сказал Зубцов. - А пистолетик-то, что ты нам отдал, другой, понимаешь? Анданорец, которого ты взял, не простым оказался - этот был чем-то вроде внутренней полиции, понимаешь? Это мы уж наверняка выяснили. Ну и плазмометик ему по статусу другой полагался - такой же на вид, а на деле - ох какой усовершенствованный. Сечешь?
- Да, - ответил Володя, не поднимая глаз.
- Ну вот, - сказал Зубцов, - чудится мне, что ты пистолетики-то перепутал и мне не его оружие отдал, а его напарника. А может, и напарницы - как ты думаешь, возможно ли такое?
Владимир понял, что глаза уже просто необходимо поднять, и сделал это. И просто схлестнулся с Зубцовым взглядом и молчал.
- Ну вот, - продолжил полковник, уже сам слегка опустив взгляд, - стало быть, если ты ее где-нибудь на хате содержишь, то у тебя трое суток, чтоб нам ее отдать. Идет? И пистолетик тот, к слову, тоже. Понимаешь? Если ты нам все это отдашь, то получишь награду, как договорились. Если нет, то не мне тебе объяснять, что дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67