Рядом бултыхался телохранитель.
— Тебя задело?
— Нет, только слегка оглушило.
— Бежать сможешь?
— Смогу.
Вертолет облетел место, где взорвались ракеты, и лег на обратный курс.
— Бери его.
Телохранитель присел, взвалил раненого Помощника на плечо.
— Теперь ходу! Через пять минут я сменю тебя.
Они бежали полчаса и потом еще час. Когда увидели проезжающие по дороге машины, залегли. И дальше на всякий случай передвигались ползком.
Это могли искать их. Единственных вышедших живыми из этой передряги.
Потом наступила ночь, и они пошли в рост. Пошли быстрым шагом в противоположную от города сторону. Они знали, что если их будут искать, то будут искать совсем в другой стороне.
К утру они вышли к железной дороге. Дождались проходящего товарного поезда, подсадили раненого Помощника, который повис, ухватившись за поручни, запрыгнули на подножки сами и ехали еще целый день, закопавшись втроем в уголь. Ехали молча, напряженно думая каждый о своем. Но все равно думали об одном и том же.
Резидент — о том, где лечить раненого Помощника, но гораздо больше о попутчике. Потому что с единственным оставшимся в живых телохранителем нужно что-то решать. Он видел своего шефа в деле и теперь вряд ли поверит, что тот просто директор. Знает он, конечно, немного, но о том, чего не знает, может догадываться. И этого вполне достаточно…
Надо его чистить. Как кто-то зачистил оставшихся там на берегу бойцов.
Надо…
Но кого-то еще чистить у Резидента не было ни сил, ни желания. Слишком много всего было в последние сутки. Слишком…
К тому же телохранитель оказался не дурак и, понимая что к чему, был настороже. И даже не спал. Значит, вряд ли с ним удастся справиться тихо, тем паче что на Помощника рассчитывать не приходится. А “громко” хочется меньше всего. Потому что тогда придется заглянуть ему в глаза…
“Раскис, — подумал Резидент. — Стал как кисейная барышня”.
Незаметно взглянул на телохранителя. Тот тоже быстро скосился в его сторону и напрягся.
Боится…
Сейчас его пожалеешь, а потом за это тебя… И его тоже! Если он сболтнет где-нибудь хоть полслова.
Но все равно нет сил множить смерти…
— Ладно, давай в открытую, — сказал Резидент. — Думаю, ты все понимаешь.
— Не дурак, — кивнул телохранитель.
— Если ты все забудешь, у тебя появляется шанс. И у меня тоже.
— А я ничего не видел. Я напился и два дня был в беспамятстве, — ответил понятливый телохранитель.
— Точно?
— Я жить хочу.
Оба замолчали. Но как-то нехорошо замолчали, не по-доброму.
— Если ты не веришь мне, можешь перейти в другой вагон, — предложил Резидент.
— Тогда я лучше перейду.
Телохранитель встал.
— Я пошел, — сказал он.
— Прощай И… спасибо тебе.
— Не за что, — усмехнулся телохранитель. — Если еще что-нибудь будет нужно — не зови. Не надо.
И ушел.
“Зря, — запоздало подумал Резидент. — Наверное, старею… Хотя по паспорту всего-то…”
И сам над собой усмехнулся — по какому паспорту, по первому или по сотому? Сколько их было, паспортов. Сколько будет…
Колеса поезда выстукивали на рельсовых стыках знакомую музыку. Музыку дороги. Которая ничего не обещала, которая вела в никуда…
Глава 15
— У нас потери.
— Сколько?
— Все. Кроме пилотов.
— Плохо…
Как такое могло случиться?
— Я не имею исчерпывающей информации, так как могу судить о происшедшем только со слов пилотов. Они утверждают, что наши люди встретили неожиданное сопротивление. Очень серьезное и грамотное сопротивление. Завязался бой, и преимущество внезапности было утрачено.
Кроме того, в первые секунды боя погибло сразу несколько наших бойцов.
— Каким образом?
— Их таранил автомобиль.
— Что? Какой автомобиль?
— Кажется, “Волга”. Она смяла левый фланг наступающей цепи, и противник, воспользовавшись этим, занял выгодные позиции.
— А бортстрелок? Ему сверху хорошо должны были быть видны свои и чужие.
— Он тоже погиб.
— Но можно же было что-то сделать!..
— Вряд ли. Противник пошел на сближение, порядки перемешались, и оказать огневую поддержку так, чтобы не задеть своих, было затруднительно.
Я же говорю, они действовали очень грамотно, навязав встречный бой на предельно малых дистанциях. Ни помочь огнем, ни эвакуировать их было невозможно. Возникла реальная опасность пленения кого-нибудь из наших людей. Кроме того, бой слышали свидетели, которые могли сообщить о нем в милицию. Я был вынужден отдать приказ открыть огонь на поражение.
— Ладно, отдал, значит, отдал. Оформи потери как несчастный случай.
— Уже оформил. Все?
— Нет, не все. Напиши от моего имени приказ об объявлении тебе за допущенные в работе ошибки, повлекшие неоправданные потери среди личного состава, строгого выговора.
И еще один приказ… О вынесении благодарности. За то же самое…
Глава 16
— Сколько, сколько? — не поверив тому, что услышал, ахнул “Дрозд”.
— Все, — повторил “Селезень”. — Все, кто участвовал в операции. Все до одного.
— Да ты что?!. Да меня за это… Да я тебя за это!.. — вспылил “Дрозд”. Но быстро взял себя в руки и начал разбираться: — Как это случилось?
— Пока точно неизвестно… Но, по всей видимости, их обстреляли с воздуха.
— Почему именно с воздуха?
— Свидетели видели там какой-то вертолет и слышали взрывы… Я думал, что вы знаете…
— Я знаю? Что знаю? С чего ты взял, что я что-то знаю?!
— Я подумал… Я предположил, что это был наш “борт”… Что это вы приказали поддержать группу “вертушкой”.
— Я? Ничего я не приказывал.
— А кто же тогда это?.. — растерялся “Селезень”.
Дело принимало дурной оборот. Мало приятного, когда отправленных на задание бойцов по ошибке или по приказу свыше расстреливает своя собственная “вертушка”. Но еще хуже, когда чужая.
— Похоже, вляпались… — подвел итог “Дрозд”.
И отправился на доклад к “Коршуну”.
Хотел было сам себе пожелать “ни пуха ни пера”, но быстро понял, что желай, не желай, а перо с него нынче подергают. Если вообще не ощиплют. Потому что “Коршуны” как раз “Дроздами” и питаются…
— Какая “вертушка”? — не понял генерал Крашенинников. — Откуда там взялась “вертушка”?
— Не могу знать.
— Должен знать!
“Дрозд” стоял, опустив голову и всем своим видом демонстрируя осознание вины.
— Где тела погибших?
— По всей видимости, в городском морге.
— По всей видимости… — недовольно повторил генерал. — Что это за формулировки?! Немедленно формируй группу для возвращения наших ребят. Чтобы через час!.. Чтобы через полчаса!..
“Дрозд” взял под козырек.
— Кого назначить командиром группы?
— Никого не назначать. Командовать группой буду я. Я сам!..
Два дня бойцы ползали на брюхе на месте боя, собирая среди травы и выковыривая из земли осколки. Генерал внимательно их осматривал, пытаясь найти следы маркировки, и даже пытался соединять друг с другом.
А ведь действительно “вертушка” — все более убеждался он. Но откуда? Про встречу знали только две стороны — его люди и директор завода.
Так, может, это он?
Генерал навел справки и узнал, что после той встречи директор завода пропал. И вместе с ним пропали несколько нанятых им телохранителей.
— Мне нужны материалы уголовного дела, — потребовал генерал.
— Они дорого запросят.
— Сколько бы ни запросили!..
У жены начальника горотдела милиции появился новый джип, у сына заместителя начальника горотдела — квартира, у генерала Крашенинникова — интересующие его страницы дела.
Практически все пропавшие телохранители отыскались среди трупов, собранных на месте преступления, и были опознаны родственниками. Кроме одного, оставшегося в живых и привлеченного следствием в качестве свидетеля. Но он тоже был бесполезен, так как показывал, что ничего не знает, на месте преступления не был, а был на даче, был один и был в стельку пьян. Чем следствие и удовлетворилось.
Но не генерал Крашенинников. Генерал Крашенинников приказал достать единственного выжившего телохранителя “хоть из-под земли”.
Телохранителя нашли.
— Ты был там? — в лоб спросил генерал.
Он сидел на складном стуле на краю поляны в пригородном лесу. Напротив стоял телохранитель. За ним полукругом спецназовцы.
— Так был или нет?!
— Где? — удивленно расширил глаза телохранитель.
— Не изображай идиота, ты знаешь, о чем я говорю! Ты был там, где завалили твоих дружков?
— Нигде я не был, я водку пил.
— Ты же выехал вместе со всеми!
— Выехал. Но на первом перекрестке сошел. Все поехали, не знаю куда, а я на дачу с ящиком водки.
— И больше, конечно, ничего не помнишь?
— Не помню!
— А так вспомнишь? — спросил генерал, вытащив и направив на телохранителя пистолет.
— Если вы меня убьете, вы совсем ничего не узнаете.
— А что мы должны узнать? Что ты водку пил? Так ты это уже говорил.
Или что-то еще?
Телохранитель молчал, потому что не верил, что с ним могут что-нибудь сделать, что могут убить. Он не подозревал, с кем имел дело…
Генерал поднял пистолет и, больше ни о чем не спрашивая, почти не целясь, выстрелил. И попал! Пуля ударила телохранителю в левую ногу, разбивая, разнося в куски коленную чашечку.
Телохранитель упал и завыл от боли.
— Ты был там? — повторил вопрос генерал и, привстав, ткнул дуло пистолета в правую, здоровую, ногу.
Боль в перебитом колене была страшная, но страх был сильнее боли. Если он выстрелил раз, то, значит, способен выстрелить снова! Он способен на все!..
— Не надо, — попросил телохранитель. — Я прошу вас. Я вас очень прошу!.
— Ты был там? — очень спокойно, подчеркнуто спокойно, вновь спросил генерал, буравя колено пистолетом.
— Да! Был! — заорал раненый.
— Что там произошло?.. Ну, говори! — Пауза затянулась на несколько секунд, и генерал, чуть сместив оружие, нажал на спусковой крючок.
Он знал, как надо вести “горячий” допрос. Он еще там, в Афгане, научился “потрошить “языков””.
Грохнул выстрел.
Пуля прошла вскользь, перерезав кожу и прилежащие к ней мышцы ноги. Ранение было поверхностным, было не опасным, но это ранение было предупреждением.
Генерал, вновь передвинув пистолет, больно ткнул им в колено.
— Ты начал с того, что вы поехали на встречу. Что было дальше?
— Да… Поехали. Несколько человек с директором, а мы с еще одним…
— С кем?
— Я не знаю. Директор приказал подчиняться ему во всем. Мы приехали на берег озера и задержали каких-то рыбаков.
— Как задержали? Силой задержали?
— Нет, мы представились рыбнадзором.
— Среди них был кто-нибудь из этих людей? — генерал вытащил из кармана и показал несколько фотографий. Фотографий своих бойцов.
— Да, были. Вот этот, этот и этот тоже.
— Что было дальше?
— Мы хотели их обыскать, но тут прилетел вертолет, и с него спустились бойцы с автоматами.
— Сколько?
— До отделения.
— Их вызвали вы?
— Нет, те, другие — рыбаки.
— Почему ты так решил?
— Не знаю… Нам никто не говорил, что будет вертолет. И потом, когда они спустились, они начали стрелять.
— В кого — в задержанных вами рыбаков?
— Нет, кажется, в нас. Или во всех.
Как так во всех? Не может быть, чтобы во всех. Скорее всего, он что-то перепутал.
— Ты уверен?
Телохранитель уже не был уверен так, как раньше.
— Мне показалось, что во всех. Там все происходило так быстро… Со всех сторон стреляли…
— Ты тоже стрелял?
— Нет, я не стрелял! Я в ваших людей не стрелял! Я там не был! Директор послал меня отрезать у нескольких трупов головы.
— Зачем?
— Я не знаю. Он приказал — я отрезал и принес ему.
— Что было потом?
— Вертолет открыл огонь. Ракетами. Нас осталось в живых трое — я, директор и тот его помощник. Мы взяли с собой головы и пошли к железной дороге…
Телохранитель рассказал все. Хотя не должен был. Нив коем случае не должен был! Потому что не должен был остаться в живых.
Промашку допустил Резидент. Непростительную промашку. Непрощаемую промашку! Конторой не прощаемую! Обязан был зачистить свидетелей, обязан был убить и не убил! А теперь… Теперь, чтобы прервать цепочку, надо было, по идее, выбивать следующее звено — выбивать Резидента и Помощника. Потому что если не ты — то тебя.
— Кто они были — этот директор и его помощник?
— Я не знаю…
Дальше можно было стрелять в коленку, в живот, в голову, можно было резать телохранителя на куски живьем, он все равно ничего бы не сказал, потому что больше ничего не знал.
Получается, вертолет был их и либо страховал их, либо зачищал — сделал первый вывод генерал. Хотя есть некоторые странности, есть много странностей.
Телохранителя допросили еще раз и еще… А потом убили. Потому что после “горячих” допросов “языков” всегда добивают.
Генерал Крашенинников не допустил ошибки, которую позволил себе Резидент.
— Возьмите его для морга, — распорядился он.
Мертвого телохранителя засунули в полиэтиленовый мешок и закопали, замаскировав место захоронения и сделав на подходах несколько меток на стволах деревьях.
— Что там с нашими ребятами?
— Все практически готово. Санитары согласились собрать все трупы в одно место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48