Относительно сухо было только возле стен, где были выбиты или выцарапаны в стенах примитивные ступеньки-сиденья, застеленные сухими листьями.
— Извиняйте, что не прибрано, — сказал Кузнецов, широким жестом приглашая товарищей располагаться. Уж как получится.
Русские заняли места подальше от невыносимой, в обоих значениях этого слова, параши. На правах хозяев.
Американцы сели там, где осталось место. Как бесправные зеки второго сорта. Они все еще ощущали себя пленниками. Пленниками русских пленников. Которых в свою очередь пленили вьетнамцы. Пленниками в квадрате. Хоть это и было странно. Американцев было, как минимум, больше. Просто они еще не оценили ситуацию… Или не были приучены бороться за место подальше от параши. По причине незнания некоторых, общеизвестных в Союзе, законов общежития.
— Ну и что будем делать? — спросил Пивоваров. — Спать! — коротко ответил Кудряшов.
— Здесь?
— Здесь! Или ты ожидаешь, что тебя пригласят в хозяйскую спальню, под бочок хозяйской жинки?
— Не-ет! Не надо. Лучше здесь, чем под такой бочок, — поморщился Пивоваров.
— Ну так не теряй времени — устраивайся! — И, показывая личный пример, Кудряшов улегся на земляное сиденье.
Война войной, а обед по расписанию! За неимением такового — сон. Как говорится в малозажиточных семьях: есть хочешь — спать ложись. Сон, он тоже силы восстанавливает, которые еще очень и очень могут пригодиться.
На обед пленникам дали сон. Сколько влезло. На ужин — дрему. Тоже от пуза. На завтрак — легкий пересып. Без ограничений в весе и калориях.
И только в обед следующего дня — собственно еду.
— Что это? — спросил Далидзе, показывая на спущенный сверху на веревке большой полукруглый котел.
— Супница, — ответил ему Пивоваров, — причем, кажется, с супом.
— А я думал — недостававшая в камере параша. Из которой по случайности забыли вылить содержимое… — задумчиво заметил Далидзе, приоткрыв крышку и нюхая предложенное первое блюдо. — Очень похоже…
— Что есть такое параша? — спросили любопытные американцы.
— Вьетнамский столовый прибор. Коллективного пользования.
— Yes, yes! Pa-ra-sha, — с удовольствием повторили новое слово полиглотствующие янки.
— Ну что, будем дегустировать?
— А супчик с чем?
Пивоваров ковырнул гущу случайно найденной палочкой.
— По-моему, какие-то гусеницы…
— Что?!
— Вот, — вытащил Пивоваров на палочке толстую, разваренную личинку.
— Мамочка моя!
— Что-то этот ресторан перестал внушать мне доверие, — сказал Далидзе, страдальчески посматривая в дальний, заглубленный угол ямы.
Пивоваров продолжал задумчиво ковыряться в супе.
— Знаете, мужики, вы как хотите, а я… Ну не умирать же с голоду в самом деле…
— Хозяин — барин.
Пивоваров решительно вздохнул и подсел ближе к котлу.
— Дайте ложку.
— Откуда бы ей взяться?
Ложки не было. И вообще посуды не было. Никакой.
— Что же нам, через край хлебать? Как свиньям из кормушки?
— Похоже на то.
— Сволочи! Устраивают зверинец! В клетки сажают, из корыт кормят…
Пивоваров злобно пихнул котел так, что часть похлебки плеснула на землю. Как ни хотел он есть, но уподобляться сельскохозяйственным животным не желал.
— Вы хотели кушать с ложка? — вежливо улыбаясь, спросил американец
— Я просто хотел есть..
— У меня есть ложка. — И он вытащил из кармана маленькую складную ложку. — Please.
— Ну ты вообще, американец, ничего мужик, — обрадовался Пивоваров, похлопывая своего спасителя по плечу.
— Ты что, в самом деле будешь есть? — спросил Далидзе.
— Буду!
— И гусениц?
— И гусениц! И вам рекомендую. Ничего другого вы от них все равно не дождетесь. Только оголодаете. А потом все равно придется… Голод не тетка…
— Наверное, он прав, — сказал Кудряшов. — Лучше сейчас, чем потом. — И решительно придвинулся к котлу.
— И вы тоже, как это — плиз, — показал Пивоваров на котел американцам. — Подсаживайтесь. Учтите, второй раз плиз не буду.
— O'key! — согласились янки, пододвигаясь ближе.
— Ваша тетя держит диета? — поинтересовался у Пивоварова американец, который презентовал ему ложку.
— Какая тетя? Ты что, с ума съехал?
— Вы сказали что-то о своей родственнице и о ее голоде. Я не понял. Я подумал, что…
— А-а! — наконец догадался Пивоваров. — Ты про тетку? Она мне такая же тетка, как эта бурда — суп…
— Что есть «бурда»?
— Ну ты меня достал своими вопросами… На лучше трескай…
— Что есть такое — «трескай»…
Ну что его, убить, что ли?! Так поздно уже. Раньше надо было об этом думать. Еще там, у вертолетов…
Ложка пошла по кругу. От русских — к американцам. От американцев — к русским. До полного опустошения котла.
— Ничего, за милую душу пошел супчик…
— Что есть «за милая душа»…
Глава 32
Утрами и вечерами перед сном американцы чистили зубы. Кончиком разбитой между камнями палочки, заменяющей зубную щетку. Или просто пальцем. Чистили ровно пять минут. Как рекомендуется обществом стоматологов США. А потом в тридцать два зуба улыбались друг другу, проверяя их белизну.
— Вот дура-люди! — возмущался Пивоваров. — Им того и гляди головы пооткручивают, а они о зубах болеют! Эй, янки, на хрена вам все это надо?
— Что — «это»?
— Ну вот это, вот это самое, — ожесточенно тыкал пальцем в свои блестящие металлические передние зубы Пивоваров.
— О, нет, это нам не надо. Спасибо, — отвечали американцы.
— Он имеет в виду, зачем вы чистите зубы?
— Остатки пищи, застревавшие между зубы, вызывают, как это по-русски… дырка.
— Вы хотите сказать, кариес?
— Yes! Кари-ес! Зубная помощь стоит очень много долларов. Надо смотреть за свой зубы! Если не хочешь сильно платить.
— Им о душе впору думать, а они о долларах! — раздраженно сплюнул в сторону параши Пивоваров. — Правильно в свое время замполит говорил — звериный оскал империализма…
— Ты на свой посмотри…
— Зато на нем «дырка нет»! Даже если гвозди перекусывать!
— Вы, наверное, не почистил зубы? — заинтересованно спросили американцы, показывая на пивоваровскую стальную челюсть.
— Я — нет. Зато мне почистили. Очень хорошо почистили. Вот, — еще раз продемонстрировал свой кривой металлический оскал Пивоваров.
— О! У вас есть услуга почистить зубы другой человек? — искренне удивились американцы.
— Есть, — расхохотался Далидзе, — сколько угодно…
— У нас в Америке нет услуга почистить зубы. Хотя у нас очень хорош американский сервис! У нас Америка каждый сам чистит зубы. Это, наверное, очень дорого — почищать зубы другой человек?
— Нет, бесплатно. У нас такая помощь бесплатная. В любой момент. Если хорошо попросить. Он попросил. Ему пошли навстречу.
— Стоматологический больница? Или частный врач?
— Нет, прохожий, на танцплощадке… Или рядом… Слышь, Пивоваров, тебе где услугу оказывали?
— Да пошли вы все… вместе с американцами…
— Ха-ха-ха…
Нашли над чем смеяться. И где… В зловонной яме посреди вьетнамской деревни, под охраной вьетнамских часовых. Видно, действительно безделье развращает. Даже в яме…
Или все совсем наоборот? И смех — это единственно доступное лекарство от неизбежного в такой ситуации сумасшествия? Если вдруг начать думать только о том, где ты находишься и что тебя здесь в ближайшее время ожидает…
— Слышь, Пивоваров, а по чистке ушей тебе услугу не предлагали?
— Ха-ха-ха…
Сверху, сквозь клетки бамбуковой решетки глянули лица вьетнамцев и автоматные стволы.
— Хо-цо-то-цо… — быстро залопотали вьетнамцы. И еще глубже ткнули вниз автоматы.
— Вот суки! Даже посмеяться не дают, — возмутился Пивоваров, хотя смеялись над ним.
— «Су-ки» — это что7 — спросили американцы.
— Это собаки женского рода.
— Но ведь они мужского рода? — удивились странным противоречиям русского устного языка американцы.
— Они не мужскою рода. Если бы они были мужского рода — они бы спустились сюда. И мы бы поговорили, как мужской род с мужским родом! — свирепо сказал Далидзе. — Они хуже, чем женский род…
Вьетнамцы крикнули что-то еще, бросили вниз несколько камней, показали пальцами на стены.
— Велят сесть вдоль стен.
— Сюда? — показал Пивоваров.
— Да, да… — оживленно закивали вьетнамцы.
— А это не хотите, — продемонстрировал разведчик кулак правой руки, жестко придержав локоть ладонью левой.
Оскорбительности данного конкретного жеста вьетнамские часовые не поняли. У них была другая символика. Но о смысле ответа в общих чертах догадались. И передернули затворы.
— Ладно, давайте не будем по мелочи… Давайте сядем, — предложил Кудряшов. На правах бывшего, а впрочем, и нынешнего, ведь его с должности никто не смещал, «замка».
Сели. Американцы по правой стене. Русские по левой.
И стали смотреть друг на друга. Потому что больше смотреть было не на что.
* * *
Монстров ни те, ни другие не напоминали. Американцы были похожи на русских. Русские — на американцев. Кроме разве только зубов. Но зубы в счет не шли. Зубы не могли родить многолетнее противостояние двух сверхдержав.
Черт его знает, что они не поделили?
— Вы где русский изучали? — от нечего делать спросил Кузнецов.
— Русский?.. В школе, — чуть с запинкой ответили американцы.
— Хорошо вас учат.
— Хорошо. Да. Да, — ответили американцы.
— А я ваш в школе пять лет зубрил — и ни в зуб ногой!
— Зачем в школе в зубы ногой?! — напряглись янки.
— В смысле не знаю ни хрена. Кроме «О'кей».
— O'key! Хорошо! У вас хорошее произношение, — похвалили американцы. И заулыбались. И русские заулыбались. В ответ.
— Нет, ну ведь обидно: мы пять лет и они пять лет…
— Они не в той школе учились. Они в спецшколе учились. С уклоном. Вы их слушайте больше, — сказал Кудряшов. — И вообще помните, с кем имеете дело. А то расслабились, понимаешь…
Разговор иссяк. Остались только взгляды.
— Тогда я спать лягу, — сказал Пивоваров.
— Ты же уже спал.
— Еще посплю. Солдат спит — служба идет…
— Знать бы только, куда она идет…
* * *
Американцы уснули рано. Американцы вообще вели очень здоровый образ жизни. Чистили зубы. Занимались физическими упражнениями. В одно время ложились, в одно время вставали. Вот только ели в разное. В то, в которое давали. Если давали вообще. И умывались не всегда. Только когда шел дождь…
— Спят? — спросил Кудряшов.
— Как младенцы. Только пузыри не пускают.
— Уверен?
— Уверен.
— Тогда давай…
Пленники тихонько толкнули один другого, чтобы разбудить тех, кто вдруг по случайности уснул. Но никто не спал. Все ждали
Неслышно поднявшись, разведчики сместились к одной из стен. Трое встали плечом к плечу. Сцепились для устойчивости локтями. Глубоко присели. Двое других, встав им на голени и уперевшись стопами в подставленные руки, вползли на их плечи. Бесшумно. Как обвивающие ствол дерева лозы дикого винограда. И встали И выпрямились.
Последним по живой пирамиде взобрался вверх капитан Далидзе. Как самый легкий и ловкий. Забрался и сел верхом на плечи одного из бойцов. И зажал ногами его голову.
— На месте! — сообщил он, слегка щелкнув по выступающему между ногами темечку ногтем.
Боец, на котором он восседал, поднес к его носу кулак. И несильно притопнул ступней по плечу, на котором стоял.
— На месте!
Нижний ярус разведчиков медленно выпрямился, вознося капитана Далидзе к самой решетке.
— Достаточно!
— Достаточно…
Капитан Далидзе осторожно взглянул сквозь решетку. С противоположной стороны ямы, метрах в пяти от ее края, тускло горела керосиновая лампа типа «летучей мыши». Рядом с ней на расстеленной циновке сидели часовые. И как всякие нормальные часовые, слегка дремали. Как видно, служебные пороки мало зависят от национальности и вероисповедания. Все солдаты всех армий мира не прочь прихватить часок-другой из служебного времени. Чтобы сэкономить для личного.
— Двое! — два раза ткнул в выступающую макушку капитан.
— Двое…
Далидзе внимательно ощупал запор. Он был самый простейший — вроде задвижки на воротах. Дерни в сторону засов — и он выскочит из прорези. Вот только выдернуть засов было нельзя Потому что он был на замке. Совершенно незнакомой конструкции.
— Здесь замок. Нужен ключ, — прошептал на самое ухо зажатой между ног голове Далидзе.
— Нужен ключ… — повторила голова второй, свободной голове.
— Ключ… — сказала свободная голова той, что была расположена ниже.
— Там замок. Без ключа не открыть… Кудряшов расстегнул ремень на брюках. И выломал из пряжки язычок.
— Держите, — положил его в раскрытую ладонь.
Язычок ушел наверх.
Далидзе аккуратно воткнул импровизированный ключ в скважину и стал вертеть им из стороны в сторону. Тщетно. Язычок скреб металл, но ни за что не мог зацепиться.
Один из часовых вздохнул и шевельнулся. Капитан замер, медленно сполз по стене вниз и прислушался. Все было тихо. Он опять приподнялся и выглянул наружу. Часовой дремал. В более удобной позе.
Разводящего на него нет! И слава Богу, что нет… Резо еще раз попытался открыть замок. И опять неудачно.
— Ничего не выходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Извиняйте, что не прибрано, — сказал Кузнецов, широким жестом приглашая товарищей располагаться. Уж как получится.
Русские заняли места подальше от невыносимой, в обоих значениях этого слова, параши. На правах хозяев.
Американцы сели там, где осталось место. Как бесправные зеки второго сорта. Они все еще ощущали себя пленниками. Пленниками русских пленников. Которых в свою очередь пленили вьетнамцы. Пленниками в квадрате. Хоть это и было странно. Американцев было, как минимум, больше. Просто они еще не оценили ситуацию… Или не были приучены бороться за место подальше от параши. По причине незнания некоторых, общеизвестных в Союзе, законов общежития.
— Ну и что будем делать? — спросил Пивоваров. — Спать! — коротко ответил Кудряшов.
— Здесь?
— Здесь! Или ты ожидаешь, что тебя пригласят в хозяйскую спальню, под бочок хозяйской жинки?
— Не-ет! Не надо. Лучше здесь, чем под такой бочок, — поморщился Пивоваров.
— Ну так не теряй времени — устраивайся! — И, показывая личный пример, Кудряшов улегся на земляное сиденье.
Война войной, а обед по расписанию! За неимением такового — сон. Как говорится в малозажиточных семьях: есть хочешь — спать ложись. Сон, он тоже силы восстанавливает, которые еще очень и очень могут пригодиться.
На обед пленникам дали сон. Сколько влезло. На ужин — дрему. Тоже от пуза. На завтрак — легкий пересып. Без ограничений в весе и калориях.
И только в обед следующего дня — собственно еду.
— Что это? — спросил Далидзе, показывая на спущенный сверху на веревке большой полукруглый котел.
— Супница, — ответил ему Пивоваров, — причем, кажется, с супом.
— А я думал — недостававшая в камере параша. Из которой по случайности забыли вылить содержимое… — задумчиво заметил Далидзе, приоткрыв крышку и нюхая предложенное первое блюдо. — Очень похоже…
— Что есть такое параша? — спросили любопытные американцы.
— Вьетнамский столовый прибор. Коллективного пользования.
— Yes, yes! Pa-ra-sha, — с удовольствием повторили новое слово полиглотствующие янки.
— Ну что, будем дегустировать?
— А супчик с чем?
Пивоваров ковырнул гущу случайно найденной палочкой.
— По-моему, какие-то гусеницы…
— Что?!
— Вот, — вытащил Пивоваров на палочке толстую, разваренную личинку.
— Мамочка моя!
— Что-то этот ресторан перестал внушать мне доверие, — сказал Далидзе, страдальчески посматривая в дальний, заглубленный угол ямы.
Пивоваров продолжал задумчиво ковыряться в супе.
— Знаете, мужики, вы как хотите, а я… Ну не умирать же с голоду в самом деле…
— Хозяин — барин.
Пивоваров решительно вздохнул и подсел ближе к котлу.
— Дайте ложку.
— Откуда бы ей взяться?
Ложки не было. И вообще посуды не было. Никакой.
— Что же нам, через край хлебать? Как свиньям из кормушки?
— Похоже на то.
— Сволочи! Устраивают зверинец! В клетки сажают, из корыт кормят…
Пивоваров злобно пихнул котел так, что часть похлебки плеснула на землю. Как ни хотел он есть, но уподобляться сельскохозяйственным животным не желал.
— Вы хотели кушать с ложка? — вежливо улыбаясь, спросил американец
— Я просто хотел есть..
— У меня есть ложка. — И он вытащил из кармана маленькую складную ложку. — Please.
— Ну ты вообще, американец, ничего мужик, — обрадовался Пивоваров, похлопывая своего спасителя по плечу.
— Ты что, в самом деле будешь есть? — спросил Далидзе.
— Буду!
— И гусениц?
— И гусениц! И вам рекомендую. Ничего другого вы от них все равно не дождетесь. Только оголодаете. А потом все равно придется… Голод не тетка…
— Наверное, он прав, — сказал Кудряшов. — Лучше сейчас, чем потом. — И решительно придвинулся к котлу.
— И вы тоже, как это — плиз, — показал Пивоваров на котел американцам. — Подсаживайтесь. Учтите, второй раз плиз не буду.
— O'key! — согласились янки, пододвигаясь ближе.
— Ваша тетя держит диета? — поинтересовался у Пивоварова американец, который презентовал ему ложку.
— Какая тетя? Ты что, с ума съехал?
— Вы сказали что-то о своей родственнице и о ее голоде. Я не понял. Я подумал, что…
— А-а! — наконец догадался Пивоваров. — Ты про тетку? Она мне такая же тетка, как эта бурда — суп…
— Что есть «бурда»?
— Ну ты меня достал своими вопросами… На лучше трескай…
— Что есть такое — «трескай»…
Ну что его, убить, что ли?! Так поздно уже. Раньше надо было об этом думать. Еще там, у вертолетов…
Ложка пошла по кругу. От русских — к американцам. От американцев — к русским. До полного опустошения котла.
— Ничего, за милую душу пошел супчик…
— Что есть «за милая душа»…
Глава 32
Утрами и вечерами перед сном американцы чистили зубы. Кончиком разбитой между камнями палочки, заменяющей зубную щетку. Или просто пальцем. Чистили ровно пять минут. Как рекомендуется обществом стоматологов США. А потом в тридцать два зуба улыбались друг другу, проверяя их белизну.
— Вот дура-люди! — возмущался Пивоваров. — Им того и гляди головы пооткручивают, а они о зубах болеют! Эй, янки, на хрена вам все это надо?
— Что — «это»?
— Ну вот это, вот это самое, — ожесточенно тыкал пальцем в свои блестящие металлические передние зубы Пивоваров.
— О, нет, это нам не надо. Спасибо, — отвечали американцы.
— Он имеет в виду, зачем вы чистите зубы?
— Остатки пищи, застревавшие между зубы, вызывают, как это по-русски… дырка.
— Вы хотите сказать, кариес?
— Yes! Кари-ес! Зубная помощь стоит очень много долларов. Надо смотреть за свой зубы! Если не хочешь сильно платить.
— Им о душе впору думать, а они о долларах! — раздраженно сплюнул в сторону параши Пивоваров. — Правильно в свое время замполит говорил — звериный оскал империализма…
— Ты на свой посмотри…
— Зато на нем «дырка нет»! Даже если гвозди перекусывать!
— Вы, наверное, не почистил зубы? — заинтересованно спросили американцы, показывая на пивоваровскую стальную челюсть.
— Я — нет. Зато мне почистили. Очень хорошо почистили. Вот, — еще раз продемонстрировал свой кривой металлический оскал Пивоваров.
— О! У вас есть услуга почистить зубы другой человек? — искренне удивились американцы.
— Есть, — расхохотался Далидзе, — сколько угодно…
— У нас в Америке нет услуга почистить зубы. Хотя у нас очень хорош американский сервис! У нас Америка каждый сам чистит зубы. Это, наверное, очень дорого — почищать зубы другой человек?
— Нет, бесплатно. У нас такая помощь бесплатная. В любой момент. Если хорошо попросить. Он попросил. Ему пошли навстречу.
— Стоматологический больница? Или частный врач?
— Нет, прохожий, на танцплощадке… Или рядом… Слышь, Пивоваров, тебе где услугу оказывали?
— Да пошли вы все… вместе с американцами…
— Ха-ха-ха…
Нашли над чем смеяться. И где… В зловонной яме посреди вьетнамской деревни, под охраной вьетнамских часовых. Видно, действительно безделье развращает. Даже в яме…
Или все совсем наоборот? И смех — это единственно доступное лекарство от неизбежного в такой ситуации сумасшествия? Если вдруг начать думать только о том, где ты находишься и что тебя здесь в ближайшее время ожидает…
— Слышь, Пивоваров, а по чистке ушей тебе услугу не предлагали?
— Ха-ха-ха…
Сверху, сквозь клетки бамбуковой решетки глянули лица вьетнамцев и автоматные стволы.
— Хо-цо-то-цо… — быстро залопотали вьетнамцы. И еще глубже ткнули вниз автоматы.
— Вот суки! Даже посмеяться не дают, — возмутился Пивоваров, хотя смеялись над ним.
— «Су-ки» — это что7 — спросили американцы.
— Это собаки женского рода.
— Но ведь они мужского рода? — удивились странным противоречиям русского устного языка американцы.
— Они не мужскою рода. Если бы они были мужского рода — они бы спустились сюда. И мы бы поговорили, как мужской род с мужским родом! — свирепо сказал Далидзе. — Они хуже, чем женский род…
Вьетнамцы крикнули что-то еще, бросили вниз несколько камней, показали пальцами на стены.
— Велят сесть вдоль стен.
— Сюда? — показал Пивоваров.
— Да, да… — оживленно закивали вьетнамцы.
— А это не хотите, — продемонстрировал разведчик кулак правой руки, жестко придержав локоть ладонью левой.
Оскорбительности данного конкретного жеста вьетнамские часовые не поняли. У них была другая символика. Но о смысле ответа в общих чертах догадались. И передернули затворы.
— Ладно, давайте не будем по мелочи… Давайте сядем, — предложил Кудряшов. На правах бывшего, а впрочем, и нынешнего, ведь его с должности никто не смещал, «замка».
Сели. Американцы по правой стене. Русские по левой.
И стали смотреть друг на друга. Потому что больше смотреть было не на что.
* * *
Монстров ни те, ни другие не напоминали. Американцы были похожи на русских. Русские — на американцев. Кроме разве только зубов. Но зубы в счет не шли. Зубы не могли родить многолетнее противостояние двух сверхдержав.
Черт его знает, что они не поделили?
— Вы где русский изучали? — от нечего делать спросил Кузнецов.
— Русский?.. В школе, — чуть с запинкой ответили американцы.
— Хорошо вас учат.
— Хорошо. Да. Да, — ответили американцы.
— А я ваш в школе пять лет зубрил — и ни в зуб ногой!
— Зачем в школе в зубы ногой?! — напряглись янки.
— В смысле не знаю ни хрена. Кроме «О'кей».
— O'key! Хорошо! У вас хорошее произношение, — похвалили американцы. И заулыбались. И русские заулыбались. В ответ.
— Нет, ну ведь обидно: мы пять лет и они пять лет…
— Они не в той школе учились. Они в спецшколе учились. С уклоном. Вы их слушайте больше, — сказал Кудряшов. — И вообще помните, с кем имеете дело. А то расслабились, понимаешь…
Разговор иссяк. Остались только взгляды.
— Тогда я спать лягу, — сказал Пивоваров.
— Ты же уже спал.
— Еще посплю. Солдат спит — служба идет…
— Знать бы только, куда она идет…
* * *
Американцы уснули рано. Американцы вообще вели очень здоровый образ жизни. Чистили зубы. Занимались физическими упражнениями. В одно время ложились, в одно время вставали. Вот только ели в разное. В то, в которое давали. Если давали вообще. И умывались не всегда. Только когда шел дождь…
— Спят? — спросил Кудряшов.
— Как младенцы. Только пузыри не пускают.
— Уверен?
— Уверен.
— Тогда давай…
Пленники тихонько толкнули один другого, чтобы разбудить тех, кто вдруг по случайности уснул. Но никто не спал. Все ждали
Неслышно поднявшись, разведчики сместились к одной из стен. Трое встали плечом к плечу. Сцепились для устойчивости локтями. Глубоко присели. Двое других, встав им на голени и уперевшись стопами в подставленные руки, вползли на их плечи. Бесшумно. Как обвивающие ствол дерева лозы дикого винограда. И встали И выпрямились.
Последним по живой пирамиде взобрался вверх капитан Далидзе. Как самый легкий и ловкий. Забрался и сел верхом на плечи одного из бойцов. И зажал ногами его голову.
— На месте! — сообщил он, слегка щелкнув по выступающему между ногами темечку ногтем.
Боец, на котором он восседал, поднес к его носу кулак. И несильно притопнул ступней по плечу, на котором стоял.
— На месте!
Нижний ярус разведчиков медленно выпрямился, вознося капитана Далидзе к самой решетке.
— Достаточно!
— Достаточно…
Капитан Далидзе осторожно взглянул сквозь решетку. С противоположной стороны ямы, метрах в пяти от ее края, тускло горела керосиновая лампа типа «летучей мыши». Рядом с ней на расстеленной циновке сидели часовые. И как всякие нормальные часовые, слегка дремали. Как видно, служебные пороки мало зависят от национальности и вероисповедания. Все солдаты всех армий мира не прочь прихватить часок-другой из служебного времени. Чтобы сэкономить для личного.
— Двое! — два раза ткнул в выступающую макушку капитан.
— Двое…
Далидзе внимательно ощупал запор. Он был самый простейший — вроде задвижки на воротах. Дерни в сторону засов — и он выскочит из прорези. Вот только выдернуть засов было нельзя Потому что он был на замке. Совершенно незнакомой конструкции.
— Здесь замок. Нужен ключ, — прошептал на самое ухо зажатой между ног голове Далидзе.
— Нужен ключ… — повторила голова второй, свободной голове.
— Ключ… — сказала свободная голова той, что была расположена ниже.
— Там замок. Без ключа не открыть… Кудряшов расстегнул ремень на брюках. И выломал из пряжки язычок.
— Держите, — положил его в раскрытую ладонь.
Язычок ушел наверх.
Далидзе аккуратно воткнул импровизированный ключ в скважину и стал вертеть им из стороны в сторону. Тщетно. Язычок скреб металл, но ни за что не мог зацепиться.
Один из часовых вздохнул и шевельнулся. Капитан замер, медленно сполз по стене вниз и прислушался. Все было тихо. Он опять приподнялся и выглянул наружу. Часовой дремал. В более удобной позе.
Разводящего на него нет! И слава Богу, что нет… Резо еще раз попытался открыть замок. И опять неудачно.
— Ничего не выходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44