– с холодным спокойствием спросил Оскар.
– Н-нет… Кто остался – все пьяные и… – сквозь зубы, сжатые от боли и страха, просипел дезертир.
– Где румыны?
– Не знаю! – Солдат скосил выпученный глаз на нависшего над ним разъяренного человека с изуродованным ожогами лицом, тщась увидеть на нем хоть каплю жалости. Без всякой надежды он жалобно простонал: – Не стреляйте!!
Оскар тоже смотрел противнику прямо в лицо, искаженное болью и страхом. Его глаз застил кровожадный красный туман, в котором будто проплывали ужасные видения. А как она кричала перед смертью? Как молила тех, кто рвал ее нежное тело? Может, этот самый испуганный юнец гнусно надсмехался, получая удовольствие от ее предсмертных судорог?! Палец сам спустил курок. На асфальт, у колеса машины, брызнули куски переносицы, кровь и мутная глазная слизь. Ствол соскользнул с лица мальчишки, и к Энквисту обернулась страшная дыра в его голове, с потеками мозгов и кровавых сгустков по краям. Солдат еще оставался жить и издавал леденящие кровь, нечеловечески громкие крики. Оскар отшатнулся прочь в ужасе и отвращении. Что он творит!!! Выстрел в сердце оборвал мучения несчастного дезертира вместе с воплем. Обезображенное тело шлепнулось на мостовую, и звук его падения прозвучал для Оскара как гром. Он мстит равным злом, и сам становится таким же чудовищем, как эти выродки. Похоже, несчастье свело его с ума. Действуя, как автомат, он перезарядил ружье. Дальше оставаться в этом кошмарном месте было нельзя – пока он окончательно не тронулся. Открыв дверцу, Оскар сел на кресло, но еще долго не мог прийти в себя и взяться за руль. Перед глазами снова и снова мелькало изуродованное лицо мальчишки, а в ушах звенел его истошный вопль. Он тоже был чьим-то сыном… Вполне возможно, ребята просто отстали от своей части и пытались убежать от румын. Возможно… Нет!!! Он не должен копаться в себе, иначе через пару минут придется упереть ружье в лоб и выбить мозги на крышу «Татры». Никогда! Стараясь не обращать внимания на ходящие ходуном руки, Оскар завел двигатель, развернулся и поехал вдоль улицы. Он совершенно не представлял себе, куда, собственно, едет. Мгновение им владела мысль разогнать машину до максимальной скорости и врезаться в стену покрепче, но он смог отогнать ее прочь. Старый маразматик!!! – вдруг пронзила его мозг какая-то неестественно спокойная мысль. Где ты был раньше? То-то, вот она, та цена, которую ты должен заплатить за свое небывалое везение, сопутствующее во всем твоем предприятии. Как жестоки небеса, пославшие мне проклятое везение и взявшие такую плату!! Так же спокойно он подумал: «Кто сказал, что это были небеса?» Теперь он обречен всю жизнь просыпаться от двух снов – распятое тело на выхваченном из темноты столе и страшная рана на голове вопящего солдата…
24. ЧУДЕСА ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Итак, он уезжал от страшного места, не видя ничего вокруг себя, лишь машинально объезжая препятствия. Туман из его плачущего до сих пор разума немного рассеялся только недалеко от автовокзала. В разбитой витрине магазина он увидел пьяного вдрызг солдата, который с трудом сидел, обнимая не менее пьяную подружку. Оба что-то неразборчиво заорали, призывно размахивая руками. Подите вы к дьяволу!! Дальше по улице брел еще один солдат, нещадно пригибаемый к земле грузом выпитого. Оскар равнодушно объехал его. Солдат остановился и недоуменно поглядел вслед, не веря своим пьяным глазам. Однако его так сильно качало – словно тонкую осину в сильный ветер, что ему пришлось сосредоточиться на сохранении равновесия и забыть о видении… Энквист пытался заставить себя соображать более или менее здраво. Что он делает, куда едет? Непонятно. Нужно убираться из города, чтобы… Чтобы что? Чтобы зачем? Ха-ха-ха!! Он даже думать нормально не может! Черт возьми, но какую-то здравую мысль он все-таки родил. Только какую? А, о том, что надо смываться. Нет, здравых мыслей было гораздо больше. Куда ты поедешь? – шелестели они вкрадчиво. Зачем? Что будешь делать? Ты ведь так устал – брось все и завались спать где-нибудь в брошенной квартире. Отдайся в руки судьбы… Заманчивые соблазнительные мысли, но неумные. Всю жизнь Оскар гордился тем, что никогда не принимал глупых решений. Не лучшие – бывало, а совсем тупых – никогда! Он глубоко вздохнул и резко добавил скорости. «Татра» выбралась на площадь Варош и, выдавливая возмущенный визг из шин, заложила крутой вираж. Рядом раздался ответный рев: из переулка в нескольких шагах далее по площади вылетел маленький броневичок с открытым верхом. Если бы Оскар продолжал свой неторопливый путь, то, вполне возможно, был бы им протаранен. Броневик смешно подпрыгнул, потому что, срезая угол, проехался по тротуару, а потом едва не снес столб бывшего монорельса.
– Проклятый пьяница! – прошипел Оскар, провожая грохочущий механизм взглядом. Тот вильнул к противоположной стороне площади и покатился к Непкёзи. Сухие щелчки одиночных выстрелов заставили Энквиста обернуться еще раз, когда он совсем было собрался ехать своей дорогой. Видимо, он уже вернулся к жизни из своих кошмаров наяву. На Непкёзи, за уезжающим броневиком, мелькнула белая фигурка убегающего, который миновал площадь еще до того, как на нее выехала «Татра». Оскар включил на очках электронный умножитель и смог разглядеть метнувшуюся за угол женщину в брючном костюме и с развевающимися на ветру волосами. Глупый водитель, который ее преследовал, постоянно приподнимался, отпуская акселератор, и стрелял. Но во время езды по такой неровной мостовой он мог попасть только случайно. «Недоумок! – подумал Оскар. – Ему бы надавить на газ и раздавить беглянку…» Немного помедлив, Оскар снова повернул вправо и устремился вслед за погоней. Догнать плоский, вихляющийся и подпрыгивающий зад броневика не составило труда. Открыв дверь, он выпрыгнул, уцепившись за десантную скобу на броне. Оставалось надеяться, что его собственное транспортное средство не разобьется в лепешку, Водитель взятого на абордаж броневика был слишком увлечен погоней и ничего не замечал. Оскар не торопясь подтянулся, устраивая ноги на ребристой ступеньке. Почти удобно, только уж очень жестко трясет. Белая фигура из последних сил удирала уже совсем рядом с хищно ревущим преследователем. Да, это была женщина – он не ошибся. У мужчин не бывает такой кругленькой задницы, да и бегают они по-другому. Водитель броневика в который уже раз привстал и высек пулей пучок искр из попавшегося на пути столба – довольно точный выстрел, едва не пронзивший беглянке плечо. Оскар вынул собственный пистолет, но сразу выстрелить ему не удалось, потому что водитель очень хорошо подготовился к подобным неприятностям. На нем был надет кевларовый чешуйчатый комбинезон с высоким жестким воротничком и титановая каска с голубыми краями, что выдавало принадлежность к военной контрразведке. К счастью для Оскара, противник все же пренебрег одной деталью туалета: он не надел перчаток. Когда он снова поднял для выстрела руку, Энквист нажал спусковой крючок первым. Вражеский пистолет кувырком вылетел из окровавленных пальцев. Контрразведчик опрометчиво повернулся и тут же ткнулся в свое сидение с пулей между глаз. Оскар довольно ловко, лишь слегка ушибив ногу, спрыгнул с борта на мостовую. Через мгновение броневик с жутким скрежетом смял толстую опору монорельса. Беглянка, услышав за спиной странный звук, обернулась и нерешительно замедлила бег.
– Эй, мадам! – крикнул Оскар, благоразумно пряча за пояс пистолет. Женщина перевела взгляд на него: лицо оставалось удивительно спокойным, хотя и сильно раскрасневшимся. Аккуратная небольшая грудь под бортами белого пиджака ходила ходуном. Оскар, не зная, что можно сказать еще, молча дружелюбно улыбнулся. Словно посчитав это сигналом, женщина уверенно пошла в его сторону быстрым шагом. Вблизи ее белый костюм оказался изрядно выпачканным и покрыт разводами от выступившего в разных местах пота. Лицо и фигура ничего не сказали Оскару о ее возрасте: приличные люди, такие элегантные и ухоженные, какой была незнакомка совсем недавно, могли позволить себе и в сорок выглядеть на двадцать. «Наверное, жена важной шишки из правительства, – подумал Оскар, – или сама какой-нибудь министр».
Гладкая кожа, прямой небольшой носик, красивые тонкие губы, взбитая челка черных волос, которую даже сумасшедший бег не заставил прилипнуть к чистому лобику. Симпатичная леди, вне зависимости, сколько там ей годков. Белый… ну, теперь серовато-белый костюм выгодно оттенял приятную смуглость ее кожи. Глаза мягкого темно-коричневого цвета, умные и чуточку насмешливые, разглядывали Оскара так же тщательно, как он сам разглядывал незнакомку.
– Отдышалась? – спросил, наконец, Оскар, когда заметил, что грудь женщины вздымается уже не так бурно. Она улыбнулась и кивнула. – Вот, возьми очки, а то твои прекрасные глаза поблекнут.
Из внутреннего кармана он достал завалявшиеся там простые черные очки и протянул женщине, не переставая разглядывать ее. Что-то такое в ней было… Какое-то королевское спокойствие, будто две минуты назад она не удирала, сломя голову, от страшного бронированного чудовища. Нет, казалось, она просто совершала обычную утреннюю пробежку в своем личном саду и вдруг обнаружила там незваного посетителя.
– Итак, вы меня рассмотрели, или нужно повернуться? – спросила вдруг женщина немного хриплым голосом. Он тоже был мягким и теплым, как цвет глаз.
– Сзади я тебя… вас хорошо разглядел раньше, когда вы убегали.
– Ну и как? – с усмешкой поинтересовалась женщина. Встряхнув головой, чтобы откинуть назад пряди волос, мешавшие ей надеть очки, она в последний раз глубоко вздохнула. – Извините, я должна была первым делом поблагодарить вас за спасение. Ведь это было спасение, а не борьба за добычу?
– Да… – пробормотал Оскар. Спасение. Какая смешная ситуация! Сегодня он изо всех сил торопился спасти одного человека, но опоздал и вместо одной особы женского пола тут же спас другую, совсем не похожую на ту, первую.
– Между прочим, какие у вас планы, благородный рыцарь? – женщина обернулась по сторонам, впервые выказав на лице какие-то опасения за свою судьбу. – У меня есть причины считать, что тот плохой человек в броневике не один.
– Ах, да! – спохватился Оскар. – У меня сегодня очень сложный день – простите меня и вы за невежливость. Прошу в мое авто, хм, а вот оно, целое и невредимое.
«Татра» стояла, ткнувшись носом в покосившийся табачный киоск. Увидев ее выпуклые старомодные крылья и куполообразный капот, женщина удивленно воскликнула:
– Сколько лет этому чудовищу? Вы уверены, что она еще способна ездить?
– И довольно быстро. Садитесь! – Оскар галантно распахнул перед ней дверцу.
Через пару минут они ехали к окраинам по Палотаи со всей возможной на захламленной улице скоростью.
– Почему сюда? – спросила женщина. – Вы не хотите ехать в Дьер?
– Нет, мы едем в Вену. Вернее, я еду. Это вас не устраивает?
– Ах, да, конечно. В Венгрии оставаться глупо…
– И уже давно. Как вы оказались в одиночестве в этом городе, наполненном мародерами? – про контрразведку он не стал напоминать намеренно.
– О! Это очень длинная история! – томно вздохнула она, давая понять, что не хочет об этом говорить. – Давайте лучше познакомимся. Меня зовут Хелен Бронштейн, а вас?
– Оскар, – раз она хочет играть в тайны, то пусть играет. Лицо Хелен в темных очках выглядело как нельзя более подходяще к ее желанию хранить какие бы то ни было секреты.
– Оскар… и все?
– Этого вполне хва… – начал Оскар, но договорить не успел. Вцепившись в баранку, будто собираясь ее оторвать напрочь, он резко нажал на тормоз. Мадам Бронштейн едва не разбила свое таинственное лицо о лобовое стекло и испуганно вцепилась в переднюю панель. Снаружи, на тротуаре, стояли два испуганно жавшихся к стене человечка: уродливый карлик с бочкообразным телом и стройная девушка со смертельно бледными щеками и горящими большими глазами. Энквист лихорадочно шарил по двери и не мог найти на ней ручку. Наконец, он неловко вывалился наружу.
– Анна!!! – закричал он, выпрямляясь. Ноги отказывались идти, а горло сдавил странный щекочущий спазм. Он не знал, что сказать ей, не знал – правда ли то, что видит его единственный глаз, или это очередное видение… Девушка бросилась к нему и вцепилась в плечи своими маленькими измученными руками.
– Ты вернулся!! – едва слышно выдохнула она и тихо заплакала, сотрясаясь всем телом. Оскар осторожно прижал к ее широким мокрым скулам ладони. Щеки были так отчетливо теплыми и реальными! Неужели это – правда?! Не помня себя, он поцеловал ее в лоб, в переносицу, в обе щеки…
– Это чудо!! – шептал он. – Это просто чудо!! Анна плакала, не в силах что-то сказать, и только вымученно улыбалась.
– Она верила, что ты вернешься, – карлик подошел ближе и говорил тоненьким скрипучим голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52