– раздались выкрики. Впрочем, наемники не забывали оглядываться, чтобы посмотреть на хозяина и понять, как им следует себя вести. Всадник молча и скорбно ждал ответа; взгляд его снова переместился на дорогу. Наемники, не останавливаясь, проезжали мимо него, мерили презрительными взглядами и криво ухмылялись. Ветер теребил спутанные кудри всадника и шевелил кружевной воротник на шее.
– Это Сурахия, – буркнул наконец один из солдат, старый и покрытый шрамами вояка по имени Берик Седал Дирой. – И уж вряд ли тебе здесь сейчас будут рады, несмотря на красивые слова.
– Спасибо тебе, добрый человек, – ответил всадник, несколько приободрившись и поглядев на Берика. – Однако, я должен ехать, несмотря ни на что, как ехал уже долгие дни – до тех пор, пока не найду нужного мне человека.
– Кого же ты ищешь? – спросил Сорген, оказавшийся к тому времени поблизости с путником и с любопытством разглядывавший его изможденные дорогой черты.
– Всех, кто мне встречается, я спрашиваю, не встречались ли они с человеком по имени Сорген. Кто-то отрицательно качал головой, кто-то говорил мне: «На юге» и я ехал дальше.
– Тогда считай, что ты добрался до юга, потому как вот он я, перед тобой!
Слабая улыбка возникла на лице всадника. Он встрепенулся и принялся разворачивать коня, чтобы поехать вслед за миновавшим его Соргеном. Наемники принялись оглядываться, впиваясь в незнакомца подозрительными взглядами.
– Приветствую тебя! – слабо воскликнул всадник, обращаясь к спине волшебника.
– Откуда ты прибыл? Из Буле? – вяло спросил Сорген, не оборачиваясь. Он вытянул далеко вправо руку и услужливый Хак тут же вложил в нее фляжку с водой.
– О нет, путь мой длился гораздо дольше! – горячо заговорил незнакомец. – Я отправился почти что с вашей родины…
– Что? – вскричал Сорген и при этом выплюнул себе на грудь изрядную порцию воды, которую держал во рту. Резко вытерев рукой подбородок, он наконец обернулся в седле и строго поглядел на собеседника. – Ты явился из Энгоарда?
– Не совсем, мой господин. Я выехал из Мейоны – что, согласитесь, гораздо ближе к Империи, чем здешние места.
– И что же за вести ты привез?
– Великий Завоеватель и Маг, перед которым склоняются целые страны, послал меня просить твоей помощи в память о его давнем расположении.
– Кто же это? Как его имя? – подозрительно спросил Сорген, лихорадочно вспоминая, кто бы мог назваться его другом в тех краях. Ответ мог быть только один, и в тот самый момент, когда имя пришло на ум, незнакомец назвал его вслух.
– Ргол, князь Тсуланы и король Мейоны.
– Перстенек?!
Всадник в неподдельном ужасе отпрянул, когда услышал прозвище своего господина.
– Никто, если желает пожить подольше, не смеет называть его так! – сказал несчастный дрожащим голосом.
– Когда я видел его в последний раз, он не был так грозен, – пробормотал Сорген. Задумчиво вздохнув, он натянул поводья и позволил коню собеседника поравняться с Дикарем. – Смотри: вот перстень, который он мне подарил!
Достав из кармашка кольцо из переплетенных змей с желтым топазом, Сорген протянул его незнакомцу. Тот благоговейно прикоснулся к нему одним пальцем, тонким и грязным.
– Слава великому Рголу!
– Чего же он хочет от скромного бродячего колдуна?
– Дословно он велел сказать мне следующее, – всадник расправил плечи, гордо поднял голову и свел вместе шелковистые брови. Осанка, лицо, голос – все неуловимо изменилось. Теперь перед изумленными наемниками сидел в седле не измученный путешествием неженка, а гордый и сильный владыка. Говорил он тихо и плавно, но твердо: – «О, Сорген! Слухи не имеют преград и преодолевают горы. Я вдвойне радуюсь каждому твоему успеху, потому что много лет назад этот триумф был предсказан мной. Теперь пришло время, чтобы слава и величие умножились и распространились на весь мир. Теракет Таце зовет нас в бой против засилья Белых; я начал с покорения Мейоны, но впереди ждет гораздо более трудная и кровопролитная война. Война против Энгоарда! Я жду, что ты присоединишься ко мне».
– Энгоард… – прошептал Сорген. Старые помыслы, казалось, давно умершие у него внутри, снова наполнили разум и сразу забурлили, заставляя скрипеть зубами и сжимать кулаки. Логово главных его врагов, которое он страстно желал уничтожить, но не имел для этого сил и возможностей. Сорген не мог и помыслить, что мечты вдруг вернутся и станут гораздо ближе к реальности, чем он смел надеяться. Война… Армия… Не глядя, Сорген сунул фляжку обратно Хаку и снова обратился к вестнику.
– Но почему Ргол послал тебя в такой долгий и опасный путь? Отчего он просто не вызвал меня дудочкой?
– Не мне судить о причинах поступков Великого Завоевателя! Однако, я знаю, что не только ты нужен ему, Сорген. Великая война требует великой армии, поэтому Ргол ждет, что ты придешь во главе войска. Он говорил, что тебе придется направиться в страну Рха-Удана. Черный Рогез, что правит там, присоединится к тебе вместе с несколькими союзниками. Вместе вам предстоит перейти через Барьерные горы и наступать на Империю с юга.
– Безумие! – пробормотал Сорген. – Никто не может так просто пройти через Барьерные горы, а тем более – целая армия. Они ведь для того и воздвигнуты, чтобы никто не мог свободно проходить с юга на север и обратно.
– Про это я говорить не могу. Мне велено передать слова Сиятельного князя – и больше ничего. Советовать и спорить я не стану.
– Постой, но если ты проделал путь из Мейоны, то тоже должен был штурмовать горы??
– Нет. Ргол – могучий чародей. Он был так добр ко мне, что потратил одно небывалое заклинание под названием «Волшебный ветер». Оно донесло меня до южных подножий гор.
– Хм… Почему же не дальше, до самого моря?
– То было наказание… – вестник снова сгорбился, понурился и превратился в себя прежнего. – Сиятельный князь наказал меня.
– За что?
– За то, что я разонравился ему, мой господин.
– А, – Сорген на мгновение почувствовал себя неловко, а Лимбул, ехавший совсем рядом, непонимающе нахмурился. – Ты был его рабом?
– Да. Он сам создал меня.
– Так ты – не человек?
– Совершенно верно. Я пордус по имени Розочка, глиняная кукла. Некоторое время я был очень счастлив, служа Великому Рголу, но теперь у него новый пордус , а я был отослан подальше, чтобы не попадаться больше на глаза Сиятельному.
Сорген взглянул на вестника по-новому. Грязное лицо было бледным несмотря на то, что пордус проделал длинный путь под горячим южным солнцем. Прекрасная кожа, которой позавидует лучшая красавица, тонкие, нечеловечески идеальные черты. Живая игрушка, вызванная к жизни только для того, чтобы ублажать отвратительные прихоти Ргола. Этот несчастный достоин всяческой жалости, ибо сам ни капли не виноват в своей незавидной судьбе. Его просто сделали таким, другим он быть не может. Надо будет держать его подальше от солдат, чтобы те не узнали позорных подробностей о Рголе раньше времени.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросил Сорген пордуса почти участливо. Тот не заметил перемены в тоне волшебника. Обратив затуманившийся взгляд на северо-запад, вестник протяжно вздохнул.
– Единственно, чего я желал бы, мне делать нельзя ни в коем случае. Дороги назад, ко двору Сиятельного, нет. Жить без него мне просто не хочется… Пока у меня было дело, порученное самим Великим, у меня была какая-то цель существования, но теперь… Жаль, что я не могу умереть.
– Отправляйся с нами и держись ближе ко мне, – велел Сорген, строго посмотрев на Лимбула – но юноша молча хлопал глазами, разглядывая смешного пордуса. Тот грустно улыбнулся.
– Спасибо, мой господин, но я не смогу служить вам. Никто, кроме Великого Ргола не должен дотрагиваться до меня…
– Я не собираюсь тебя трогать! – вспылил Сорген, чувствуя – еще немного, и он покраснеет. – Я просто предлагаю присоединиться к моему отряду. Если мы отправляемся на войну, то тебе может по дороге повезти, и тебя убьют. Согласен?
– Ах, вот как!? – при мысли о смерти на войне лицо пордуса озарилось внутренним светом. – О, погибнуть, сражаясь за князя… что может быть прекраснее?
– Вот дурень, – прошептал Лимбул, но пордус его не слышал. Невидящим взором он уставился в неведомые дали и уже видел, наверное, собственную гибель.
– Только имя у тебя не очень подходящее, – буркнул Сорген, не глядя на глупую радость глиняного человека. – Розочка – так лошадей зовут, или коз. Буду звать тебя Луратен, что значит Мотылек, запомнил? Может, оно от Розочки отличается немногим, зато солдаты не поймут. Мотылек – это как раз для тебя. Стремление к жизни у вас примерно одинаковое.
Чувствуя себя болваном, Сорген болезненно скривился и нарочито отвернулся в сторону деревьев на обочине. С какой стати он возится с этим безмозглым созданием? Оставить бы его здесь, предоставленного самому себе. Однако, теперь сожалеть уже поздно: если сказать, что передумал и бросить пордуса на дороге, выглядеть это будет еще глупее. Пусть уж едет. Он, Сорген, достаточно силен и мудр, чтобы выдержать столь нелепое и смехотворное соседство.
В разрушенном городе
К закату они доехали до развилки. Возделанные поля и виноградники на склонах холмов остались позади; сошли на нет объеденные многочисленным скотом луга и убогие деревеньки. Вокруг поднимались плотные зеленые стены буйно растущего под щедрым солнцем леса. Чем ниже садилось светило, тем темнее становилось на дороге, быстро погружавшейся в бурый полумрак. Ветра не было, птицы и звери не подавали голосов, так что отряд двигался в полной тишине, которую прерывали только глухие голоса людей и храпение лошадей.
На распутье требовалось сделать выбор. Оба пути, в конечном счете, могли привести к цели – Рха-Удане на северо-западном берегу моря Наодима. Но дорога, ведущая на север, делала большой крюк, чтобы обойти опасные леса на побережье по узкой полосе степи между морем и горами. Если воспользоваться ею, придется потерять неделю или около того… Ехать там было не так опасно – по крайней мере, путешественникам грозили обычные опасности: шайки разбойников и промышляющие тем же ремеслом отряды кочевников. Смельчака, отправившегося в путь по приморским джунглям ждали, как говорили слухи, полчища враждебных призраков, разнообразные чудовища, нашедшие приют в многочисленных руинах покинутой людьми страны Мирзазе. Покинутой из-за какого-то забытого, но могущественного проклятия, наложенного неизвестно, кем и непонятно, почему. Лишь самые бесшабашные удальцы решались воспользоваться дорогой через леса; о том, смог ли кто-то из тех смельчаков преодолеть их, слухи умалчивали.
Дорога, прежде широкая и мощеная привезенным из горных выработок камнем, превратилась в заросшую травой, перегороженную нависающими ветвями и упавшими стволами просеку. Кто поджидал самонадеянного путника в чаще? Дикие звери, многочисленные, непуганые и голодные? Если так, то бояться нечего. Какой зверь, пусть даже самый наглый и злой, посмеет напасть на отряд из сорока вооруженных людей? Что же до призраков, порчи и чудовищ… Не глупо ли бояться этих опасностей, если во главе маленькой армии – самый знаменитый в Приморье маг?
Конечно, они предпочли западную дорогу северной и тем же вечером углубились в запретную местность. Солдаты, с детства слышавшие страшные сказки о Мирзазе, не выказывали явного страха, однако разговаривать стали гораздо громче и дольше. Двое передовых, посланных срубать длинными кривыми кинжалами висящие над дорогой плети лиан, постоянно оглядывались. Лица их в сумерках казались бледными, как крылья ночной бабочки.
Вскоре стало совсем темно, но один из солдат заметил впереди странные огни. С глухими испуганными вскриками испытанные воины, прошедшие множество схваток, стали подавать назад и хвататься за амулеты. Сорген сжал коленями бока Дикаря: тот растолкал широкой грудью пятившихся коней наемников и быстро вынес хозяина вперед. Прижав к груди левую руку, молодой волшебник сжал мешочек с самым сильным своим оружием – пеплом древнего мага Ассаха-Звезды. Этот ценный артефакт подарил ему перед самой смертью Рабель.
– Хоранел дезас инрарем гамер ат демон ! – прошептал Сорген, затем закрыл глаза и повторил эти слова мысленно еще несколько раз. Однако, его эфирный взгляд, простершийся далеко в ночь и готовый призвать витающую в волшебном пространстве энергию, ничего не обнаружил. Настроившись вступить в бой с враждебной магией, Сорген не смог понять, что же такое напугало его воинов? Стряхнув с себя оцепенение, он смело двинулся дальше по дороге, стремясь разглядеть что-то при помощи самого обычного взора. Солдаты за его спиной разразились криками, которые поровну делились на предостерегающие и восхищенные, Сорген проскакал саженей пятьдесят. Вскоре он смог различить во тьме несколько приземистых домишек с тускло освещенными окнами.
Удивлению солдат не было предела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Это Сурахия, – буркнул наконец один из солдат, старый и покрытый шрамами вояка по имени Берик Седал Дирой. – И уж вряд ли тебе здесь сейчас будут рады, несмотря на красивые слова.
– Спасибо тебе, добрый человек, – ответил всадник, несколько приободрившись и поглядев на Берика. – Однако, я должен ехать, несмотря ни на что, как ехал уже долгие дни – до тех пор, пока не найду нужного мне человека.
– Кого же ты ищешь? – спросил Сорген, оказавшийся к тому времени поблизости с путником и с любопытством разглядывавший его изможденные дорогой черты.
– Всех, кто мне встречается, я спрашиваю, не встречались ли они с человеком по имени Сорген. Кто-то отрицательно качал головой, кто-то говорил мне: «На юге» и я ехал дальше.
– Тогда считай, что ты добрался до юга, потому как вот он я, перед тобой!
Слабая улыбка возникла на лице всадника. Он встрепенулся и принялся разворачивать коня, чтобы поехать вслед за миновавшим его Соргеном. Наемники принялись оглядываться, впиваясь в незнакомца подозрительными взглядами.
– Приветствую тебя! – слабо воскликнул всадник, обращаясь к спине волшебника.
– Откуда ты прибыл? Из Буле? – вяло спросил Сорген, не оборачиваясь. Он вытянул далеко вправо руку и услужливый Хак тут же вложил в нее фляжку с водой.
– О нет, путь мой длился гораздо дольше! – горячо заговорил незнакомец. – Я отправился почти что с вашей родины…
– Что? – вскричал Сорген и при этом выплюнул себе на грудь изрядную порцию воды, которую держал во рту. Резко вытерев рукой подбородок, он наконец обернулся в седле и строго поглядел на собеседника. – Ты явился из Энгоарда?
– Не совсем, мой господин. Я выехал из Мейоны – что, согласитесь, гораздо ближе к Империи, чем здешние места.
– И что же за вести ты привез?
– Великий Завоеватель и Маг, перед которым склоняются целые страны, послал меня просить твоей помощи в память о его давнем расположении.
– Кто же это? Как его имя? – подозрительно спросил Сорген, лихорадочно вспоминая, кто бы мог назваться его другом в тех краях. Ответ мог быть только один, и в тот самый момент, когда имя пришло на ум, незнакомец назвал его вслух.
– Ргол, князь Тсуланы и король Мейоны.
– Перстенек?!
Всадник в неподдельном ужасе отпрянул, когда услышал прозвище своего господина.
– Никто, если желает пожить подольше, не смеет называть его так! – сказал несчастный дрожащим голосом.
– Когда я видел его в последний раз, он не был так грозен, – пробормотал Сорген. Задумчиво вздохнув, он натянул поводья и позволил коню собеседника поравняться с Дикарем. – Смотри: вот перстень, который он мне подарил!
Достав из кармашка кольцо из переплетенных змей с желтым топазом, Сорген протянул его незнакомцу. Тот благоговейно прикоснулся к нему одним пальцем, тонким и грязным.
– Слава великому Рголу!
– Чего же он хочет от скромного бродячего колдуна?
– Дословно он велел сказать мне следующее, – всадник расправил плечи, гордо поднял голову и свел вместе шелковистые брови. Осанка, лицо, голос – все неуловимо изменилось. Теперь перед изумленными наемниками сидел в седле не измученный путешествием неженка, а гордый и сильный владыка. Говорил он тихо и плавно, но твердо: – «О, Сорген! Слухи не имеют преград и преодолевают горы. Я вдвойне радуюсь каждому твоему успеху, потому что много лет назад этот триумф был предсказан мной. Теперь пришло время, чтобы слава и величие умножились и распространились на весь мир. Теракет Таце зовет нас в бой против засилья Белых; я начал с покорения Мейоны, но впереди ждет гораздо более трудная и кровопролитная война. Война против Энгоарда! Я жду, что ты присоединишься ко мне».
– Энгоард… – прошептал Сорген. Старые помыслы, казалось, давно умершие у него внутри, снова наполнили разум и сразу забурлили, заставляя скрипеть зубами и сжимать кулаки. Логово главных его врагов, которое он страстно желал уничтожить, но не имел для этого сил и возможностей. Сорген не мог и помыслить, что мечты вдруг вернутся и станут гораздо ближе к реальности, чем он смел надеяться. Война… Армия… Не глядя, Сорген сунул фляжку обратно Хаку и снова обратился к вестнику.
– Но почему Ргол послал тебя в такой долгий и опасный путь? Отчего он просто не вызвал меня дудочкой?
– Не мне судить о причинах поступков Великого Завоевателя! Однако, я знаю, что не только ты нужен ему, Сорген. Великая война требует великой армии, поэтому Ргол ждет, что ты придешь во главе войска. Он говорил, что тебе придется направиться в страну Рха-Удана. Черный Рогез, что правит там, присоединится к тебе вместе с несколькими союзниками. Вместе вам предстоит перейти через Барьерные горы и наступать на Империю с юга.
– Безумие! – пробормотал Сорген. – Никто не может так просто пройти через Барьерные горы, а тем более – целая армия. Они ведь для того и воздвигнуты, чтобы никто не мог свободно проходить с юга на север и обратно.
– Про это я говорить не могу. Мне велено передать слова Сиятельного князя – и больше ничего. Советовать и спорить я не стану.
– Постой, но если ты проделал путь из Мейоны, то тоже должен был штурмовать горы??
– Нет. Ргол – могучий чародей. Он был так добр ко мне, что потратил одно небывалое заклинание под названием «Волшебный ветер». Оно донесло меня до южных подножий гор.
– Хм… Почему же не дальше, до самого моря?
– То было наказание… – вестник снова сгорбился, понурился и превратился в себя прежнего. – Сиятельный князь наказал меня.
– За что?
– За то, что я разонравился ему, мой господин.
– А, – Сорген на мгновение почувствовал себя неловко, а Лимбул, ехавший совсем рядом, непонимающе нахмурился. – Ты был его рабом?
– Да. Он сам создал меня.
– Так ты – не человек?
– Совершенно верно. Я пордус по имени Розочка, глиняная кукла. Некоторое время я был очень счастлив, служа Великому Рголу, но теперь у него новый пордус , а я был отослан подальше, чтобы не попадаться больше на глаза Сиятельному.
Сорген взглянул на вестника по-новому. Грязное лицо было бледным несмотря на то, что пордус проделал длинный путь под горячим южным солнцем. Прекрасная кожа, которой позавидует лучшая красавица, тонкие, нечеловечески идеальные черты. Живая игрушка, вызванная к жизни только для того, чтобы ублажать отвратительные прихоти Ргола. Этот несчастный достоин всяческой жалости, ибо сам ни капли не виноват в своей незавидной судьбе. Его просто сделали таким, другим он быть не может. Надо будет держать его подальше от солдат, чтобы те не узнали позорных подробностей о Рголе раньше времени.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросил Сорген пордуса почти участливо. Тот не заметил перемены в тоне волшебника. Обратив затуманившийся взгляд на северо-запад, вестник протяжно вздохнул.
– Единственно, чего я желал бы, мне делать нельзя ни в коем случае. Дороги назад, ко двору Сиятельного, нет. Жить без него мне просто не хочется… Пока у меня было дело, порученное самим Великим, у меня была какая-то цель существования, но теперь… Жаль, что я не могу умереть.
– Отправляйся с нами и держись ближе ко мне, – велел Сорген, строго посмотрев на Лимбула – но юноша молча хлопал глазами, разглядывая смешного пордуса. Тот грустно улыбнулся.
– Спасибо, мой господин, но я не смогу служить вам. Никто, кроме Великого Ргола не должен дотрагиваться до меня…
– Я не собираюсь тебя трогать! – вспылил Сорген, чувствуя – еще немного, и он покраснеет. – Я просто предлагаю присоединиться к моему отряду. Если мы отправляемся на войну, то тебе может по дороге повезти, и тебя убьют. Согласен?
– Ах, вот как!? – при мысли о смерти на войне лицо пордуса озарилось внутренним светом. – О, погибнуть, сражаясь за князя… что может быть прекраснее?
– Вот дурень, – прошептал Лимбул, но пордус его не слышал. Невидящим взором он уставился в неведомые дали и уже видел, наверное, собственную гибель.
– Только имя у тебя не очень подходящее, – буркнул Сорген, не глядя на глупую радость глиняного человека. – Розочка – так лошадей зовут, или коз. Буду звать тебя Луратен, что значит Мотылек, запомнил? Может, оно от Розочки отличается немногим, зато солдаты не поймут. Мотылек – это как раз для тебя. Стремление к жизни у вас примерно одинаковое.
Чувствуя себя болваном, Сорген болезненно скривился и нарочито отвернулся в сторону деревьев на обочине. С какой стати он возится с этим безмозглым созданием? Оставить бы его здесь, предоставленного самому себе. Однако, теперь сожалеть уже поздно: если сказать, что передумал и бросить пордуса на дороге, выглядеть это будет еще глупее. Пусть уж едет. Он, Сорген, достаточно силен и мудр, чтобы выдержать столь нелепое и смехотворное соседство.
В разрушенном городе
К закату они доехали до развилки. Возделанные поля и виноградники на склонах холмов остались позади; сошли на нет объеденные многочисленным скотом луга и убогие деревеньки. Вокруг поднимались плотные зеленые стены буйно растущего под щедрым солнцем леса. Чем ниже садилось светило, тем темнее становилось на дороге, быстро погружавшейся в бурый полумрак. Ветра не было, птицы и звери не подавали голосов, так что отряд двигался в полной тишине, которую прерывали только глухие голоса людей и храпение лошадей.
На распутье требовалось сделать выбор. Оба пути, в конечном счете, могли привести к цели – Рха-Удане на северо-западном берегу моря Наодима. Но дорога, ведущая на север, делала большой крюк, чтобы обойти опасные леса на побережье по узкой полосе степи между морем и горами. Если воспользоваться ею, придется потерять неделю или около того… Ехать там было не так опасно – по крайней мере, путешественникам грозили обычные опасности: шайки разбойников и промышляющие тем же ремеслом отряды кочевников. Смельчака, отправившегося в путь по приморским джунглям ждали, как говорили слухи, полчища враждебных призраков, разнообразные чудовища, нашедшие приют в многочисленных руинах покинутой людьми страны Мирзазе. Покинутой из-за какого-то забытого, но могущественного проклятия, наложенного неизвестно, кем и непонятно, почему. Лишь самые бесшабашные удальцы решались воспользоваться дорогой через леса; о том, смог ли кто-то из тех смельчаков преодолеть их, слухи умалчивали.
Дорога, прежде широкая и мощеная привезенным из горных выработок камнем, превратилась в заросшую травой, перегороженную нависающими ветвями и упавшими стволами просеку. Кто поджидал самонадеянного путника в чаще? Дикие звери, многочисленные, непуганые и голодные? Если так, то бояться нечего. Какой зверь, пусть даже самый наглый и злой, посмеет напасть на отряд из сорока вооруженных людей? Что же до призраков, порчи и чудовищ… Не глупо ли бояться этих опасностей, если во главе маленькой армии – самый знаменитый в Приморье маг?
Конечно, они предпочли западную дорогу северной и тем же вечером углубились в запретную местность. Солдаты, с детства слышавшие страшные сказки о Мирзазе, не выказывали явного страха, однако разговаривать стали гораздо громче и дольше. Двое передовых, посланных срубать длинными кривыми кинжалами висящие над дорогой плети лиан, постоянно оглядывались. Лица их в сумерках казались бледными, как крылья ночной бабочки.
Вскоре стало совсем темно, но один из солдат заметил впереди странные огни. С глухими испуганными вскриками испытанные воины, прошедшие множество схваток, стали подавать назад и хвататься за амулеты. Сорген сжал коленями бока Дикаря: тот растолкал широкой грудью пятившихся коней наемников и быстро вынес хозяина вперед. Прижав к груди левую руку, молодой волшебник сжал мешочек с самым сильным своим оружием – пеплом древнего мага Ассаха-Звезды. Этот ценный артефакт подарил ему перед самой смертью Рабель.
– Хоранел дезас инрарем гамер ат демон ! – прошептал Сорген, затем закрыл глаза и повторил эти слова мысленно еще несколько раз. Однако, его эфирный взгляд, простершийся далеко в ночь и готовый призвать витающую в волшебном пространстве энергию, ничего не обнаружил. Настроившись вступить в бой с враждебной магией, Сорген не смог понять, что же такое напугало его воинов? Стряхнув с себя оцепенение, он смело двинулся дальше по дороге, стремясь разглядеть что-то при помощи самого обычного взора. Солдаты за его спиной разразились криками, которые поровну делились на предостерегающие и восхищенные, Сорген проскакал саженей пятьдесят. Вскоре он смог различить во тьме несколько приземистых домишек с тускло освещенными окнами.
Удивлению солдат не было предела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58