— Я все надеялся, что вы сами меня разыщете, — продолжал незнакомец. — Но вы все не давали о себе знать. Тебе не стыдно? Вы надеялись отправиться в такое путешествие и оставить за бортом старого доброго Фредера?
Он снова нырнул в шлюз, поманил Курта за собой и протянул ему второй скафандр.
— Ты принес жвачку? А «Клинекс»?
Курт кивнул головой.
— Отлично! — продолжал Фредер. — Но как тебе это? Я был с самого начала здесь, на борту, и ни одна живая душа не догадалась! Даже вы с Ласло. Я наблюдаю за вами уже второй день. Вы что, поссорились? Не сказали друг другу ни слова. А ты все время такой задумчивый. В чем дело? Но, парень, как же я рад вас видеть! Кажется, что вернулись старые добрые времена.
Курт влез в скафандр и обнаружил, что, пока он слушает Фредера, его пальцы довольно ловко справляются с застежками.
— Готов? — спросил Фредер. — Ну надевай шлем и пойдем, я хочу показать тебе свое логово.
Курт повиновался. Фредер нажал на кнопки расположенного на стене пульта. Внутренний люк шлюза закрылся, послышался характерный свист сжатого воздуха — началась герметизация соединения люка со стенкой шлюза. Фредер прислонил шлем своего скафандра к шлему Курта и сказал:
— Может быть, сейчас уже поздно об этом говорить, но я все же считаю этот корабль дурацкой затеей. Готов спорить, что это придумал Ласло. Что мы будем делать дальше? Действительно устроим захват? А куда денем пассажиров?
— Я не знаю, — ответил Курт. — Я даже не знаю, как я сам здесь оказался. Они дали мне наркоз на старте и…
— Ну разумеется, они дали тебе наркоз! — перебил его Фредер. — Но мы столько раз обсуждали, что вы будете делать, когда выйдете из наркоза…
— Нет, ты не понимаешь. Я не помню ничего. Ни того, как оказался здесь, ни того, что было со мной прежде. Не помню даже тебя.
Сквозь стекла шлемов он увидел, как Фредер закусил губу от обиды.
— Ну уж этого я от тебя не ожидал, — сказал он сердито. — Не хочешь меня узнавать? Не хочешь мне помочь?
— Я хочу тебе помочь! Я хочу понять, что происходит! Ты единственный, кто может мне ответить.
— Стоит ли стараться? — проворчал Фредер.
Курт умоляюще поднял руки:
— Я ведь принес все, о чем ты просил!
Он достал «Клинекс» и упаковку резинки и протянул гостю.
Фредер кивнул головой, открыл нагрудный карман скафандра и уложил туда подарки.
— Принес, спасибо тебе. Но я все равно не понимаю, почему ты мне не доверяешь.
Наконец на пульте управления загорелась зеленая лампа, наружный люк шлюза открылся, Фредер, а за ним и Курт, поднялись на ноги. Магнитные подошвы скафандров надежно удерживали их на полу шлюза. Фредер вышел наружу. За ним последовал Курт. Чтобы привыкнуть к звездам над головой и под ногами, они постояли на маленькой платформе для монтажных работ в открытом космосе, пришвартованной к самому шлюзу, затем Фредер махнул рукой и решительно зашагал вперед. У края платформы, там, где располагались две огромных цистерны, Фредер открыл карман на правом предплечье скафандра, достал четыре куска плотной ткани, и протянул два из них Курту. Заметив его недоуменный взгляд, Фредер нарочито медленно обмотал подошвы своего скафандра тканью, соорудив своеобразные сандалии. Курт повторял все его действия, совершенно не представляя, зачем это нужно. Он заметил только, что поверхность ткани покрыта множеством крошечных шипиков и напоминает липучку кроссовок. Фредер указал на узкую желтую полосу, идущую вдоль всей поверхности корабля. Ухватившись за перила платформы, он подтянулся, поставил одну, а затем и другую ногу на эту полосу и зашагал вперед странным скользящим шагом, балансируя, как канатоходец. Курт тоже прижал подошвы ботинок к полосе, выпрямился, попытался поднять ногу, но ботинок словно прирос. Он попробовал повторить осторожные скользящие движения Фредера и понял, что может двигаться вперед. В момент скольжения шипики аккуратно разъединялись и затем намертво прилипали у полоске уже на другом месте.
Они шли довольно быстро, и вскоре лампы, освещавшие монтажную платформу, скрылись за выпуклым бортом корабля. Теперь в их распоряжении были лишь два фонаря, горевшие на шлемах скафандров и, разумеется, все звезды Вселенной.
Вскоре Фредер и Курт добрались до «перекрестка» — еще одна, косая, полоска пересекала их прежний путь. Фредер свернул на новую дорожку. Теперь им то и дело приходилось огибать какие-то выступы сложной формы, иногда перепрыгивать от одной опоры к другой. В небе над ними висел огромный темный Сатурн — корабль как раз проплывал над его ночной стороной. Кольца напоминали широкие поля шляпы, их края все еще были подсвечены солнцем. Можно было также различить Млечный Путь, но Курт старался не смотреть в его сторону: мириады огней буквально слепили глаза.
Наконец Фредер остановился перед маленькой нишей, внутри которой располагалось что-то вроде посадочного модуля. Из его иллюминаторов лился приглушенный свет.
Фредер открыл люк и нырнул внутрь модуля. Курт последовал за ним. Оказавшись в крошечном полутемном помещении, Фредер присел на кресло пилота, по всей видимости служившее ему кроватью, пристегнулся ремнем, помог Курту утроиться в другом кресле и снова коснулся своим шлемом шлема Курта.
— Сам не знаю, зачем я привел тебя сюда, — сказал он. — Наверное, просто обрадовался, когда снова тебя увидел. Между прочим, найти тебя отсюда было не так-то просто — он указал на небольшой навигационный телескоп рядом с панелью управления. — Я и подумать не мог, что ты не захочешь поддерживать знакомство.
— Это не так! — снова возразил Курт, стараясь говорить как можно убедительнее. — Наоборот, я очень хочу тебе помочь. Могу я еще что-то для тебя сделать?
Фредер вздохнул:
— Хорошо бы узнать, что задумал Ласло. Я слышал, он нашел какого-то помощника. Однако на борту корабля больше нет никого из старой команды. А кроме них, никто не поверит в нашу историю.
Курт слушал внимательно, хотя и не понимал ни слова. Он надеялся, что позже, когда он сможет собрать больше информации о своем прошлом, отдельные бессмысленные фразы начнут складываться в связное повествование — как элементы мозаики складываются в картинку.
— Я отправился в это путешествие на свой страх и риск! — продолжал Фредер. — Спрятался здесь незадолго до того, как корабль стартовал с орбиты. Никто, кроме тебя, не знает что я здесь. Даже Ласло ничего не знает.
— А где Ласло? — спросил Курт.
— Ты спрашиваешь об этом меня ? — Фредер сердито глянул на собеседника. — Я знаю только, что он где-то на корабле. Наверняка будет прятаться до самого Плутона. Потом вылезет и… Что дальше? Вот это мне и хочется знать, — невольно он повысил голос. — Я должен это знать, слышишь ты?! Я так надеялся, что ты мне все расскажешь!
Курт больше не пытался ничего объяснить. Он только положил руку на плечо Фредера и кивнул головой.
— Если я узнаю, я обязательно тебе скажу. Слышишь? Я обещаю.
Фредер пожал плечами:
— Ну что ж, буду верить твоим обещаниям, выбора-то у меня нет! И кроме того, ты принес мне вещи. Это уже что-то.
— Зачем они тебе понадобились.
— Туалетная бумага? Моя недавно кончилась. Вот с жвачкой все немного сложнее. Пару дней назад я обнаружил крошечный дефект в стенке модуля, и с тех пор сижу в скафандре. Видимо, это был крошечный метеорит.
— И тебе нужна резинка…
— Чтобы заделать дырку. Старый добрый способ. Нужно как следует поработать челюстями и у меня снова будет вполне комфортабельное жилище.
— Может быть тебе перейти внутрь корабля?
Фредер покачал головой.
— Нет уж, спасибо. Мне и здесь неплохо. Но ты скажешь мне, что задумал Ласло?
— Я же обещал тебе. Скажу, как только узнаю.
— Ну хорошо. Пожалуй, тебе пора возвращаться. Проводить тебя?
— Нет, спасибо, — ответил Курт.
— И все же я тебя провожу, — решил Фредер.
Они снова выбрались на поверхность корабля. Теперь первым шел Курт. Фредер замыкал шествие. Возле шлюза они распрощались. Курт без всяких приключений добрался до своей комнаты, отлепил полоску от замка, разобрал фильтр над кроватью и снова собрал душ, забрался в кровать и через пять минут уже спал.
Весь следующий день он безукоризненно выполнял распорядок дня, практически не замечая этого. Он жевал завтрак, обмениваясь какими-то ничего не значащими фразами с Амадеей, слушал музыку, позволял автоматам массировать себя, даже поиграл в голографические игры и все это время думал о своем ночном путешествии и о том, что узнал от Фредера.
Во время дневного отдыха он снова забрался с головой под одеяло и стал просматривать добытые им вчера любительские снимки. Кто из этих людей мог лелеять какие-то тайные замыслы? Кто только и ждал, когда корабль достигнет Плутона, чтобы показать свое истинное лицо? Если этот неведомый Ласло действительно замышляет захватить корабль, то куда он намеревается лететь? Что можно найти за орбитой Плутона? Ближайший пункт назначения — Альфа Центавра. Кажется, туда уже отправлялась экспедиция. Да или нет? Такое событие не могло пройти мимо его внимания, но почему тогда он ничего не помнит?
Он снова начал рассматривать лица пассажиров. Может быть чьи-то черты лица покажутся знакомыми? Нет. Может быть, кто-то вызывает подозрения? Но злоумышленник наверняка позаботился о том, чтобы не вызвать никаких подозрений у окружающих. Правда, для этого ему придется стать превосходным актером. Возможно, какая-то мелочь все же выдаст его? Нужно будет повнимательнее наблюдать за остальными, но так, чтобы они сами не заметили слишком пристального внимания.
Когда это будет удобнее сделать? В Бельведере? Во время голографических сеансов? Во время медитации?
Пожалуй, на голографических сеансах. В данных условиях это единственная возможность проявить хоть какую-то активность, достичь пусть иллюзорной, но цели. И решительный, целеустремленный человек не сможет остаться безучастным. Это пассивное существование на корабле для него наверняка невыносимо, и он непременно выдаст себя. Или наоборот, он, как и Курт, будет лишь изображать энтузиазм, в то время как его мысли будут заняты совсем другим. Так или иначе, Курт решил начать наблюдения сегодня же вечером.
Однако здесь его ожидало разочарование. На голографических сеансах действительно царила весьма непринужденная атмосфера. С самого начала было ясно, что эти игры должны остаться всего лишь развлечением, а не серьезным соперничеством. Но Курт не ожидал, что люди способны настолько держать себя в рамках. Видимо психофармакологические средства имели свой побочный эффект — они подавляли любую активность, волю, способность к конкуренции, к противостоянию. Впрочем, было ли это действие побочным или основным? Так или иначе, сколько ни наблюдал Курт, он так и не заметил у игроков ни следа азарта, присущего обычно даже таким мирным играм как шахматы или «Монополия».
Игры проходили в круглом помещении, все стены которого были сплошь закрыты голографическими экранами. На Земле подобное можно было увидеть только в самых богатых домах. Картинки были трехмерными, объемными, но не слишком реалистичными — предпочтение отдавалось узорам из простых геометрических форм. Некоторые фигуры напоминали фонтаны или огни фейерверка, все они находились в непрерывном движении, так что любая партия превращалась в захватывающее шоу. Программа компьютера позволяла принимать участие в играх любому числу игроков. Однако люди все равно играли по очереди. Когда один из игроков добивался особенно впечатляющих успехов, компьютер подавал знак, и счастливчик должен был покинуть свое место, уступив его следующему игроку. Таким образом, за время всего путешествия каждый из пассажиров должен был какое-то время побыть в лидерах.
За стенами игрового зала находилось множество сложнейших механизмов, которые следили за тем, чтобы каждый появляющийся на экране узор был красивым и гармоничным. В начале игры цветовые пятна были расположены хаотично, но с каждой минутой их положение становилось все более упорядоченным, связи между ними все более тесными и сложными. Каждый из игроков начинал строить свой узор на небольшом игровом поле, и затем должен был учитывая ходы других игроков построить общий правильный, гармоничный и красивый рисунок. При этом все продвигались от периферии к центру, а победителем дня объявляли того, кому удавалось занять центр. После этого компьютер объявлял авторов самых красивых и оригинальных решений.
Разумеется, Курт не мог оставаться сторонним наблюдателем — все пассажиры должны были принимать посильное участие в играх. И все же он уделял гораздо больше внимания своим соседям, чем узорам на экране. Но пока его наблюдения не приносили видимых результатов. Он видел, что многие мужчины и женщины так же, как и он, не получают большого удовольствия от игр, но это вовсе не означало, что они лелеют какие-то преступные замыслы. Вероятно, некоторые из них просто не любили узоры, другие не имели ни толики дизайнерских талантов, третьи не умели концентрироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22