Чувство благодарности, которое он испытывал в первое время к сэру Бладу за то, что тот освободил ему свое место, испарилось почти мгновенно. Хорошо известно, что людям свойственно раздражаться при виде тех, кто их облагодетельствовал. Мистер Фортескью видел следы присутствия благодетеля на каждом шагу. Любая выходка кого-нибудь из подчиненных капитана Блада воспринималась им как личное оскорбление. Он велел своим подчиненным вести себя пожестче с пиратской братией. Свое возмущение он изливал в беседах с лордом Лэнгли, который тоже относился к создавшейся ситуации без восторга, но все же с большим пониманием.
— Вы по-прежнему будете утверждать, что он не позволяет себе слишком многого? — спрашивал мистер Фортескью у высокого лондонского гостя после доклада капитана порта, из которого следовало, что люди капитана Блада были прошлой ночью зачинщиками трех драк и виновниками одного пожара.
— Вы знаете мой взгляд на этот вопрос, — отвечал лорд Лэнгли, — но, я думаю, вам следует проявить терпение.
— Терпение? Но до каких пределов оно должно простираться?! Если какой-нибудь бандит приставит мне нож к горлу, я и тогда должен буду делать вид, что ничего не происходит? — брызжа слюной, вопрошал губернатор.
— Я думаю, вы сгущаете краски.
— А я не думаю!
— Через две недели, по моим сведениям, они уйдут, и мы надолго освободимся от этого беспокойного соседства.
— Надеюсь, что и навсегда, — буркнул губернатор.
— Вы, что же, желаете ему поражения в этом походе? — удивился лорд Лэнгли.
— Клянусь стигматами святой Терезы, еще немного — и я начну ему этого желать.
Вошел комендант порта и доложил, что буквально полчаса назад в «Пьяной медузе» произошла драка и капитан Реомюр, этот здоровенный француз с нового корабля сэра Блада, опасно ранил сержанта портовой охраны.
— Что?! — взревел Фортескью. — Немедленно арестуйте этого негодяя.
— Осмелюсь доложить...
— Молчать! Выполняйте то, что вам приказано!
Комендант сказал «есть» и вышел.
Лорд Лэнгли налил себе портвейна и, вздохнув, выпил.
— Я не думаю, что вы поступили правильно, сэр, — сказал он.
— А что прикажете делать на моем месте — позволить сесть себе на голову?
— Можно было бы сообщить капитану Бладу и пожаловаться на этого... Реомюра. Сэр Блад — человек справедливый, насколько я могу судить, и он бы наказал своего офицера, если бы выяснилось, что тот виноват.
— Если бы, если бы... — недовольно пробормотал Фортескью и тоже налил себе портвейна.
Приказ губернатора был выполнен, капитана Реомюра схватили на месте преступления, где он спокойно допивал свой херес, и доставили во дворец, где поместили в камеру. Там он буянил, поносил последними словами губернатора и его холуев.
А еще через два часа в кабинет губернатора вошел капитан Блад.
— Здравствуйте, мистер Фортескью, — широко и добродушно улыбаясь, сказал он.
— Здравствуйте, — буркнул губернатор. — Чем могу служить?
— Произошло недоразумение.
— Что вы имеете в виду?
— Несколько часов назад в «Пьяной медузе» ваши люди арестовали одного из моих офицеров, капитана «Бретани» Реомюра. У меня такое впечатление, что он был арестован несправедливо.
— У меня такого впечатления нет.
Капитан Блад прошелся по своему бывшему кабинету и сел в свое кресло, придвинутое почему-то к окну.
— Вы бездарно здесь все переставили, Фортескью. Изживаете дух прежнего хозяина? Но тогда надо было бы сменить мебель.
— Мне не очень приятен ваш тон, сэр.
— Да мне и самому он не очень приятен. Я не понимаю, почему я до сих пор не взял вас за шиворот и не выкинул отсюда.
— Что-о?!
— Господа, господа, — залепетал лорд Лэнгли.
— Вот что, — капитан Блад решительно встал, — я не собираюсь спорить с вами. Я пришел забрать кое-что и кое-кого и сделаю это.
С этими словами он открыл один из книжных шкафов и достал оттуда несколько книг, среди них и те, что были найдены в доме Лавинии.
— За всеми заботами я не успел изучить последние поступления. И еще вот это. — С этими словами капитан взял со стола подсвечники, изображавшие Артемиду и Актеона.
Лейтенант Уэсли сложил предметы в большой саквояж.
— Это мои личные вещи.
— Это все? — сухо спросил губернатор.
— Вы же знаете, что нет, — улыбнулся гость, — теперь я попросил бы вас освободить капитана Реомюра.
— Вы смеетесь надо мной!?
— Нисколько.
— Если вы думаете, что можете позволить себе... — Фортескью задыхался от ярости.
— Джентльмены!.. — не выдержал лорд Лэнгли.
— Так, мое терпение кончилось. Эй, кто там, лейтенант!
В комнату вбежал дежурный офицер.
— Не позорьтесь, над вами будут смеяться!
— Что вы сказали?
Губернатор хотел было приказать лейтенанту, но не успел, потому что почувствовал у горла холодный клинок.
— Вы что-то хотели сказать? — вежливо спросил капитан Блад.
Уэсли выхватил пистолет и взвел курок.
Губернатор промычал что-то нечленораздельное.
— Эх, господа... — разочарованно протянул лорд Лэнгли.
Дежурный лейтенант наблюдал за происходящим скорее удивленно, чем растерянно.
— Извините, сэр, — обратился к нему капитан, — мы не можем уйти отсюда без мистера Реомюра. Пойдите и приведите его сюда.
Лейтенант замешкался.
— Вам необходим приказ этого джентльмена? — спросил капитан.
Дежурный офицер кивнул. Сэр Блад чуть-чуть кольнул острием шею губернатора, в результате чего из горла мистера Фортескью вырвался тихий стон, который можно было истолковать как приказ на освобождение Реомюра.
Затем он обернулся к лорду Лэнгли и сказал:
— Я понимаю, что произвожу на вас не самое лучшее впечатление. Мне искренне жаль. Я относился к вам с симпатией, лорд Лэнгли. Поверьте, что я бы никогда не пошел на подобные действия, не будучи уверенным, что мой человек не виноват в произошедшем. Люди мистера Фортескью ведут себя в последнее время так, будто дано указание любой ценой выжить нас из Порт-Ройяла.
Лорд Лэнгли промолчал.
— Насильно мил не будешь, и, если от нас хотят избавиться, мы пойдем навстречу этому желанию.
В кабинет ввели капитана Реомюра, он потирал запястья рук, натертые веревкой и ругался по-французски.
— Это, надеюсь, все? — спросил губернатор, уже несколько приободрившийся от того, что его оставят в живых.
— Нет, — сказал капитан Блад, — вы сейчас сядете за стол и напишете приказ коменданту форта майору Оксману, чтобы он пропустил мои корабли в море.
Прочитав написанное и присыпав песочком, бывший губернатор сказал:
— Мои люди все на борту, и, хотя мне нужно было бы еще дней десять, я сегодня избавлю Ямайку от нашего присутствия. В ответ на эту любезность с моей стороны я рассчитываю на ваше благоразумное поведение.
Губернатор молчал, косясь на дуло пистолета в руках Уэсли.
— Ну же!
— Я вам обещаю.
— Что вы мне обещаете? Беспрепятственный выход из Карлайлской бухты?
— Да.
— И правильно делаете, потому что, если случится хотя бы один пушечный выстрел с берега по моим судам, я прикажу вернуться, и тогда мне даже трудно представить, сколько крови прольется на Ямайке.
В дверях капитан Блад обернулся и поклонился, обмахнув ботфорты краем своего легендарного плаща.
* * *
Разумеется, слух о пиратской армаде дошел и до Санта-Каталаны. Дон Мануэль сразу понял, против кого собирается выступить эта сила. Стало быть, старому Бладу стало известно, где находится его дочь. Ну что ж, тем лучше, — решил молодой человек, — не надо будет всю жизнь ждать мести, встреча в открытом бою все поставит на свои места.
Но рассчитывал дон Мануэль не только на свою отвагу, он немедленно направил письмо в метрополию с требованием подкреплений, а сам занялся ремонтом крепостных стен. Набрал две роты ополченцев из местных лавочников, и по выходным дням четверо капралов обучали их армейской премудрости. Были отремонтированы все мушкеты, которые удалось отыскать в арсеналах. Для хранения денег и ценностей были устроены новые тайники на тот случай, если город все же падет. Впрочем, дон Мануэль был уверен, что этого никогда не произойдет.
Элен почувствовала, что в атмосфере дворца что-то изменилось, хотя внешне все оставалось по-прежнему. Она обратилась с вопросами к Аранте, но та только пожимала плечами, ей было известно, что брат дни и ночи проводит на укреплениях и в арсеналах. Он с первого дня вступления в должность показал себя человеком серьезным, для которого в деле обороны вверенной ему крепости нет пустяков. Так что здесь ничего подозрительного вроде бы и не было. Оставалось лишь гадать. И еще: Сабина стала также назойлива, как и в первые дни. Может быть, дон Мануэль ждет побега? Но как тут бежать и куда? Элен лишь вздыхала, глядя через забранное металлической сеткой окно в апельсиновую рощу.
С каждым днем девушки становились ближе друг другу. Дон Мануэль об этом знал, это его раздражало, но поделать он тут ничего не мог — не запирать же и сестру! Аранта начала проявлять характер, и, чтобы не ссориться с ней, он предпочел смотреть на дружбу двух девушек сквозь пальцы и на вопрос сестры, почему он держит Элен здесь взаперти, отвечал:
— Я ее люблю и хочу на ней жениться.
Аранте трудно было возражать, тем более что в мечтах ей все время рисовалась идиллическая картина: Элен скоро изменит свое отношение к Мануэлю, и они обвенчаются в соборе напротив дворца. Дон Франсиско и сэр Блад благословляют их брак. И начинается замечательная жизнь в атмосфере всеобщей любви и тихого счастья.
Дон Франсиско изредка выходил к столу и при этом неизменно учтиво беседовал с заморской гостьей. Девушка ему явно нравилась, в ней за яркой красотой чувствовался сильный характер и добрая душа. К тому же он видел, что она привязалась к Аранте, которая так и не сумела подружиться ни с кем из местных молодых аристократок из-за своей детской простоты.
Мануэлю он заявил, что его поведение в отношении Элен за гранью любых моральных норм и испанских представлений о благородстве, и добавил, что в своем доме он не позволит совершиться насилию, по крайней мере до тех пор, пока он жив.
— Я люблю ее и хочу на ней жениться, — ответил тот.
Так или иначе Элен оказалась в ситуации, из которой не было выхода. Или Элен добровольно выходит замуж за дона Мануэля, или, если что-либо случится с доном Франсиско, это произойдет без ее согласия.
* * *
Лавиния около месяца провела на Тринидаде, и, несмотря на то что остров находился в стороне от магистральных морских путей, до нее тоже дошло известие о том, что сэр Блад вернулся к прежнему ремеслу. В первую минуту это ее не на шутку встревожило, понятно, что он первым делом сведет счеты с нею. И это было бы верно. Если бы капитан Блад точно знал, что Энтони находится на «Агасфере», он не задумываясь бросился бы на поиски этого корабля. Но дело в том, что он не был в этом уверен, и, когда ему пришлось выбирать между «Агасфером» и Санта-Каталаной, он выбрал последнюю.
Однажды вечером из Асперна — так назывался ближайший городишко — прибыл судебный пристав, некто мистер Майкельсон, пожилой человек с бритыми щеками и хитрыми глазками. Он просил позволения поговорить с мисс Биверсток.
Поколебавшись, Троглио доложил о нем. Этот джентльмен рассказал поразительные вещи. Оказывается, стараниями нового губернатора Ямайки мистера Фортескью (услышав его фамилию, Лавиния сначала рассмеялась) против мисс Лавинии Биверсток заведено уголовное дело, причем ей вменяется в вину чуть ли не государственная измена. Налет на Бриджфорд объявляется организованным ею путем сговора с испанским авантюристом доном Диего де Амонтильядо.
— Это бред! — заявила Лавиния.
Мистер Майкельсон согласился с этой оценкой, но сказал, что расследование идет полным ходом. А дело, затеянное государственным чиновником, не удастся замять.
— Тем более что губернатор, кажется, лично заинтересован в его исходе, — добавил судейский.
— Я хорошо знакома с губернатором Ямайки, я имею в виду сэра Блада. Он бы никогда не опустился до столь идиотских домыслов.
— Да, я тоже слышал, что сэр Блад порядочный человек.
— Хотя и мой злейший враг. А это ничтожество... — Она даже не нашла слов, чтобы определить свое отношение к личности мистера Фортескью.
Майкельсон дипломатично промолчал.
— Мне все понятно, — сказала Лавиния. — Он всегда ненавидел отца и меня. Он пролез в губернаторы, чтобы заграбастать мои богатства.
Майкельсон кивнул, показывая, что он тоже так считает.
— Но напрасно этот негодяй думает, что ему так просто удастся расправиться с Биверстоками, даже его более мудрый предшественник понимал сложность этой задачи.
— Правильно, миледи, даже в случае установления вашей вины отчуждение имущества примет формы многолетнего процесса. Да и то конфискованное пойдет в казну, а не в карман мистера Фортескью.
— Тем более что преступления нет. Чтобы я сговорилась с испанцами?! — Она в сердцах ударила веером по краю стола.
— Но тем не менее, — вкрадчиво продолжал мистер Майкельсон, — в канцелярии нашего прокурора есть бумаги, которые касаются вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Вы по-прежнему будете утверждать, что он не позволяет себе слишком многого? — спрашивал мистер Фортескью у высокого лондонского гостя после доклада капитана порта, из которого следовало, что люди капитана Блада были прошлой ночью зачинщиками трех драк и виновниками одного пожара.
— Вы знаете мой взгляд на этот вопрос, — отвечал лорд Лэнгли, — но, я думаю, вам следует проявить терпение.
— Терпение? Но до каких пределов оно должно простираться?! Если какой-нибудь бандит приставит мне нож к горлу, я и тогда должен буду делать вид, что ничего не происходит? — брызжа слюной, вопрошал губернатор.
— Я думаю, вы сгущаете краски.
— А я не думаю!
— Через две недели, по моим сведениям, они уйдут, и мы надолго освободимся от этого беспокойного соседства.
— Надеюсь, что и навсегда, — буркнул губернатор.
— Вы, что же, желаете ему поражения в этом походе? — удивился лорд Лэнгли.
— Клянусь стигматами святой Терезы, еще немного — и я начну ему этого желать.
Вошел комендант порта и доложил, что буквально полчаса назад в «Пьяной медузе» произошла драка и капитан Реомюр, этот здоровенный француз с нового корабля сэра Блада, опасно ранил сержанта портовой охраны.
— Что?! — взревел Фортескью. — Немедленно арестуйте этого негодяя.
— Осмелюсь доложить...
— Молчать! Выполняйте то, что вам приказано!
Комендант сказал «есть» и вышел.
Лорд Лэнгли налил себе портвейна и, вздохнув, выпил.
— Я не думаю, что вы поступили правильно, сэр, — сказал он.
— А что прикажете делать на моем месте — позволить сесть себе на голову?
— Можно было бы сообщить капитану Бладу и пожаловаться на этого... Реомюра. Сэр Блад — человек справедливый, насколько я могу судить, и он бы наказал своего офицера, если бы выяснилось, что тот виноват.
— Если бы, если бы... — недовольно пробормотал Фортескью и тоже налил себе портвейна.
Приказ губернатора был выполнен, капитана Реомюра схватили на месте преступления, где он спокойно допивал свой херес, и доставили во дворец, где поместили в камеру. Там он буянил, поносил последними словами губернатора и его холуев.
А еще через два часа в кабинет губернатора вошел капитан Блад.
— Здравствуйте, мистер Фортескью, — широко и добродушно улыбаясь, сказал он.
— Здравствуйте, — буркнул губернатор. — Чем могу служить?
— Произошло недоразумение.
— Что вы имеете в виду?
— Несколько часов назад в «Пьяной медузе» ваши люди арестовали одного из моих офицеров, капитана «Бретани» Реомюра. У меня такое впечатление, что он был арестован несправедливо.
— У меня такого впечатления нет.
Капитан Блад прошелся по своему бывшему кабинету и сел в свое кресло, придвинутое почему-то к окну.
— Вы бездарно здесь все переставили, Фортескью. Изживаете дух прежнего хозяина? Но тогда надо было бы сменить мебель.
— Мне не очень приятен ваш тон, сэр.
— Да мне и самому он не очень приятен. Я не понимаю, почему я до сих пор не взял вас за шиворот и не выкинул отсюда.
— Что-о?!
— Господа, господа, — залепетал лорд Лэнгли.
— Вот что, — капитан Блад решительно встал, — я не собираюсь спорить с вами. Я пришел забрать кое-что и кое-кого и сделаю это.
С этими словами он открыл один из книжных шкафов и достал оттуда несколько книг, среди них и те, что были найдены в доме Лавинии.
— За всеми заботами я не успел изучить последние поступления. И еще вот это. — С этими словами капитан взял со стола подсвечники, изображавшие Артемиду и Актеона.
Лейтенант Уэсли сложил предметы в большой саквояж.
— Это мои личные вещи.
— Это все? — сухо спросил губернатор.
— Вы же знаете, что нет, — улыбнулся гость, — теперь я попросил бы вас освободить капитана Реомюра.
— Вы смеетесь надо мной!?
— Нисколько.
— Если вы думаете, что можете позволить себе... — Фортескью задыхался от ярости.
— Джентльмены!.. — не выдержал лорд Лэнгли.
— Так, мое терпение кончилось. Эй, кто там, лейтенант!
В комнату вбежал дежурный офицер.
— Не позорьтесь, над вами будут смеяться!
— Что вы сказали?
Губернатор хотел было приказать лейтенанту, но не успел, потому что почувствовал у горла холодный клинок.
— Вы что-то хотели сказать? — вежливо спросил капитан Блад.
Уэсли выхватил пистолет и взвел курок.
Губернатор промычал что-то нечленораздельное.
— Эх, господа... — разочарованно протянул лорд Лэнгли.
Дежурный лейтенант наблюдал за происходящим скорее удивленно, чем растерянно.
— Извините, сэр, — обратился к нему капитан, — мы не можем уйти отсюда без мистера Реомюра. Пойдите и приведите его сюда.
Лейтенант замешкался.
— Вам необходим приказ этого джентльмена? — спросил капитан.
Дежурный офицер кивнул. Сэр Блад чуть-чуть кольнул острием шею губернатора, в результате чего из горла мистера Фортескью вырвался тихий стон, который можно было истолковать как приказ на освобождение Реомюра.
Затем он обернулся к лорду Лэнгли и сказал:
— Я понимаю, что произвожу на вас не самое лучшее впечатление. Мне искренне жаль. Я относился к вам с симпатией, лорд Лэнгли. Поверьте, что я бы никогда не пошел на подобные действия, не будучи уверенным, что мой человек не виноват в произошедшем. Люди мистера Фортескью ведут себя в последнее время так, будто дано указание любой ценой выжить нас из Порт-Ройяла.
Лорд Лэнгли промолчал.
— Насильно мил не будешь, и, если от нас хотят избавиться, мы пойдем навстречу этому желанию.
В кабинет ввели капитана Реомюра, он потирал запястья рук, натертые веревкой и ругался по-французски.
— Это, надеюсь, все? — спросил губернатор, уже несколько приободрившийся от того, что его оставят в живых.
— Нет, — сказал капитан Блад, — вы сейчас сядете за стол и напишете приказ коменданту форта майору Оксману, чтобы он пропустил мои корабли в море.
Прочитав написанное и присыпав песочком, бывший губернатор сказал:
— Мои люди все на борту, и, хотя мне нужно было бы еще дней десять, я сегодня избавлю Ямайку от нашего присутствия. В ответ на эту любезность с моей стороны я рассчитываю на ваше благоразумное поведение.
Губернатор молчал, косясь на дуло пистолета в руках Уэсли.
— Ну же!
— Я вам обещаю.
— Что вы мне обещаете? Беспрепятственный выход из Карлайлской бухты?
— Да.
— И правильно делаете, потому что, если случится хотя бы один пушечный выстрел с берега по моим судам, я прикажу вернуться, и тогда мне даже трудно представить, сколько крови прольется на Ямайке.
В дверях капитан Блад обернулся и поклонился, обмахнув ботфорты краем своего легендарного плаща.
* * *
Разумеется, слух о пиратской армаде дошел и до Санта-Каталаны. Дон Мануэль сразу понял, против кого собирается выступить эта сила. Стало быть, старому Бладу стало известно, где находится его дочь. Ну что ж, тем лучше, — решил молодой человек, — не надо будет всю жизнь ждать мести, встреча в открытом бою все поставит на свои места.
Но рассчитывал дон Мануэль не только на свою отвагу, он немедленно направил письмо в метрополию с требованием подкреплений, а сам занялся ремонтом крепостных стен. Набрал две роты ополченцев из местных лавочников, и по выходным дням четверо капралов обучали их армейской премудрости. Были отремонтированы все мушкеты, которые удалось отыскать в арсеналах. Для хранения денег и ценностей были устроены новые тайники на тот случай, если город все же падет. Впрочем, дон Мануэль был уверен, что этого никогда не произойдет.
Элен почувствовала, что в атмосфере дворца что-то изменилось, хотя внешне все оставалось по-прежнему. Она обратилась с вопросами к Аранте, но та только пожимала плечами, ей было известно, что брат дни и ночи проводит на укреплениях и в арсеналах. Он с первого дня вступления в должность показал себя человеком серьезным, для которого в деле обороны вверенной ему крепости нет пустяков. Так что здесь ничего подозрительного вроде бы и не было. Оставалось лишь гадать. И еще: Сабина стала также назойлива, как и в первые дни. Может быть, дон Мануэль ждет побега? Но как тут бежать и куда? Элен лишь вздыхала, глядя через забранное металлической сеткой окно в апельсиновую рощу.
С каждым днем девушки становились ближе друг другу. Дон Мануэль об этом знал, это его раздражало, но поделать он тут ничего не мог — не запирать же и сестру! Аранта начала проявлять характер, и, чтобы не ссориться с ней, он предпочел смотреть на дружбу двух девушек сквозь пальцы и на вопрос сестры, почему он держит Элен здесь взаперти, отвечал:
— Я ее люблю и хочу на ней жениться.
Аранте трудно было возражать, тем более что в мечтах ей все время рисовалась идиллическая картина: Элен скоро изменит свое отношение к Мануэлю, и они обвенчаются в соборе напротив дворца. Дон Франсиско и сэр Блад благословляют их брак. И начинается замечательная жизнь в атмосфере всеобщей любви и тихого счастья.
Дон Франсиско изредка выходил к столу и при этом неизменно учтиво беседовал с заморской гостьей. Девушка ему явно нравилась, в ней за яркой красотой чувствовался сильный характер и добрая душа. К тому же он видел, что она привязалась к Аранте, которая так и не сумела подружиться ни с кем из местных молодых аристократок из-за своей детской простоты.
Мануэлю он заявил, что его поведение в отношении Элен за гранью любых моральных норм и испанских представлений о благородстве, и добавил, что в своем доме он не позволит совершиться насилию, по крайней мере до тех пор, пока он жив.
— Я люблю ее и хочу на ней жениться, — ответил тот.
Так или иначе Элен оказалась в ситуации, из которой не было выхода. Или Элен добровольно выходит замуж за дона Мануэля, или, если что-либо случится с доном Франсиско, это произойдет без ее согласия.
* * *
Лавиния около месяца провела на Тринидаде, и, несмотря на то что остров находился в стороне от магистральных морских путей, до нее тоже дошло известие о том, что сэр Блад вернулся к прежнему ремеслу. В первую минуту это ее не на шутку встревожило, понятно, что он первым делом сведет счеты с нею. И это было бы верно. Если бы капитан Блад точно знал, что Энтони находится на «Агасфере», он не задумываясь бросился бы на поиски этого корабля. Но дело в том, что он не был в этом уверен, и, когда ему пришлось выбирать между «Агасфером» и Санта-Каталаной, он выбрал последнюю.
Однажды вечером из Асперна — так назывался ближайший городишко — прибыл судебный пристав, некто мистер Майкельсон, пожилой человек с бритыми щеками и хитрыми глазками. Он просил позволения поговорить с мисс Биверсток.
Поколебавшись, Троглио доложил о нем. Этот джентльмен рассказал поразительные вещи. Оказывается, стараниями нового губернатора Ямайки мистера Фортескью (услышав его фамилию, Лавиния сначала рассмеялась) против мисс Лавинии Биверсток заведено уголовное дело, причем ей вменяется в вину чуть ли не государственная измена. Налет на Бриджфорд объявляется организованным ею путем сговора с испанским авантюристом доном Диего де Амонтильядо.
— Это бред! — заявила Лавиния.
Мистер Майкельсон согласился с этой оценкой, но сказал, что расследование идет полным ходом. А дело, затеянное государственным чиновником, не удастся замять.
— Тем более что губернатор, кажется, лично заинтересован в его исходе, — добавил судейский.
— Я хорошо знакома с губернатором Ямайки, я имею в виду сэра Блада. Он бы никогда не опустился до столь идиотских домыслов.
— Да, я тоже слышал, что сэр Блад порядочный человек.
— Хотя и мой злейший враг. А это ничтожество... — Она даже не нашла слов, чтобы определить свое отношение к личности мистера Фортескью.
Майкельсон дипломатично промолчал.
— Мне все понятно, — сказала Лавиния. — Он всегда ненавидел отца и меня. Он пролез в губернаторы, чтобы заграбастать мои богатства.
Майкельсон кивнул, показывая, что он тоже так считает.
— Но напрасно этот негодяй думает, что ему так просто удастся расправиться с Биверстоками, даже его более мудрый предшественник понимал сложность этой задачи.
— Правильно, миледи, даже в случае установления вашей вины отчуждение имущества примет формы многолетнего процесса. Да и то конфискованное пойдет в казну, а не в карман мистера Фортескью.
— Тем более что преступления нет. Чтобы я сговорилась с испанцами?! — Она в сердцах ударила веером по краю стола.
— Но тем не менее, — вкрадчиво продолжал мистер Майкельсон, — в канцелярии нашего прокурора есть бумаги, которые касаются вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40