Есть! Бегу выполнять, не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде, благодарю за оказанное доверие! Пардон, опять забылся.
– Гав, гав!
Рванул я от няньки со всех ног, точнее, со всех лап. И, уже выбегая из терема, услышал, как стражники смеялись:
– Получила псина нагоняй от Кузьминичны! Нашел с кем связаться.
Кузьминична… Надо будет запомнить и вправду не связываться с ней никогда. Вырвался я на волю, попутно рыкнув на непочтительно зазевавшуюся шавку. Что, забыли, чьи в лесу шишки? Можно было бы, конечно, сбежать без оглядки прочь из города, а потом уж, дождавшись естественного исхода перстня наружу, продолжить путешествие. Но эта мысль показалась мне не совсем честной по отношению к бедной псине. Лохматый-то в чем виноват? После такого бегства, когда он вернется, ему не то что боярышню, а курей дворовых охранять не доверят. Нет, так не пойдет, пес вроде честный был, так что же я ему карьеру в самом разгаре испорчу. Ничего, не развалюсь, побуду денек при ее сиятельстве Селистене Антиповне, чай, не развалюсь. Тем более что после вчерашних событий, я думаю, сюсюкать и целоваться она не будет.
Так, выполняю наказ Кузьминичны (такой даже имя не нужно, коротко и ясно), охраняю мелкую рыжую бестию день, а ночью рву когти и возвращаю бедной псине его обличье.
– Люди добрые, а где тут у вас река? Да куда вы побежали?!
Ой, забылся, столько времени контролировал, а тут по-человечески заговорил. Ох, быстро бегут, догнать, что ли? Ай, ладно, пусть целыми живут, кто им поверит, что видели говорящую собаку.
Попробую рассуждать логически: с той стороны, с которой я к Кипеж-граду прилетел, речки не было, значит, она с другой стороны. Все гениальное – просто. Что ж, пробегусь, разомну косточки. Эй, разойдись, народ, не видишь, скоростной суперпес бежит, кто не спрятался, я не виноват!
– Гав! Гав!
О боги, как же мне этот лай надоел, хотя, конечно, в толпе очень даже действенно. Пронесся я черной молнией по базару и немножко пересмотрел свое отношение к лаю. Нет, конечно, ругаться я умею виртуозно, и в перемещении в толпе это очень помогает, но мой нынешний бас вкупе с внешним видом (особенно клыки хороши!) позволил преодолеть все затруднения значительно быстрее, чем я предполагал. Хотя вел я себя прилично, даже не укусил никого (а так хотелось!), только чуток бочком подвинул одного зазевавшегося торговца. Его как ветром сдуло, но, с другой стороны, сам виноват, мог бы и отскочить.
Пробежав через весь город, я пронесся мимо ошалелых стражников на крепостных воротах. Тут я не удержался (после недавних событий они мне как-то разонравились) и рыкнул на них, предварительно улыбнувшись моей прекрасной белозубой улыбкой.
Молодцы среагировали правильно: побросали бердыши и наперегонки бросились в караулку. Ну не люблю я стражников, не люблю! А вообще странное дело, небось храбрые ребята и, судя по шраму у сотника, в боях бывали, а собак боятся.
Река и добротная пристань, срубленная из огромных лиственниц, оказались довольно близко от города. Речка была большая и спокойная, еще будучи в человеческом обличье, я слышал от аборигенов, что называется она Пижка. Место между городом и рекой уже начали потихоньку застраивать, и, думаю, скоро встанет вопрос о переносе крепостной стены. Разрастается Кипеж-град, богатеет. А что, клевый городишко, и, наверное, если бы не нелепая попытка меня обезглавить, я бы еще тут поболтался.
Не успел я задуматься, где мне найти Селистену, как мой тончайший, можно сказать эксклюзивный, слух выловил в гуле толпы знакомый бас Антипа. Слов я не разобрал, но это и не важно, мне не боярин нужен, а дочка его. А уж она наверняка где-то рядом с папенькой обретается. Голос раздавался с пристани, и я побежал на него сквозь ряды зевак. Неожиданно сопротивление толпы исчезло, и я с разгону выскочил на пустое пространство. Оказалось, ратники потихоньку оттесняли народ с пристани, где в своем дубовом креслице под тенью белого шатра удобно расположился князь Бодун с многочисленными приближенными. Наверняка боярин, как и подобает государственному деятелю, должен быть где-то рядом с князем.
Стражники поступили умно: они сделали вид, что вообще меня не заметили. Вот и славненько, никто при всем честном народе в Пижке не искупался, все-таки авторитет, подкрепленный силой, – это великая вещь.
Точно, а вот и Антип, прямо по левую руку от князя. Странно как-то, а место по правую руку пустует. Хм, даже такому далекому от княжеского двора человеку, как мне, ясно, что такие места пустыми просто так не бывают. Впрочем, это не моего собачьего ума дела. Чудненько, как я и полагал, доченька стоит чуть поодаль от папы. Я нагло оттолкнул от Селистены какого-то прыщеватого юнца в синем кафтане (нечего о чужих хозяек тереться!) и посмотрел на него своими чистыми, честными глазами. Извини, родной, на сегодня это место занято, заходи на днях.
– Шарик, дорогой, нашел меня! – Боярышня ласково потрепала меня за ухом.
Моя школа, никаких телячьих нежностей, и мне приятно, и на людях не стыдно.
Прыщеватый шарахнулся от меня, как шмель от тухлой рыбы.
– Спасибо, я уже не знала, куда от него деваться.
Рад стараться, ваше рыжее сиятельство! Я всегда прихожу вовремя, а этого недоросля отшить и сама могла. Я ведь создан для великих битв с коварными врагами, красивые девушки будут рыдать на моей могиле, и обо мне сложат легенды. Хм, но только попозже. Расслабься, хозяйка, сегодня я уж постараюсь, чтобы с тобой ничего не случилось.
– Тихо, Шаричек, тихо.
Да чего ты нервничаешь, я и так вроде тихо себя веду.
Наконец-то у меня появилась возможность осмотреться. Судя по всему, здесь собралась вся кипеж-градская знать. В центре небольшого помоста (явно недавно построенного) на своем походном троне сидел князь Бодун. Судя по хмурому взору и дрожащим рукам, встал он сегодня не совсем с той ноги.
Как я уже говорил, Антип расположился слева. Сменив бас на шепот, он что-то втолковывал князю. От его слов выражение лица князя становилось ещё более кислым и недовольным. Вокруг толпилось много важных, надутых как индюки приближенных князя с домочадцами и слугами. Надо признать, что на их фоне Антип выглядел очень даже прилично,
Из общей толпы выделялся молодой человек в дорогущем голубом кафтане, стоящий в окружении подобных ему отроков прямо за спиной князя. Интересно, а он кто, уж не сынок ли князя? Вполне может быть… Странный он какой-то, вроде всем наделила природа будущего правителя Кипеж-града – и молодость, и стать молодецкая, а вот что-то мне глаз режет. Может, кафтан расписной, что больше по виду платье напоминает, его портит, может, еще что, не пойму. Да и друзья у него несколько странноватые: все как на подбор румяные, завитые, ноготки чистые, длинные. Интересно, а как же они мечами с такими ноготками машут и не поломали до сих пор?
Тут я ненароком опустил взгляд и уставился на свои черные, длинные когти. Ерунда, каждому свое, я, может, в человеческом обличье тоже такие ноготки отращу, чтобы по городской моде ходить. Зато у меня серебряный коготь имеется, тут уж меня никто не переплюнет.
Еще во всей этой пестрой кутерьме заинтересовал меня статный, молодой витязь в окружении ему подобных молодцев. Вся эта компания вела себя вольно и даже несколько вызывающе. Громко говорили, смеялись, и только недовольный взгляд князя несколько остудил пыл разгулявшихся воинов.
В отдалении собрались в стайку девушки, видимо, боярские дочки. Они были похожи на весенних синичек – такие же голосистые, смешливые, яркие. Любо-дорого смотреть: как на подбор румяные, пышногрудые, одна другой краше! Эх не вовремя меня казнить решили, ох не вовремя! Здесь есть где разгуляться, я бы в таком цветнике ух… И ни княжеские сынки, ни веселые витязи мне не соперники. Мой дивный слог, моя красота, стать и грандиозная наглость в Кипеж-граде вне конкуренции. Да и в случае чего могу колдануть эффектно или на худой конец взорвать что-нибудь красиво – в этом-то уж точно у меня конкурентов нет. Где уж им со мной тягаться!
Из сладких грез, которые волшебными картинками поплыли в моей голове, меня вырвала Селистена. Она ничего не сказала, но вздохнула так трагически, что даже мое не склонное к сантиментам сердце дрогнуло.
Интересно, а чего это она не со сверстницами щебечет, а рядом с батюшкой вздыхает? Не похоже, чтобы это Антип дочку от своего подола не отпускал, насколько я понял, он в дочке души не чает и готов потакать всем ее прихотям. Значит, она сама подружек сторонится. Странно это как-то, в ее возрасте самое время плясать, хохотать да веселиться, а для этого компания нужна, в одиночку только я развлекаться могу. Мелкая боярышня, конечно, отличается от своих сверстниц, словно рыжий подосиновик в лукошке среди белых, но это еще не повод, чтобы себя молодости бесшабашной лишать. Поверьте, уж это я знаю точно, на своей шкуре испытал, что значит быть исключительным молодым колдуном среди обычных. Вспомнив свое бегство из «Кедрового скита», вздохнул и я… Селистена мое поведение истолковала по-своему:
– Эх, пес мой верный, вот ты меня на другом конце города нашел, а он в мою сторону даже не посмотрит!
Фу-ты ну-ты, оказывается, ничто человеческое нам не чуждо! Так, и кто избранник моей востроносенькой? Так как спросить я не мог, то просто ткнулся носом ей в руку. Но Селистена настолько окунулась в мир грез и фантазий, что мой холодный нос никак не мог вернуть ее к действительности. Ерунда, можно просто проследить обожающий взгляд и понять, к кому он относится.
Обожание во взгляде, без всякого сомнения, предназначается княжескому сынку. Не поймешь этих женщин, я-то думал, что предметом воздыхания окажется какой-нибудь молодой витязь, косая сажень в плечах. Ан нет, тут, оказывается, в чести утонченность и манерность. Эх, знать бы заранее, какие молодцы ей нравятся, я ее еще при первой встрече очаровал бы своими изысканными манерами. Да, да, между прочим, мы в скиту и хорошим манерам учились, и я даже кое-что из этого помню. Впрочем, меня это уже не касается, да и Селистена не в моем вкусе (разве вот только конопушки), мне как-то ближе те хохочущие горлинки.
– Феликлист, любовь моя, – еле слышно прошептали девичьи губы, но я, конечно, все услышал.
Странное имя, но чего только в мире не бывает, значит, бывают и такие имена. И чего она в этом пижоне нашла?
Но это все лирика и меня практически не касается.
А чего мы тут, собственно, ждем, чего собрались? Извините, я опоздал и объявления программы праздника не слышал. Эх, тяжело все-таки твари бессловесной. Ведь никто не ответит, потому что говорить приходится с самим собою. Но тут есть и хорошие стороны, согласитесь, ведь поговорить с умным человеком всегда приятно.
А вон, похоже, и то, ради чего на пристань даже князь пожаловал – вдали сверкнул корабельный парус. Вот слепота куриная – никто не видит. Ладно уж, помогу людишкам, с моими-то способностями это не проблема.
Я подошел к краю пристани и звонко гавкнул в сторону показавшегося корабля. Все как по команде замолчали и повернули головы в нужном направлении. Неужели с первого раза сообразили? Хвалю, растете в моих глазах. Справедливо посчитав, что моя миссия на этом закончена, я вернулся к моей спутнице. Пока не хочется лезть на первые планы, мне вполне комфортно в ее тени.
Толпа оживилась, кто-то захлопал в ладоши, ратники плотнее сдвинули свои ряды, окончательно оттеснив простых зевак с просторной пристани. Хотел бы я знать, в честь кого такая встреча приготовлена.
Парус становился все больше и больше, и наконец большой, красивый корабль на самом слабом ходу ударился о бревна пристани. На берег полетели канаты, буквально через пару минут корабль оказался надежно привязан, и с него спустили широкий трап.
Первым на берег сошел невысокого роста боярин с густой иссиня-черной бородой, крупным носом и необычайно властным колючим взглядом. Судя по царской осанке, дорогому черному кафтану и толстой золотой цепи со странным медальоном на груди, я догадался, что именно его встречала вся кипеж-градская знать. Мне он показался похожим на большого ворона.
За «черным боярином» семенил сутулый маленький человечек. Он еле поспевал за своим хозяином и изо всех сил старался не отстать. Хорошие, добротные вещи сидели на нем криво и кургузо, словно с чужого плеча. Черные, словно угольки, глаза, цепко пробежали по толпе и остановились на Селистене. Хорошо, что ее мало интересовало происходящее, – она в этот момент страдальчески смотрела на предмет своего обожания.
Во взгляде карлика было столько злобы, что на моей холке шерсть встала дыбом. Это был скорее рефлекс, чем осознанное поведение. Предчувствие реальной опасности колокольчиком зазвенело в моей голове. Между тем карлик в два прыжка догнал хозяина и бесцеремонно дернул его за край кафтана. Вместо того чтобы осадить зарвавшегося слугу, боярин остановился и даже немного наклонился к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53