Он, раскрыв украшенную жуткими зубами пасть, бросился на меня, а я в свою очередь, применив недавно отработанный прыжок всеми четырьмя лапами одновременно, рванул от него. Не совсем собачий прием – и вместо горла второй спиногрыз вцепился мне в то место, которое у лошадей называется круп. Спасла меня густая шерсть, видимо, вычесывали Шарика не часто. Я всегда говорил, что, когда подводит ум, спасти может разгильдяйство.
Острые зубы завязли в свалявшейся шерсти и не причинили мне никакого вреда. Я резко развернулся и всей своей нешуточной массой размазал мразь по дубовой стенке. В этот момент мне показалось, что терем рухнет. Однако мастера постарались на славу, и боярская вотчина устояла. Проснулась и по доброй традиции завизжала Селистена. Правильно, будем бить врага и звуковым оружием. Я-то уже попривык, а спиногрызу пришлось туго. Но нечисть живучая и, отряхнувшись, порождение тьмы бросилось на боярскую дочку. Это не девица, а магнит какой-то по притягиванию проблем.
Я наконец-то выплюнул первого горного жителя (он вроде перестал вырываться) и в очередной раз бросился спасать визжащую дамочку. На этот раз мы встретились прямо на хозяйской кровати. Извините, мэм, но я вынужден вас попросить подвинуться. Тут к вам отчаянно спиногрыз рвется, а я с не меньшим упорством стараюсь ему помешать. Мы с нечистью буквально сплелись в один клубок и с упорством, достойным лучшего применения, пытались угробить друг друга. Точнее, спиногрыз был больше настроен заткнуть навсегда девичий рот, до сих пор издающий жуткий визг, но пренебречь моими клыками он не мог.
В какой-то момент тварь все-таки вырвалась от меня и, вложив в последний прыжок все свои оставшиеся силы, прыгнула на Селистену. Уже в полете я понял, что она окажется быстрее и моя пасть поймает только воздух. Надо было попытаться задержать ее хотя бы лапами. В дверь уже кто-то ломился, так что надо было использовать любой шанс.
Я почти настиг в полете куцехвостого, но поймать его не смог, зубы нечисти были нацелены прямо в горло девушки. От бессилия и отчаяния я полоснул когтями по короткому хвосту. Спиногрыз неожиданно зашипел и, прервав полет (тоже мне пернатый), скорчился прямо на коленях у недавней жертвы.
О боги, так я не просто идиот, а круглый идиот! Зачем мне ювелирная лавка, если у меня серебряный коготь! Как я мог забыть о серебре, которое вечно со мной?
Оставив самобичевание на потом, уже со знанием дела я вонзил заветный коготь в горло врага. Спиногрыз затрясся, зашипел и, словно лопнувший шарик, сдулся. Полные лютой ненависти зеленые глаза потухли и закатились. Подавив отвращение, я схватил его зубами и ловким броском откинул подальше от Селистены.
Так уж получилось, что именно в этот момент с петель слетела дубовая дверь, и парящий спиногрыз закончил свой полет, врезавшись в дюжего ратника. От неожиданности тот отпрянул назад и упал под ноги напиравших сзади молодцев. Понаблюдать за чудесной кучей малой мне, к сожалению, было некогда. Если уж я взялся за дело, так доведу его до конца. Тем более когда у меня в руках (точнее, на конце правой лапы) столь мощное оружие.
Где там тот недодушенный? Ух ты, очухался. Первый спиногрыз из последних сил, хрипя и постанывая, уже забрался на подоконник и твердо намеревался спрыгнуть вниз.
Нет, родной, я категорически против. Жуткие рассказы про то, как мстят спиногрызы за погибших товарищей, поздновато, но все-таки всплыли в моей голове. Именно услышанные в скиту страшилки не позволили мне забыть про поверженного, но неубитого врага. Сентиментальным я не был никогда, поэтому без сомнения вонзил серебряный коготь в спину раненой нечисти.
Надеюсь, никто не будет нести чушь по поводу того, что нападать со спины нехорошо? А вот вы победите двух горных спиногрызов, а потом уже рассуждайте о благородстве!
Спиногрыз, издав предсмертное шипение, сдулся, как и его приятель. Вот только теперь я мог расслабиться, по-моему, заслужил. Ну-ка, что там в комнате происходит? .
Красота! Антип, Кузьминична и еще с пяток стражников словно парализованные, выпучив глаза, смотрели на мой победный бросок. Вот это очень кстати получилось. Народ должен знать своих героев. И подвиги их должны передаваться из уст в уста. Судя по ошалело-восторженному взгляду зрителей, все они (кроме Антипа конечно же) завтра именно этим и займутся. Ничего против ореола героя и спасителя единственной дочки боярина я не имею. А два трупа поверженных спиногрызов, думаю, добавят остроты для героических рассказов.
Первым очнулся Антип:
– Селистена, доченька, может, ты все-таки объяснишь, что тут произошло?
Селистена была единственная, кто смотрел не на меня, а на зубы поверженного спиногрыза. Пожалуй, вид нацеленных в горло клыков нечисти мог выбить из колеи не только хрупкую девицу, но и видавшего виды воина. Она наконец отвела взгляд от жутких зубов и немного дрожащим голосом, старательно выговаривая слова, ответила:
– Я спала, а Шарик меня спас.
Немногословно, но, в общем, все верно. Надеюсь, что спасителям боярских дочек тут положено усиленное питание? Судя по испуганному лицу Антипа, полагается.
Первой ко мне бросилась Кузьминична. Если честно, то дождаться похвалы от нее я даже не рассчитывал. Одобрительная ухмылочка, мелькнувшая на ее лице, и так была лучшей наградой. А она в два прыжка оказалась рядом со мной и заключила в свои нешуточные объятия.
– Молодец, голубоглазый, я в тебе не ошиблась! – шепнула она мне на ухо и смачно чмокнула в нос.
Вот это да! Вот свезло мне! Да теперь не то что Селистена (хотя, наверное, она сменила теперь свое мнение обо мне), а даже Антип не посмеет выгнать меня из дома. Все, ребята, я у вас пока погощу. И пусть попробует теперь Барсик хоть взгляд на меня косой кинуть.
Дальше все как с ума посходили: бросились ко мне и начали гладить, тискать, трясти меня со всяческими благодарными возгласами. Честно говоря, мне это было приятно. Все-таки я заслужил несколько минут славы. Так что снес все поздравления стойко и с присущим мне воистину царским спокойствием.
Все немного успокоилось, только когда рассвело и голосистые петухи возвестили о начале нового дня. Кузьминична, убедившись, что ее воспитанница никоим образом не пострадала, внимательно проверила и мою шкуру. К счастью никаких ран на моем теле не обнаружилось, а липкую, противную слюну они с Селистеной аккуратно смыли теплой водой, после чего заботливо расчесали меня гребешками. Я пребывал на вершине блаженства. И только краем глаза наблюдал, как уверенно и деловито действовал Антип.
Он быстро сбросил растерянность и вернул присущий ему серьезный вид. Четкие и ясные команды мигом навели порядок. Фрол и Федор засунули тушки спиногрызов в мешки и отправились на перекресток трех дорог. Там они должны были зарыть нечисть, предварительно обильно посыпав ее солью. Соли для такого дела было выделено целый мешок.
Плотники живо бросились чинить дверь, а ко всему прочему Антип велел еще и ставни на окне укрепить и обить их железом с серебряными заклепками. Папаша вообще хотел переселить доченьку в свою комнату, но Селистена категорически отказалась. Мол, с таким сторожем и другом мне ничего не страшно. Это она про меня, между прочим! Меня повысили, я уже стал другом. Ты погоди, вот расколдуюсь и тогда постараюсь получить ещё одно повышение, поближе к тебе.
– Батюшка, позволь мне все-таки отдохнуть немножко, – взмолилась наконец Селистена.
– Конечно, маленькая, но позволь сюда хотя бы кровать Кузьминичны перенести.
Поспорив с батюшкой еще несколько минут, доченька конечно же добилась своего. Все покинули девичью светелку, но краем уха я услышал, что Антип все-таки распорядился выставить караул на этаже и под окнами. Спустя минуту мы остались одни со спасенной хозяйкой.
Она подошла ко мне, села на корточки и чмокнула меня в нос.
– Спасибо.
Эх, каким приятным может оказаться такое простое слово. От удовольствия я даже прижал уши и лизнул ее в щеку.
– Знаешь, Шарик, у меня совсем не осталось сил. Давай хоть немного поспим, а уж потом ты мне все расскажешь, – и с некоторой тревогой добавила: – Ты ведь расскажешь, правда?
Сказала она это с такой мольбой в голосе, что я даже по своему обыкновению не пошутил в ответ, а быстро закивал лохматой головой.
Селистена ласково потрепала меня за ухом и легла в постель. Я с хрустом потянулся и бухнулся на коврик.
– Даромир, если ты пообещаешь вести себя прилично, то можешь лечь на кровать, но, конечно, в ногах.
Вот это да! На такое я даже не рассчитывал. Она и по имени меня назвала, и на кровать позвала! Я не стал заставлять просить себя дважды и в один прыжок оказался на перине. Улегся я пока в ногах, но это ничего, скоро буду спать рядом. Эта мысль пришла ко мне в голову, когда я уже почти засыпал.
* * *
Разбудил меня тихий, но настойчивый стук в дверь. Я сонно потянулся на огромной боярской кровати. С удовольствием похрустел косточками и поискал взглядом Селистену.
Маленький комочек был обнаружен мною на самом краешке постели. В спящем виде она занимала еще меньше места, чем обычно. Судя по тому, как ярко пробивалось сквозь закрытые ставни солнце, время было полуденное. Вроде только глаза закрыл, а уже день в самом разгаре. Ничего странного, после такой ночки если бы меня не разбудили, то до вечера как минимум проспал бы.
Стук в дверь повторился.
Интересно, у кого совести нет, чтобы ребенка с ее лохматым другом – победителем спиногрызов – в такую рань будить? Разве так можно?!
Спрыгнув с кровати, я подошел к двери и принюхался. За дверью не было никакой опасности, а как раз наоборот. Это Кузьминична будила свою воспитанницу, значит, вставать все-таки придется. Без крайней необходимости она вряд ли кого ближе чем на пушечный выстрел к своей ненаглядной пустила бы.
Ловко используя нос в качестве руки, я открыл засов. Мой тончайший нюх конечно же не подвел – на пороге стояла Кузьминична.
– Ладно, голубоглазый, не бухти. Ты ведь знаешь, что, коли не крайняя необходимость, я бы на пушечный выстрел никого к вам не подпустила.
Ага, и что это, интересно, за такие важные причины, что после ночных переживаний рыжей крошке поспать не дают?
– Ну, чего пристал? Князь хочет видеть Селистену и из ее уст услышать рассказ о недавнем происшествии. Кстати, князь и тебя видеть желает.
Как меня?! Я-то ему зачем?
– Что ты удивляешься? Ты же боярышню спас!
Интересно, а нельзя ли мне сказаться больным и никуда не пойти?
– Даже не думай о том, чтобы не пойти. Вестовой чётко сказал, чтобы пса взяли с собой.
Ну, коли просил… Ладно, посмотрим, как князья живут.
– Вот и прекрасно, давайте-ка быстренько поднимайтесь, через десять минут в трапезную завтрак подадут. Хотя, между прочим, уже время обеда.
Ага, знаю я ее завтрак! Я вареную морковку есть не буду.
– Не волнуйся, тебя ждет гречневая каша, копченая телятина, кровяная колбаса, ну и там молоко, сметана. В общем, будешь доволен.
Так чего же мы стоим? Собираться пора!
– Нянюшка, а с кем ты разговариваешь? – тихим, мурлыкающим голосом спросила спросонок Селистена.
А действительно, с кем это Кузьминична разговаривала? Я ведь пасти-то не открывал! Так как же это она мне на вопросы отвечала?!
– Да с твоим спасителем усатым, – хмыкнула нянька. – Вставай, умывайся, тебя с батюшкой князь Бодун к себе зовет, вестового прислал. Через десять минут завтрак будет готов, так что поторопись.
– Хорошо, нянюшка, поднимаюсь.
– Вот и умница. Да, и своего спасителя с собой бери, князь велел.
С этими словами Кузьминична лукаво подмигнула мне и вышла из комнаты, осторожно притворив за собой дверь.
Вот это да! Я так и не понял, она угадывала мои мысли или просто читала их?
– Я же не слышала твоего голоса, так как же вы разговаривали? – Селистена наконец проснулась.
– А я и не говорил.
– Так как же вы общались? – В голосе уже чувствовался интерес.
– Так и общались! – Мне захотелось немного порезвиться.
– Как так?
– Как все.
– Что значит как все? Ты молчишь, она говорит, вы друг друга понимаете, а ты говоришь, что вы общаетесь, как все. – Миленький носик начал морщиться и сопеть от возмущения.
– Точно, – спокойно ответил я, сладко потягиваясь.
– Так как она тебя понимала?
– Просто она нормальная, серьезная женщина, а такие меня всегда понимают без слов.
– Ты хочешь сказать, что…
– Только то, что сказал, – не дал договорить я. Мое шаловливое настроение разошлось не на шутку.
– Значит, я могу понять только твои слова, а Кузьминична может понять мысли? – уже начала скрипеть зубами Селистена.
– Извини, но ревновать меня к Кузьминичне глупо.
– Ревновать?! Да как ты смеешь?!
Все, пора смываться, главное – вовремя уйти.
– Ревность вообще плохое чувство. Извини, у нас мало времени, я отлучусь ненадолго, так что сможешь спокойно переодеться. Встретимся в трапезной.
Тут я быстро выскользнул за дверь, и очень даже своевременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53