К этому времени солдаты измучаются от морской болезни, ошалеют от безделья и в лучшем случае будут способны с трудом передвигать ноги по плацу.
Линседд услышал, как кто-то поднимается по лестнице на верхнюю палубу, а затем увидел светловолосую голову Гэлис Валера. Он с любопытством посмотрел на стратега.
Девушка переносила тяготы путешествия легче остальных пассажиров – и гораздо легче, чем ее возлюбленная, грамматист Китайра Альбин. Та проводила большую часть времени на палубе; ее постоянно тошнило. Впрочем, иногда она вообще не выходила из каюты. Гос даже пожалел, что от морской болезни страдает Китайра, а не Гэлис. Грамматист казалась ему намного более привлекательной, чем стратег.
Девушка приветливо улыбнулась ему. Линседд церемонно поклонился.
– Как сегодня чувствует себя ваша спутница? – спросил он.
– Думаю, ей уже намного лучше, – ответила Гэлис. – Матросы сказали мне, что в начале плавания многие страдают от морской болезни так же сильно, как Китайра. Но дней через десять все привыкают к качке. Еще они говорили, что одному из знаменитых хамилайских адмиралов всегда бывало плохо после отплытия, но при виде вражеских кораблей болезнь как рукой снимало.
Она вновь улыбнулась, чтобы выказать Госу свое расположение и немного приободрить его.
– Так оно и было, – спокойно заметил офицер. – Адмирала звали Бандайди. Он был убит Кевлеренами. В те дни слишком успешных людей всегда подстерегала опасность.
Гэлис встала рядом с Госом и посмотрела на море.
– Наблюдать за волнами так же интересно, как любоваться огнем, – произнесла она. – Море завораживает. Через какое-то время мне начинает казаться, что я вижу то, что находится под водой.
Линседд промолчал.
– Вы думаете, что с тех пор ничего не изменилось? – спросила Гэлис.
– Что именно?
– Кевлерены по-прежнему избавляются от тех, кто достиг слишком больших успехов в разных сферах деятельности?
Гос удивленно посмотрел на девушку. О чем это она? Неужели стратег провоцирует его? Может быть, Мэддин попросил Гэлис проверить лояльность командующего?..
– Почему я вообще должен об этом думать? Гэлис пожала плечами.
– Они вышвырнули Мэддина из Хамилая. Мне говорили, что он был лучшим генералом империи.
– Возможно, так оно и есть, – бесстрастным тоном ответил Гос. – Но ведь это как раз хороший повод поставить его во главе первой колонии на Новой Земле.
– А, тогда понятно. Кроме того, он и сам является Кевлереном. – Стратег посмотрела Госу в глаза и неожиданно спросила: – Вы нарочно меня избегаете?
Линседд поперхнулся, закашлялся и с трудом ответил:
– Нет.
Он признался себе, что это не совсем правда, но предпочел солгать, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Однако Линседд знал, что в присутствии этой женщины чувствует себя неловко. Она казалась ему слишком хладнокровной, слишком самоуверенной. Ему не нравились эти качества ни в ком – не говоря уже о человеке, с которым придется тесно сотрудничать. Кроме того, Гэлис была возлюбленной красавицы Китайры. Гос ощутил укол ревности, но тут же испытал неловкость за это ничем не обоснованное чувство.
– Просто Мэддин очень хочет, чтобы мы с вами поскорее нашли общий язык. Насколько я понимаю, ему нужно, чтобы командующий и стратег разработали план предстоящих действий еще до того, как наши корабли доберутся до Кидана.
– Такие решения трудно принимать, не зная ситуации, сложившейся сейчас в Кидане. Прошло два года с тех пор, как Полома бежал оттуда. Целая империя за такой срок может радикально изменить свою внешнюю политику. Что уж говорить о небольшом торговом городе.
Вместо того чтобы смутиться после реплики Госа, Гэлис, наоборот, воодушевилась.
– Вот именно! Чем быстрее мы обсудим план будущих действий, тем увереннее будет себя чувствовать Мэддин, когда мы прибудем в Кидан.
Гос понял, что его ловко перехитрили. Он не мог сдержать восхищенной улыбки.
– А что конкретно вы предлагаете?
– Как скоро мы прибудем на Каел и когда встретимся с принцем?
– Это зависит от ветра. Возможно, через пять – восемь дней.
– Может ли Полома каким-то образом попасть сюда, на «Грейлинг»? Или, наоборот, – получится ли у нас перебраться на его корабль?
– Думаю, это вполне возможно. Но сначала нужно спросить у капитана, – сказал Линседд, кивнув в сторону моряков, стоявших на кормовой палубе. Капитан проводил там большую часть времени, наблюдая за тем, как паруса «Грейлинга» надуваются ветром. Его нельзя было назвать разговорчивым человеком. И тут Гос подумал, что Гэлис, видимо, придерживается такого же мнения и о нем самом.
– Тогда давайте прямо сейчас подойдем к нему и спросим, – предложила стратег и зашагала на корму.
До чего же она самоуверенна, подумал Линседд, покачав головой. Впрочем, нет, это не самоуверенность… Стратег просто выполняет свою работу. Кстати, ему самому тоже давно пора приступить к выполнению своих обязанностей. В любом случае, похоже, теперь для скуки времени не останется. По крайней мере до тех пор, пока они не прибудут к берегам Каела.
– Подождите, – крикнул Гос. – Я пойду с вами.
Эриот Флитвуд извергла за борт содержимое своего желудка. Плотнее закутавшись в шаль, она попыталась не думать о холодном морском воздухе. Но как же ей было плохо!..
Спускаясь на нижнюю палубу, где в воздухе стоял крепкий запах давно немытых тел, Эриот чувствовала себя совершенно измученной и несчастной, чего никогда не случалось после того дня, когда умер ее отец и она изведала всю горечь сиротства.
Девушка шла очень осторожно, опасаясь, что кто-нибудь из солдат заметит ее присутствие на корабле и выбросит незаконную пассажирку за борт. Она аккуратно обходила других колонистов, направляясь к своему месту на нижней палубе – последней перед трюмом, ниже ватерлинии, где не было даже бортовых иллюминаторов, дающих доступ свежему воздуху и свету. Это было темное сырое помещение, освещаемое лишь несколькими фонарями. Эриот нашла место под одним из трапов и села, приготовившись к нескольким часам скуки и неизбежной тошноты, прежде чем настанет время следующего приема пищи. После этого ей снова придется торопливо подниматься на верхнюю палубу, чтобы в очередной раз вывернуть содержимое желудка в море.
Правильно ли она поступила, сев в вагон парового экипажа несколько дней – или уже недель? – тому назад?.. Дорога до порта Сома была достаточно тяжелой, но когда все пассажиры с поезда перебрались на огромные сухогрузы, ее воодушевление сменилось тягостным сомнением. Сможет ли она вообще перенести все трудности плавания к Новой Земле, не говоря уже об испытаниях, которые придется пережить при создании новой колонии?..
Однако страдания от нескончаемой качки испытывала не одна Эриот. С тех пор как корабль вышел из порта, ее жизнь превратилась в кошмар. Стоны девушки сливались с жутким хором стенаний остальных пассажиров, страдавших от морской болезни не меньше, чем она. Эриот никак не удавалось как следует отдохнуть, и каждое утро, просыпаясь после тяжелых сновидений, она окуналась в суровую реальность.
Единственным утешением была мысль о том, что приступы морской болезни, к счастью, стали не такими частыми. Девушку уже не так сильно тошнило, и сегодня впервые за последнее время ей удалось выйти на свежий воздух, не наблевав по дороге. Однако, вернувшись обратно, она уже не чувствовала в себе прежней уверенности.
Эриот закрыла глаза, но легче ей все равно не стало.
Тут кто-то хорошенько наступил ей на ногу.
Девушка открыла глаза. Подняв голову, она увидела высокого широкоплечего мужчину с густой черной бородой. В тусклом свете было трудно разглядеть черты его лица, но Эриот все же заметила кустистые брови и острые скулы незнакомца. Подобно большинству колонистов, он был одет в простые штаны и шерстяную тунику с длинными рукавами.
– С тобой все в порядке? – каким-то монотонным голосом поинтересовался бородач.
Эриот поджала под себя ноги и кивнула.
– Я заметил, что после еды тебя обычно тошнит.
Девушка ничего не ответила. С самого начала плавания она старалась не вступать в разговоры с другими пассажирами, боясь, что кто-то заподозрит ее в незаконном пребывании на корабле. В своих самых страшных кошмарах она представляла, как ее выбрасывают за борт в холодные серые волны.
– Меня зовут Арден, – представился незнакомец.
Эриот по-прежнему молчала, но чернобородый тип так пристально смотрел на нее, что в конце концов она не выдержала:
– Это ваше имя – или фамилия?
– У меня есть только одно, – ответил незнакомец все тем же монотонным голосом.
Девушке показалось, что в его словах прозвучала какая-то необъяснимая грусть.
– Но у всех людей есть имя и фамилия.
– С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – повторил он.
– А почему вас это интересует? Арден пожал плечами.
– Да нет, нельзя сказать, что слишком уж интересует. – Он какое-то мгновение помолчал, а затем добавил: – Твое дело. Поступай как знаешь.
С этими слова он ушел. Эриот с любопытством посмотрела ему вслед. Пройдя несколько шагов, бородач пихнул в бок какого-то мужчину. Девушка видела, что он что-то говорит, но не могла расслышать его слов. Вероятно, Арден задал точно такой же вопрос: «С тобой все в порядке?»
– Он это целый день делает, – раздался женский голос. Эриот обернулась. Рядом с ней сидела пожилая женщина, которую она всегда видела только спящей. Старушка напомнила жестянщице птицу: маленькая, сухощавая, хрупкая, с всклокоченными седыми волосами.
– Он приходил сюда утром, когда ты была на палубе. Разговаривал с людьми. Кому-то принес воды. Но ты ему не доверяй. Сдается мне, он один из них.
Девушке не пришлось спрашивать, кого старушка подразумевала под словом они. Среди колонистов было очень много заключенных, взятых с каторжных работ и лагерей-поселений. Все они были одинаково одеты. Эриот заметила, что и на ее соседке была точно такая же одежда.
– Я одна из тех, кого силой выставили из богадельни, – с негодованием сказала пожилая женщина, заметив выражение лица Эриот. – Ас законом я всегда ладила…
Тут она подозрительно посмотрела на девушку.
– Ты-то сама откуда?
– Из Омеральта, – просто ответила жестянщица.
Ее собеседница внезапно рассмеялась, словно девушка сказала что-то смешное.
– Да, я могла бы и не спрашивать, – сказала она. – Мы тут все из Омеральта. А теперь направляемся… одному лишь Сефиду ведомо куда!
Старушка вновь рассмеялась, и с ее лица исчезло выражение подозрительности. Она наклонилась к Эриот.
– Меня зовут Розалла. Рада познакомиться с тобой, жительница Омеральта.
Эриот замялась, не зная, что сказать.
– Да будет тебе, – успокоила ее Розалла. – У всех нас есть, что скрывать. Даже если мы из богадельни.
– Я – Эриот, – тихо произнесла девушка. Пожилая женщина вздохнула.
– Что ж, Эриот, держись поближе ко мне. У меня такое чувство, что в этом плавании нам всем понадобятся друзья.
– Когда же мы приплывем на Каел? – поинтересовалась Эриот.
Розалла пожала плечами.
– Никто точно не знает, а матросы ничего не говорят. Я слышала, что мы плывем не на Каел, а в другое место.
– Как это понимать? – удивилась девушка, чувствуя, как ее охватывает беспокойство. Она так рисковала, чтобы попасть на корабль, направляющийся к этому острову!.. – В таком случае, куда же мы плывем?
– До меня дошли слухи, – понизив голос, ответила Розалла, – что мы направляемся к Новой Земле.
– Но это же совсем в другой стороне! – ошеломленно прошептала Эриот.
Девушка почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Что же делать? Выдержит ли она дорогу на край света?
– С какой стати отправлять нас туда?..
– Не знаю, дорогуша, но ты подумай: зачем на корабле нужно везти столько солдат? Мне говорили, что именно для того, чтобы присматривать за нами. – Розалла пожала плечами. – Ах, да что они могут знать? Что вообще кто-то из нас знает?..
Тут пожилая женщина закрыла рот обеими руками и болезненно закашлялась.
– Что случилось? Вам помочь? – спросила Эриот. Розалла махнула рукой, отрицательно покачала головой, но затем снова раскашлялась.
– Я принесу вам воды, – решительно заявила девушка и, несмотря на протесты своей спутницы, направилась к ближайшей бочке и принесла ковшик с водой.
Розалла приняла ковшик с благодарностью. После нескольких глотков ее кашель прекратился.
– Очень любезно с твоей стороны, – хрипло произнесла она.
Относя ковшик на место, Эриот вновь услышала кашель, на этот раз доносившийся с другой стороны. Обернувшись на звук, она увидела какого-то юношу, который сидел у стены, поджав колени к груди. Перехватив ее взгляд, он виновато улыбнулся. Девушка огляделась в поисках давешнего бородача: надо сообщить ему, что здесь находится человек, который нуждается в помощи. Но Ардена нигде не было видно. Эриот вздохнула, вновь наполнила ковшик и понесла его юноше.
Арден находился неподалеку и слышал кашель Розаллы и молодого человека, но Эриот оказала им помощь прежде, чем он успел к ним подойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Линседд услышал, как кто-то поднимается по лестнице на верхнюю палубу, а затем увидел светловолосую голову Гэлис Валера. Он с любопытством посмотрел на стратега.
Девушка переносила тяготы путешествия легче остальных пассажиров – и гораздо легче, чем ее возлюбленная, грамматист Китайра Альбин. Та проводила большую часть времени на палубе; ее постоянно тошнило. Впрочем, иногда она вообще не выходила из каюты. Гос даже пожалел, что от морской болезни страдает Китайра, а не Гэлис. Грамматист казалась ему намного более привлекательной, чем стратег.
Девушка приветливо улыбнулась ему. Линседд церемонно поклонился.
– Как сегодня чувствует себя ваша спутница? – спросил он.
– Думаю, ей уже намного лучше, – ответила Гэлис. – Матросы сказали мне, что в начале плавания многие страдают от морской болезни так же сильно, как Китайра. Но дней через десять все привыкают к качке. Еще они говорили, что одному из знаменитых хамилайских адмиралов всегда бывало плохо после отплытия, но при виде вражеских кораблей болезнь как рукой снимало.
Она вновь улыбнулась, чтобы выказать Госу свое расположение и немного приободрить его.
– Так оно и было, – спокойно заметил офицер. – Адмирала звали Бандайди. Он был убит Кевлеренами. В те дни слишком успешных людей всегда подстерегала опасность.
Гэлис встала рядом с Госом и посмотрела на море.
– Наблюдать за волнами так же интересно, как любоваться огнем, – произнесла она. – Море завораживает. Через какое-то время мне начинает казаться, что я вижу то, что находится под водой.
Линседд промолчал.
– Вы думаете, что с тех пор ничего не изменилось? – спросила Гэлис.
– Что именно?
– Кевлерены по-прежнему избавляются от тех, кто достиг слишком больших успехов в разных сферах деятельности?
Гос удивленно посмотрел на девушку. О чем это она? Неужели стратег провоцирует его? Может быть, Мэддин попросил Гэлис проверить лояльность командующего?..
– Почему я вообще должен об этом думать? Гэлис пожала плечами.
– Они вышвырнули Мэддина из Хамилая. Мне говорили, что он был лучшим генералом империи.
– Возможно, так оно и есть, – бесстрастным тоном ответил Гос. – Но ведь это как раз хороший повод поставить его во главе первой колонии на Новой Земле.
– А, тогда понятно. Кроме того, он и сам является Кевлереном. – Стратег посмотрела Госу в глаза и неожиданно спросила: – Вы нарочно меня избегаете?
Линседд поперхнулся, закашлялся и с трудом ответил:
– Нет.
Он признался себе, что это не совсем правда, но предпочел солгать, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Однако Линседд знал, что в присутствии этой женщины чувствует себя неловко. Она казалась ему слишком хладнокровной, слишком самоуверенной. Ему не нравились эти качества ни в ком – не говоря уже о человеке, с которым придется тесно сотрудничать. Кроме того, Гэлис была возлюбленной красавицы Китайры. Гос ощутил укол ревности, но тут же испытал неловкость за это ничем не обоснованное чувство.
– Просто Мэддин очень хочет, чтобы мы с вами поскорее нашли общий язык. Насколько я понимаю, ему нужно, чтобы командующий и стратег разработали план предстоящих действий еще до того, как наши корабли доберутся до Кидана.
– Такие решения трудно принимать, не зная ситуации, сложившейся сейчас в Кидане. Прошло два года с тех пор, как Полома бежал оттуда. Целая империя за такой срок может радикально изменить свою внешнюю политику. Что уж говорить о небольшом торговом городе.
Вместо того чтобы смутиться после реплики Госа, Гэлис, наоборот, воодушевилась.
– Вот именно! Чем быстрее мы обсудим план будущих действий, тем увереннее будет себя чувствовать Мэддин, когда мы прибудем в Кидан.
Гос понял, что его ловко перехитрили. Он не мог сдержать восхищенной улыбки.
– А что конкретно вы предлагаете?
– Как скоро мы прибудем на Каел и когда встретимся с принцем?
– Это зависит от ветра. Возможно, через пять – восемь дней.
– Может ли Полома каким-то образом попасть сюда, на «Грейлинг»? Или, наоборот, – получится ли у нас перебраться на его корабль?
– Думаю, это вполне возможно. Но сначала нужно спросить у капитана, – сказал Линседд, кивнув в сторону моряков, стоявших на кормовой палубе. Капитан проводил там большую часть времени, наблюдая за тем, как паруса «Грейлинга» надуваются ветром. Его нельзя было назвать разговорчивым человеком. И тут Гос подумал, что Гэлис, видимо, придерживается такого же мнения и о нем самом.
– Тогда давайте прямо сейчас подойдем к нему и спросим, – предложила стратег и зашагала на корму.
До чего же она самоуверенна, подумал Линседд, покачав головой. Впрочем, нет, это не самоуверенность… Стратег просто выполняет свою работу. Кстати, ему самому тоже давно пора приступить к выполнению своих обязанностей. В любом случае, похоже, теперь для скуки времени не останется. По крайней мере до тех пор, пока они не прибудут к берегам Каела.
– Подождите, – крикнул Гос. – Я пойду с вами.
Эриот Флитвуд извергла за борт содержимое своего желудка. Плотнее закутавшись в шаль, она попыталась не думать о холодном морском воздухе. Но как же ей было плохо!..
Спускаясь на нижнюю палубу, где в воздухе стоял крепкий запах давно немытых тел, Эриот чувствовала себя совершенно измученной и несчастной, чего никогда не случалось после того дня, когда умер ее отец и она изведала всю горечь сиротства.
Девушка шла очень осторожно, опасаясь, что кто-нибудь из солдат заметит ее присутствие на корабле и выбросит незаконную пассажирку за борт. Она аккуратно обходила других колонистов, направляясь к своему месту на нижней палубе – последней перед трюмом, ниже ватерлинии, где не было даже бортовых иллюминаторов, дающих доступ свежему воздуху и свету. Это было темное сырое помещение, освещаемое лишь несколькими фонарями. Эриот нашла место под одним из трапов и села, приготовившись к нескольким часам скуки и неизбежной тошноты, прежде чем настанет время следующего приема пищи. После этого ей снова придется торопливо подниматься на верхнюю палубу, чтобы в очередной раз вывернуть содержимое желудка в море.
Правильно ли она поступила, сев в вагон парового экипажа несколько дней – или уже недель? – тому назад?.. Дорога до порта Сома была достаточно тяжелой, но когда все пассажиры с поезда перебрались на огромные сухогрузы, ее воодушевление сменилось тягостным сомнением. Сможет ли она вообще перенести все трудности плавания к Новой Земле, не говоря уже об испытаниях, которые придется пережить при создании новой колонии?..
Однако страдания от нескончаемой качки испытывала не одна Эриот. С тех пор как корабль вышел из порта, ее жизнь превратилась в кошмар. Стоны девушки сливались с жутким хором стенаний остальных пассажиров, страдавших от морской болезни не меньше, чем она. Эриот никак не удавалось как следует отдохнуть, и каждое утро, просыпаясь после тяжелых сновидений, она окуналась в суровую реальность.
Единственным утешением была мысль о том, что приступы морской болезни, к счастью, стали не такими частыми. Девушку уже не так сильно тошнило, и сегодня впервые за последнее время ей удалось выйти на свежий воздух, не наблевав по дороге. Однако, вернувшись обратно, она уже не чувствовала в себе прежней уверенности.
Эриот закрыла глаза, но легче ей все равно не стало.
Тут кто-то хорошенько наступил ей на ногу.
Девушка открыла глаза. Подняв голову, она увидела высокого широкоплечего мужчину с густой черной бородой. В тусклом свете было трудно разглядеть черты его лица, но Эриот все же заметила кустистые брови и острые скулы незнакомца. Подобно большинству колонистов, он был одет в простые штаны и шерстяную тунику с длинными рукавами.
– С тобой все в порядке? – каким-то монотонным голосом поинтересовался бородач.
Эриот поджала под себя ноги и кивнула.
– Я заметил, что после еды тебя обычно тошнит.
Девушка ничего не ответила. С самого начала плавания она старалась не вступать в разговоры с другими пассажирами, боясь, что кто-то заподозрит ее в незаконном пребывании на корабле. В своих самых страшных кошмарах она представляла, как ее выбрасывают за борт в холодные серые волны.
– Меня зовут Арден, – представился незнакомец.
Эриот по-прежнему молчала, но чернобородый тип так пристально смотрел на нее, что в конце концов она не выдержала:
– Это ваше имя – или фамилия?
– У меня есть только одно, – ответил незнакомец все тем же монотонным голосом.
Девушке показалось, что в его словах прозвучала какая-то необъяснимая грусть.
– Но у всех людей есть имя и фамилия.
– С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – повторил он.
– А почему вас это интересует? Арден пожал плечами.
– Да нет, нельзя сказать, что слишком уж интересует. – Он какое-то мгновение помолчал, а затем добавил: – Твое дело. Поступай как знаешь.
С этими слова он ушел. Эриот с любопытством посмотрела ему вслед. Пройдя несколько шагов, бородач пихнул в бок какого-то мужчину. Девушка видела, что он что-то говорит, но не могла расслышать его слов. Вероятно, Арден задал точно такой же вопрос: «С тобой все в порядке?»
– Он это целый день делает, – раздался женский голос. Эриот обернулась. Рядом с ней сидела пожилая женщина, которую она всегда видела только спящей. Старушка напомнила жестянщице птицу: маленькая, сухощавая, хрупкая, с всклокоченными седыми волосами.
– Он приходил сюда утром, когда ты была на палубе. Разговаривал с людьми. Кому-то принес воды. Но ты ему не доверяй. Сдается мне, он один из них.
Девушке не пришлось спрашивать, кого старушка подразумевала под словом они. Среди колонистов было очень много заключенных, взятых с каторжных работ и лагерей-поселений. Все они были одинаково одеты. Эриот заметила, что и на ее соседке была точно такая же одежда.
– Я одна из тех, кого силой выставили из богадельни, – с негодованием сказала пожилая женщина, заметив выражение лица Эриот. – Ас законом я всегда ладила…
Тут она подозрительно посмотрела на девушку.
– Ты-то сама откуда?
– Из Омеральта, – просто ответила жестянщица.
Ее собеседница внезапно рассмеялась, словно девушка сказала что-то смешное.
– Да, я могла бы и не спрашивать, – сказала она. – Мы тут все из Омеральта. А теперь направляемся… одному лишь Сефиду ведомо куда!
Старушка вновь рассмеялась, и с ее лица исчезло выражение подозрительности. Она наклонилась к Эриот.
– Меня зовут Розалла. Рада познакомиться с тобой, жительница Омеральта.
Эриот замялась, не зная, что сказать.
– Да будет тебе, – успокоила ее Розалла. – У всех нас есть, что скрывать. Даже если мы из богадельни.
– Я – Эриот, – тихо произнесла девушка. Пожилая женщина вздохнула.
– Что ж, Эриот, держись поближе ко мне. У меня такое чувство, что в этом плавании нам всем понадобятся друзья.
– Когда же мы приплывем на Каел? – поинтересовалась Эриот.
Розалла пожала плечами.
– Никто точно не знает, а матросы ничего не говорят. Я слышала, что мы плывем не на Каел, а в другое место.
– Как это понимать? – удивилась девушка, чувствуя, как ее охватывает беспокойство. Она так рисковала, чтобы попасть на корабль, направляющийся к этому острову!.. – В таком случае, куда же мы плывем?
– До меня дошли слухи, – понизив голос, ответила Розалла, – что мы направляемся к Новой Земле.
– Но это же совсем в другой стороне! – ошеломленно прошептала Эриот.
Девушка почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Что же делать? Выдержит ли она дорогу на край света?
– С какой стати отправлять нас туда?..
– Не знаю, дорогуша, но ты подумай: зачем на корабле нужно везти столько солдат? Мне говорили, что именно для того, чтобы присматривать за нами. – Розалла пожала плечами. – Ах, да что они могут знать? Что вообще кто-то из нас знает?..
Тут пожилая женщина закрыла рот обеими руками и болезненно закашлялась.
– Что случилось? Вам помочь? – спросила Эриот. Розалла махнула рукой, отрицательно покачала головой, но затем снова раскашлялась.
– Я принесу вам воды, – решительно заявила девушка и, несмотря на протесты своей спутницы, направилась к ближайшей бочке и принесла ковшик с водой.
Розалла приняла ковшик с благодарностью. После нескольких глотков ее кашель прекратился.
– Очень любезно с твоей стороны, – хрипло произнесла она.
Относя ковшик на место, Эриот вновь услышала кашель, на этот раз доносившийся с другой стороны. Обернувшись на звук, она увидела какого-то юношу, который сидел у стены, поджав колени к груди. Перехватив ее взгляд, он виновато улыбнулся. Девушка огляделась в поисках давешнего бородача: надо сообщить ему, что здесь находится человек, который нуждается в помощи. Но Ардена нигде не было видно. Эриот вздохнула, вновь наполнила ковшик и понесла его юноше.
Арден находился неподалеку и слышал кашель Розаллы и молодого человека, но Эриот оказала им помощь прежде, чем он успел к ним подойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63