— Позволь ему войти, Корлин.
Экран перед дверью блокировал внешний вид комнаты. Хелл миновал его, сражаясь против памяти о сжигающей душу красоте, которую он помнил. Но его оборона пошатнулась. Его ожидал шок.
Экран, действительно, закрывал Принцессу от взгляда охранника в коридоре, но не от глаз Хелла. Он неподвижно застыл, при виде ее лежащей совершенно спокойно в большой ванне, в то время как толстая женщина старательно растирала ее тело. Хелл не мог отвести взгляда от точеных форм, но наконец отвернулся и уставился в восточное окно, зная, что он багровый от смущения даже на спине.
— Садись, — спокойно сказала Принцесса. — Я скоро закончу.
Он не поднимал глаз, пока плескалась вода и шуршало полотенце. Затем он услышал ее шаги рядом и посмотрел, все еще опасаясь того, что может увидеть, но она была одета в халат из черного, блестящего с золотом, материала, который делал ее выше. Тонкая ткань совершенно не скрывала то, что находилось под ней. Вместо котурнов, которые она носила в походах, Марго одела на ноги сандалии на высоких каблуках, походившие на обувь, которую он видел на старых картинах. Черный халат и свободная прическа ее эбеновых волос придавала ей вид почти монашеской чистоты, за исключением зеленых адских огней, горевших в ее глазах.
В сердцах, Хелл проклял фальшивую ауру невинности, которую он чувствовал и восхищение, с которым он так упорно боролся, вспыхнуло с новой силой.
— Ну, — сказала она, — ты можешь снова сесть. Я не требую придворного этикета в полевых условиях.
Она села напротив и достала черную сигарету, прикурила ее от лампы, стоящей на столе. Хелл смотрел не отрываясь. Не потому, что не видел курящих женщин — почти каждая горная жительница имела трубку, а в каждом доме хранился кисет с табаком — сигареты были ему в новинку.
— А теперь, — сказала она, легко иронично улыбнувшись, — скажи, что говорят обо мне здесь.
— Тебя называют ведьмой.
— И меня ненавидят?
— Ненавидеть тебя? — повторил он задумчиво. — По меньшей мере, они будут сражаться с тобой и Повелителем до последней стрелы в колчане.
— Конечно. Молодые люди будут сражаться — за исключением тех, кого Хоакин купил землями владыки — потому что знают, что внутри Империи больше не будет стычек. Не будет больше веселых, будоражащих кровь, небольших войн между городами, не будет больше стычек и гордого вышагивания перед симпатичными провинциалочками…
Она замолчала.
— А ты Хелл Тарвиш, что ты думаешь обо мне?
— Я бы назвал тебя ведьмой по другим причинам.
— Другим причинам?
— Нет такой штуки, как магия, — сказал Хелл, повторяя слова старого Эйнара из Селуи. — Есть только знания.
Принцесса пристально посмотрела на него.
— Толковая мысль, для такого как ты, — пробормотала она и добавила. — Ты пришел безоружным.
— Я держу свое слово.
— Ты ведь и должен держать его. Я спасла твою жизнь.
— Как и я, — ответил Хелл серьезно, — пощадил тебя. Я мог бы послать стрелу в твое белое горло, сидя на крыше церкви. Я ведь прицелился.
Она улыбнулась.
— И что же удержало тебя?
— Я не сражаюсь с женщинами.
Он вздрогнул, вспомнив о своей миссии и засомневался в собственных словах.
— Скажи мне, — сказала Марго, — это дочь Владыки плакала так жалостно, когда тебя схватили перед церковью?
— Да.
— А ты любишь ее?
— Да.
Это казалось спасением, но слова Хелла прозвучали горько, когда он смотрел на Марго. Он решил использовать возможность.
— Я хотел бы просить об одном одолжении.
— Проси.
— Я хотел увидеть… — ему трудно было выговорить ложь, но ведь это была не совсем ложь, — комнату, которая была комнатой моей невесты. В западном крыле.
Это ведь могло быть правдой.
Принцесса весело рассмеялась.
— Тогда пошли, посмотрим ее.
На мгновение он боялся или надеялся, что она отпустит его одного. Но она поднялась и последовала за ним в коридор, к двери в бывшую комнату Вейл.
7. ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Хелл остановился возле двери комнаты, пропуская вперед Принцессу. На бесконечно малое мгновение ее удивительные зеленые глаза сверкнули вопросительно, всматриваясь в его лицо, и она отступила на шаг.
— Ты первый, Сорняк, — заявила Марго.
Он не колебался. Он повернулся и вошел в комнату, надеясь, что стрелки харриеров, если они действительно заняли позиции, могут отличить его могучую фигуру и удержать пальцы от нажатия на спусковой крючок. Волосы на голове зашевелились, когда он направился к окну, но ничего не произошло.
Сзади за его спиной Принцесса рассмеялась.
— Я прожила слишком долго в атмосфере заговоров и контрзаговоров в Н'Орлеане, — сказала она. — Я не поверила тебе почему-то, мой милый Хелл Тарвиш.
Ее слова были пыткой для него. Он повернулся и увидел, как ткань халата на спине прижимается к ее коже, когда Марго движется, и как часто случается во время стресса, он навсегда запомнил эту картинку, словно мир был заморожен в неподвижности. Он запомнит навсегда ее такой, какой она была тогда, все ее члены в движении, ее зеленые глаза стали мягкими в свете лампы и ее прекрасные губы ласково улыбались. Может быть, она была ведьмой и дьяволом, но сейчас она была темноволосым ангелом и в этот момент его дух восстал.
— Нет! — крикнул он и бросился к Марго, схватил ее за точеные плечи и толкнул с такой силой, что она снова оказалась в коридоре, где растянулась на полу перед изумленным часовым.
Она резко вскочила на ноги и в ее лице не осталось ничего ангельского.
— Ты… сделал мне… больно! — прошипела она. — Мне! Сейчас я…
Она выхватила из-за пояса охранника оружие, вытянула его в направлении Хелла, и голубой луч ударил его.
Боль была намного сильнее, чем у Ручья Орлиной Лапы. Он пошатнулся, подавляя в себе крик, готовый вырваться из горла и на мгновение она застыла, повернулась и резко вложила оружие в кобуру охранника.
— Снова предательство! — воскликнула она. — Я не буду убивать тебя, Хелл Тарвиш. Я придумала нечто получше.
Она повернулась лицом к лестнице.
— Либо! — крикнула она. — Либо! Здесь…
Она резко взглянула на Хелла и продолжала.
— Il y a des tirailleurs dans le bois. Je vais les tireer en avant! Это был французский язык Н'Орлеана, столь же непонятный Тарвишу, как арамейский.
Она снова обернулась.
— Сора! — буркнула она и когда толстая женщина появилась, она добавила. — Неважно. Ты слишком толста для этого.
И затем она снова обратилась к Хеллу.
— Я кое-что придумала, — сказала она. — Содрать одежду Сорняка с дочери Владыки и заставить ее прохаживаться рядом с окном!
Хелл был действительно напуган.
— Она… она… в городе, — выдавил он из себя, и затем замолчал, прислушиваясь к шагам внизу.
— Ладно, к сожалению нет времени, — сказала Марго. — Ну, раз я должна… — она решительно вошла в комнату, на мгновение остановилась и затем сама остановилась перед окном!
Хелл был в ужасе. Он видел, как она стоит, залитая светом лампы, представляя из себя отличную мишень, стоя неподвижно в течении секунды. Затем Марго отскочила назад так резко, что халат распахнулся.
Она все отлично рассчитала. Два выстрела слились почти в одну. Зазвенело разбитое стекло. Затем из ночи вспыхнула, пересекаясь, дюжина лучей. Тонкий и чистый в тишине, наступившей после выстрелов, раздался предсмертный крик, затем второй, третий.
Принцесса Маргарет криво ухмыльнулась и принялась сосать багровое пятнышко, появившееся на пальце от разбитого стекла.
— Твое предательство приносит плоды, — сказала она тоном, в котором слышались нотки удовлетворения.
— Вместо того, чтобы предать меня, ты предал своих людей.
— Не нужно издеваться надо мной, — сказал Хелл мрачно.
— Я виню себя, гораздо больше всех остальных. Я сам себе судья. И я буду собственным палачом. Я не буду жить предателем.
Она вскинула свои брови и выдохнула серое облачко сигаретного дыма.
— Значит, сильный Хелл Тарвиш покончит жизнь самоубийством, — сказала она голосом, в котором сквозило безразличие.
— А я собиралась убить тебя сейчас. Может быть, мне позволить тебе умереть от собственных рук?
Он пожал плечами.
— Какая мне разница?
— Хорошо, — сказала она, — ты гораздо более любопытное существо, чем мне показалось вначале. Ты силен, ты упрям и ты опасен. Я даю тебе право делать со своей собственной жизнью все, что захочешь, но… — ее глаза насмешливо блеснули, — если я была бы Хеллом Тарвишем, я продолжала бы жить, вместо того, чтобы осуждать себя. Ты можешь смыть слабость бесчестья проявлением новой храбрости. Ты можешь продать свою жизнь подороже. И кто знает? Может быть, за жизнь Хоакина или мою!
Хелл решил игнорировать насмешку в ее голосе.
— Возможно, — ответил он серьезно, — я так и поступлю.
— Тогда почему ты проявил слабость, Хелл Тарвиш? Ты мог бы отнять мою жизнь.
— Я не воюю с женщинами, — ответил он снова. — Я посмотрел на тебя — и почувствовал слабость.
В его мозгу сформировался вопрос.
— А вот почему ты рисковала жизнью перед окном? Ты могла бы послать пятьдесят егерей прочесать рощу. Это было смело, но в это не было необходимости.
Она улыбнулась, но в ее взгляде появилась серьезность.
— Потому, что многие из этих деревень построены на подземных путях Древних — подземках, канализациях. Откуда я знаю, может быть, твои убийцы могли бы ускользнуть сквозь них и уйти? Мне было необходимо привлечь их внимание.
Хелл подавил блеск, появившийся в его глазах. Он внезапно вспомнил о старинной канализации, в которой ребенком заблудилась Вейл, и после чего вход в нее был засажен кустами ежевики. Значит люди Империи не знают об этом! Он представил, как Харриеры крадутся по ней с мечами и луками — ну да, и ружьями, потому что заклятие снято с долины — и нападают внезапно на центр лагеря и застают армию Повелителя спящей, дезорганизованной, неподготовленной. Какой план для внезапной атаки!
— Ваше Высочество, — сказал он тихо, — я больше не думаю о самоубийстве, и если вы не собираетесь убить меня сейчас, то я буду серьезным врагом для Империи.
— Может быть, менее серьезным, чем ты думаешь, — сказала Марго мягко.
— Смотри, Хелл, те трое, что знали о твоей слабости — мертвы. Никто не сможет назвать тебя предателем или слабаком.
— Но я сам могу, — сказал он твердо. — И ты.
— Только не я, Хелл, — промурлыкала она. — Я никогда не наказываю мужчину, который проявил слабость ко мне… а таких было много. Мужчин, таких же сильных как ты, Хелл, и несколько из тех, кого мир называет великими.
Она повернулась и направилась к своей комнате.
— Идем туда, — сказала она чарующим тоном. — У меня есть немного вина. Сора!
Пока толстая женщина поспешала к ней, Марго вынула новую сигарету и прикурила ее от лампы, морща, в отвращении, нос от насекомых, круживших над ней.
— Что за место! — нетерпеливо воскликнула она.
— Это самый красивый дом из тех, что я когда-либо видел, — сказал он честно.
Марго рассмеялась.
— Это — дыра. Я жду не дождусь того дня, когда мы вернемся в Н'Орлеан, где все окна закрыты стеклами, где течет горячая вода, где свет не мигает, как желтые керосиновые лампы и не посылает ни жара, ни копоти. Ты хотел бы увидеть Великий Город, Хелл?
— Ты же знаешь, что хотел бы.
— А что, если я скажу тебе, что это возможно?
— А что удержит меня от этого?
Она пожала плечами.
— Ну да, ты можешь посетить Н'Орлеан. Конечно, но, предположим, я предлагаю тебе шанс посетить его в качестве, скажем, гостя Принцессы Маргарет. Что бы ты отдал за эту привилегию?
Она снова смеялась над ним?
— И что ты попросишь за это? — спросил он осторожно.
— Ну, наверное, твою верность. Или, может быть, предательство твоей маленькой банды Харриеров, которых будет дьявольски трудно выкурить с этих холмов.
Он изумленно посмотрел на нее, обнаружив, что она знает их имя.
— Харриеров? Как ты…
Марго рассмеялась.
— Среди людей Ормистона у нас есть друзья. Друзья — купленные землями, — и она импульсивно добавила: — Так как насчет моего предложения, Хелл?
Он задумался.
— Ты сказала «в качестве твоего гостя». Что ты подразумеваешь под этим?
Марго нагнулась над столом, ее удивительные зеленые глаза неотрывно смотрели на него, волосы пылали иссиня-черным цветом, совершенной формы губы изогнулись в мягкую улыбку.
— То что ты хочешь, Хелл. Все, что можешь придумать.
В нем закипела ярость.
— Ты хочешь сказать, — спросил он хрипло, — что готова на все, из-за такой мелочи, как уничтожение маленькой банды врагов? Ты, за чьей спиной стоит вся Империя?
Она кивнула.
— Это избавит нас от неприятностей, не так ли?
— И благородство, целомудрие, честь, ничего не значат для тебя? Это твои обычные условия покорения? Ты обычно продаешь себя… свое расположение за?..
— Обычно, нет, — холодно прервала его она. — Сначала мне должен понравиться мой партнер по торгу. Ты, Хелл… мне нравятся твои крепкие мускулы, и твоя упрямая доблесть, и медленный честный ум. Ты не великий человек, Хелл, в твоем уме нет холодного огня гения, но ты сильный человек и потому ты мне нравишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32