А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Что рассказывать? – удивился я, с трудом отрываясь от невеселых мыслей о парне, поджидавшем меня в лесочке... И о не купленной бутылочке вина.
– Сказку, – удивленно посмотрела на меня дочь. – Ты ведь вчера обещал!
– Да?
– Обещал, обещал!
– Ну, ладно... Какую-нибудь особенную рассказать или можно на вольную тему?
– Про черепаху Леру! – придумала Наташа, краешком глаза увидев лежащую на полу надувную черепаху Лерку с бубенчиком внутри.
– Ну, ладно, – вздохнул я и начал перебирать в голове все, что знал о черепахах. Получился набор слов. Жара, Солнце, Пустыня, Саксаул, Черепашьи яйца, Морские черепахи, Сухопутные черепахи.
«Негусто», – подумал я и, доев борщ, начал рассказывать:
– В пустыне Каракумы было жарко и черепаха Лера по прозвищу Дуреха решила отлежаться в развалинах старого глинобитного города. Город развалился давно, наверное, тысячу лет назад и от его домов остались одни лишь глиняные холмики. Но Лера знала, что в одном из них, со стороны высохшего от постоянных ветров саксаула, есть лисья нора, в которой всегда прохладно. Конечно, если бы хозяйка норы была дома или где-то поблизости, черепахе Лере и в голову бы не пришло идти к ней в гости. Но лиса Киса, съев в округе всех мышей и прочую мелкую живность, ушла из старого города куда-то на восток, к людям, вокруг которых всегда много всяческой еды в приятно пахнущих мусорных баках...
На этом месте сказки я как-то неожиданно раздвоился: одна моя половина продолжила рассказывать о приключениях сухопутной черепахи, есть гречку с мясной подливой, поправлять прическу дочери и посматривать на часы, ожидая Веру с работы, а другая задумалась о текущей жизни.
«Этот парень, вне всякого сомнения, дожидался именно меня. Узнал ведь сразу... – думала вторая моя половина. – Я его в глаза не видел, а это значит, что меня ему показывали. Либо показывали фотографии. Хотя по фотографиям меня не узнаешь, я таким страшным на них получаюсь. Значит, показывали живьем... Кто?
...Страшный вопрос... Страшный тем, что на него есть только один ответ... И ответ этот: Вера. Или Вера в единой колонне с активистами своего литературного, мягко выражаясь, клуба... А кто еще? Кто меня мог заказать? По дешевке дилетанту? Никто не мог. Кому я стал поперек горла? Никому. Я как неуловимый Джо, который неуловим, потому что на фиг никому не нужен. Последний месяц я даже не нагрубил никому. Хотя нет, нагрубил. Директору института Лебедеву, вчера утром. Не прямо, а через замдиректора Мартюшова, на весь институт славящегося коммуникабельностью. Намеренно нагрубил, чтобы выгнал... Выгонять он любит... Так, значит, Вера заказала... Интересно, за сколько? За сто баксов? Нет, за сто баксов сейчас даже кошку не повесят. Наверное, за тысячу... За эту тысячу я мог бы в Сидней или в Лас-Вегас на конференцию съездить...
– Какую кошку повесят? В какой Сидней съездить? Ты что папочка? – вернул меня на землю удивленный голос дочери.
– Кошку? Ах, кошку! Это я другую сказку вспомнил. Взрослую сказку... В ней кошку на тот свет, то есть в Сидней отправили, чтобы под ногами не путалась. Так на чем мы остановились?
– На том, что подруги-черепахи не зря называли Леру Дурехой.
– Так вот, подруги-черепахи не зря называли Леру Дурехой, – продолжил я рассказывать. – Голова у нее и в самом деле была забита всякими ненужными для черепах глупостями. Она любила сидеть на закате на каком-нибудь высоком пустынном холмике и любоваться заходом солнца. Кругом был песок, а на горизонте было чудо. Солнце равнодушно-горячее над пустыней, добравшись к горизонту, становилось совсем другим. И все вокруг него – небо, облака, пустыня – становилось совсем другим... Красочным, живым, умудренным, радостным...
«Там, на закате, наверное, совсем другая жизнь... – думала черепаха Лера, зачарованная красотой. – Наверное, все, что туда добирается, становиться лучше, добрее, богаче...»
Если бы я съездил в Сидней на конференцию, каким бы я был добрым. Всю жизнь хотел в Австралию. Не в сытые Штаты, не в зажравшуюся Европу, а в Австралию...
– Пап, ты чего задумался?
– Ты что, думаешь, сказки просто так получаются? Даже если их из головы выдумывают? Я же должен в черепаху превратиться, чтобы правильно получилось.
– Ты уже в нее превратился, рассказываешь еле-еле. Просыпайся, давай!
– Все, проснулся. Значит, однажды черепаха Лера проснулась раньше обычного времени и увидела рассвет. Увидела и поняла, что он такой же красивый, как и закат. И хотя рассвет был прекрасным и очень живым, ей стало грустно. «Почему прекрасное только за горизонтом? – думала она, наблюдая, как солнце, поднимаясь по небосводу, становиться все ярче и жарче. – Через несколько часов оно, сейчас ласковое и румяное, повиснет над пустыней и станет совсем белым и бездушным...»
В общем, дуреха – она и есть дуреха. У черепах основное житейское правило было точно таким же, как у людей: не пускай никого в свою нору, не делись конфетами, не отдавай свои игрушки – и все будут считать тебя умной и взрослой.
Но черепаха Лера не могла так жить. Она всегда помогала своим подругам, охраняла отложенные ими яички, никого не обижала и любила рассказывать маленьким черепашкам сказки о далеких странах, странах, оказавшись в которых солнце начинает добреть и показывать окружающим чудесные закаты...
...Так, значит, Вера, меня заказала... В кооперации со своим клубом. Емельян тысчонку подбросил. Вера другую...
Вот, блин, со всех сторон обложили... Что же делать? Смыться? От дочки я не уйду... И в милицию не пойду... Опять таки из-за Наташи. Да и что я там расскажу? Про клуб маньяков? На смех подымут. Да нет, не подымут. Засадят в психушку... Вера с матерью напоют им про мои причуды. И будет мне «Полет над гнездом кукушки»... Неделю назад я говорил Вере, что я по натуре точно такой же, как главный герой этого романа... Макмерфи, кажется. А она сказала:
– Да, в психушке ты был бы хорош. Тебя бы там понимали.
Так что же делать? Поселок наш далеко не город, тут в толпе не потеряешься... В прошлом месяце следователя прокуратуры пырнули ножом, когда он на станции из электрички выходил. Огородами придется на работу ходить. А на рынке? Когда сторожем буду работать? Или просто за покупками пойду? В толпе выстрелят в живот из пистолета с глушителем и досвидайкин, как говорит мой дядя Эдгар...
– Ты, пап, опять заговариваешься, – услышал я голос Наташи. – Дядя Эдгар сейчас в своем санатории водку пьет. Так что же прочитала Лерка в найденных книжках?
– В одной из потрепанных книг было написано, что морские черепахи всю жизнь живут в море, а на сушу выползают только для того, чтобы отложить яйца. Отложат в ямку, присыплют горячим песком и тут же скоренько в море уползают. Потому, что они морские и могут привольно дышать только в воде. А в воздухе дышать у них плохо получается. И еще там было написано, что некоторые противные чайки только этого и ждут. А некоторые даже не ждут, пока черепахи уползут в море, и прямо у них перед носом начинают выкапывать и съедать яйца... А на одном острове, его так и звали – Черепаший, чайки эти так расплодились, что начали поедать все яйца... И скоро деток черепашьих совсем не стало... И черепашьи мамы...
– Плохая сказка... – перебила меня занервничавшая Наташа. – Не надо ее больше рассказывать.
И, встав из-за стола, подняла с пола надувную черепаху Лерку и принялась ее успокаивать:
– Ты, Лерунь, не бойся! Какие-нибудь яички все равно останутся. И из них появятся маленькие умные черепашки... И тут же сунув пластиковую черепаху на ее место в шкафу для игрушек, потребовала продолжать рассказ о настоящих черепахах. И я продолжил:
– После этой книги о морских черепахах наша сухопутная Лерка надолго перестала читать. Перед глазами у нее стояла одна картинка – жадные чайки, отталкивая одна другую, расклевывают черепашьи яички, а черепахи-мамы – огромные, неповоротливые на суше – ничего не могут сделать. И, роняя огромные черепашьи слезы, уползают в воду...
– А конец сказки будет хорошим? – перебила сжавшаяся от сопереживания Наташа. – Мне опять страшно...
– У всех сказок хорошие концы, ты же знаешь...
– Ну, рассказывай тогда.
– И тогда черепаха Лерка решила добраться до этого морского острова, добраться, чтобы защитить черепашьи кладки от жадных чаек. После принятия этого мужественного решения ее бы надо было с уважением называть по имени-отчеству, но, к сожалению, у черепах не бывает отчества. И все потому, что отчество у черепах ничего не значит – они уважают друг друга не по длине имени и его благозвучию, а по благородным поступкам, доброте и знаниям...
Моя любимая жена меня заказала... Странно-то как. Тебя хочет убить женщина, которую ты любишь больше всего на свете... А что странного? Меня всегда убивали женщины, которых я любил больше всего на свете... А этот клуб? Тоже странен. Как не крути, маньяки ведь большие индивидуумы. Единоличники. Чтобы они в колхоз скопом собирались? Нет, такого я не слышал. Толпа – это толпа. В толпе нет личностей. Личности над ней... Нет, все-таки странно...
– Ты чего, папуль, замолчал? Опять не знаешь, что дальше рассказывать?
– Знаю... Просто вспомнил, как бабушка с дедушкой требовали, чтобы я тебя Наташкой не называл...
– Рассказывай! Я знаю, что ты им ответил...
– И начала Лера Батьковна снова книжки читать. Она уже знала, что из этих листатых кирпичиков можно узнать все, даже то, как добраться до этого затерянного в океане Черепашьего острова. На это ей понадобилось почти десять лет...
– Почему десять лет? – испугалась Наташа.
– А представь, каково черепахе страницы переворачивать? Книги из кучи доставать, к свету придвигать?
– Ой-ой-ой...
– Что «ой-ой-ой»?
– Представляю, сколько яичек чайки за это время съели...
– Не переживай, я же все это выдумываю. Ты же знаешь, что все сказки выдумывают для детского воспитания...
– Это ты выдумываешь! А я слушаю, и все вижу, как было... Дальше рассказывай...
– В общем, через десять лет она знала наизусть, как попасть на этот остров – куда идти, на какие поезда садиться, на какие пароходы...
– Послушай, пап, – ехидно улыбнулась Наташа, – ты же говорил, что этот город, в котором черепаха Лера книжки нашла, тысячу лет назад развалился?
– Да... – ответил я, напрягшись в ожидании каверзы.
– А тысячу лет назад никаких поездов и пароходов не было! Ты сам говорил. И, значит, в тех книжках про них ничего не могло быть написано. Придумывай, давай, по другому!
– Не получиться... Если не привирать, никакой сказки не получится. Как, впрочем, и правды. Ты ведь поверила, что черепаха Лера сначала любовалась закатами, а потом научилась читать?
– Поверила, поверила, как же. Ладно, обманщик, давай, дальше рассказывай!
– Расскажу, вот только посуду помою.
– Я сама помою, – неожиданно для себя предложила Наташа. – А ты пока придумывай дальше.
И потащила тарелки на кухню, наверняка, соображая по пути, стоит ли так баловать отца. А я опять провалился в свои невеселые мысли:
«А может быть, это обычная паранойя? Может быть, я все выдумываю? Бред преследования? И этот парень ждал вовсе не меня? Сумасшедший какой-нибудь? Кто-то говорил, что сейчас повсюду сумасшедших на лето выпускают. В отпуск до зимы... А зимой опять собирают, чтобы не замерзли... Все может быть. И потому не надо делать лишних телодвижений... А если убьют, значит, заслужил...»
– Все, помыла! – вошла в комнату дочь. – Что там дальше у Леры было?
– И поползла Леруня к ближайшей железнодорожной станции. – Продолжил я, усадив девочку на колени. – И пока шла, думала, как на поезд попасть. И придумала. Она была грамотная, начитанная черепаха и потому знала, что в руки взрослым лучше не попадаться – некоторые из них могут запросто ароматный черепаховый суп сообразить...
– Ты соображал?
– Да, вот, приходилось... – виновато вздохнул я.
– Правда? – отодвинулась от меня Наташа.
– Да... Кушать очень хотелось... Однажды, когда я пустыне потерялся, и сам чуть не умер...
Наташа знала, что я много лет проработал геологом в диких горах и пустынях и мне иногда (когда кончались продукты) приходилось есть птиц, сурков и даже ядовитых змей. И потому простила меня и потребовала рассказывать дальше.
– И потому черепаха Лера решила найтись какому-нибудь маленькому мальчику или девочке. Она знала, что все маленькие дети очень добрые и почти никогда никого не обижают.
– Ну-ну, – чуть не покраснела Наташа. – Не обижают...
– На железнодорожную станцию черепаха Лера выдвинулась ночью, – продолжил я рассказ. – Побродив туда-сюда, нашла себе наблюдательный пункт в вокзальном здании, а точнее, в его подполье, из вентиляционного окошка которого перрон был как на ладони. Она была холоднокровная черепаха, потому что все черепахи холоднокровные. И посему не спешила, действовала наверняка. Подбирая себе временного хозяина, она просидела у окошка много дней, пропустила много поездов. Однажды ночью, когда она вылезла из своего убежища пощипать травки, ее чуть не съел забежавший на станцию шакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов