Хормон Полуэльф топтался чуть в стороне, ожидая своей очереди. Насколько я знал, ведущие маги Турая не могли снять руководителя своей гильдии с поста, но если они выступят против Лисутариды, ее репутация потерпит большой урон. Офицер, командующий отрядом дворцовой стражи, которую, к несчастью, возглавляет мой заклятый враг Риттий, тоже вознамерился задавать вопросы. Все смотрели на Лисутариду, ожидая объяснений. Поняв, что требуются решительные действия, я выступил вперед и громогласно заявил:
– Лисутарида находится здесь по моей просьбе, а я выступаю в своей официальной роли Народного трибуна. Мне приходится решать дело громадной государственной важности, и она помогает в моем расследовании. В данный момент я запретил ей раскрывать какие-либо подробности. Когда настанет время, полный доклад будет представлен консулу.
Над толпой повисла тишина, настолько изумила и потрясла всех моя речь. Служба общественной охраны и дворцовая стража не привыкли получать команды от частного сыщика. Однако в силу каких-то обстоятельств, понятных лишь историкам, Народный трибун имел очень широкие полномочия, и отменить его решения можно было лишь на пленарном заседании сената. Неудивительно, что власти позволили институту Народных трибунов сойти на нет. Но поскольку юридически полномочий трибунов никто не отменял, это означало, что до тех пор, пока я нахожусь на этом посту, мои решения должны исполняться. Капитан Ралли, прилично разбиравшийся в законах, спорить не стал, но когда я захотел увести Лисутариду, он отозвал меня в сторону и сказал:
– Ты копаешь под себя здоровенную яму, Фракс. Я, конечно, не знаю, что происходит, но то, что ты пытаешься прикрыть Лисутариду, у меня не вызывает сомнений. Имей в виду – власти обрушатся на тебя, словно скверное заклинание. И не жди, что она выступит в твою поддержку, когда тебя вытащат на заседание комитета.
– Я ничего не жду.
– Тебе известно что-нибудь о кентаврах? Мы получили сообщение от какого-то психа, что табун из трех голов ошивается поблизости.
– Псих прав. Я их тоже видел. Но только мельком.
Капитану это известие крайне не понравилось.
– Вчера – единороги. Сегодня – кентавры. Я, было, подумал, что они всего лишь продукт чрезмерного увлечения «дивом», но теперь в этом вовсе не уверен. – Капитан обернулся к Лисутариде: – Вы случайно не знаете, в силу каких причин магические существа могли появиться в нашем городе?
– Понятия не имею, – ответила чародейка, и на этом дискуссия закончилась, поскольку капитан Службы общественной охраны не может позволить себе быть грубым с главой Гильдии чародеев.
Лисутарида направилась прочь, я последовал за ней, а в спину мне полетели слова Ралли:
– Я провел предварительный подсчет тел. Мы имеем шестерых покойников. Сколько их еще будет, Фракс?
– Откуда мне знать? – бросил я через плечо.
– Я поставил на двадцать. Как ты оцениваешь мои шансы?
Не удостоив его ответом, я вывел Лисутариду на мостовую, и передо мной открылось захватывающее зрелище. Прибывшие на место взрыва пожарные пытались залить бушующее пламя. Пожарное дело в Турае поставлено что надо. Лошади обучены не бояться шума, света и жары, и дело у борцов с огнем шло неплохо. Солдаты Службы общественной охраны отлавливали не успевших скрыться бандитов, а Хормон Полуэльф пялился нам вслед. Ну и пусть его пялится. Я не простил его за то, что он назвал меня полоумным. В конечном итоге мы покинули пожарище в карете Лисутариды.
– Надеюсь, что между Тураем и Абеласи нет договора о выдаче преступников, – сказала волшебница.
– Почему тебя это интересует?
– Просто размышляю о том, куда лучше бежать, когда возникнет необходимость.
– Бежать? Выброси эту мысль из головы. Мы еще не проиграли.
– У нас осталось два дня, чтобы вернуть бесценный предмет. До сих пор он ускользал из наших рук. Но я погибла даже в том случае, если мы найдем кулон. Сохранить пропажу в тайне нам не удастся.
С этими словами Лисутарида извлекла палочку фазиса из скрытого в складках ее наряда большого кармана.
– Не отчаивайся. Я так просто не сдаюсь. Кроме того, все эти люди не знают, что происходит. До тех пор пока ты не признаешься в утрате кулона, все останется на уровне слухов и предположений. Глава Гильдии чародеев вовсе не обязана опровергать глупые сплетни. Продолжай все отрицать.
– А что, если кулон найдет кто-то другой?
– В таком случае – встретимся в Абеласи. Но я этого не допущу. Мы добудем висюльку.
Лисутарида моей уверенности не разделяла. По правде говоря, я тоже. Но Фракс, как известно, славится своим упрямством.
– Есть ли у тебя какие-нибудь соображения в связи с появлением кентавров?
– Нет. Их появление на улицах Турая я объяснить не могу. Что имел в виду капитан Ралли, когда спрашивал у тебя о числе тел?
– Думаю, он всего лишь хотел уточнить цифры для своего доклада. Ты же знаешь, Служба общественной охраны всегда настаивает на точности статистики.
– Ты случайно не забыл, что я глава Гильдии чародеев? – обратив на меня взор, спросила Лисутарида.
Эти слова в переводе на обычный турайский означали: неужели ты, Фракс, думаешь, что сможешь меня надуть? Пришлось признаваться.
– Прошел слух, что я расследую очень крупное дело. Первой слух распустила весьма странная дама по имени Одуванчик. Эта самая Одуванчик, будь она проклята, умеет разговаривать с дельфинами. Она якобы прочитала по звездам, что моя деятельность приведет к кровавой бане, и с этого момента завсегдатаи «Секиры мщения» делают ставки на возможное число жмуриков.
Глаза Лисутариды начали округляться, а я приготовился выскочить из кареты. Но вместо того чтобы обрушиться на меня, словно скверное заклинание, чародейка залилась хохотом.
– Значит, эти типы делают ставки? – переспросила она, вытирая выступившие на глазах слезы.
Похоже, она находила это безобразие забавным.
– Итак, – продолжала Лисутарида, – пока мы лезем из кожи вон, чтобы скрыть потерю от консула, в какой-то «Секире мщения» открылся тотализатор.
– Я настаивал, чтобы они прекратили это свинство.
– С какой стати? Интересно, на какое число покойников поставила Макри?
– На четырнадцать, кажется.
– Большой недобор, – заметила Властительница Небес.
– Сам знаю. На сегодняшний день мы уже имеем двадцать один труп.
– И в каком же соотношении принимаются ставки?
– Пятьдесят к одному, если цифра будет точной, и двадцать к одному, если расхождение будет не больше трех.
– У тебя, кажется, еще остались деньги, которые я тебе дала для выкупа кулона. Поставь за меня на тридцать пять покойников, – сказала глава Гильдии чародеев.
– Ты уверена, что хочешь участвовать в этом отвратительном деле?
– Конечно! Почему бы мне не воспользоваться возможностью поправить свои дела после проигрыша на скачках?
– Да потому, что это аморально!
– Ставка есть ставка, – глубокомысленно заметила Лисутарида.
И тут я почувствовал, как с моей души свалился огромный груз. До меня наконец дошло, почему меня так злила эта затея с тотализатором. Я выходил из себя только потому, что сам не мог сделать ставку. Я, Фракс, – первая спица в колеснице, когда дело доходит до азартных игр, не мог по каким-то этическим соображениям принять участие в первоклассном спортивном событии. Не приходится удивляться, что я так скверно себя чувствовал. Теперь, получив санкцию от клиента, я вправе вступить в игру.
– Отлично. Ты уверена, что число жмуриков достигнет тридцати пяти?
– По меньшей мере, – ответила Лисутарида. – Я это чувствую.
Пока карета катила по улицам, я пытался рассчитать, на какую цифру ставить. Я покажу всем этим олухам из «Секиры мщения», на что способен настоящий игрок! Я так очищу карманы молодого Моксалана, что он жестоко пожалеет о своем решении пойти по стопам папаши и стать букмекером. И парню будет о чем жалеть, ибо к тому времени его карманы окажутся пусты.
Лисутарида высадила меня на улице Совершенства. Торговка рыбой и расположившийся на тротуаре точильщик вели бесконечный спор. Однако у меня были заботы поважнее, чем выслушивать аргументы уличных торговцев. Одной из этих забот оказалась Макри, которая снова нашла убежище в моем кабинете.
– Ты что, будешь отравлять мое существование до тех пор, пока эта полоумная уродина Дандильон не свалит из твоей комнаты? – вежливо поинтересовался я.
– Не исключено.
– Одна из твоих самых серьезных психологических проблем, Макри, состоит в том, что ты проявляешь терпимость по отношению ко всякого рода странным типам. Посмотри, к чему это приводит. Они же используют тебя! В городах, подобных Тураю, для терпимости нет места. С людьми здесь надо обращаться круто.
– А я что делаю?
– Да, когда доходит до мечей или тем более секир, тебе равных нет. Если предоставляется возможность кого-нибудь прикончить, то ты ведешь себя круче всех.
– Разве ваша вера не требует проявлять доброту по отношению к бедным? – спросила она.
– Возможно. Никогда не был силен в вопросах теологии.
– А как насчет трех твоих молитв в день? Что ты просишь у бога?
– Успехов в жизни. Так же, как и все остальные.
– Как хорошо, что я ни во что не верю!
– Это еще раз говорит о том, что ты – варвар, не получивший должного воспитания.
– Мне вполне хватит воспитания, чтобы не продолжать этой идиотской беседы, жирный лицемер! – заявила Макри.
Она достала две украденные из бара палочки фазиса и вручила одну из них мне. Некоторое время мы курили в молчании. Мягкий наркотик меня несколько успокоил, и я рассказал ей о дневных событиях.
– Словом, все кончилось очередной катастрофой, – закончил я свое повествование.
– И сколько же покойников мы в итоге имеем? – поинтересовалась моя подруга.
– Двадцать один. Но имеется указание на то, что число их возрастет. Поэтому я считаю, что мы должны сделать несколько ставок где-то в районе тридцати мертвецов и, возможно, рискнуть одной ставкой на сорок покойников. Это на случай, если события окончательно выйдут из-под контроля.
– Боюсь, я не совсем тебя понимаю.
– А что здесь понимать? За меня ставку сделаешь ты, поскольку молодой Моксалан от меня денег не примет. Парень полагает, что я обладаю внутренней информацией.
Мои слова, кажется, потрясли Макри.
– Похоже, что-то опять прошло мимо меня, – сказала она. – Последние пару дней ты только тем и занимался, что поносил меня за участие в игре на результат твоего расследования, а теперь вдруг заявляешь, что я должна для тебя сделать ставки. Что изменилось?
– Ничего.
– А как быть с вопросами этики?
– Вопросы этики я оставлю философам. Лисутарида хочет сделать ставки. Нам тоже стоит рискнуть.
– Ладно, я это сделаю. Но только если ты разрешишь мне прятаться у тебя от Дандильон.
– Что ж, прячься, коль скоро это так необходимо. Но мне надо подзанять немного деньжат.
– А куда же делись те бабки, которые дала тебе Лисутарида?
– Я заплатил за квартиру и прикупил ящик кли.
– У меня лишних денег нет, – заявила Макри.
– Нет есть! Ты откладывала чаевые, чтобы заплатить за экзамен, мне известно, что ты прячешь в своей комнате больше сотни гуранов.
– Как посмел ты...
Я поднял руку:
– Прежде чем ты приступишь к своей диатрибе, я хочу напомнить, как застал тебя за попыткой выгрести из-под моей кровати те жалкие полсотни гуранов, которые я припас на черный день. Я много раз помогал тебе деньгами. Более того, я неоднократно наставлял тебя на путь истинный, когда ты делала ставку не на ту колесницу. Я жертвовал своими потом, кровью и заработанными гуранами, дабы поднять твой дух и компенсировать финансовые потери, которые ты понесла в силу своей врожденной глупости. Вот и теперь с той информацией, которой я обладаю, и твоими бабками ты выиграешь такую кучу деньжищ, что сможешь не только заплатить за экзамены за два года вперед, но и купить себе новую боевую секиру.
– Хорошо, – согласилась Макри и добавила: – Но отныне не смей меня ни в чем поучать.
– Мне это и в голову не придет.
– Тебе удалось приблизиться к раскрытию тайны кулона?
– Нет. И это меня очень угнетает. Поначалу я считал, что никаких осложнений не возникнет. Но с этими колдунами лучше не связываться. Им совсем нельзя доверять.
Жара стояла такая, что я начал впадать в дрему. Как только Макри отправилась вниз на работу, я прекратил неравную борьбу со сном. Проснувшись страшно голодным, я спустился в зал таверны, чтобы подзаправиться стряпней Танроз. Оставалось надеяться, что нашей поварихе и Гурду удалось сгладить взаимные разногласия. Я настолько зависел от стряпни Танроз, что даже мысль о возможности ее ухода приводила меня в ужас. Моксалан стоял у стойки бара, и Макри незаметным кивком дала мне понять, что делает ставки.
Хотя в зале висел обычный гул голосов вечерних посетителей, я сразу почувствовал: здесь что-то не так. В таверне полностью отсутствовал столь дорогой для меня запах рагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34