– Вот этот музей, хоть и не художественный, а смотреть все равно противно!
– Ну и не смотри, – согласился сисадмин, щелкая орешки. – Пойдем отсюда!
Они завернули за угол особняка и тут, к своему удивлению, наткнулись на Хамера и начальника рекламной службы.
Приятели стояли под окнами музея, бурно выясняя что-то.
– Боги-козероги! Нет, пойду-ка я лучше к Марианне, пива попью. Лучше от цирроза печени помереть, чем от твоей тупости! – категорическим тоном заявил начальник рекламы.
Хамер на такие слова обиделся и сдернул с шеи приятеля портновский сантиметр.
– Ты! Неврастеник! Разве не видишь? Вот! И вот! – тыкал он ему под нос ленту, держа палец на цифре 95. – На целый сантиметр больше, чем в прошлом году! Она выросла!
– Игорь, ты что тут делаешь? – удивилась Сати, но криминальный корреспондент только с досадой отмахнулся.
– Ты видишь, что она выросла?
– Конечно! – голосом, полным сарказма, отозвался рекламный начальник и прислонился к фасаду красного кирпича: держаться на ногах ему было непросто.
Наблюдательный сисадмин кинул в рот парочку орешков и хмыкнул:
– Что отмечали?
– С фабрики макаронных изделий платеж пришел. И еще заказ на размещение рекламы в четырех номерах, – честно признался начальник, по-прежнему обнимаясь с фасадом археологического музея. – Ну, мы немного у Марианны посидели…
– Не слушайте его! Ничего хорошего он не скажет! Он даже не верит, что наша черепаха растет! – не унимался Хамер.
Сати насторожилась.
– Он? – Она ткнула пальцем в направлении начальника рекламы. – Не верит?!
Хамер кивнул.
– Ну знаете! – с возмущением заявила Сати. – Это уж слишком! Все-таки всему есть какой-то предел!
Сотрудники музея взирали из окон на происходящее с полнейшим равнодушием: они давно привыкли к тому, что время от времени возле каменной черепахи, что стояла во дворе, образовывались стихийные митинги горожан и гостей города.
Здоровенная рептилия была найдена много лет назад при археологических раскопках и для завлечения посетителей установлена во дворике музея, рядом с высеченными из грубого серого гранита фигурками трех обезьян. Обезьяны не произвели на горожан никакого впечатления, но вот к черепахе они почему-то прикипели всем сердцем. Неизвестно откуда появившийся слух, что черепаха растет, с годами переродился в твердую уверенность. Каждый житель города считал своим долгом раз в год приехать к музею с сантиметровой лентой и лично измерить каменную достопримечательность, чтобы окончательно утвердиться в мысли – растет! Вопреки всему!
Хамер плюнул в сторону приятеля и самолично полез на древний экспонат, чтобы произвести замеры с максимальной точностью. Когда он рухнул оттуда во второй раз, Никита торопливо сунул Сати пакетик с орехами и поспешил на помощь.
– Ну что? – возбужденно пыхтел криминальный корреспондент, дыша на сисадмина алкогольными парами. – Сколько?
– Ну, скока-скока… – Никита покосился на начальника рекламного отдела: тот переехал в этот город всего пару лет назад и не понимал пока многих вещей. – Ну, больше, конечно, чем в прошлом году. Пару сантиметров она, конечно, прибавила.
Хамер торжествующе замахал руками, попирая черепаху щегольскими ботинками, и вдруг заорал:
– О, сестра по разуму! Привет, Сати! Ты откуда?
Сати сильно удивилась:
– А ты что, до этого меня не замечал?! Здорово же вы нагрузились, прямо сердце радуется, на вас глядя. И когда успели?
– Неважно, – бормотал Хамер, сползая с археологической находки и цепляясь за Никиту. – Главное, что она выросла!
Сати вздохнула.
– Хамер, а ведь вас в кутузку упекут за такое поведение. А на этой неделе твоя очередь Интерфакс обрабатывать.
– Не посмеют, – продолжал бормотать криминальный корреспондент.
Он достал сигарету, пошарил в кармане в поисках зажигалки, не нашел, подумал немного и по-хозяйски залез в карман пиджака начальника рекламы.
– Нету, – проговорил тот, фокусируя взгляд с видимым усилием. – У Марианны оставил. Но мы сейчас снова к ней пойдем. Разве нет?
Хамер ненадолго задумался.
– Добыть огонь можно с помощью трения, – авторитетно заявил он, деловито озираясь кругом. – Как дикари на необитаемом острове. Берешь две палки…
– Дикари? Они же какое-то дерево определенное юзали для этого, – сказал Никита. – Здесь оно точно не растет!
– А вы бы, ребята, шли уже отсюда, – сказала Сати. – Слышь, Никита, может, такси для них поймать?
Хамер понизил голос:
– Сати! Это, конечно, не намек ни в коей мере, но вон киоск, где холодное пиво продают! Рядом совсем! И пиццы, и кальмары сушеные, и еще много разных хороших вещей!
– А деньги там не продают? – мрачно поинтересовалась она.
Криминальный корреспондент с сожалением развел руками.
– Ладно, Хамер, – неохотно проговорила Сати после короткого раздумья. – Куплю я вам пива и… чего вы там еще хотите? Кальмаров? Но гляди у меня! Я на этой неделе Интерфакс принимаю, если завтра утром сводку не обработаешь…
– Сдам! – горячо заверил он. – Сдам вовремя! Ты иди пока за пивом поскорее, а мы еще раз ее измерим.
Он указал на каменную черепаху.
Никита с сомнением посмотрел на приятелей.
– Может, не будем все-таки около музея мусорить? – спросил он, прекрасно представляя, чем закончится измерение знаменитой черепахи. – Оберток сейчас тут накидаете, бутылки опять же… Давайте в сторонку отойдем. Или на набережную спустимся.
– Бутылки дед заберет, – пояснил криминальный корреспондент, тщательно прилаживая ленту к шершавому панцирю и высовывая язык от усердия. – Вон на лавке сидит, дожидается. Санитар природы…
Сати и Никита замерли, потом одновременно медленно обернулись. Неподалеку на скамейке сидел «санитар» – потрепанный жизнью городской бродяга. Возле его ног валялся старый полиэтиленовый пакет, сквозь дыры просвечивало зеленое стекло пивной бутылки. Рядом сидела большая черная собака. Бомж глядел на реку, блестевшую в вечернем солнце, и еле заметно улыбался.
Сати почувствовала, как сердце ее рухнуло в самые пятки.
– Никита, – свистящим шепотом проговорила она, – как думаешь – он нас еще не заметил?
– Не знаю, – тоже шепотом откликнулся сисадмин, не сводя глаз с бродяги. – Может, и нет! А что?
– А то! – Сати оглянулась в панике. – Бежать надо! Бежать со всех ног, пока он нас не увидел!
– Слушай, – вклинился в разговор Хамер, – ты идешь в киоск или нет?
– Нет! Не иду!
Криминальный корреспондент пожал плечами, подошел к начальнику рекламного отдела, и они, посовещавшись, двинулись прочь неверным шагом.
– Вот! – продолжала Сати. – Я говорила: терпеть не могу музеи! Тут постоянно гадости какие-то происходят. Видишь, вот и он, – она ткнула пальцем в сторону скамейки, – к музею приперся.
– Тихо! – скомандовал Никита. – Отступаем, но достойно, так, чтоб со стороны это не выглядело паническим бегством.
– Да мне все равно, как это выглядит! Бежим!
И они скрылись за углом.
Бомж поднялся, закинул за спину продранный полиэтиленовый пакет и, шаркая шлепанцами, побрел к пляжу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Ну и не смотри, – согласился сисадмин, щелкая орешки. – Пойдем отсюда!
Они завернули за угол особняка и тут, к своему удивлению, наткнулись на Хамера и начальника рекламной службы.
Приятели стояли под окнами музея, бурно выясняя что-то.
– Боги-козероги! Нет, пойду-ка я лучше к Марианне, пива попью. Лучше от цирроза печени помереть, чем от твоей тупости! – категорическим тоном заявил начальник рекламы.
Хамер на такие слова обиделся и сдернул с шеи приятеля портновский сантиметр.
– Ты! Неврастеник! Разве не видишь? Вот! И вот! – тыкал он ему под нос ленту, держа палец на цифре 95. – На целый сантиметр больше, чем в прошлом году! Она выросла!
– Игорь, ты что тут делаешь? – удивилась Сати, но криминальный корреспондент только с досадой отмахнулся.
– Ты видишь, что она выросла?
– Конечно! – голосом, полным сарказма, отозвался рекламный начальник и прислонился к фасаду красного кирпича: держаться на ногах ему было непросто.
Наблюдательный сисадмин кинул в рот парочку орешков и хмыкнул:
– Что отмечали?
– С фабрики макаронных изделий платеж пришел. И еще заказ на размещение рекламы в четырех номерах, – честно признался начальник, по-прежнему обнимаясь с фасадом археологического музея. – Ну, мы немного у Марианны посидели…
– Не слушайте его! Ничего хорошего он не скажет! Он даже не верит, что наша черепаха растет! – не унимался Хамер.
Сати насторожилась.
– Он? – Она ткнула пальцем в направлении начальника рекламы. – Не верит?!
Хамер кивнул.
– Ну знаете! – с возмущением заявила Сати. – Это уж слишком! Все-таки всему есть какой-то предел!
Сотрудники музея взирали из окон на происходящее с полнейшим равнодушием: они давно привыкли к тому, что время от времени возле каменной черепахи, что стояла во дворе, образовывались стихийные митинги горожан и гостей города.
Здоровенная рептилия была найдена много лет назад при археологических раскопках и для завлечения посетителей установлена во дворике музея, рядом с высеченными из грубого серого гранита фигурками трех обезьян. Обезьяны не произвели на горожан никакого впечатления, но вот к черепахе они почему-то прикипели всем сердцем. Неизвестно откуда появившийся слух, что черепаха растет, с годами переродился в твердую уверенность. Каждый житель города считал своим долгом раз в год приехать к музею с сантиметровой лентой и лично измерить каменную достопримечательность, чтобы окончательно утвердиться в мысли – растет! Вопреки всему!
Хамер плюнул в сторону приятеля и самолично полез на древний экспонат, чтобы произвести замеры с максимальной точностью. Когда он рухнул оттуда во второй раз, Никита торопливо сунул Сати пакетик с орехами и поспешил на помощь.
– Ну что? – возбужденно пыхтел криминальный корреспондент, дыша на сисадмина алкогольными парами. – Сколько?
– Ну, скока-скока… – Никита покосился на начальника рекламного отдела: тот переехал в этот город всего пару лет назад и не понимал пока многих вещей. – Ну, больше, конечно, чем в прошлом году. Пару сантиметров она, конечно, прибавила.
Хамер торжествующе замахал руками, попирая черепаху щегольскими ботинками, и вдруг заорал:
– О, сестра по разуму! Привет, Сати! Ты откуда?
Сати сильно удивилась:
– А ты что, до этого меня не замечал?! Здорово же вы нагрузились, прямо сердце радуется, на вас глядя. И когда успели?
– Неважно, – бормотал Хамер, сползая с археологической находки и цепляясь за Никиту. – Главное, что она выросла!
Сати вздохнула.
– Хамер, а ведь вас в кутузку упекут за такое поведение. А на этой неделе твоя очередь Интерфакс обрабатывать.
– Не посмеют, – продолжал бормотать криминальный корреспондент.
Он достал сигарету, пошарил в кармане в поисках зажигалки, не нашел, подумал немного и по-хозяйски залез в карман пиджака начальника рекламы.
– Нету, – проговорил тот, фокусируя взгляд с видимым усилием. – У Марианны оставил. Но мы сейчас снова к ней пойдем. Разве нет?
Хамер ненадолго задумался.
– Добыть огонь можно с помощью трения, – авторитетно заявил он, деловито озираясь кругом. – Как дикари на необитаемом острове. Берешь две палки…
– Дикари? Они же какое-то дерево определенное юзали для этого, – сказал Никита. – Здесь оно точно не растет!
– А вы бы, ребята, шли уже отсюда, – сказала Сати. – Слышь, Никита, может, такси для них поймать?
Хамер понизил голос:
– Сати! Это, конечно, не намек ни в коей мере, но вон киоск, где холодное пиво продают! Рядом совсем! И пиццы, и кальмары сушеные, и еще много разных хороших вещей!
– А деньги там не продают? – мрачно поинтересовалась она.
Криминальный корреспондент с сожалением развел руками.
– Ладно, Хамер, – неохотно проговорила Сати после короткого раздумья. – Куплю я вам пива и… чего вы там еще хотите? Кальмаров? Но гляди у меня! Я на этой неделе Интерфакс принимаю, если завтра утром сводку не обработаешь…
– Сдам! – горячо заверил он. – Сдам вовремя! Ты иди пока за пивом поскорее, а мы еще раз ее измерим.
Он указал на каменную черепаху.
Никита с сомнением посмотрел на приятелей.
– Может, не будем все-таки около музея мусорить? – спросил он, прекрасно представляя, чем закончится измерение знаменитой черепахи. – Оберток сейчас тут накидаете, бутылки опять же… Давайте в сторонку отойдем. Или на набережную спустимся.
– Бутылки дед заберет, – пояснил криминальный корреспондент, тщательно прилаживая ленту к шершавому панцирю и высовывая язык от усердия. – Вон на лавке сидит, дожидается. Санитар природы…
Сати и Никита замерли, потом одновременно медленно обернулись. Неподалеку на скамейке сидел «санитар» – потрепанный жизнью городской бродяга. Возле его ног валялся старый полиэтиленовый пакет, сквозь дыры просвечивало зеленое стекло пивной бутылки. Рядом сидела большая черная собака. Бомж глядел на реку, блестевшую в вечернем солнце, и еле заметно улыбался.
Сати почувствовала, как сердце ее рухнуло в самые пятки.
– Никита, – свистящим шепотом проговорила она, – как думаешь – он нас еще не заметил?
– Не знаю, – тоже шепотом откликнулся сисадмин, не сводя глаз с бродяги. – Может, и нет! А что?
– А то! – Сати оглянулась в панике. – Бежать надо! Бежать со всех ног, пока он нас не увидел!
– Слушай, – вклинился в разговор Хамер, – ты идешь в киоск или нет?
– Нет! Не иду!
Криминальный корреспондент пожал плечами, подошел к начальнику рекламного отдела, и они, посовещавшись, двинулись прочь неверным шагом.
– Вот! – продолжала Сати. – Я говорила: терпеть не могу музеи! Тут постоянно гадости какие-то происходят. Видишь, вот и он, – она ткнула пальцем в сторону скамейки, – к музею приперся.
– Тихо! – скомандовал Никита. – Отступаем, но достойно, так, чтоб со стороны это не выглядело паническим бегством.
– Да мне все равно, как это выглядит! Бежим!
И они скрылись за углом.
Бомж поднялся, закинул за спину продранный полиэтиленовый пакет и, шаркая шлепанцами, побрел к пляжу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42