А главное, весь основной ареал бытования былин в XIX и XX веках оказался связанным с Новгородом.
Открыт этот ареал в 1858 году П. Н. Рыбниковым – и открытие произвело сенсацию. Массовое бытование былин было обнаружено в Олонецкой и Архангельской губерниях, то есть в сегодняшних Мурманской и Архангельской областях и Карельской АССР.
Но это же не Новгород? Бесспорно. Однако это как раз те дальние окраины Новгородской земли, о которых говорилось выше. Постепенно они были заселены русскими из Новгорода. На самой же коренной Новгородчине былин удалось записать очень немного. Причиной тому, видимо, царские расправы с новгородцами в XV-XVI веках, а также сильное изменение состава населения в результате основания и роста Петербурга.
Русский Север оказался не просто главным очагом бытования былин. Он дал науке и культуре во много раз больше былин, чем все остальные территории страны. «Если в Архангельской и Олонецкой губерниях число записей былин достигает 676, – пишет исследовательница С. И. Дмитриева, – то во всех остальных оно не превышает 105 номеров, включая 43 казачьих песни на былинные сюжеты, которые… лишь условно можно считать былинами».
Почему же былины сохранились именно на Севере? Долгое время причину видели в разных особенностях северного быта. И так как с XIV-XV веков в последующую Архангельскую губернию направлялся поток переселенцев и из прежней Ростовской земли (разбившейся к тому времени на множество княжеств), считалось, что былины занесены на Север в равной мере из Ростовской и Новгородской земель. Дмитриева показывает, что былины бытовали не повсеместно на Севере, а исключительно среди потомков новгородских поселенцев.
Таким образом, сохранением главного пласта русской былины мы обязаны Новгороду . Это, несомненно, связано с запретностью былин там, где княжили потомки триумвиров. Но еще и с тем, что среди новгородцев осталась жить неистребимая память о временах новгородской гегемонии в державе и борьбы за нее. Потому-то на далеких окраинах Новгородской земли (как когда-то по всей этой земле) продолжали столетиями бытовать былины о далеких X и XI веках.
Интересы, за которые сражались тогда Новгород и его союзники, были не областническими, а общенародными. И Новгородская земля сохранила для потомков не отдельный новгородский, а общерусский эпос . В том числе и древлянско-киевский (хотя и сама, конечно, принимала участие в сложении Владимирова цикла былин). Благодаря Добрыне.
София Добрыни . Но если София Новгородская возникла в Новгороде при Добрыне, то кем она заложена? Киевская летопись о ней вообще молчит. А из большой группы новгородских имя ее основателя называет только одна, приписывая постройку церкви первому епископу Новгородскому Иоакиму, что, однако, сомнительно, ведь новгородские летописи побывали в руках триумвиров. Кроме того, главные соборы земель в те времена закладывали вовсе не епископы, а хозяева земель, князья! Десятинную церковь в Киеве заложил сам Владимир, в ней он и погребен. Спас Черниговский заложен его сыном, Мстиславом, хозяином княжества Черниговского. В этом соборе Мстислав и похоронен. Каменную Софию Новгородскую заложил внук Владимира I, хозяин княжества Новгородского Владимир Ярославич, и в ней он покоится. Таких примеров можно привести и больше. Закономерность ясна.
По-видимому, и полновластный хозяин Новгородской земли также основал свою церковь. А из этого следует, что дубовая София Новгородская заложена Добрыней . Будущие раскопки, возможно, обнаружат саркофаг, в который был положен некогда прах Добрыни. Естественно, подобающее участие в строительстве принимал и Иоаким.
Тринадцать верхов дубовой Софии Новгородской иной раз трактовались как символ Христа и 12 апостолов. Это предлагалось на основе византийского толкования Софии – Премудрости Божьей. В Византии она отождествлялась с Христом (в позднем же московском толковании – с Богоматерью). Увы, объяснение не выдержало критики. Если б так, то мир должен был бы кишеть тринадцатиглавыми церквами. Между тем тринадцатиглавие оказалось явлением совершенно исключительным, оно ограничивается двумя Софиями – дубовой Новгородской и Киевской. «Других культовых храмов о тринадцати верхах, – отмечает искусствовед Кресальный, – архитектурная наука не знает».
Как же тогда расшифровывается тринадцатиглавие дубовой Софии Новгородской? В свете развертывающейся постепенно подлинной картины той эпохи символика эта была, вероятно, политической: 12 федеральных земель Руси вокруг тринадцатой, центральной главы – Древлянского дома, объединившего их в борьбе и в свободе. Двенадцать плюс одна (кстати, у Десятинной церкви было 25 глав – дважды 12 плюс одна). Таким образом, дубовая София Новгородская наглядно воплощала важные политические идеи эпохи – единство Русской державы, ее федеральный строй, оплот единства (это он позволил Руси свергнуть столетнее варяжское иго) и власть патриотической и свободолюбивой династии.
Здесь, в Новгороде, воздвиг Добрыня это замечательное здание. Здесь, в Новгороде, Добрыня правил многие годы. Его оружием он, господин Великого Новгорода, добился победы.
Бесконечно многое в городе и древней Новгородской земле связано с его именем, говорит о его делах, хранит его память. Новгород – вторая родина Добрыни. И конную статую в Новгороде Добрыня заслужил не менее, чем в Коростене.
Глава 7. Что произошло в Киеве?
Система умолчаний . Возникшая перед нами панорама русского Севера X века поистине величественна. Но при этом бросается в глаза, что в державе явно произошли после 970 года непредвиденные события. Святослав, вручая Добрыне регентство Новгородской земли, безусловно, не давал ему мандата ни на установление новгородской гегемонии в державе, ни на смену веры и, видимо, ни на многое другое. В 970 году Добрыня был, казалось, после тяжких испытаний в зените славы и почета, а в державе ничто не предвещало новой гражданской войны. Можно ручаться, что Добрыня, уезжая в Новгород, не имел ни малейших замыслов идти походом на Киев или свергать Святослава. Напротив, регентство сына Мала в Новгороде было одной из прочнейших опор трона Святослава, а брак Святослава с Малушей – залогом могущества Добрыни и Владимира.
Лишь чрезвычайные обстоятельства могли побудить Добрыню к походу на Киев. И действительно, произошли именно такие события. Какова же была в них роль Новгорода?
Если мы обратимся к летописям, то обнаружим странную вещь: в течение целого десятилетия, с 970 по 980 год, ни Новгород, ни Добрыня, ни Владимир не принимают в исторических событиях никакого серьезного участия. С 970 по 977 год их имена вообще не упоминаются. А на Юге тем временем гибнет Святослав, вспыхивает усобица между его старшими сыновьями. Однако все эти и другие события оставляют Новгород и его правителей совершенно безучастными.
Только в 977 году их имена стали появляться на арене, да и то в недостойной роли. Владимира в том году обуял-де страх, он «убоялся» брата Ярополка и, бросив Новгород на произвол судьбы, бежал с Добрыней за море. Лишь в 980 году, то есть через три года, он возвращается в Новгород и вслед за тем в том же году берет сначала Полоцк, а затем и Киев.
Однако правдоподобно ли полное бездействие Добрыни и Владимира до самого 977 года? Новгород был слишком крупной силой в державе, а Добрыня слишком капитальной фигурой, чтобы стоять в стороне. Все, что бы ни случилось на Юге, прямо касалось и первой коронной земли династии и шурина Святослава! Столь же странно приписывание Владимиру с Добрыней трусости.
Насколько же полна в летописи информация о Добрыне? Один важный пробел нам давно известен – летопись скрывает его древлянское происхождение. А как обстоит дело с его поздней биографией? Оказывается, немногим лучше. Летопись не сообщает ни даты смерти Добрыни, ни места ее, ни обстоятельств кончины, ни места погребения.
Всего этого нет не только в киевской летописи, но и в новгородских. Дело в том, что в период глубочайшего унижения Новгорода (в 60-70-х годах XI века) там хозяйничали карательные экспедиции триумвиров. И новгородские летописи тогда побывали в их руках. Сведения о конце жизни Добрыни явно принадлежали к числу самых неприемлемых для узурпаторов. Систематическое устранение множества сведений о Добрыне из летописи, конечно, дело их рук. По их милости мы даже не знаем, умер ли Добрыня уже в XI веке или еще в X.
Устранение сведений проведено системно: оно подчинено проваряжским и антидревлянским мотивам, всякое упоминание триумфа Древлянского дома было запретным, ибо противоречило интересам узурпаторов, произведших реставрацию Варяжского дома. Стало быть, разумно предположить, что неучастие Новгорода в событиях с 970 по 977 год также очередной династический миф триумвиров. И что умолчания будут касаться не только роли Новгорода, но и самих событий на Юге. Вместе с тем, не поняв, что произошло в те годы на Юге, нельзя понять и того, почему Добрыня и Владимир в 980 году пришли с победой в Киев.
«Семейная ссора» . Династические хроники триумвиров следующим образом излагают события: в 971 году Святослав, отличавшийся одновременно храбростью и безрассудством, попал по собственной вине (не послушав здравого совета опытного воеводы Свенельда) в печенежское окружение за Днепровскими порогами и в 972-м погиб там. В Киеве стал государем его старший сын Ярополк и воеводой при нем – Свенельд. Несколько лет все было тихо.
Но в 975 году Лют Свенельдич заехал охотиться во владения Олега Древлянского (среднего сына Святослава) и был за то убит последним. Тогда Свенельд, мстя за гибель сына, стал натравливать Ярополка на брата, побуждая отнять у него Древлянскую землю. В конце концов происки Свенельда увенчались успехом: Ярополк пошел на брата войной, и в 977 году Олег погиб при обороне своей столицы Овруча. Погиб случайно – в панике его свои же столкнули в ров, окружавший крепость. Чтобы найти тело князя, трупы пришлось выгребать с утра до полудня. Ярополк оплакал Олега и упрекнул Свенельда за его смерть. Но Владимир не поверил в раскаяние Ярополка, счел его братоубийцей и, опасаясь за свою жизнь, бежал за рубеж, откуда вернулся через три года и сверг Ярополка.
Перед нами картина случайной семейной ссоры в княжеском роду. Мотивировки событий внутри нее более или менее согласованы. Но могла ли семейная ссора стать причиной таких грандиозных последствий, которые выразились в строительстве богатырских застав, смене веры, установлении новгородской гегемонии или сложении главного русского цикла былин?
Только одна яркая деталь выдает истинный характер событий – ров, из которого трупы выгребали с утра до полудня. Если такая бойня произошла в Овруче, то что же делалось в 977 году по всей Древлянской земле? Она явно была залита кровью.
Нет, война между Ярополком и Олегом – вовсе не семейная ссора, а гражданская война в державе. Сама по себе она уже означает войну между Полянской и Древлянской землями, то есть ни много ни мало как возобновление событий 945–946 годов! И разве это, в свою очередь, не означает, что после гибели Святослава реформы Ольги каким-то образом были перечеркнуты и почетный порядок земель 970 года полностью поломан?
В самом деле, третья по рангу земля в державе была раздавлена военной силой. И сразу же после этого вторая по рангу земля в державе, Новгородская, также была покорена Ярополком. Как Древлянская земля, так и Древлянский дом потеряли в 977 году все привилегии, бывшие следствием древлянского брака Святослава. И разве не очевидна взаимосвязь сдачи Новгорода с падением Овруча? Она означает не трусость Владимира и не страх его за свою жизнь. На исторической карте эта взаимосвязь означает наличие новгородско-древлянской земельной коалиции , ее согласованные военные действия против Ярополка задолго до 977 года и ее тяжелое поражение в 977 году.
Южный и Северный фронты . В новом древлянско-полянском конфликте Древлянская земля имела после 970 года (в отличие от 945–946-го!) естественную союзницу в лице Новгородской. На Юге театр военных действий в новой гражданской войне оставался тот же, что при Мале, и отдельного рассмотрения не требует. Но стратегические последствия существования новгородско-древлянской коалиции рассмотреть необходимо.
Горячее желание Добрыни спасти родную Древлянскую землю от кровавой расправы понятно. Тем не менее падение Овруча показывает, что до 977 года включительно войска Новгорода так и не были переброшены в Древлянскую землю. Почему? Ответ подсказывает историческая география.
Чтобы выйти по днепровскому пути в Древлянскую землю (или к Киеву), новгородское войско должно было пройти сначала Смоленскую землю, затем Радимичскую (ее столицей был Гомий, нынешний Гомель). Другого пути здесь не было. Гибель Олега показывает, что днепровский путь был прочно заблокирован Ярополком задолго до 977 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Открыт этот ареал в 1858 году П. Н. Рыбниковым – и открытие произвело сенсацию. Массовое бытование былин было обнаружено в Олонецкой и Архангельской губерниях, то есть в сегодняшних Мурманской и Архангельской областях и Карельской АССР.
Но это же не Новгород? Бесспорно. Однако это как раз те дальние окраины Новгородской земли, о которых говорилось выше. Постепенно они были заселены русскими из Новгорода. На самой же коренной Новгородчине былин удалось записать очень немного. Причиной тому, видимо, царские расправы с новгородцами в XV-XVI веках, а также сильное изменение состава населения в результате основания и роста Петербурга.
Русский Север оказался не просто главным очагом бытования былин. Он дал науке и культуре во много раз больше былин, чем все остальные территории страны. «Если в Архангельской и Олонецкой губерниях число записей былин достигает 676, – пишет исследовательница С. И. Дмитриева, – то во всех остальных оно не превышает 105 номеров, включая 43 казачьих песни на былинные сюжеты, которые… лишь условно можно считать былинами».
Почему же былины сохранились именно на Севере? Долгое время причину видели в разных особенностях северного быта. И так как с XIV-XV веков в последующую Архангельскую губернию направлялся поток переселенцев и из прежней Ростовской земли (разбившейся к тому времени на множество княжеств), считалось, что былины занесены на Север в равной мере из Ростовской и Новгородской земель. Дмитриева показывает, что былины бытовали не повсеместно на Севере, а исключительно среди потомков новгородских поселенцев.
Таким образом, сохранением главного пласта русской былины мы обязаны Новгороду . Это, несомненно, связано с запретностью былин там, где княжили потомки триумвиров. Но еще и с тем, что среди новгородцев осталась жить неистребимая память о временах новгородской гегемонии в державе и борьбы за нее. Потому-то на далеких окраинах Новгородской земли (как когда-то по всей этой земле) продолжали столетиями бытовать былины о далеких X и XI веках.
Интересы, за которые сражались тогда Новгород и его союзники, были не областническими, а общенародными. И Новгородская земля сохранила для потомков не отдельный новгородский, а общерусский эпос . В том числе и древлянско-киевский (хотя и сама, конечно, принимала участие в сложении Владимирова цикла былин). Благодаря Добрыне.
София Добрыни . Но если София Новгородская возникла в Новгороде при Добрыне, то кем она заложена? Киевская летопись о ней вообще молчит. А из большой группы новгородских имя ее основателя называет только одна, приписывая постройку церкви первому епископу Новгородскому Иоакиму, что, однако, сомнительно, ведь новгородские летописи побывали в руках триумвиров. Кроме того, главные соборы земель в те времена закладывали вовсе не епископы, а хозяева земель, князья! Десятинную церковь в Киеве заложил сам Владимир, в ней он и погребен. Спас Черниговский заложен его сыном, Мстиславом, хозяином княжества Черниговского. В этом соборе Мстислав и похоронен. Каменную Софию Новгородскую заложил внук Владимира I, хозяин княжества Новгородского Владимир Ярославич, и в ней он покоится. Таких примеров можно привести и больше. Закономерность ясна.
По-видимому, и полновластный хозяин Новгородской земли также основал свою церковь. А из этого следует, что дубовая София Новгородская заложена Добрыней . Будущие раскопки, возможно, обнаружат саркофаг, в который был положен некогда прах Добрыни. Естественно, подобающее участие в строительстве принимал и Иоаким.
Тринадцать верхов дубовой Софии Новгородской иной раз трактовались как символ Христа и 12 апостолов. Это предлагалось на основе византийского толкования Софии – Премудрости Божьей. В Византии она отождествлялась с Христом (в позднем же московском толковании – с Богоматерью). Увы, объяснение не выдержало критики. Если б так, то мир должен был бы кишеть тринадцатиглавыми церквами. Между тем тринадцатиглавие оказалось явлением совершенно исключительным, оно ограничивается двумя Софиями – дубовой Новгородской и Киевской. «Других культовых храмов о тринадцати верхах, – отмечает искусствовед Кресальный, – архитектурная наука не знает».
Как же тогда расшифровывается тринадцатиглавие дубовой Софии Новгородской? В свете развертывающейся постепенно подлинной картины той эпохи символика эта была, вероятно, политической: 12 федеральных земель Руси вокруг тринадцатой, центральной главы – Древлянского дома, объединившего их в борьбе и в свободе. Двенадцать плюс одна (кстати, у Десятинной церкви было 25 глав – дважды 12 плюс одна). Таким образом, дубовая София Новгородская наглядно воплощала важные политические идеи эпохи – единство Русской державы, ее федеральный строй, оплот единства (это он позволил Руси свергнуть столетнее варяжское иго) и власть патриотической и свободолюбивой династии.
Здесь, в Новгороде, воздвиг Добрыня это замечательное здание. Здесь, в Новгороде, Добрыня правил многие годы. Его оружием он, господин Великого Новгорода, добился победы.
Бесконечно многое в городе и древней Новгородской земле связано с его именем, говорит о его делах, хранит его память. Новгород – вторая родина Добрыни. И конную статую в Новгороде Добрыня заслужил не менее, чем в Коростене.
Глава 7. Что произошло в Киеве?
Система умолчаний . Возникшая перед нами панорама русского Севера X века поистине величественна. Но при этом бросается в глаза, что в державе явно произошли после 970 года непредвиденные события. Святослав, вручая Добрыне регентство Новгородской земли, безусловно, не давал ему мандата ни на установление новгородской гегемонии в державе, ни на смену веры и, видимо, ни на многое другое. В 970 году Добрыня был, казалось, после тяжких испытаний в зените славы и почета, а в державе ничто не предвещало новой гражданской войны. Можно ручаться, что Добрыня, уезжая в Новгород, не имел ни малейших замыслов идти походом на Киев или свергать Святослава. Напротив, регентство сына Мала в Новгороде было одной из прочнейших опор трона Святослава, а брак Святослава с Малушей – залогом могущества Добрыни и Владимира.
Лишь чрезвычайные обстоятельства могли побудить Добрыню к походу на Киев. И действительно, произошли именно такие события. Какова же была в них роль Новгорода?
Если мы обратимся к летописям, то обнаружим странную вещь: в течение целого десятилетия, с 970 по 980 год, ни Новгород, ни Добрыня, ни Владимир не принимают в исторических событиях никакого серьезного участия. С 970 по 977 год их имена вообще не упоминаются. А на Юге тем временем гибнет Святослав, вспыхивает усобица между его старшими сыновьями. Однако все эти и другие события оставляют Новгород и его правителей совершенно безучастными.
Только в 977 году их имена стали появляться на арене, да и то в недостойной роли. Владимира в том году обуял-де страх, он «убоялся» брата Ярополка и, бросив Новгород на произвол судьбы, бежал с Добрыней за море. Лишь в 980 году, то есть через три года, он возвращается в Новгород и вслед за тем в том же году берет сначала Полоцк, а затем и Киев.
Однако правдоподобно ли полное бездействие Добрыни и Владимира до самого 977 года? Новгород был слишком крупной силой в державе, а Добрыня слишком капитальной фигурой, чтобы стоять в стороне. Все, что бы ни случилось на Юге, прямо касалось и первой коронной земли династии и шурина Святослава! Столь же странно приписывание Владимиру с Добрыней трусости.
Насколько же полна в летописи информация о Добрыне? Один важный пробел нам давно известен – летопись скрывает его древлянское происхождение. А как обстоит дело с его поздней биографией? Оказывается, немногим лучше. Летопись не сообщает ни даты смерти Добрыни, ни места ее, ни обстоятельств кончины, ни места погребения.
Всего этого нет не только в киевской летописи, но и в новгородских. Дело в том, что в период глубочайшего унижения Новгорода (в 60-70-х годах XI века) там хозяйничали карательные экспедиции триумвиров. И новгородские летописи тогда побывали в их руках. Сведения о конце жизни Добрыни явно принадлежали к числу самых неприемлемых для узурпаторов. Систематическое устранение множества сведений о Добрыне из летописи, конечно, дело их рук. По их милости мы даже не знаем, умер ли Добрыня уже в XI веке или еще в X.
Устранение сведений проведено системно: оно подчинено проваряжским и антидревлянским мотивам, всякое упоминание триумфа Древлянского дома было запретным, ибо противоречило интересам узурпаторов, произведших реставрацию Варяжского дома. Стало быть, разумно предположить, что неучастие Новгорода в событиях с 970 по 977 год также очередной династический миф триумвиров. И что умолчания будут касаться не только роли Новгорода, но и самих событий на Юге. Вместе с тем, не поняв, что произошло в те годы на Юге, нельзя понять и того, почему Добрыня и Владимир в 980 году пришли с победой в Киев.
«Семейная ссора» . Династические хроники триумвиров следующим образом излагают события: в 971 году Святослав, отличавшийся одновременно храбростью и безрассудством, попал по собственной вине (не послушав здравого совета опытного воеводы Свенельда) в печенежское окружение за Днепровскими порогами и в 972-м погиб там. В Киеве стал государем его старший сын Ярополк и воеводой при нем – Свенельд. Несколько лет все было тихо.
Но в 975 году Лют Свенельдич заехал охотиться во владения Олега Древлянского (среднего сына Святослава) и был за то убит последним. Тогда Свенельд, мстя за гибель сына, стал натравливать Ярополка на брата, побуждая отнять у него Древлянскую землю. В конце концов происки Свенельда увенчались успехом: Ярополк пошел на брата войной, и в 977 году Олег погиб при обороне своей столицы Овруча. Погиб случайно – в панике его свои же столкнули в ров, окружавший крепость. Чтобы найти тело князя, трупы пришлось выгребать с утра до полудня. Ярополк оплакал Олега и упрекнул Свенельда за его смерть. Но Владимир не поверил в раскаяние Ярополка, счел его братоубийцей и, опасаясь за свою жизнь, бежал за рубеж, откуда вернулся через три года и сверг Ярополка.
Перед нами картина случайной семейной ссоры в княжеском роду. Мотивировки событий внутри нее более или менее согласованы. Но могла ли семейная ссора стать причиной таких грандиозных последствий, которые выразились в строительстве богатырских застав, смене веры, установлении новгородской гегемонии или сложении главного русского цикла былин?
Только одна яркая деталь выдает истинный характер событий – ров, из которого трупы выгребали с утра до полудня. Если такая бойня произошла в Овруче, то что же делалось в 977 году по всей Древлянской земле? Она явно была залита кровью.
Нет, война между Ярополком и Олегом – вовсе не семейная ссора, а гражданская война в державе. Сама по себе она уже означает войну между Полянской и Древлянской землями, то есть ни много ни мало как возобновление событий 945–946 годов! И разве это, в свою очередь, не означает, что после гибели Святослава реформы Ольги каким-то образом были перечеркнуты и почетный порядок земель 970 года полностью поломан?
В самом деле, третья по рангу земля в державе была раздавлена военной силой. И сразу же после этого вторая по рангу земля в державе, Новгородская, также была покорена Ярополком. Как Древлянская земля, так и Древлянский дом потеряли в 977 году все привилегии, бывшие следствием древлянского брака Святослава. И разве не очевидна взаимосвязь сдачи Новгорода с падением Овруча? Она означает не трусость Владимира и не страх его за свою жизнь. На исторической карте эта взаимосвязь означает наличие новгородско-древлянской земельной коалиции , ее согласованные военные действия против Ярополка задолго до 977 года и ее тяжелое поражение в 977 году.
Южный и Северный фронты . В новом древлянско-полянском конфликте Древлянская земля имела после 970 года (в отличие от 945–946-го!) естественную союзницу в лице Новгородской. На Юге театр военных действий в новой гражданской войне оставался тот же, что при Мале, и отдельного рассмотрения не требует. Но стратегические последствия существования новгородско-древлянской коалиции рассмотреть необходимо.
Горячее желание Добрыни спасти родную Древлянскую землю от кровавой расправы понятно. Тем не менее падение Овруча показывает, что до 977 года включительно войска Новгорода так и не были переброшены в Древлянскую землю. Почему? Ответ подсказывает историческая география.
Чтобы выйти по днепровскому пути в Древлянскую землю (или к Киеву), новгородское войско должно было пройти сначала Смоленскую землю, затем Радимичскую (ее столицей был Гомий, нынешний Гомель). Другого пути здесь не было. Гибель Олега показывает, что днепровский путь был прочно заблокирован Ярополком задолго до 977 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47