– Когда это было?
– Что-то около пяти тридцати.
– А потом что вы делали?
– Прочитал газеты, посмотрел новости по телевизору, потом сделал себе ужин из яичницы с ветчиной, надел пижаму, немного почитал и заснул. Сегодня утром я проснулся в семь тридцать. Ушел из дома, как всегда, в восемь. Купил газету по дороге в ресторан, за завтраком раскрыл ее и увидел фотографию Ирэн. Сразу же из ресторана позвонил ее матери, затем в полицию. – Тейер, помолчав, добавил с сарказмом: – А там были так любезны, что познакомили меня с вами, джентльмены.
– Все в порядке, мистер Тейер, – объявил Хейз.
– И больше вам от меня ничего не нужно?
– Нет. Простите, что мы вас расстроили, но у вас возникли вопросы, кое-что надо было выяснить.
– Я могу идти.
– Безусловно, сэр.
– Спасибо, – помолчав, Тейер спросил: – Могу я просить вас об одном одолжении?
– Что именно, сэр?
– Когда выяснится, кто этот человек... Томми. Ну, с которым ее нашли в постели, дайте мне знать.
– Пожалуйста, если хотите.
– Да, очень хочу.
– Хорошо. Мы вам тогда позвоним.
Они смотрели ему вслед, когда он, понурив голову, выходил из столовой, высокий, худой и сутулый.
– Что за черт, – проронил наконец Хейз. – Но мы обязаны задавать вопросы.
– Ничего не поделаешь, – подтвердил Карелла.
– И все-таки надо признать, Стив, неправдоподобно, что он уж совсем ничего не знал.
– Что ты хочешь сказать?
– Бог ты мой, его жена чуть ли не каждую неделю уходит к матери, проводит у нее ночь, а он даже не позвонит, чтобы проверить, так ли это. Никогда этому не поверю.
– Это потому, что ты не женат, – просто пояснил Карелла.
– Ну да!
– Я не прошу Тедди давать мне письменный отчет о том, где она бывает. Тут уж либо ты доверяешь кому-то, либо нет.
– А ты считаешь, что он ей доверял?
– Мне кажется, что да.
– Не стоила она его доверия, – не согласился Хейз.
– Есть такие чудеса на свете, что тебе и не снились, мой друг Гораций, – перефразировал Гамлета Карелла.
– Какие именно? – не понял Хейз.
– Любовь, например, – пояснил Карелла.
– Есть, конечно. И ты не можешь не согласиться, что в данном деле она – всему причина.
– Я этого не знаю.
– Ну если, конечно, это только не убийство.
– Не знаю. Не знаю, что принять, а что отвергнуть. Знаю только, что чувствую себя омерзительно, когда приходится вот так разговаривать с парнем, который сражен горем, а я не вполне уверен, что...
– Если только он и в самом деле сражен горем, – перебил Хейз. – И если только не он сам включил этот газ.
– Мы этого не знаем, – не согласился Карелла. – У нас нет улик.
– Вот поэтому-то мы и должны задавать вопросы.
– Несомненно. А иногда и отвечать на них, – он замолчал, затем вдруг лицо его помрачнело. – Я вчера ответил на вопрос девушки на карнизе, Коттон. Маленькой, испуганной, ошарашенной. Она искала ответ на свой самый большой вопрос, и я дал ей его. Я сказал ей: прыгай.
– Ну, ради бога...
– Это я велел ей прыгнуть, Коттон.
– Она бы все равно это сделал, что бы ты ей ни сказал. Девушка, которая выходит на карниз двенадцатого этажа...
– Ты был здесь в прошлом апреле, Коттон? Ты помнишь парня по прозвищу Глухой. Все эти комбинации и перетурбации, помнишь? Закон вероятности. Вспоминаешь?
– Ну и что из того?
– Я думаю о том, что могло бы случиться, если бы сказал я ей что-то другое. Предположим, вместо того, чтобы сказать: валяй, прыгай, – я бы посмотрел на нее и сказал: «Ты самая прекрасная девушка в мире и я люблю тебя. Пожалуйста, вернись в комнату!» – И ты думаешь, она бы прыгнула?
– Если она этого хотела, ничего не имело значения...
– А я все думаю о том, что было бы, если бы не я, а кто-нибудь другой, ты, например. Пит, Берт или Мейер, любой из вас, был у этого окна? Может быть, твой голос ей понравился бы больше моего? Может быть, Питер смог бы уговорить ее уйти с карниза. Может быть...
– Стив! Стив, какого черта ты в этом копаешься?
– Право, не знаю. Просто мне не доставило никакого удовольствия допрашивать Майкла Тейера.
– Мне тоже.
– Все это очень смахивает на самоубийство, Коттон.
– Знаю.
– Конечно, полностью ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому и приходится быть грубым, обманывать и притворяться.
– Валяй, копайся дальше, – Хейз произнес это резко и чуть было не добавил: «Почему бы тебе не возвратиться на участок и не написать заявление об отставке?» Но, взглянув через стол на Кареллу и увидев его встревоженный взгляд, вспомнил, что случилось все это только вчера, когда он сердито велел девушке прыгнуть. Он вовремя сдержал готовые слететь с языка слова об отставке. Вместо этого с усилием заставил себя улыбнуться и произнести:
– Я знаю, что мы сделаем. Ограбим банк, уедем в Южную Америку и будем жить, как миллионеры. Идет? Тогда нам не придется переживать о том, как задавать вопросы и отвечать на них. Ну как?
– Спрошу Тедди, – отозвался Карелла и вымученно улыбнулся.
– Обдумай это, – предложил Хейз. – А я тем временем свяжусь с бригадой.
Он вышел из-за стола и направился в дальний конец столовой к телефонной будке. Вернувшись, он сказал:
– Хорошие новости.
– Какие? – поинтересовался Карелла.
– Объявился Фред. Хеслер.
Глава 4
Фред Хеслер испытывал невероятный восторг. Это был полный человечек, в клетчатом пиджаке и ярко-синей спортивной рубашке. Глаза, тоже синие и яркие, возбужденно блестели, когда он дрыгал ногами от удовольствия, оглядывая комнату.
– Я впервые в жизни в полицейском участке, – объяснил он. – Бог ты мой! Какой колорит! Какая атмосфера!
Колорит и атмосферу в этот момент составлял человек с ножевой раной на левой руке, из которой хлестала кровь и которую детектив Мейер терпеливо пытался остановить, в то время как другой детектив, Берт Клинг, вызывал по телефону «Скорую». Помимо этого колорит и атмосферу определял шестидесятилетний старик, который, вцепившись в проволочную сеть клетки небольшого изолированного помещения, находящегося в комнате, орал:
– Убью мерзавца! Дайте мне добраться до него! – и плевался в каждого, кто ближе подходил к его маленькой тюрьме. Колоритна была также и толстая женщина в домашнем цветастом платье, которая жаловалась инспектору Хэлу Уиллису на шум, потому что за стеной ее квартиры на первом этаже постоянно играют в бейсбол. Атмосфера включала также неумолкающий перезвон нескольких телефонных аппаратов, стук пишущих машинок и особый застарелый запах полицейского участка, тот утонченный аромат, состоящий на семь десятых из человеческого пота, на одну десятую – из запаха кипящего кофе, еще на одну десятую – из мочи от старика за решеткой и на одну десятую – из дешевых духов толстухи в домашнем пестром платье.
Карелла и Хейз вошли в эту атмосферу и колорит по обитым железом ступеням лестницы, ведущей из коридора первого этажа старого здания, миновав комнату для допросов, туалет и канцелярию. Распахнув дверь в железной перегородке, они тут же заметили Энди Паркера, разговаривающего с толстячком, сидевшим на стуле с высокой спинкой, и, решив, что это и есть Фред Хеслер, направились прямо к нему.
– Здесь такая вонь, – сразу же заметил Карелла. – Неужели нельзя открыть окно?
– Окна открыты, – откликнулся Мейер. Руки его были в крови.
Он обернулся к Клингу и спросил:
– Они едут?
– Да, – ответил Клинг. – Почему патрульный не занялся этим? У него прямо на участке должна была быть санитарная машина. Черт возьми, он думает, что у нас здесь «Скорая медицинская помощь»!
– Не говори мне о патрульных, – не выдержал Мейер. – Я никогда в жизни их не пойму.
– Привести сюда этого парня с располосованной рукой, – пояснил Клинг Карелле. – Нужно доложить об этом капитану. У нас и без этой кровищи на полу забот хватает.
– А что случилось? – заинтересовался Карелла.
– Этот старый хрыч в клетке пырнул его ножом, – объяснил Мейер.
– За что?
– В карты играли. Старик говорит, что он блефовал.
– Выпустите меня отсюда! – внезапно заорал старик в клетке. – Я убью этого ублюдка!
– Вы должны запретить им гонять мяч клюшками под моими окнами, – настаивала толстуха.
– Вы абсолютно правы, – успокаивал ее Уиллис. – Я прямо сейчас пошлю к вам участкового. Он заставит их уйти на спортивную площадку.
– Но у нас нет спортивной площадки, – уточнила она.
– Ну, тогда он пошлет их в парк. Не волнуйтесь, мы что-нибудь сделаем.
– Но вы и в прошлый раз обещали то же самое, а они до сих пор играют в бейсбол под моими окнами и сквернословят.
– Куда же к дьяволу провалилась «Скорая помощь»? – взорвался Мейер.
– Сказали, что сейчас прибудет, – откликнулся Клинг.
– Ну, пожалуйста, Коттон, включи вентилятор! – взмолился Карелла.
– Воняет, как в китайском борделе, – подтвердил Паркер. – Старик обмочился, когда Дженеро схватил его за шиворот. Ему хоть и шестьдесят, но руку парню он здорово отделал.
– Хотелось бы знать, кто будет его допрашивать, – полюбопытствовал Хейз. – В клетке воняет, как в зоопарке.
– Дженеро приволок его сюда, – вмешался Паркер, – ему и допрашивать. – И сам от души рассмеялся над своим диким предложением.
Неожиданно он сказал:
– Познакомьтесь. Это – Фред Хеслер. А это детективы Карелла и Хейз. Они занимаются делом о самоубийстве.
– Здравствуйте, – Хеслер немедленно вскочил и схватил Кареллу за руку.
– Это изумительно. Совершенно и-зу-ми-тель-но!
– Куда как изумительно, – не выдержал Паркер. – Я отчаливаю из этого сумасшедшего дома. Если начальство спросит – я в кондитерской на Калвер-стрит.
– И что ты там будешь делать?
– Есть взбитые сливки.
– Может быть, все-таки дождешься «Скорой», – попросил Клинг. – У нас здесь дел по горло.
– В этой комнате и так больше полицейских, чем в академии, – возразил Паркер и вышел. Толстуха вышла следом, бормоча себе под нос что-то вроде: «Грязная полиция в этом вшивом городе». Явился патрульный, чтобы отвести старика на первый этаж в камеру предварительного заключения. Старик набросился на него, едва они отперли дверь клетки, и патрульный мгновенно успокоил его, сбив с ног дубинкой, и потащил осевшее, безвольное тело из дежурки. Минут пять спустя появилась «Скорая». Человек с исполосованной рукой сказал санитарам, что он сам может спуститься по лестнице в машину, но они заставили его лечь на носилки и унесли. Мейер вымыл руки под умывальником в углу комнаты и устало сел за свой стол. Клинг налил себе чашку кофе. Карелла снял кобуру, положил в верхний ящик своего письменного стола и сел рядом с Фредом Хеслером. Хейз расположился на краешке стола.
– И так у вас тут всегда? – поинтересовался Хеслер. Глаза его блестели.
– Не совсем, – усмехнулся Карелла.
– Да ну. Вот здорово!
Вместо ответа Карелла промычал что-то и спросил:
– Где вы были все это время, мистер Хеслер?
– Меня не было в городе. Я и не подозревал, что вы, ребята, меня разыскиваете. Когда я сегодня утром вернулся в квартиру... Бог ты мой! Ну и дела!.. Квартирная хозяйка сказала мне, чтобы я к вам зашел. Вот я и здесь!
– Вы знаете, что произошло в вашей квартире, пока вы отсутствовали? – поинтересовался Хейз.
– Знаю только, что произошел взрыв.
– А вы знаете, кто был у вас, когда это произошло?
– Парня знаю, а девчонку нет.
– Что за парень?
– Томми Барлоу.
– Это его полное имя? – Хейз переспросил и начал записывать.
– Да, Томас Барлоу.
– А его адрес?
– Он живет с братом. Где-то в Риверхеде. Я не знаю точно.
– А на какой улице?
– Не имею представления. Никогда у него не был.
– Откуда вы его знаете, мистер Хеслер?
– Мы вместе работаем.
– Где именно?
– В фотоателье «Одинокая звезда».
– Оно в этом городе?
– Да, это в Северной части, квартал четыреста семнадцать, дом четыреста семь, – Хеслер сделал паузу, затем продолжал. – Может быть, вас смущает название «Одинокая звезда»? Парень из Техаса открыл это предприятие.
– Понятно. И как давно вы там работаете, мистер Хеслер?
– Шесть лет.
– И все это время вы знали Томаса Барлоу?
– Нет, сэр. Томми работал здесь не больше двух лет.
– И вы были хорошими друзьями?
– Очень хорошими.
– Он женат?
– Нет же. Я вам уже говорил, что он живет с братом. Он у него калека. Я его как-то раз встретил. Ходит с палкой.
– Вы знаете его имя?
– Вроде бы, подождите минутку... Энди? Или нет... Минуточку! Анжело? Что-то в этом роде. Или... Амос! Да, Амос. Амос Барлоу! Точно.
– Ну хорошо, мистер Хеслер. Так что же, все-таки, Томми Барлоу делал в вашей квартире?
Хеслер двусмысленно усмехнулся.
– Ну а что он, по-вашему, мог там делать?
– Я хотел сказать...
– Его нашли с голой девицей. Что же он еще мог делать?
– Я хотел спросить, как он там оказался, мистер Хеслер?
– Ах, это. Он попросил у меня ключ. Он знал, что я уезжаю, и попросил разрешения воспользоваться квартирой. Ну я и дал ему ключ. А почему бы и нет? Что в этом плохого?
– Вы знали, что он встречается с замужней женщиной?
– Нет.
– А вы вообще-то знали, что он собирается встретиться там с женщиной?
– Догадывался.
– Он вам что-нибудь говорил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23