..
— Мне не нравится ваш сарказм. Почему вы меня так не любите?
— Вопрос о любви или нелюбви здесь не стоит, мисс Холлис. Я просто полицейский, выполняющий свою...
— Ой, пожалуйста, только не надо о выполняющих свою работу полицейских! Я наслушалась этого от Хэла.
Хэла. Ну конечно же. Не станет же она его называть детектив Уиллис.
— За что вы меня так не любите? — повторила она. — За то, что мы живем вместе?
Вот так. Без всяких обиняков. Однако она ничего так и не сказала о главном. О том, как познакомилась с Холландером.
— Дела Хэла меня не касаются, — сказал он. Что весьма существенно отличалось от того, что он говорил Уиллису менее часа тому назад. — А мое дело...
— Я думала, что вы с Хэлом занимаетесь одним делом.
— Я тоже так думал, — сказал Карелла.
— Но вы теперь так не считаете? Это потому, что он живет с человеком, который, возможно, является хладнокровным убийцей, так, да?
— Я этого не говорил.
— Но вы так думаете, разве нет? Вы считаете, что я могла убить и Джерри, и Бэза?
— У меня нет для этого доказательств...
— Мы здесь говорим не о доказательствах, — горячилась она. — А доказательства свидетельствуют, что я была далеко от тех, кого убили. И вот это и является доказательством, мистер Карелла. Ах, у вас интуиция, так ведь? И что подсказывает вам ваша интуиция? Вы считаете, что я их убила, так?
— Я считаю, что моя работа состоит в том...
— Господи, вы опять о своей работе.
— Которую вы мне не даете выполнить, — разозлился Карелла.
— Да? И каким же это образом? Тем, что живу с вашим напарником?
— Нет, тем, что так и не ответили на вопрос, который я вам задал пять минут назад.
— Неужели уже целых пять минут? Как быстро летит время, когда общаешься с таким милым человеком.
— А за что вы на меня взъелись? — спросил он.
— Я встречала таких как вы, мистер Карелла. Вы такой же, как все полицейские. За исключением Хэла. Вы считаете, что если у человека были проблемы с законом, то он всегда останется нарушителем. Горбатого могила исправит, так ведь, мистер Карелла? Шлюха — она и есть шлюха.
— Если хотите так думать, это ваше дело. Итак, где вы познакомились с Бэзилом Холландером?
— На концерте, — со вздохом ответила она.
— Где?
— В филармонии.
— Когда?
— В июне прошлого года.
— Случайно познакомились?
— Во время антракта. Мы завели разговор о программе, и выяснилось, что у нас одинаковые музыкальные вкусы. Это сразу же нас сблизило.
— И вы стали встречаться. Когда это началось?
— Он позвонил мне на следующей недели и предложил пойти в оперу. Я не очень люблю оперу, но все равно пошла, и мы прекрасно провели время. — Она улыбнулась и добавила: — Хотя я не очень люблю оперу.
«Изысканные вкусы, — подумал он. — Шлюха из Хьюстона предпочитает ходить в филармонию, а не в оперу». Он отогнал от себя эту мысль. Возможно, она была права. Может быть, он слишком долго работал полицейским и делал выводы исключительно на основе своего опыта. Правда, ему еще ни разу не приходилось встречать раскаявшуюся шлюху или терзающегося угрызениями совести бандита. С другой стороны, он никогда не видел бандита, который бы ходил на симфонические концерты. Или в оперу.
Из уважения к Уиллису он не стал спрашивать, когда она начала спать с Холландером. Но это его тревожило. Он уже пошел в своем расследовании на какие-то уступки. Обычно близость между мужчиной и женщиной являлась чрезвычайно важным фактором в деле об убийстве, особенно если это убийство из ревности. Вместо этого он спросил:
— Холландер, по-моему, был бухгалтером, это так?
— Вы же прекрасно знаете, что — так.
— А когда вы об этом узнали?
— О том, что он бухгалтер? — с удивлением спросила она. — Какое это может иметь значение...
— Он выполнял для вас какие-нибудь работы?
— Кто? Бэзил? Нет.
— У вас есть свой бухгалтер, который ведет ваши дела?
— Да.
— Как его зовут?
— Марк Аронштейн.
— Он давно на вас работает?
— Я наняла его, как только приехала сюда из Буэнос-Айреса.
— Буэнос-Айреса?
— Я думала, Хэл вам говорил об этом.
— Нет.
— Я занималась проституцией в Буэнос-Айресе.
— Понятно, — сказал он. — И долго вы этим занимались?
— Пять лет.
— И еще в Хьюстоне?
— Там только год. Я уехала почти сразу же после ареста.
«Да, довольно длинная история, — подумал он. — Уиллис подцепил настоящее сокровище».
— Так вы поехали в Аргентину прямо из Хьюстона? — спросил он.
— Нет, сначала я побывала в Мексике.
— Вы там тоже занимались проституцией?
— Нет, — улыбнулась она. — Просто хотела посмотреть страну.
— И долго вы там были?
— Месяцев шесть или что-то около того.
— Сколько вам лет, мисс Холлис?
— Вы же детектив. Попытайтесь догадаться. Я уехала из дома за три месяца до своего шестнадцатилетия, в Лос-Анджелесе прожила чуть больше года, затем переехала в Хьюстон.
— А почему в Хьюстон?
— Думала, что смогу поступить в «Райс».
— Но вы этого не сделали.
— Нет. Я встретила одного типа, который дал мне от ворот поворот.
— Джозеф Сиарт?
— Нет, Джо появился позже.
— И долго вы были в Хьюстоне?
— Я же говорила вам. Один год. Вы считаете? Затем шесть месяцев в Мексике, пять лет в Буэнос-Айресе, и здесь я живу почти полтора года. И что у вас получилось?
— Шестнадцать, когда вы уехали из дома...
— Почти шестнадцать.
— У меня получилось двадцать четыре.
— Мне будет двадцать четыре в августе.
— У вас весьма напряженная жизнь.
— Напряженнее, чем вы думаете, — сказала она.
— Вы говорили, что ваш отец купил этот дом...
— Нет, я соврала. И уверена, что вы знаете об этом.
Не надо меня проверять, мистер Карелла. Терпеть не могу нечестных людей.
— Каким образом вы приобрели этот дом?
— Разве Хэл вам не рассказал? Я приехала сюда с двумя миллионами долларов. За этот дом заплатила семьсот пятьдесят тысяч. Остальное вложила в ценные бумаги. Поэтому мне и понадобился бухгалтер.
— Марк Аронштейн.
— Да. Из компании «Харви Рот».
— Это в нашем городе?
— Да, на улице Бэттери. Около Олд Сиуолл.
— Вы когда-нибудь обсуждали с мистером Холландером финансовые проблемы?
— Никогда.
— Вас когда-нибудь проверяла налоговая служба?
— Однажды.
— Были проблемы?
— Самые обычные.
— Например?
— Удержания на П/Р.
— Что это?
— Путешествия и развлечения.
— А, — кивнул он. У полицейских не делали удержания за путешествия и развлечения. — Вы когда-нибудь говорили об этой проверке с мистером Холландером?
— Я же сказала вам, мы никогда не обсуждали с ним финансовых вопросов.
— Хотя вы знали, что он — бухгалтер?
— Нам было о чем поговорить.
— Он знал, что вы раньше занимались проституцией?
— Нет.
— А кто-нибудь из других ваших друзей?
— Нет.
— МакКеннон?
— Нет.
— Райли? Эндикотт?
— Никто из них.
— В ночь, когда был убит МакКеннон...
— Я каталась на лыжах в другом месте.
— С Нелсоном Райли.
— Да.
— А в ночь, когда был убит Холландер...
— Я была с Чипом Эндикоттом.
— И оба — ваши близкие друзья.
— Были, — уточнила она.
— Что вы имеете в виду?
— Хэл хочет, чтобы я перестала с ними встречаться.
«О, это серьезно», — подумал он.
— И вы его послушаетесь?
— Да, послушаюсь. — Она помолчала и затем добавила: — Понимаете, я его люблю.
Глава 11
У обочины рядом с домом Нелсона Райли примостилась полицейская машина. Мэрилин, подъехавшая туда в десять часов утра, сразу же заметила ее. «Ого», — подумала она, однако после некоторого колебания глубоко вздохнула и вошла в подъезд.
В будние дни лифт обслуживал негр, нанимаемый шляпной мастерской, расположенной на шестом этаже этого здания. Но по субботам и воскресеньям мастерская не работала, и лифт был на самообслуживании. А это означало, что приходилось самостоятельно управлять допотопным барабанным механизмом, приводящим подъемник в движение.
У Мэрилин всегда бывали проблемы с этим лифтом, ей никогда не удавалось остановить его на нужной отметке. Вот и сейчас она поворачивала рычаг то вверх, то вниз, пока, наконец, кабина не замерла точно на уровне этажа. На дверцах лифта четвертого этажа красовалась нарисованная когда-то Райли обнаженная толстуха; когда двери открывались, она разъезжалась пополам — от ямочки между грудей до пупка и далее. Мэрилин с трудом раздвинула украшенную голой красоткой дверь, потом закрыла ее за собой, как это необходимо было сделать, когда лифт находился на самообслуживании, и пошла по коридору к мансарде Райли.
Дверь в его мастерскую была открыта.
Внутри она увидела двух полицейских в форме. Один что-то писал в своем блокноте, другой внимательно слушал, уперев руки в боки. Райли убежденно доказывал им, что кто-то ночью был в его мастерской.
— Как только сняли полицейскую охрану, тут же кто-то проник сюда.
— Что такое «полицейская охрана»? — спросил полицейский с блокнотом.
— Здесь был полицейский, который охранял меня в течение суток.
— Зачем?
— Они считали, что мне нужна охрана.
— Кто считал?
— Детективы, расследующие преступление.
— Кто конкретно?
— Восемьдесят седьмой участок.
Полицейский, стоявший рядом, спросил:
— Что за преступление?
— Убийство, — ответил Райли. — Привет Мэрилин, заходи.
— Ты слышал, Франк? — осведомился полицейский с блокнотом.
— Слыхал, Чарли, — буркнул второй.
— Это кто? — спросил Фрэнк, когда Мэрилин прошла в мастерскую.
— Моя приятельница, — Райли поцеловал Мэрилин в щеку.
— Почему вы решили, что сюда кто-то проникал? — продолжал задавать вопросы Чарли.
— В жилом помещении окно взломано. Ты представляешь? — Райли обратился к Мэрилин.
— Вы здесь и живете? — спросил Фрэнк.
— И живу, и работаю, — ответил Райли.
— А что у вас за работа? — подключился Чарли.
— Работаю с красками.
— Правда? — обрадовался Фрэнк. — А вы мне не дадите свою визитку? Моей теще надо покрасить дом.
— Я пишу картины, — обиделся Райли. — Вот эти, например, — он кивнул в сторону холстов, уставленных по стенкам мастерской.
— И это все вы нарисовали? — удивился Фрэнк.
— Да.
Фрэнк бросил на них взгляд, затем удовлетворенно кивнул.
— Так, значит, вы здесь спите? — спросил Чарли. — Вот на этом водяном матраце?
— Да.
— Ну и как водяные матрацы?
— Отлично, — сказал Райли. — Вот взгляните на окно. Видите, оно взломано.
Чарли подошел к окну у подножия кровати и стал внимательно его рассматривать. Фрэнк заглядывал через его плечо. Мэрилин, стоящая поодаль, закатила глаза.
— Вот видите эти следы? — спросил Чарли.
— Да.
— Их раньше не было?
— Нет.
— Они только что появились, так?
— Да.
— И что ты думаешь, Фрэнк?
— Похоже, что здесь поковырялись, — пожал плечами Фрэнк.
— Что-нибудь пропало? — спросил Чарли.
— Нет, похоже, что нет.
— Так почему вы нас вызвали? — спросил Фрэнк.
— Если кто-то проникает в дом, наверное это достаточная причина для того, чтобы вызвать полицию.
— Зачем же он сюда проник, если ничего не взял? — сказал Чарли.
— Да у меня и брать-то нечего, — сказал Райли, оглядывая свое жилье.
— Каждое полотно мистера Райли стоит больше пяти тысяч долларов, — вмешалась Мэрилин.
— Что? — удивился Чарли.
— Одна картина.
— Нет, серьезно? — переспросил Фрэнк. Он снова заглянул в мастерскую, чтобы получше разглядеть картины. — Вот эти? — показал он.
— Пропало ли что-нибудь из этих ценных картин? — Чарли, сделав упор на слове «ценных», как бы подчеркивал свое недоверие.
— Нет.
— Значит, ничего не пропало, правильно?
— Да, но...
— Так почему же вы нас вызвали?
— Я вызвал вас, потому что было убито два человека...
— Но ведь не в нашем округе?
— Какое это имеет значение?..
— Вам надо было звонить в восемьдесят седьмое, — заключил Чарли. — Если они работают над этими убийствами, то им и надо было звонить.
— Большое спасибо за совет, — сказал Райли.
— Не стоит, — ответил Чарли. — В своем отчете я напишу, что над этим делом уже работает восемьдесят седьмой участок.
— Вам надо поставить на это окно решетку, — посоветовал Фрэнк. — Там проходит пожарная лестница, а если картины действительно представляют такую ценность, как говорит эта дама... — Он недоверчиво пожал плечами. — Значит, надо поставить на окна решетки, чтобы никто сюда не проник.
— А что мне делать, если начнется пожар?
— Вызовите пожарную команду, — коротко ответил Чарли.
— Ну что, мы закончили? — спросил Фрэнк.
— Да, закончили, — Чарли захлопнул свой блокнот.
Райли вздохнул.
— Пока, — сказал Чарли, и оба полицейских удалились.
— Ну как тебе это нравится, — сказал Райли, как только они вышли, — вот работнички!
— Ты не видел копов в Хьюстоне, — заметила она.
— Кто-то залез в мастерскую, а им хоть бы что...
— А ты уверен, что здесь кто-то был?
— Когда я вчера вечером уходил, следов на окне не было.
— Может быть, все-таки тебе лучше сообщить...
— Зачем? Чтобы они снова заявили, что у них нет свободных людей? Ты бы их только послушала. Столько демагогии! В городе большая преступность, люди нужны в другом месте, извините, но мы больше не можем продолжать наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Мне не нравится ваш сарказм. Почему вы меня так не любите?
— Вопрос о любви или нелюбви здесь не стоит, мисс Холлис. Я просто полицейский, выполняющий свою...
— Ой, пожалуйста, только не надо о выполняющих свою работу полицейских! Я наслушалась этого от Хэла.
Хэла. Ну конечно же. Не станет же она его называть детектив Уиллис.
— За что вы меня так не любите? — повторила она. — За то, что мы живем вместе?
Вот так. Без всяких обиняков. Однако она ничего так и не сказала о главном. О том, как познакомилась с Холландером.
— Дела Хэла меня не касаются, — сказал он. Что весьма существенно отличалось от того, что он говорил Уиллису менее часа тому назад. — А мое дело...
— Я думала, что вы с Хэлом занимаетесь одним делом.
— Я тоже так думал, — сказал Карелла.
— Но вы теперь так не считаете? Это потому, что он живет с человеком, который, возможно, является хладнокровным убийцей, так, да?
— Я этого не говорил.
— Но вы так думаете, разве нет? Вы считаете, что я могла убить и Джерри, и Бэза?
— У меня нет для этого доказательств...
— Мы здесь говорим не о доказательствах, — горячилась она. — А доказательства свидетельствуют, что я была далеко от тех, кого убили. И вот это и является доказательством, мистер Карелла. Ах, у вас интуиция, так ведь? И что подсказывает вам ваша интуиция? Вы считаете, что я их убила, так?
— Я считаю, что моя работа состоит в том...
— Господи, вы опять о своей работе.
— Которую вы мне не даете выполнить, — разозлился Карелла.
— Да? И каким же это образом? Тем, что живу с вашим напарником?
— Нет, тем, что так и не ответили на вопрос, который я вам задал пять минут назад.
— Неужели уже целых пять минут? Как быстро летит время, когда общаешься с таким милым человеком.
— А за что вы на меня взъелись? — спросил он.
— Я встречала таких как вы, мистер Карелла. Вы такой же, как все полицейские. За исключением Хэла. Вы считаете, что если у человека были проблемы с законом, то он всегда останется нарушителем. Горбатого могила исправит, так ведь, мистер Карелла? Шлюха — она и есть шлюха.
— Если хотите так думать, это ваше дело. Итак, где вы познакомились с Бэзилом Холландером?
— На концерте, — со вздохом ответила она.
— Где?
— В филармонии.
— Когда?
— В июне прошлого года.
— Случайно познакомились?
— Во время антракта. Мы завели разговор о программе, и выяснилось, что у нас одинаковые музыкальные вкусы. Это сразу же нас сблизило.
— И вы стали встречаться. Когда это началось?
— Он позвонил мне на следующей недели и предложил пойти в оперу. Я не очень люблю оперу, но все равно пошла, и мы прекрасно провели время. — Она улыбнулась и добавила: — Хотя я не очень люблю оперу.
«Изысканные вкусы, — подумал он. — Шлюха из Хьюстона предпочитает ходить в филармонию, а не в оперу». Он отогнал от себя эту мысль. Возможно, она была права. Может быть, он слишком долго работал полицейским и делал выводы исключительно на основе своего опыта. Правда, ему еще ни разу не приходилось встречать раскаявшуюся шлюху или терзающегося угрызениями совести бандита. С другой стороны, он никогда не видел бандита, который бы ходил на симфонические концерты. Или в оперу.
Из уважения к Уиллису он не стал спрашивать, когда она начала спать с Холландером. Но это его тревожило. Он уже пошел в своем расследовании на какие-то уступки. Обычно близость между мужчиной и женщиной являлась чрезвычайно важным фактором в деле об убийстве, особенно если это убийство из ревности. Вместо этого он спросил:
— Холландер, по-моему, был бухгалтером, это так?
— Вы же прекрасно знаете, что — так.
— А когда вы об этом узнали?
— О том, что он бухгалтер? — с удивлением спросила она. — Какое это может иметь значение...
— Он выполнял для вас какие-нибудь работы?
— Кто? Бэзил? Нет.
— У вас есть свой бухгалтер, который ведет ваши дела?
— Да.
— Как его зовут?
— Марк Аронштейн.
— Он давно на вас работает?
— Я наняла его, как только приехала сюда из Буэнос-Айреса.
— Буэнос-Айреса?
— Я думала, Хэл вам говорил об этом.
— Нет.
— Я занималась проституцией в Буэнос-Айресе.
— Понятно, — сказал он. — И долго вы этим занимались?
— Пять лет.
— И еще в Хьюстоне?
— Там только год. Я уехала почти сразу же после ареста.
«Да, довольно длинная история, — подумал он. — Уиллис подцепил настоящее сокровище».
— Так вы поехали в Аргентину прямо из Хьюстона? — спросил он.
— Нет, сначала я побывала в Мексике.
— Вы там тоже занимались проституцией?
— Нет, — улыбнулась она. — Просто хотела посмотреть страну.
— И долго вы там были?
— Месяцев шесть или что-то около того.
— Сколько вам лет, мисс Холлис?
— Вы же детектив. Попытайтесь догадаться. Я уехала из дома за три месяца до своего шестнадцатилетия, в Лос-Анджелесе прожила чуть больше года, затем переехала в Хьюстон.
— А почему в Хьюстон?
— Думала, что смогу поступить в «Райс».
— Но вы этого не сделали.
— Нет. Я встретила одного типа, который дал мне от ворот поворот.
— Джозеф Сиарт?
— Нет, Джо появился позже.
— И долго вы были в Хьюстоне?
— Я же говорила вам. Один год. Вы считаете? Затем шесть месяцев в Мексике, пять лет в Буэнос-Айресе, и здесь я живу почти полтора года. И что у вас получилось?
— Шестнадцать, когда вы уехали из дома...
— Почти шестнадцать.
— У меня получилось двадцать четыре.
— Мне будет двадцать четыре в августе.
— У вас весьма напряженная жизнь.
— Напряженнее, чем вы думаете, — сказала она.
— Вы говорили, что ваш отец купил этот дом...
— Нет, я соврала. И уверена, что вы знаете об этом.
Не надо меня проверять, мистер Карелла. Терпеть не могу нечестных людей.
— Каким образом вы приобрели этот дом?
— Разве Хэл вам не рассказал? Я приехала сюда с двумя миллионами долларов. За этот дом заплатила семьсот пятьдесят тысяч. Остальное вложила в ценные бумаги. Поэтому мне и понадобился бухгалтер.
— Марк Аронштейн.
— Да. Из компании «Харви Рот».
— Это в нашем городе?
— Да, на улице Бэттери. Около Олд Сиуолл.
— Вы когда-нибудь обсуждали с мистером Холландером финансовые проблемы?
— Никогда.
— Вас когда-нибудь проверяла налоговая служба?
— Однажды.
— Были проблемы?
— Самые обычные.
— Например?
— Удержания на П/Р.
— Что это?
— Путешествия и развлечения.
— А, — кивнул он. У полицейских не делали удержания за путешествия и развлечения. — Вы когда-нибудь говорили об этой проверке с мистером Холландером?
— Я же сказала вам, мы никогда не обсуждали с ним финансовых вопросов.
— Хотя вы знали, что он — бухгалтер?
— Нам было о чем поговорить.
— Он знал, что вы раньше занимались проституцией?
— Нет.
— А кто-нибудь из других ваших друзей?
— Нет.
— МакКеннон?
— Нет.
— Райли? Эндикотт?
— Никто из них.
— В ночь, когда был убит МакКеннон...
— Я каталась на лыжах в другом месте.
— С Нелсоном Райли.
— Да.
— А в ночь, когда был убит Холландер...
— Я была с Чипом Эндикоттом.
— И оба — ваши близкие друзья.
— Были, — уточнила она.
— Что вы имеете в виду?
— Хэл хочет, чтобы я перестала с ними встречаться.
«О, это серьезно», — подумал он.
— И вы его послушаетесь?
— Да, послушаюсь. — Она помолчала и затем добавила: — Понимаете, я его люблю.
Глава 11
У обочины рядом с домом Нелсона Райли примостилась полицейская машина. Мэрилин, подъехавшая туда в десять часов утра, сразу же заметила ее. «Ого», — подумала она, однако после некоторого колебания глубоко вздохнула и вошла в подъезд.
В будние дни лифт обслуживал негр, нанимаемый шляпной мастерской, расположенной на шестом этаже этого здания. Но по субботам и воскресеньям мастерская не работала, и лифт был на самообслуживании. А это означало, что приходилось самостоятельно управлять допотопным барабанным механизмом, приводящим подъемник в движение.
У Мэрилин всегда бывали проблемы с этим лифтом, ей никогда не удавалось остановить его на нужной отметке. Вот и сейчас она поворачивала рычаг то вверх, то вниз, пока, наконец, кабина не замерла точно на уровне этажа. На дверцах лифта четвертого этажа красовалась нарисованная когда-то Райли обнаженная толстуха; когда двери открывались, она разъезжалась пополам — от ямочки между грудей до пупка и далее. Мэрилин с трудом раздвинула украшенную голой красоткой дверь, потом закрыла ее за собой, как это необходимо было сделать, когда лифт находился на самообслуживании, и пошла по коридору к мансарде Райли.
Дверь в его мастерскую была открыта.
Внутри она увидела двух полицейских в форме. Один что-то писал в своем блокноте, другой внимательно слушал, уперев руки в боки. Райли убежденно доказывал им, что кто-то ночью был в его мастерской.
— Как только сняли полицейскую охрану, тут же кто-то проник сюда.
— Что такое «полицейская охрана»? — спросил полицейский с блокнотом.
— Здесь был полицейский, который охранял меня в течение суток.
— Зачем?
— Они считали, что мне нужна охрана.
— Кто считал?
— Детективы, расследующие преступление.
— Кто конкретно?
— Восемьдесят седьмой участок.
Полицейский, стоявший рядом, спросил:
— Что за преступление?
— Убийство, — ответил Райли. — Привет Мэрилин, заходи.
— Ты слышал, Франк? — осведомился полицейский с блокнотом.
— Слыхал, Чарли, — буркнул второй.
— Это кто? — спросил Фрэнк, когда Мэрилин прошла в мастерскую.
— Моя приятельница, — Райли поцеловал Мэрилин в щеку.
— Почему вы решили, что сюда кто-то проникал? — продолжал задавать вопросы Чарли.
— В жилом помещении окно взломано. Ты представляешь? — Райли обратился к Мэрилин.
— Вы здесь и живете? — спросил Фрэнк.
— И живу, и работаю, — ответил Райли.
— А что у вас за работа? — подключился Чарли.
— Работаю с красками.
— Правда? — обрадовался Фрэнк. — А вы мне не дадите свою визитку? Моей теще надо покрасить дом.
— Я пишу картины, — обиделся Райли. — Вот эти, например, — он кивнул в сторону холстов, уставленных по стенкам мастерской.
— И это все вы нарисовали? — удивился Фрэнк.
— Да.
Фрэнк бросил на них взгляд, затем удовлетворенно кивнул.
— Так, значит, вы здесь спите? — спросил Чарли. — Вот на этом водяном матраце?
— Да.
— Ну и как водяные матрацы?
— Отлично, — сказал Райли. — Вот взгляните на окно. Видите, оно взломано.
Чарли подошел к окну у подножия кровати и стал внимательно его рассматривать. Фрэнк заглядывал через его плечо. Мэрилин, стоящая поодаль, закатила глаза.
— Вот видите эти следы? — спросил Чарли.
— Да.
— Их раньше не было?
— Нет.
— Они только что появились, так?
— Да.
— И что ты думаешь, Фрэнк?
— Похоже, что здесь поковырялись, — пожал плечами Фрэнк.
— Что-нибудь пропало? — спросил Чарли.
— Нет, похоже, что нет.
— Так почему вы нас вызвали? — спросил Фрэнк.
— Если кто-то проникает в дом, наверное это достаточная причина для того, чтобы вызвать полицию.
— Зачем же он сюда проник, если ничего не взял? — сказал Чарли.
— Да у меня и брать-то нечего, — сказал Райли, оглядывая свое жилье.
— Каждое полотно мистера Райли стоит больше пяти тысяч долларов, — вмешалась Мэрилин.
— Что? — удивился Чарли.
— Одна картина.
— Нет, серьезно? — переспросил Фрэнк. Он снова заглянул в мастерскую, чтобы получше разглядеть картины. — Вот эти? — показал он.
— Пропало ли что-нибудь из этих ценных картин? — Чарли, сделав упор на слове «ценных», как бы подчеркивал свое недоверие.
— Нет.
— Значит, ничего не пропало, правильно?
— Да, но...
— Так почему же вы нас вызвали?
— Я вызвал вас, потому что было убито два человека...
— Но ведь не в нашем округе?
— Какое это имеет значение?..
— Вам надо было звонить в восемьдесят седьмое, — заключил Чарли. — Если они работают над этими убийствами, то им и надо было звонить.
— Большое спасибо за совет, — сказал Райли.
— Не стоит, — ответил Чарли. — В своем отчете я напишу, что над этим делом уже работает восемьдесят седьмой участок.
— Вам надо поставить на это окно решетку, — посоветовал Фрэнк. — Там проходит пожарная лестница, а если картины действительно представляют такую ценность, как говорит эта дама... — Он недоверчиво пожал плечами. — Значит, надо поставить на окна решетки, чтобы никто сюда не проник.
— А что мне делать, если начнется пожар?
— Вызовите пожарную команду, — коротко ответил Чарли.
— Ну что, мы закончили? — спросил Фрэнк.
— Да, закончили, — Чарли захлопнул свой блокнот.
Райли вздохнул.
— Пока, — сказал Чарли, и оба полицейских удалились.
— Ну как тебе это нравится, — сказал Райли, как только они вышли, — вот работнички!
— Ты не видел копов в Хьюстоне, — заметила она.
— Кто-то залез в мастерскую, а им хоть бы что...
— А ты уверен, что здесь кто-то был?
— Когда я вчера вечером уходил, следов на окне не было.
— Может быть, все-таки тебе лучше сообщить...
— Зачем? Чтобы они снова заявили, что у них нет свободных людей? Ты бы их только послушала. Столько демагогии! В городе большая преступность, люди нужны в другом месте, извините, но мы больше не можем продолжать наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30