А заметив это внимание, следовало немедленно смутить и обескуражить неумеющего владеть собой зеваку и тем самым сразу взять инициативу в свои руки. Старший Ерашов обязан был ездить на дорогой машине отечественной марки, пить и есть все традиционно русское и телохранителем возить не раскосого каратиста, а хорошего русоволосого парня, желательно прошедшего школу спецназа, но не с рожей дебила убийцы.
Старший Ерашов от ее советов брался за голову. Надежда, что он начал кое-что понимать в ожидающей его жизни и в чем-то разбираться, таяла на глазах. Он мысленно и соглашался с сестрой и протестовал: нарисованный ею Ерашов-хозяин был совершенно другим человеком. И тут, как в армии, следовало привыкать и к распорядку, и к форме одежды, и к взаимоотношениям. А весь основной груз руководства предприятием ложился на него, поскольку Олег пока напрочь отказывался от всех светских, мирских соблазнов, в том числе и от возможности стать совладельцем. Правда, оставался еще Василий, но от него по-прежнему не было вестей. Скорее всего, он снова укатил в Швецию, поскольку из-за своей жены жил одновременно в двух государствах. По предложениям Веры все женщины дома Ерашовых должны были заниматься своими и домашними делами и ни в коем случае не служить в своей фирме, но обязательно присутствовать на всевозможных приемах и презентациях. А как одеваться и вести себя – каждая женщина знает от рождения и без всякой науки всегда будет соответствовать мужу.
После наставлений сестры и ее отъезда у Ерашовых на некоторое время наступил шок. Казалось, остановился двигатель, который вращал эту странную, непривычную будущую жизнь. Надо было давать объявления в газету о подборе рабочих, бухгалтеров, толковых сметчиков, надо было запускать еще несуществующую машину предприятия по плану, досконально расписанному Верой, а было страшно сделать первый шаг. Из всего семейства по-прежнему спокойными оставались лишь дети да Олег с Аннушкой, которые изобретали все новые и новые составы клея, чтобы восстановить статую Афродиты.
На следующий же день Аристарх Павлович взял топор с долотом и отправился к роднику Колокольного дуба. Между делом он вырубил из огромного пня чашу. По утрам он бегал сюда умываться, и мысль эта пришла сама собой. Сначала выдолбил углубление, чтобы вода медленно и ровно спадала на землю и не размывала мочажин под корнями, затем обработал, загладил кромку пня, придав ей округлую форму, после чего чаша как бы напрашивалась сама собой. По положению Аристарху Павловичу нужно было думать, как запускать предприятие, а он возле пня забывал обо всем и рисовал в воображении красивую чашу с куполом ниспадающей светлой воды, рубленую, с узорными проемами башенку наподобие восьмиугольной беседки. Облагороженный источник украсил бы образовавшуюся после гибели Колокольного дуба поляну и потянул сюда людей. Жители из соседних девятиэтажек уже давно бегали к роднику с ведрами, бидонами и канистрами за чистейшей водой и поговаривали, что она обладает целебными свойствами, помогает от нервных расстройств и снимает дурное настроение. Аристарх Павлович верил этому, ибо испытал на себе, что несколько часов, проведенных возле источника, наполняют душу тихим, приятным покоем.
Мокрый с головы до ног и счастливый, он ползал на коленях вокруг пня и вырубал ножку чаши. С одним топором тут нечего было бы делать, но накануне Аристарх Павлович изрезал мотопилой весь низ пня до самых корней и теперь лишь выкалывал чурки. Ножка чаши постепенно должна была переходить в корни; корни же потом следовало освободить от земли, вылить под ними бетонную чашу, как у фонтана, и выложить плиткой. Иначе тут через полгода начнется овраг.
Тут и подошел к нему этот человек. Сначала Аристарх Павлович на него и внимания не обратил – любопытных и советчиков за день проходило десятки, хотя на время реорганизации Дендрарий был закрыт для посещений. Однако на калитке кодовый замок был давным-давно украден, а простые больше трех дней не выдерживали…
– Ну что, Данила-мастер, получается чаша? – спросил человек и присел на корточки.
На вид ему было лет двадцать пять – эдакий молодой предприимчивый человек, одетый модно и броско в полуспортивный костюм, но если приглядеться, то можно дать и все сорок, и вместе со скрытым возрастом скрывалось еще что-то: возможно, дерзость и постоянная готовность к действию.
Вдоль кроны поверженного Колокольного дуба прогуливался еще один, тоже молодой, черный и, видимо, не русский.
Они оба не походили на зевак…
Аристарх Павлович воткнул топор и оперся на топорище.
– Дело есть, – сказал моложавый. – Хотели предложить свои услуги.
Аристарх Павлович отпустил бороду и несколько дней ходил небритым. Забредавшие сюда любопытные принимали его за работягу, и он подыгрывал им, но тут нечего было валять ваньку. Эти знали, к кому пришли и зачем.
– Предлагай услуги, послушаю, – проговорил он равнодушно.
– Мы могли бы взять на себя негласную охрану предприятия и всех членов вашей семьи, – тихо сказал человек. – Вы очень легкомысленно живете, господа. Сегодня посмотрели – невестка пошла в институт, дети в школу… А вы уверены, что они вернутся?
– Что же, ты за каждым пустишь по телохранителю? – спросил Аристарх Павлович.
– Технология – это наша забота, – улыбнулся моложавый. – Если договоримся, я гарантирую вашу полную безопасность.
– От кого?
– От всех видов насилия, рэкета, от похищений и несчастных случаев, – перечислил он. – Вы же понимаете, в каком государстве живете.
– У вас что – фирма? Служба? – поинтересовался Аристарх Павлович. – С вами надо заключать договор?
– Данила-мастер! – тихо засмеялся моложавый. – Я предлагаю негласную охрану. Мы работаем на доверии, при условии полной конспирации. Вы ежемесячно платите три лимона – мы обеспечиваем безопасность. Разумеется, с учетом инфляции.
– Мне нужно посоветоваться, – сказал Аристарх Павлович.
– Понимаю, – моложавый хлебнул воды из родника. – Надеюсь, трех часов хватит? И прошу без глупостей. Не нужно никаких консультаций в милиции, в прокуратуре. Всякое ваше неверное движение повлечет большие неприятности. Это я вам тоже гарантирую. А чтобы не появилось дурных мыслей, все время думайте о тех, кого сейчас нет дома.
Он мягко пошел в сторону аллеи и второй тенью последовал за ним.
– Через три часа – здесь, – напомнил моложавый. – И думайте: вернутся или нет?
Аристарх Павлович выждал, когда они уйдут, прихватил топор и пошел домой.
Старший Ерашов учился считать на компьютере, подаренном Верой.
– Умножь-ка три на двенадцать, – попросил Аристарх Павлович. – А к полученной сумме прибавь годовой процент инфляции.
Алексей начал набирать цифры, однако Аристарх Павлович выдернул шнур компьютера из розетки и рассказал об условиях негласной охраны. Старший Ерашов напряженно выслушал, задумчиво походил по комнате и вдруг ударил кулаком по столу:
– Сволочи! Пугать вздумали!..
– Что будем делать? – спросил Аристарх Павлович. – Время идет. Мне кажется, Николай Николаевич к этому руку приложил.
– Конечно, он навел! И будет следить за каждым шагом…
– Они откуда-то приехали, – предположил Аристарх Павлович. – Это не наши, не городские. У нас народ попроще, к тому же один – черный.
– Если мы сейчас заплатим – на шею сядут, – сказал Алексей. – Жить нам здесь не дадут, все время будут шантажировать. Эти или другие. Присосутся, и будем на них работать!.. Не хочу воевать, отец!
– Придется! – отрезал Аристарх Павлович. – Пошли Екатерину в школу, пусть приведет детей. Не пугай сильно, но предупреди, чтоб ни одна живая душа не видела. За конюшнями тропинка есть…
Сам же Аристарх Павлович пошел в сарай, где Олег склеивал статую Афродиты. Она уже была готова, и теперь Олег зашпаклевывал и шлифовал сколы и трещины.
– Ступай к Аннушке в институт, – велел ему Аристарх Павлович. – Разыщи ее и незаметно приведи домой.
Олег почему-то просиял, скинул халат и бросился в двери.
– Куда? В окно лезь! – приказал Аристарх Павлович. – За сараями сразу в лес. Чтоб тебя никто не видел! Опасайся каждого человека!
– Почему? – изумился он. – Почему я должен опасаться людей?
– Потому что война… Иди! Через Дендрарий назад не возвращайся, Аннушка окрестности знает, обойдите вокруг, вдоль озера.
Он подсадил Олега в окно и вышел из сарая. Парень в заляпанной известью спецодежде стоял высоко на лесах и скреб со стены старую побелку – пойди спроси, соглядатай или работяга? Аристарх Павлович не спеша вернулся к Алексею.
– Катя позвонит военкому, – сообщил он. – И позовет его сюда. Это единственный человек, которому я могу доверять. Я думаю, их нужно заманить в дом, под любым предлогом…
– Не пойдут, очень осторожные, – заявил Аристарх Павлович. – И страхуют друг друга… Ну, заманим даже, а дальше что? Вязать и в милицию?
– Может, напугать? Чтоб дорогу забыли?
– Этих напугаешь – придут другие… Да и как мы их напугаем? Они скорее нас доведут до трясучки. – Аристарх Павлович глянул на часы: оставалось без малого два часа. – Вот уже сидим и трясемся… В милиции они отбрешутся в два счета, а поймать их с поличным не удастся. Пока в милиции раскачаются, пока засаду устроят… А если они узнают, что мы связались с милицией? Не придут, и все. Ходи потом и трясись, с какой стороны они в следующий раз зайдут и какой сюрприз приготовят. Детей в школу не выпустишь!
– Все равно хоть одного надо в дом затащить! – настаивал старший Ерашов. – Найти причину, какое-нибудь встречное предложение обсудить…
– Дом – ловушка, а они не дураки, – отмахнулся Аристарх Павлович. – Неизвестно, сколько их всего. Я видел двоих, но вдруг есть еще?.. Возьмешь одного – остальные уйдут, а то хуже, отбивать станут. Они наверняка с оружием…
– Придет военком – пошлем в разведку.
– Дожили, тиимать! – выругался Аристарх Павлович. – Как на фронте.
– Если их двое, то нормально, – чуть оживился старший Ерашов. – Ты возьмешь пакет, будто с деньгами, и будешь ждать. Один подойдет к тебе, а второго надо отвлечь, чтобы мы успели первого скрутить, незаметно так…
– Это все кино! – оборвал его Аристарх Павлович. – Ну как мы скрутим незаметно здорового мужика? Он же орать будет, а то и стрелять.
Он помедлил, затем решительно открыл сейф, достал «зауэр»–тройник, установил на него прицел с цейсовской оптикой и зарядил нарезной ствол.
– Отец, ты что собрался делать? – с каким-то страхом спросил старший Ерашов.
– На охоту пойдешь, – сказал Аристарх Павлович, подавая ему ружье. – Из снайперской винтовки когда-нибудь стрелял?
– Приходилось… – неуверенно отозвался Алексей.
– Залезешь на дерево, – приказал он. – Покажу на какое… Если я тебе какую-нибудь мишень поставлю – выстрелишь. А я стану играть большого начальника.
– А что же один патрон? Дай еще!
– Хватит! – отрезал Аристарх Павлович. – Если на испуг не возьмем, нам крышка. Тогда они нас возьмут…
– Нет уж, хрен! – взвинтился Алексей и потряс ружьем. – Дай патронов, отец! Я их, сволочей!..
– Не смей! – вдруг рявкнул Аристарх Павлович. – Я же с ними рядом буду! Чтобы на моих глазах?!. Мозги полетели?!. Пошли!
Покружив по Дендрарию, он выбрал дерево, чтобы с него был виден пень Колокольного дуба, и посадил Алексея. Сам же пошел гулять. День с утра был пасмурный, а теперь и вовсе запахло дождем: ветер выметал последние признаки лета и натягивал осенний холод. В такую пору, завернувшись в дождевик, хорошо было ходить за грибами или просто сидеть у озера, смотреть на светлую воду и ни о чем не думать. Но то приятное состояние духа уже было безвозвратно, как детство, и существующую жизнь нельзя было ни переждать, как зиму, ни перетерпеть, как зубную боль.
Аристарх Павлович неторопливо прогулялся по центральной аллее до ворот Дендрария и никого не обнаружил. Правда, за воротами, на автобусной остановке, маячил какой-то человек, похожий на кавказца, и Аристарх Павлович стал наблюдать за ним. Кавказец никуда уезжать не собирался – автобусы подходили через каждые пять минут, посматривал на девушек, читал объявления на столбе и изредка озирался на ворота Дендрария. В один момент, когда остановка совсем опустела, он неожиданно подошел к калитке, потянул ее на себя и тут же закрыл, словно проверял, не заперта ли. Потом несколько минут смотрел сквозь решетку, и Аристарх Павлович хорошо разглядел его, однако узнать, тот ли это кавказец, не смог. Кавказец вернулся на остановку, похоже, кого-то поджидал или все-таки присматривал за входом в Дендрарий. Прячась за деревьями, Аристарх Павлович подкрался к калитке и осторожно снял вывеску, где сообщалось, что Дендрарий закрыт: лишние люди не помешают: чем больше свидетелей, чем больше сторонних глаз, тем меньше прыти будет у «охранников».
До назначенного срока оставалось час с небольшим, и потому Аристарх Павлович завернул к забору института, вдоль которого работницы Дендрария высекали дикий подсадок – готовили место для осенних посадок канадской ели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Старший Ерашов от ее советов брался за голову. Надежда, что он начал кое-что понимать в ожидающей его жизни и в чем-то разбираться, таяла на глазах. Он мысленно и соглашался с сестрой и протестовал: нарисованный ею Ерашов-хозяин был совершенно другим человеком. И тут, как в армии, следовало привыкать и к распорядку, и к форме одежды, и к взаимоотношениям. А весь основной груз руководства предприятием ложился на него, поскольку Олег пока напрочь отказывался от всех светских, мирских соблазнов, в том числе и от возможности стать совладельцем. Правда, оставался еще Василий, но от него по-прежнему не было вестей. Скорее всего, он снова укатил в Швецию, поскольку из-за своей жены жил одновременно в двух государствах. По предложениям Веры все женщины дома Ерашовых должны были заниматься своими и домашними делами и ни в коем случае не служить в своей фирме, но обязательно присутствовать на всевозможных приемах и презентациях. А как одеваться и вести себя – каждая женщина знает от рождения и без всякой науки всегда будет соответствовать мужу.
После наставлений сестры и ее отъезда у Ерашовых на некоторое время наступил шок. Казалось, остановился двигатель, который вращал эту странную, непривычную будущую жизнь. Надо было давать объявления в газету о подборе рабочих, бухгалтеров, толковых сметчиков, надо было запускать еще несуществующую машину предприятия по плану, досконально расписанному Верой, а было страшно сделать первый шаг. Из всего семейства по-прежнему спокойными оставались лишь дети да Олег с Аннушкой, которые изобретали все новые и новые составы клея, чтобы восстановить статую Афродиты.
На следующий же день Аристарх Павлович взял топор с долотом и отправился к роднику Колокольного дуба. Между делом он вырубил из огромного пня чашу. По утрам он бегал сюда умываться, и мысль эта пришла сама собой. Сначала выдолбил углубление, чтобы вода медленно и ровно спадала на землю и не размывала мочажин под корнями, затем обработал, загладил кромку пня, придав ей округлую форму, после чего чаша как бы напрашивалась сама собой. По положению Аристарху Павловичу нужно было думать, как запускать предприятие, а он возле пня забывал обо всем и рисовал в воображении красивую чашу с куполом ниспадающей светлой воды, рубленую, с узорными проемами башенку наподобие восьмиугольной беседки. Облагороженный источник украсил бы образовавшуюся после гибели Колокольного дуба поляну и потянул сюда людей. Жители из соседних девятиэтажек уже давно бегали к роднику с ведрами, бидонами и канистрами за чистейшей водой и поговаривали, что она обладает целебными свойствами, помогает от нервных расстройств и снимает дурное настроение. Аристарх Павлович верил этому, ибо испытал на себе, что несколько часов, проведенных возле источника, наполняют душу тихим, приятным покоем.
Мокрый с головы до ног и счастливый, он ползал на коленях вокруг пня и вырубал ножку чаши. С одним топором тут нечего было бы делать, но накануне Аристарх Павлович изрезал мотопилой весь низ пня до самых корней и теперь лишь выкалывал чурки. Ножка чаши постепенно должна была переходить в корни; корни же потом следовало освободить от земли, вылить под ними бетонную чашу, как у фонтана, и выложить плиткой. Иначе тут через полгода начнется овраг.
Тут и подошел к нему этот человек. Сначала Аристарх Павлович на него и внимания не обратил – любопытных и советчиков за день проходило десятки, хотя на время реорганизации Дендрарий был закрыт для посещений. Однако на калитке кодовый замок был давным-давно украден, а простые больше трех дней не выдерживали…
– Ну что, Данила-мастер, получается чаша? – спросил человек и присел на корточки.
На вид ему было лет двадцать пять – эдакий молодой предприимчивый человек, одетый модно и броско в полуспортивный костюм, но если приглядеться, то можно дать и все сорок, и вместе со скрытым возрастом скрывалось еще что-то: возможно, дерзость и постоянная готовность к действию.
Вдоль кроны поверженного Колокольного дуба прогуливался еще один, тоже молодой, черный и, видимо, не русский.
Они оба не походили на зевак…
Аристарх Павлович воткнул топор и оперся на топорище.
– Дело есть, – сказал моложавый. – Хотели предложить свои услуги.
Аристарх Павлович отпустил бороду и несколько дней ходил небритым. Забредавшие сюда любопытные принимали его за работягу, и он подыгрывал им, но тут нечего было валять ваньку. Эти знали, к кому пришли и зачем.
– Предлагай услуги, послушаю, – проговорил он равнодушно.
– Мы могли бы взять на себя негласную охрану предприятия и всех членов вашей семьи, – тихо сказал человек. – Вы очень легкомысленно живете, господа. Сегодня посмотрели – невестка пошла в институт, дети в школу… А вы уверены, что они вернутся?
– Что же, ты за каждым пустишь по телохранителю? – спросил Аристарх Павлович.
– Технология – это наша забота, – улыбнулся моложавый. – Если договоримся, я гарантирую вашу полную безопасность.
– От кого?
– От всех видов насилия, рэкета, от похищений и несчастных случаев, – перечислил он. – Вы же понимаете, в каком государстве живете.
– У вас что – фирма? Служба? – поинтересовался Аристарх Павлович. – С вами надо заключать договор?
– Данила-мастер! – тихо засмеялся моложавый. – Я предлагаю негласную охрану. Мы работаем на доверии, при условии полной конспирации. Вы ежемесячно платите три лимона – мы обеспечиваем безопасность. Разумеется, с учетом инфляции.
– Мне нужно посоветоваться, – сказал Аристарх Павлович.
– Понимаю, – моложавый хлебнул воды из родника. – Надеюсь, трех часов хватит? И прошу без глупостей. Не нужно никаких консультаций в милиции, в прокуратуре. Всякое ваше неверное движение повлечет большие неприятности. Это я вам тоже гарантирую. А чтобы не появилось дурных мыслей, все время думайте о тех, кого сейчас нет дома.
Он мягко пошел в сторону аллеи и второй тенью последовал за ним.
– Через три часа – здесь, – напомнил моложавый. – И думайте: вернутся или нет?
Аристарх Павлович выждал, когда они уйдут, прихватил топор и пошел домой.
Старший Ерашов учился считать на компьютере, подаренном Верой.
– Умножь-ка три на двенадцать, – попросил Аристарх Павлович. – А к полученной сумме прибавь годовой процент инфляции.
Алексей начал набирать цифры, однако Аристарх Павлович выдернул шнур компьютера из розетки и рассказал об условиях негласной охраны. Старший Ерашов напряженно выслушал, задумчиво походил по комнате и вдруг ударил кулаком по столу:
– Сволочи! Пугать вздумали!..
– Что будем делать? – спросил Аристарх Павлович. – Время идет. Мне кажется, Николай Николаевич к этому руку приложил.
– Конечно, он навел! И будет следить за каждым шагом…
– Они откуда-то приехали, – предположил Аристарх Павлович. – Это не наши, не городские. У нас народ попроще, к тому же один – черный.
– Если мы сейчас заплатим – на шею сядут, – сказал Алексей. – Жить нам здесь не дадут, все время будут шантажировать. Эти или другие. Присосутся, и будем на них работать!.. Не хочу воевать, отец!
– Придется! – отрезал Аристарх Павлович. – Пошли Екатерину в школу, пусть приведет детей. Не пугай сильно, но предупреди, чтоб ни одна живая душа не видела. За конюшнями тропинка есть…
Сам же Аристарх Павлович пошел в сарай, где Олег склеивал статую Афродиты. Она уже была готова, и теперь Олег зашпаклевывал и шлифовал сколы и трещины.
– Ступай к Аннушке в институт, – велел ему Аристарх Павлович. – Разыщи ее и незаметно приведи домой.
Олег почему-то просиял, скинул халат и бросился в двери.
– Куда? В окно лезь! – приказал Аристарх Павлович. – За сараями сразу в лес. Чтоб тебя никто не видел! Опасайся каждого человека!
– Почему? – изумился он. – Почему я должен опасаться людей?
– Потому что война… Иди! Через Дендрарий назад не возвращайся, Аннушка окрестности знает, обойдите вокруг, вдоль озера.
Он подсадил Олега в окно и вышел из сарая. Парень в заляпанной известью спецодежде стоял высоко на лесах и скреб со стены старую побелку – пойди спроси, соглядатай или работяга? Аристарх Павлович не спеша вернулся к Алексею.
– Катя позвонит военкому, – сообщил он. – И позовет его сюда. Это единственный человек, которому я могу доверять. Я думаю, их нужно заманить в дом, под любым предлогом…
– Не пойдут, очень осторожные, – заявил Аристарх Павлович. – И страхуют друг друга… Ну, заманим даже, а дальше что? Вязать и в милицию?
– Может, напугать? Чтоб дорогу забыли?
– Этих напугаешь – придут другие… Да и как мы их напугаем? Они скорее нас доведут до трясучки. – Аристарх Павлович глянул на часы: оставалось без малого два часа. – Вот уже сидим и трясемся… В милиции они отбрешутся в два счета, а поймать их с поличным не удастся. Пока в милиции раскачаются, пока засаду устроят… А если они узнают, что мы связались с милицией? Не придут, и все. Ходи потом и трясись, с какой стороны они в следующий раз зайдут и какой сюрприз приготовят. Детей в школу не выпустишь!
– Все равно хоть одного надо в дом затащить! – настаивал старший Ерашов. – Найти причину, какое-нибудь встречное предложение обсудить…
– Дом – ловушка, а они не дураки, – отмахнулся Аристарх Павлович. – Неизвестно, сколько их всего. Я видел двоих, но вдруг есть еще?.. Возьмешь одного – остальные уйдут, а то хуже, отбивать станут. Они наверняка с оружием…
– Придет военком – пошлем в разведку.
– Дожили, тиимать! – выругался Аристарх Павлович. – Как на фронте.
– Если их двое, то нормально, – чуть оживился старший Ерашов. – Ты возьмешь пакет, будто с деньгами, и будешь ждать. Один подойдет к тебе, а второго надо отвлечь, чтобы мы успели первого скрутить, незаметно так…
– Это все кино! – оборвал его Аристарх Павлович. – Ну как мы скрутим незаметно здорового мужика? Он же орать будет, а то и стрелять.
Он помедлил, затем решительно открыл сейф, достал «зауэр»–тройник, установил на него прицел с цейсовской оптикой и зарядил нарезной ствол.
– Отец, ты что собрался делать? – с каким-то страхом спросил старший Ерашов.
– На охоту пойдешь, – сказал Аристарх Павлович, подавая ему ружье. – Из снайперской винтовки когда-нибудь стрелял?
– Приходилось… – неуверенно отозвался Алексей.
– Залезешь на дерево, – приказал он. – Покажу на какое… Если я тебе какую-нибудь мишень поставлю – выстрелишь. А я стану играть большого начальника.
– А что же один патрон? Дай еще!
– Хватит! – отрезал Аристарх Павлович. – Если на испуг не возьмем, нам крышка. Тогда они нас возьмут…
– Нет уж, хрен! – взвинтился Алексей и потряс ружьем. – Дай патронов, отец! Я их, сволочей!..
– Не смей! – вдруг рявкнул Аристарх Павлович. – Я же с ними рядом буду! Чтобы на моих глазах?!. Мозги полетели?!. Пошли!
Покружив по Дендрарию, он выбрал дерево, чтобы с него был виден пень Колокольного дуба, и посадил Алексея. Сам же пошел гулять. День с утра был пасмурный, а теперь и вовсе запахло дождем: ветер выметал последние признаки лета и натягивал осенний холод. В такую пору, завернувшись в дождевик, хорошо было ходить за грибами или просто сидеть у озера, смотреть на светлую воду и ни о чем не думать. Но то приятное состояние духа уже было безвозвратно, как детство, и существующую жизнь нельзя было ни переждать, как зиму, ни перетерпеть, как зубную боль.
Аристарх Павлович неторопливо прогулялся по центральной аллее до ворот Дендрария и никого не обнаружил. Правда, за воротами, на автобусной остановке, маячил какой-то человек, похожий на кавказца, и Аристарх Павлович стал наблюдать за ним. Кавказец никуда уезжать не собирался – автобусы подходили через каждые пять минут, посматривал на девушек, читал объявления на столбе и изредка озирался на ворота Дендрария. В один момент, когда остановка совсем опустела, он неожиданно подошел к калитке, потянул ее на себя и тут же закрыл, словно проверял, не заперта ли. Потом несколько минут смотрел сквозь решетку, и Аристарх Павлович хорошо разглядел его, однако узнать, тот ли это кавказец, не смог. Кавказец вернулся на остановку, похоже, кого-то поджидал или все-таки присматривал за входом в Дендрарий. Прячась за деревьями, Аристарх Павлович подкрался к калитке и осторожно снял вывеску, где сообщалось, что Дендрарий закрыт: лишние люди не помешают: чем больше свидетелей, чем больше сторонних глаз, тем меньше прыти будет у «охранников».
До назначенного срока оставалось час с небольшим, и потому Аристарх Павлович завернул к забору института, вдоль которого работницы Дендрария высекали дикий подсадок – готовили место для осенних посадок канадской ели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63