Людоед кивнул и занялся полуэльфийкой. Мэлдред в это время разделся и с помощью Дамона забрался на стол.
На то, чтобы вылечить синяки и ссадины Рикали, ушло совсем немного времени. Когда целитель закончил с этим, девушка соскочила со стола и завертелась перед Грозным Волком, подталкивая его локтями и кулачками, требуя, чтобы тот немедленно посмотрел и убедился, как хорошо вылечил ее Угрюмый, а потом переключилась на Мэлдреда.
– Мэл, что там с фургоном? Получилось? – прошептала Рикали, чтобы те, кто находился в передней комнате, не смогли ее услышать. – Все те дра… хм… то есть наш груз… Куда ты его пристроил? А…
Целитель махнул девушке рукой, призывая ее к тишине, которой требовала его работа, но полуэльфийку было трудно так просто остановить. Рикали порхала вокруг стола, на котором лежал Мэлдред, стараясь держаться подальше от Угрюмого и ловко увертываясь, когда тот делал шаг к ней, чтобы заставить девушку отойти.
Людоед зарычал, когда размотал бинт на руке силача и увидел, что плоть уже начала мертветь. Дамон тоже оценил опасность раны, поскольку неоднократно видел такие же у Рыцарей Такхизис после битв. Тогда руки в ноги приходилось ампутировать. Ему удалось отловить Рикали и выставить ее за занавес. Мэлдред застонал – Угрюмый выдавливал на его рану сок еще одного корня.
Почувствовав пристальный взгляд Дамона, целитель посмотрел на него через плечо и проронил:
– Завтра. – Это было первое слово, произнесенное им на общем языке. – Приходите завтра. К Мэлдреду. После полудня. – Людоед назвал несколько мест, где люди, кобольд и полуэльфийка смогут провести ночь в относительной безопасности, и взмахом руки приказал Грозному Волку уходить.
Однако Мэлдред остановил его и, подозвав ближе, быстрым шепотом объяснил, где он оставил фургон.
– Если Угрюмый не вылечит меня, то тебе придется разбираться со всем этим самому.
Силач хотел сказать что-то еще, но целитель зарычал и силой выдворил Дамона, а заодно и Рикали, которая опять просочилась в комнату, за шуршащий занавес, на ходу сунув им в руки заплечные мешки. Несун ожидал друзей, рассевшись на прилавке. Увидев Дамона, Риг поднялся и упер руки в бока. Во взгляде морехода читалось откровенное: «Ну, долго нам еще тут отираться?».
– Мэлдред должен остаться здесь на некоторое время, – начал Дамон, намереваясь сообщить остальным, что силачу, скорее всего, придется ампутировать руку, но решил повременить и сказал о другом: – Рикали и я сейчас пойдем мыться. В начале улицы я видел что-то вроде общественной бани. После этого поищем одежную лавку – конечно, если здесь продают одежду не только для людоедов, – и переоденемся, чтобы выглядеть поприличнее.
– Сначала обед, – вмешалась полуэльфийка. – Бифштекс с кровью и сласти. – Девушка обняла Грозного Волка и потерлась носом о его плечо. – А еще какое-нибудь хорошее вино.
– Я присоединяюсь, – решил Несун и добавил чуть тише: – Но лучшая выпивка, которую можно найти в Блотене, – это крепкое пиво.
– Я сомневаюсь, что Риг и Фиона захотят провести с нами оставшуюся часть дня, – сказал Дамон. – Поэтому, думаю…
Фиона кашлянула:
– Напротив, Дамон. Мы с Ригом и не думали покидать тебя и прекрасную Рикали в этом людоедском логове.
– Спасибо, что решил за меня, – прошипел Риг саркастично и уже громко заявил: – Помыться – это самая замечательная идея из всех, какие я слышал за последнее время.
Следующий день Дамон встретил в свежей одежде. Она была далеко не новой, но хотя бы целой и в любом случае лучше, чем те лохмотья, которые были на нем накануне. Слишком широкие штаны мешком висели на стройных бедрах Грозного Волка, но по крайней мере были чистыми, хоть и ужасного цвета – темно-желтые, как увядшие березовые листья. Еще на Дамоне была вылинявшая красно-синяя туника в полоску, которая также была велика и свисала почти до колен. Другие вещи удалось подогнать – Грозный Волк сумел найти людоедку-швею, которая за несколько стальных монет согласилась пришить завязки к его штанинам, после чего штаны хотя бы перестали ложиться буфами на сапоги. Сверху их поддерживал замечательный кожаный пояс, который пришлось обернуть вокруг талии всего два раза. Кроме того, швея продала Дамону замшевый жилет, украшенный полированными металлическими бляхами, которые на спине складывались в полумесяц. Жилет оказался практически впору. Сапоги по размеру он раздобыл в той же лавке и на этом закончил обновление гардероба. Дамон подозревал, что обувка раздобыта во время набега или снята с бедолаги, который попал в рабство к людоедам, но, так или иначе, они были превосходно пошиты и обошлись ему раза в четыре дешевле, чем в человеческом городе.
– Ты такой красивый, Дамон Грозный Волк! Ты не выглядел так прекрасно с тех пор, как мы встретились, – сказала ему Рикали. – А ведь вместе мы неплохо смотримся. Ты и я.
Волосы полуэльфийки были уложены в высокую причудливую прическу и заколоты нефритовыми гребенками в форме бабочек и колибри и украшены драгоценностями, которые она раздобыла в одном из ограбленных ими торговых фургонов. Девушка вновь накрасилась, и теперь ее веки были цвета застарелого кровоподтека, а губы – насыщенного темно-красного.
Она подхватила Дамона под руку, ожидая, что они пойдут вместе туда, где Мэлдред оставил фургон, но вместо этого Грозный Волк велел ей вместе с Несуном отправляться к Угрюмому Кедару и ждать его там.
Оставшись один, Дамон медленно пошел вниз по улице, которая вела на восток, где высокие пики Халькистовых гор исчезали в низких облаках, и, глядя в небо, подумал, что с той ночи, как Риг и Фиона нашли их лагерь, не было ни одного ясного денька.
Дойдя до приземистого здания, которое сохранилось значительно лучше, чем соседние. Грозный Волк остановился. За домом явно ухаживали, – очевидно, владелец берег его и гордился им. Дамон вошел внутрь и был встречен сузившимися от гнева глазами и рычанием. Людоед, стоявший за большим столом, заменявшим прилавок, ткнул коротким толстым пальцем в Грозного Волка, явно приказывая тому убираться. Однако Дамон покачал головой и встряхнул маленький мешочек, который висел у него на поясе, так чтобы хозяин услышал звон монет.
Палец опустился, рычание смолкло, но глаза хозяина оставались злобно прищуренными. Людоед вскинул голову и кивнул на заднюю стену, увешанную огромными мечами, секирами и другим оружием, которое было слишком велико и тяжело для человека.
– Мне нужен лук, – произнес Грозный Волк, снова позвенев мешочком.
Хозяин в ответ лишь покачал головой да пожал толстыми плечами.
Дамон тяжело вздохнул и пробормотал:
– Придется подучить язык людоедов, если я собираюсь и дальше таскаться по проклятым горам или когда-нибудь снова вернусь в эту выгребную яму.
Жестами он изобразил натянутый лук, стрелу и сам процесс стрельбы, сопровождая свои действия объяснениями на ломаном людоедском, и бился до тех пор, пока хозяин не уразумел, чего от него хотят.
Несколько минут спустя Дамон продолжил прогулку по узкой улице в компании длинного лука и колчана, до отказа набитого стрелами. После стычки с гномами в Долине Хаоса он решил, что пора обзавестись оружием, которое может поражать на расстоянии.
В следующей лавке Грозный Волк купил три бурдюка самого крепкого пива, какое только можно было приобрести в Блотене. Два из них он повесил на пояс сразу, а из третьего предварительно сделал основательный глоток.
Людоеды, попадавшиеся на пути Дамона, уступали ему дорогу. Чтобы показать, что никакого уважения к людям вообще и к Грозному Волку в частности они не испытывают, людоеды сплевывали при его приближении, рычали и морщили крючковатые бородавчатые носы, но, очевидно, было в поведении и выражении лица Дамона что-то такое, что не позволяло им напасть на него. Руку он держал на рукояти меча, и людоеды, проходя мимо и оставляя Грозного Волка за спиной, боялись оглянуться, пока не отходили, по крайней мере, на несколько ярдов.
В следующий раз Дамон остановился, когда улица закончилась тупиком и уперлась в большое здание. На нем не было крыши – только стены из камня и досок, а также прогнившая дверь, которая была чуть приоткрыта.
Грозный Волк заглянул внутрь и тут же отскочил, поскольку услышал свист клинка. Тотчас же раздался глухой стук, и огромная двуручная секира впилась в то место, где за мгновение до этого находилась голова Дамона. От косяка полетела мокрая гнилая щепа, замарав тунику Грозного Волка и заставив его громко выругаться.
Он пинком открыл дверь и, подняв меч, бросился внутрь, приготовившись защищаться, но прямо у входа натолкнулся на очень крупного людоеда. Рост существа превышал десять футов, плечи были невероятно широки, а над широким кожаным поясом нависал огромных размеров живот. Людоед снова взмахнул секирой, на его толстом лице расцвела кривая ухмылка, обнажившая желтые зубы, серо-зеленые глаза ярко сверкнули.
Дамон отпрыгнул в сторону и едва не упал в глубокую лужу – внутри здания без крыши дождь был ничуть не менее силен, чем на улице.
– Мэлдред! – воскликнул он, переступая на чуть более сухое, но не менее грязное место, – Я – друг Мэлдреда!
Людоед остановил замах. Ухмылка исчезла с лица, косматые брови приподнялись. Его руки все еще крепко сжимали секиру, но кровожадный блеск в глазах погас.
– Мэлдред… – повторил Грозный Волк, когда людоед шагнул к нему с угрожающим ворчанием, и добавил на ломаном людоедском: – Наш фургон. Мэлдред просил тебя присмотреть за нашим фургоном, который сейчас у тебя. Я пришел за ним. За нашим фургоном, понимаешь?
Людоед указал древком секиры в глубину здания, и Дамон, проследив его жест, убедился, что тот все понял правильно. Там, в глубокой тени, стоял их фургон. Грозный Волк осторожно направился туда, краем глаза следя за людоедом и держа меч наготове. Неподалеку от фургона была привязана только одна лошадь. Дамон принялся быстро запрягать ее, одновременно оглядываясь в поисках второй лошади.
– Проклятие! – выругался он тихонько, когда заметил у стены кровь, срезанную конскую гриву и часть ноги с копытом, высовывающуюся из-под груды мокрой, покрытой плесенью соломы: – Наверное, он был очень голоден… – Дамон знал, что людоед не поймет его и не ответит, – Выбрал самую большую лошадь и сожрал ее.
Людоед подошел ближе, громко шлепая по грязи. Он все еще сжимал в руках секиру, а его глаза под низко нависшими бровями бегали.
Грозный Волк тем временем проверил, все ли на месте под немного промокшей парусиной, краем глаза присматривая за людоедом.
– Жадность одолела, не так ли? Или всего лишь любопытство? – Он заметил, что мешки перекладывали, и, поскольку не мог с ходу определить, пропало ли что-нибудь, решил блефовать. Замахнувшись мечом на гиганта, Дамон приказал: – Отдай мешки. Здесь не хватает. Ты взял мешки. Отдай.
– Твак! Твак! – прорычал людоед и поднял секиру, словно защищаясь от несправедливых слов, однако в его глазах снова вспыхнула угроза. – Твак не брал у Мэлдреда!
Но Дамона не так-то легко было запугать. Внезапно он прыгнул вперед, обманным ударом распорол живот людоеда и тут же отскочил назад, увертываясь от фонтана темной крови. Людоед взвыл, выронил секиру и попытался зажать рану обеими руками, но она был слишком велика – кровь продолжала хлестать, пробиваясь меж его пальцев маленькими фонтанчиками.
Твак рухнул на колени, на его уродливом лице отразилась смесь гнева и изумления. Он глухо зарычал на Дамона и плюнул, но слюна, липкая и красная от крови, потекла по его толстой губе. Людоед попытался сказать что-то еще, но Грозный Волк помешал ему: подойдя вплотную, перерезал горло. Твак повалился ничком и больше не шевелился.
– Надеюсь, ты не был лучшим другом Мэлдреда, – задумчиво произнес Дамон, вытирая меч об одежду людоеда и вкладывая его в ножны. Потом он быстро забросал убитого соломой, стараясь не прикасаться к насекомым, которые в изобилии ползали по лошадиной ноге. После этого Грозный Волк отмыл окровавленные руки под струями дождя и осмотрелся более внимательно.
По одной стене здания карабкались вьющиеся растения. Достаточно высокие, они почти достигали того места, где должна была находиться крыша. Неподалеку висел огромный гамак, прикрепленный к столбам, которые некогда поддерживали кровлю. Рядом стояло множество маленьких бочонков и заплечных мешков, очевидно имущество людоеда.
Дамон скинул недавно купленную тунику, щедро забрызганную грязью и кровью, и спрятал ее за ползучими растениями. Порывшись в фургоне под мешками с драгоценными кристаллами, он вытащил прекрасную рубашку, которую выбрал среди вещей ограбленных торговцев и припрятал, чтобы ее не пустили на бинты для Мэлдреда. Рубаха была черной и куда лучше гармонировала с его бежевыми штанами и замшевым жилетом. Переодевшись, Грозный Волк не без удовольствия полюбовался своим отражением, склонившись над лужей, которая натекла возле гамака людоеда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56