Хорошая земля, решил воин. В этот ранний час на улице было немного людей. Натянув сапоги, Фиаллах побрел по деревне к пиршественному столу. Остатки еды убрали, не осталось даже костей. Это было разумно, потому что иначе волки или медведи могли прийти в деревню.
– Доброе утро, – сказала Гвидия, выходя из кузницы. Ее темные волосы были собраны, и она надела синее, как небо, платье и шерстяную шаль цвета сливок. Как и он, девушка спала не больше двух часов, но выглядела свежей и бодрой, глаза блестели.
– Ты рано встала, – заметил Фиаллах.
– Я всегда встаю рано. Больше всего я люблю смотреть, как солнце встает из-за гор.
– Я тоже. Не хочешь прогуляться?
Она улыбалась и взяла его за руку. Они перешли через мост, добрались до конца деревни и поднялись в луга. В вышине Фиаллах увидел двух орлов, парящих над вершинами.
– Хорошо быть орлом, как ты думаешь? – спросила Гвидия.
– Никогда не думал об этом, – сказал он. Но мысль была прекрасна: парить над землей, раскрыв крылья. Они продолжили путь, глядя, как лучи солнца падают на землю.
Неожиданно Фиаллах остановился, держа маленькую руку Гвидии в своей лапище. Он осознал, что на душу его снизошел мир и покой.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– Что я злой человек, – ответил он не раздумывая, и сам удивился своим словам.
– На что ты злишься?
– Сейчас – ни на что, потому что ярость моя ушла.
– Трудно злиться, когда восходит солнце.
– Кажется, ты права. Но почему?
– Потому что мы в сравнении с ним ничтожны. Оно всегда поднималось по утрам и будет впредь, что бы мы ни делали. Солнцу нет дела до наших проблем.
– Да, – сказал он. – Теперь я вижу, что это правда. А раньше не видел.
– Не видел восход?
– Не смотрел на него в твоем обществе.
Она вспыхнула. Фиаллах взял ее за руку и коснулся пальцев губами. Они постояли в молчании, а потом она потянула его за собой.
– Пойдем ко мне. Мама уже готовит завтрак.
– А я подходящий человек? Темные глаза встретились с голубыми.
– Тебе лучше поговорить с моим отцом.
– Обязательно. Но сначала я хочу услышать ответ от тебя.
– Ты подходящий человек. Я поняла это еще вчера.
– Мне уже тридцать один. Ты не считаешь меня слишком старым?
– Глупый, – улыбнулась Гвидия. – Пойдем, ты должен поговорить с моим отцом.
Наннкумал был мрачным человеком, но когда Фиаллах попросил у него руки дочери, он широко улыбнулся. Гвидия и мать остались в доме накрывать на стол, а мужчины прошли в кузницу. Наннкумал помешал угли в очаге и подкинул дров.
– Она славная девушка, – сказал он. – Сильная, верная, хотя немножко себе на уме.
– Кажется, ты не удивился.
– Дочка сказала нам еще вчера. Я беспокоился, что она могла ошибиться.
– Вчера?
– Мужчине никогда не понять мыслей женщины. Она пришла домой в радостном возбуждении и сказала, что встретила чудесного человека. Ночью я встал и увидел, что Гвидия сидит у окна, сказала, что ждет тебя. Совершенно на нее не похоже. Она отвергла нескольких достойных молодых людей. Говорила, что ждет Единственного. Так что заботься о ней как следует.
– Даю тебе честное слово.
– Тогда не будем больше говорить об этом. – Наннкумал подошел к полке в дальнем конце кузницы и снял с нее глиняную бутыль. – Мне кажется, самое время выпить, хоть сейчас и ранний час.
Фиаллах сделал долгий глоток и удовлетворенно вздохнул.
– Какой напиток!
– Этому вину двадцать лет. Я хранил его как раз для такого случая. За тебя и Гвидию! – Кузнец отпил из бутыли, потом закрыл ее пробкой и поставил на место. – И раз уж ты здесь, я должен кое-что проверить. – Взяв кусок веревки, он измерил ширину плеч гиганта.
– Что ты делаешь? – удивился тот.
– Скоро узнаешь. Да, все верно. А то этот вопрос меня беспокоил.
– Это что, особый свадебный ритуал в Трех Ручьях?
– Нет. Потерпи, молодой человек. Узнаешь, когда встретишься с Коннаваром. А теперь пойдем и поедим.
Два часа спустя Фиаллах, Наннкумал и его сын Гованнан отправились к Коннавару. Таэ не было дома. Она пошла в гости к матери мужа, Мирии. Войдя в дом, Фиаллах увидел отчима будущего князя и друида, брата Солтайса. Гигант бросил взгляд на Руатайна, и у него невольно забилось сердце. Тот был такой огромный, что невольно хотелось испытать, кто сильнее в драке. Первый воин риганте посмотрел на него и улыбнулся. Он чувствовал то же самое. Они походили на быков, готовых сразиться за стадо.
Они пожали друг другу руки. Фиаллах знал, что Руатайн уже двадцать лет считается первым воином, и задумался, так ли хорош он в рукопашном бою.
– Мой сын высоко ценит тебя, – заметил тот, а потом отошел в сторону и встал рядом с Конном.
В последовавшем молчании Коннавар поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Открыв его, он вытащил сверкающую кольчугу. Фиаллах глядел на нее с плохо скрытой завистью. Это была великолепная вещь из маленьких, аккуратно заклепанных колечек. Коннавар протянул кольчугу Руатайну, потом достал другую и отдал ее Гованнану и, наконец, извлек из сундука третью и вручил Фиаллаху.
– Наденьте их, – попросил он.
– Теперь видишь, почему меня волновала ширина твоих плеч, – сказал Наннкумал. – Конн сказал, что ты приблизительно такой же, как его отец. Ты немного больше, но кольчуга должна подойти, несмотря на это.
Фиаллах натянул ее через голову. Она оказалась тяжелой и длинной, до колен. Спереди и сзади имелись разрезы, чтобы всаднику было удобно сидеть на лошади. Рукава достигали локтей, а капюшон, который воин немедленно надел, отлично защищал шею. Никогда у Фиаллаха не было ничего подобного. Он провел пальцами по маленьким колечкам. Они защитят и от стрел, и от ударов меча или ножа. Разрубить их можно разве что секирой. Он огляделся. Руатайн и Гованнан были одеты так же.
– Я собираюсь, – объяснил Конн, – создать особый отряд, чтобы защищать наши земли. Каждый воин принесет клятву следовать моим приказам без рассуждений. В итоге нас будет пять сотен, и у каждого свой боевой конь. Придет день, и вы станете командирами отрядов. Если, конечно, согласитесь принести клятву.
– А с кем мы будем сражаться? – спросил Фиаллах. – С соседями у нас мир.
– Враг придет. Поверь мне. Армии Каменного Города пересекут море, и начнется резня, какой еще не знала наша история. Нам надо готовиться. Или мы падем, как племена за морем. Я видел их. Эта армия почти неуязвима. Они стоят строем, укрытые стеной бронзовых щитов. Я видел, как кельтоны бросались на эту стену, и тысячи падали мертвыми от колющих ударов коротких острых мечей. – Он помолчал, и в глазах отражался ужас. – А когда тургонцы уничтожили военную силу противника, они прошли по его землям, порабощая оставшихся. Кроме детей, которых просто убивали. Когда земля была очищена, они привезли поселенцев из собственной страны и построили каменные города. Чтобы победить их, нам надо научиться сражаться по-другому.
В разговор вступил Гованнан. Он сильно изменился за год, лицо потеряло юношескую округлость. Бороды он по-прежнему не носил, а глаза на худом лице мрачно смотрели на собеседников.
– Если они придут, как ты говоришь, Конн, то как пять сотен победят там, где проиграли тысячи?
– Мы будем не одни. В армии будут пешие солдаты, кавалерия, лучники. Солдаты Каменного Города делятся на шесть отрядов, каждый из которых образует Пантеру. Голова – это элитные отряды, главная наступательная сила. Еще есть Когти. А сзади всего – Брюхо. Этот отряд отвечает за снабжение. Армию на вражеской территории постоянно надо кормить. Им нужно зерно, соль, мясо, сушеные фрукты. – Конн мрачно улыбнулся. – Именно здесь пригодятся мои всадники. Мы будем нарушать снабжение, уничтожать обозы. Они называют себя Пантерой. А мы будем Железные Волки, которые охотятся стаей. А еще нам придется запугивать тех, кто будет их снабжать. Поймите, что припасы им будут продавать другие племена. Они всегда так поступают. Когда они сражались с кердинами, их снабжали гаты и остры. Здесь будет так же. Они высадятся на юге и нападут, например, на норвинов. И как всегда попробуют заключить союзы с кениями и другими маленькими племенами. Теми, которые давно ненавидят норвинов. Они будут продавать зерно армии Каменного Города. А когда те обоснуются, то сами смогут обеспечивать продовольствие. – Он окинул комнату пристальным взглядом. – Ну как, вы поклянетесь мне?
– Я да, – сказал Руатайн.
– И я, – не отстал Гованнан.
Фиаллах помолчал. Еще недавно он, несомненно, отказался бы. Но сегодня мысль о Гвидии наполнила его сердце радостью.
– Я последую за тобой, Коннавар, куда ты прикажешь. До самой смерти. Слово мое крепко.
* * *
Маккус устал. Он провел много недель в седле, пока они с Коннаваром объезжали земли северных риганте, посещая маленькие фермы и деревни, серебряные и медные шахты, рыбацкие поселения на берегу. Спина постоянно болела, и от усталости он едва не падал с коня. Коннавару энергии было не занимать – молодость била в нем ключом. Маккус почти переступил рубеж половины столетия и с нетерпением ждал дня, когда уйдет на покой. Нет сомнения, что, когда Коннавар станет князем, он выберет другого первого советника, например, своего отца, Руатайна.
Маккус собирался уехать в маленькую хижину в Друагских горах. Он построил ее для себя и жены двадцать лет назад. Они пережили там много счастливых моментов, а потом Длинный Князь призвал его в Старые Дубы и предложил ему роль первого советника. Сначала Лейе, его жене, не понравился город. Там было слишком шумно на ее вкус, и они переехали на маленькую ферму неподалеку. Там Лейа безраздельно властвовала. Ферма приносила неплохой доход, особенно когда она начала разводить свиней. В горах копченая ветчина редкое лакомство, а вкуснее Лейи никто бекон не готовил.
Маккус поднялся с постели. Больное плечо немедленно дало знать о себе – будто в него воткнули раскаленную иглу. Слишком мягкая кровать. За стенами комнаты уже ходили хозяева дома, и чувствовался сытный запах жареного мяса. До него донесся голос Коннавара, потом женский смех.
Он подошел к окну и распахнул его, любуясь каменистыми берегами и прозрачной водой Змеиного озера. Рыбаки не теряли времени и уже раскинули сети. На воде виднелось немало маленьких лодок. Маккуса пробрала дрожь. С севера дул холодный ветер. До Змеиного они ехали почти девять часов, да еще Коннавар засиделся далеко за полночь, беседуя с правителем.
Маккус натянул рубаху, штаны и сапоги и вышел в Длинный Зал. За прямоугольным столом длиной двенадцать футов собралось человек двадцать, включая Коннавара.
– Как ты спал? – спросил одноглазый правитель Арна.
– Как дитя, – ответил он, садясь рядом. Они сражались вместе двадцать лет назад. В той битве Арна потерял глаз, зато Морских Волков победили. Маккус лично убил их главаря, огромного воина, размахивавшего двуручной секирой.
– Значит, – добродушно сказал Арна, – ты считаешь, что этот ребенок будет хорошим вождем для риганте?
Коннавар рассмеялся, не обижаясь на подначку. Маккус улыбнулся.
– Юное тело, старая голова. Уж лучше он, чем старый дурак вроде тебя.
– Ты и сам не молод, – ухмыльнулся Арна. – Помнишь того ублюдка с секирой?
– А то.
– Как думаешь, ты победил бы его сейчас?
Маккус задумался, вспоминая, как силен был варский воин и как много риганте он отправил в мир иной.
– Нет, – наконец проговорил он. – Не победил бы. Арна помрачнел.
– Конечно, победил бы, – возразил он. – Ты стар настолько, насколько сам в это веришь.
Маккус заглянул в единственный глаз старого правителя и прочел там страх. «С возрастом мы все глупеем», – подумал он.
– Наверное, ты прав, – утешил он старого товарища, – но сегодня это заняло бы побольше времени.
– Никогда не сдавайся, – с облегчением рассмеялся Арна. – В этом секрет вечной жизни. – Он помолчал, и Маккус напрягся, зная, что за слова прозвучат. – Я очень расстроился, когда узнал о Лейе. Она была прекрасной женщиной.
Старая боль снова вернулась, и в горле появился знакомый ком.
– Спасибо, – выдавил он.
К нему подошла девушка и поставила перед ним миску с густым рыбным супом, положила ломоть свежего хлеба. Маккус поблагодарил ее и принялся за еду.
Поздним утром они с Коннаваром покинули Змеиное озеро и поехали домой. Лошади не успели отдохнуть, и они медленно ехали по горной дороге.
В полдень путники остановились, укрывшись от ветра за огромным камнем, и разожгли костер.
– Арна высоко ценит тебя, – проговорил Коннавар. – Говорит, что не знает никого лучше тебя.
– Он всегда любил преувеличивать.
– И еще рассказал, как вы победили благодаря тебе.
– Это была не битва, Коннавар. Мелкая стычка. – Маккус завернулся поплотнее в плащ и надел капюшон.
– Почему ты не хочешь быть князем?
Маккус знал, что юноша задаст этот вопрос, но по-прежнему не имел на него ответа.
– Я думал об этом. Может быть, лет десять назад я и стал бы бороться за это. Не знаю, Коннавар. Это правда. Лейа всегда говорила мне, что я очень тихий и не люблю общества людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Доброе утро, – сказала Гвидия, выходя из кузницы. Ее темные волосы были собраны, и она надела синее, как небо, платье и шерстяную шаль цвета сливок. Как и он, девушка спала не больше двух часов, но выглядела свежей и бодрой, глаза блестели.
– Ты рано встала, – заметил Фиаллах.
– Я всегда встаю рано. Больше всего я люблю смотреть, как солнце встает из-за гор.
– Я тоже. Не хочешь прогуляться?
Она улыбалась и взяла его за руку. Они перешли через мост, добрались до конца деревни и поднялись в луга. В вышине Фиаллах увидел двух орлов, парящих над вершинами.
– Хорошо быть орлом, как ты думаешь? – спросила Гвидия.
– Никогда не думал об этом, – сказал он. Но мысль была прекрасна: парить над землей, раскрыв крылья. Они продолжили путь, глядя, как лучи солнца падают на землю.
Неожиданно Фиаллах остановился, держа маленькую руку Гвидии в своей лапище. Он осознал, что на душу его снизошел мир и покой.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– Что я злой человек, – ответил он не раздумывая, и сам удивился своим словам.
– На что ты злишься?
– Сейчас – ни на что, потому что ярость моя ушла.
– Трудно злиться, когда восходит солнце.
– Кажется, ты права. Но почему?
– Потому что мы в сравнении с ним ничтожны. Оно всегда поднималось по утрам и будет впредь, что бы мы ни делали. Солнцу нет дела до наших проблем.
– Да, – сказал он. – Теперь я вижу, что это правда. А раньше не видел.
– Не видел восход?
– Не смотрел на него в твоем обществе.
Она вспыхнула. Фиаллах взял ее за руку и коснулся пальцев губами. Они постояли в молчании, а потом она потянула его за собой.
– Пойдем ко мне. Мама уже готовит завтрак.
– А я подходящий человек? Темные глаза встретились с голубыми.
– Тебе лучше поговорить с моим отцом.
– Обязательно. Но сначала я хочу услышать ответ от тебя.
– Ты подходящий человек. Я поняла это еще вчера.
– Мне уже тридцать один. Ты не считаешь меня слишком старым?
– Глупый, – улыбнулась Гвидия. – Пойдем, ты должен поговорить с моим отцом.
Наннкумал был мрачным человеком, но когда Фиаллах попросил у него руки дочери, он широко улыбнулся. Гвидия и мать остались в доме накрывать на стол, а мужчины прошли в кузницу. Наннкумал помешал угли в очаге и подкинул дров.
– Она славная девушка, – сказал он. – Сильная, верная, хотя немножко себе на уме.
– Кажется, ты не удивился.
– Дочка сказала нам еще вчера. Я беспокоился, что она могла ошибиться.
– Вчера?
– Мужчине никогда не понять мыслей женщины. Она пришла домой в радостном возбуждении и сказала, что встретила чудесного человека. Ночью я встал и увидел, что Гвидия сидит у окна, сказала, что ждет тебя. Совершенно на нее не похоже. Она отвергла нескольких достойных молодых людей. Говорила, что ждет Единственного. Так что заботься о ней как следует.
– Даю тебе честное слово.
– Тогда не будем больше говорить об этом. – Наннкумал подошел к полке в дальнем конце кузницы и снял с нее глиняную бутыль. – Мне кажется, самое время выпить, хоть сейчас и ранний час.
Фиаллах сделал долгий глоток и удовлетворенно вздохнул.
– Какой напиток!
– Этому вину двадцать лет. Я хранил его как раз для такого случая. За тебя и Гвидию! – Кузнец отпил из бутыли, потом закрыл ее пробкой и поставил на место. – И раз уж ты здесь, я должен кое-что проверить. – Взяв кусок веревки, он измерил ширину плеч гиганта.
– Что ты делаешь? – удивился тот.
– Скоро узнаешь. Да, все верно. А то этот вопрос меня беспокоил.
– Это что, особый свадебный ритуал в Трех Ручьях?
– Нет. Потерпи, молодой человек. Узнаешь, когда встретишься с Коннаваром. А теперь пойдем и поедим.
Два часа спустя Фиаллах, Наннкумал и его сын Гованнан отправились к Коннавару. Таэ не было дома. Она пошла в гости к матери мужа, Мирии. Войдя в дом, Фиаллах увидел отчима будущего князя и друида, брата Солтайса. Гигант бросил взгляд на Руатайна, и у него невольно забилось сердце. Тот был такой огромный, что невольно хотелось испытать, кто сильнее в драке. Первый воин риганте посмотрел на него и улыбнулся. Он чувствовал то же самое. Они походили на быков, готовых сразиться за стадо.
Они пожали друг другу руки. Фиаллах знал, что Руатайн уже двадцать лет считается первым воином, и задумался, так ли хорош он в рукопашном бою.
– Мой сын высоко ценит тебя, – заметил тот, а потом отошел в сторону и встал рядом с Конном.
В последовавшем молчании Коннавар поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Открыв его, он вытащил сверкающую кольчугу. Фиаллах глядел на нее с плохо скрытой завистью. Это была великолепная вещь из маленьких, аккуратно заклепанных колечек. Коннавар протянул кольчугу Руатайну, потом достал другую и отдал ее Гованнану и, наконец, извлек из сундука третью и вручил Фиаллаху.
– Наденьте их, – попросил он.
– Теперь видишь, почему меня волновала ширина твоих плеч, – сказал Наннкумал. – Конн сказал, что ты приблизительно такой же, как его отец. Ты немного больше, но кольчуга должна подойти, несмотря на это.
Фиаллах натянул ее через голову. Она оказалась тяжелой и длинной, до колен. Спереди и сзади имелись разрезы, чтобы всаднику было удобно сидеть на лошади. Рукава достигали локтей, а капюшон, который воин немедленно надел, отлично защищал шею. Никогда у Фиаллаха не было ничего подобного. Он провел пальцами по маленьким колечкам. Они защитят и от стрел, и от ударов меча или ножа. Разрубить их можно разве что секирой. Он огляделся. Руатайн и Гованнан были одеты так же.
– Я собираюсь, – объяснил Конн, – создать особый отряд, чтобы защищать наши земли. Каждый воин принесет клятву следовать моим приказам без рассуждений. В итоге нас будет пять сотен, и у каждого свой боевой конь. Придет день, и вы станете командирами отрядов. Если, конечно, согласитесь принести клятву.
– А с кем мы будем сражаться? – спросил Фиаллах. – С соседями у нас мир.
– Враг придет. Поверь мне. Армии Каменного Города пересекут море, и начнется резня, какой еще не знала наша история. Нам надо готовиться. Или мы падем, как племена за морем. Я видел их. Эта армия почти неуязвима. Они стоят строем, укрытые стеной бронзовых щитов. Я видел, как кельтоны бросались на эту стену, и тысячи падали мертвыми от колющих ударов коротких острых мечей. – Он помолчал, и в глазах отражался ужас. – А когда тургонцы уничтожили военную силу противника, они прошли по его землям, порабощая оставшихся. Кроме детей, которых просто убивали. Когда земля была очищена, они привезли поселенцев из собственной страны и построили каменные города. Чтобы победить их, нам надо научиться сражаться по-другому.
В разговор вступил Гованнан. Он сильно изменился за год, лицо потеряло юношескую округлость. Бороды он по-прежнему не носил, а глаза на худом лице мрачно смотрели на собеседников.
– Если они придут, как ты говоришь, Конн, то как пять сотен победят там, где проиграли тысячи?
– Мы будем не одни. В армии будут пешие солдаты, кавалерия, лучники. Солдаты Каменного Города делятся на шесть отрядов, каждый из которых образует Пантеру. Голова – это элитные отряды, главная наступательная сила. Еще есть Когти. А сзади всего – Брюхо. Этот отряд отвечает за снабжение. Армию на вражеской территории постоянно надо кормить. Им нужно зерно, соль, мясо, сушеные фрукты. – Конн мрачно улыбнулся. – Именно здесь пригодятся мои всадники. Мы будем нарушать снабжение, уничтожать обозы. Они называют себя Пантерой. А мы будем Железные Волки, которые охотятся стаей. А еще нам придется запугивать тех, кто будет их снабжать. Поймите, что припасы им будут продавать другие племена. Они всегда так поступают. Когда они сражались с кердинами, их снабжали гаты и остры. Здесь будет так же. Они высадятся на юге и нападут, например, на норвинов. И как всегда попробуют заключить союзы с кениями и другими маленькими племенами. Теми, которые давно ненавидят норвинов. Они будут продавать зерно армии Каменного Города. А когда те обоснуются, то сами смогут обеспечивать продовольствие. – Он окинул комнату пристальным взглядом. – Ну как, вы поклянетесь мне?
– Я да, – сказал Руатайн.
– И я, – не отстал Гованнан.
Фиаллах помолчал. Еще недавно он, несомненно, отказался бы. Но сегодня мысль о Гвидии наполнила его сердце радостью.
– Я последую за тобой, Коннавар, куда ты прикажешь. До самой смерти. Слово мое крепко.
* * *
Маккус устал. Он провел много недель в седле, пока они с Коннаваром объезжали земли северных риганте, посещая маленькие фермы и деревни, серебряные и медные шахты, рыбацкие поселения на берегу. Спина постоянно болела, и от усталости он едва не падал с коня. Коннавару энергии было не занимать – молодость била в нем ключом. Маккус почти переступил рубеж половины столетия и с нетерпением ждал дня, когда уйдет на покой. Нет сомнения, что, когда Коннавар станет князем, он выберет другого первого советника, например, своего отца, Руатайна.
Маккус собирался уехать в маленькую хижину в Друагских горах. Он построил ее для себя и жены двадцать лет назад. Они пережили там много счастливых моментов, а потом Длинный Князь призвал его в Старые Дубы и предложил ему роль первого советника. Сначала Лейе, его жене, не понравился город. Там было слишком шумно на ее вкус, и они переехали на маленькую ферму неподалеку. Там Лейа безраздельно властвовала. Ферма приносила неплохой доход, особенно когда она начала разводить свиней. В горах копченая ветчина редкое лакомство, а вкуснее Лейи никто бекон не готовил.
Маккус поднялся с постели. Больное плечо немедленно дало знать о себе – будто в него воткнули раскаленную иглу. Слишком мягкая кровать. За стенами комнаты уже ходили хозяева дома, и чувствовался сытный запах жареного мяса. До него донесся голос Коннавара, потом женский смех.
Он подошел к окну и распахнул его, любуясь каменистыми берегами и прозрачной водой Змеиного озера. Рыбаки не теряли времени и уже раскинули сети. На воде виднелось немало маленьких лодок. Маккуса пробрала дрожь. С севера дул холодный ветер. До Змеиного они ехали почти девять часов, да еще Коннавар засиделся далеко за полночь, беседуя с правителем.
Маккус натянул рубаху, штаны и сапоги и вышел в Длинный Зал. За прямоугольным столом длиной двенадцать футов собралось человек двадцать, включая Коннавара.
– Как ты спал? – спросил одноглазый правитель Арна.
– Как дитя, – ответил он, садясь рядом. Они сражались вместе двадцать лет назад. В той битве Арна потерял глаз, зато Морских Волков победили. Маккус лично убил их главаря, огромного воина, размахивавшего двуручной секирой.
– Значит, – добродушно сказал Арна, – ты считаешь, что этот ребенок будет хорошим вождем для риганте?
Коннавар рассмеялся, не обижаясь на подначку. Маккус улыбнулся.
– Юное тело, старая голова. Уж лучше он, чем старый дурак вроде тебя.
– Ты и сам не молод, – ухмыльнулся Арна. – Помнишь того ублюдка с секирой?
– А то.
– Как думаешь, ты победил бы его сейчас?
Маккус задумался, вспоминая, как силен был варский воин и как много риганте он отправил в мир иной.
– Нет, – наконец проговорил он. – Не победил бы. Арна помрачнел.
– Конечно, победил бы, – возразил он. – Ты стар настолько, насколько сам в это веришь.
Маккус заглянул в единственный глаз старого правителя и прочел там страх. «С возрастом мы все глупеем», – подумал он.
– Наверное, ты прав, – утешил он старого товарища, – но сегодня это заняло бы побольше времени.
– Никогда не сдавайся, – с облегчением рассмеялся Арна. – В этом секрет вечной жизни. – Он помолчал, и Маккус напрягся, зная, что за слова прозвучат. – Я очень расстроился, когда узнал о Лейе. Она была прекрасной женщиной.
Старая боль снова вернулась, и в горле появился знакомый ком.
– Спасибо, – выдавил он.
К нему подошла девушка и поставила перед ним миску с густым рыбным супом, положила ломоть свежего хлеба. Маккус поблагодарил ее и принялся за еду.
Поздним утром они с Коннаваром покинули Змеиное озеро и поехали домой. Лошади не успели отдохнуть, и они медленно ехали по горной дороге.
В полдень путники остановились, укрывшись от ветра за огромным камнем, и разожгли костер.
– Арна высоко ценит тебя, – проговорил Коннавар. – Говорит, что не знает никого лучше тебя.
– Он всегда любил преувеличивать.
– И еще рассказал, как вы победили благодаря тебе.
– Это была не битва, Коннавар. Мелкая стычка. – Маккус завернулся поплотнее в плащ и надел капюшон.
– Почему ты не хочешь быть князем?
Маккус знал, что юноша задаст этот вопрос, но по-прежнему не имел на него ответа.
– Я думал об этом. Может быть, лет десять назад я и стал бы бороться за это. Не знаю, Коннавар. Это правда. Лейа всегда говорила мне, что я очень тихий и не люблю общества людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53