И ты станешь бить челом – они обидели твой человек. И мои родичи будут видоки. Мы с тобой будем друзья. Тогда будем большая сила.
Милута снова поглядел на Спеха, задумчиво потирая бороду Вместе с бесчувственным беглецом с варяжского струга Спех, сам того не зная, вытащил с речного дна удачу в торговых делах и поддержку в беде.
– Твоя дочь есть красивая, – такими словами вдруг прервал его размышления Тармо. Он смотрел на Загляду, которая стояла на коленях возле очага и осторожно сыпала в кипящую воду, пропущенную через решето с точилом, темный порошок из сухих листьев папоротника.
– Да, уж дочерью меня боги не обидели! – охотно согласился Милута. – Сыновей не дали, так зятя, глядишь, доброго пошлют!
Он сказал это без всякой задней мысли и тем более был удивлен ответом Тармо.
– Да, – сказал тот, переводя взгляд с Загляды на Тойво. – Твоя дочь есть красива и умеет лечить. Она лечит моего сына – я дам ей сорок соболей. А после – мой сын принесет тебе точило. Думай.
Милута не понял, что означают эти слова, а сидевшие поблизости чудины стали улыбаться и переглядываться, подталкивая друг друга. По их обычаю, точило дарили как часть выкупа за невесту.
– Завтра перед полдень я буду с родичи у посадника, – сказал Тармо Милуте на прощание. – Будь и ты. Мы накажем руотсы за их дурные дела.
Тормод, тоже слышавший этот разговор, бросил Загляде короткий взгляд, смысл которого она хорошо поняла. Белый Медведь хотел напомнить ей об их утренней беседе. И теперь она с окрепшей уверенностью подумала, что он был прав.
На другое утро после драки на торгу, на самом рассвете, у ворот варяжской крепости Княщины раздавался громкий стук, как будто кто-то изо всех сил колотит в них палкой. И этот кто-то твердо уверен, что ему откроют.
– Кто там? – крикнул сверху по-варяжски хриплый спросонья голос.
Через кромку заборола выглянула русобородая голова дозорного в железном шеломе. По обеим сторонам его шеи больше чем на пол-локтя свешивались спутанные пряди светло-русых волос.
Внизу возле ворот стоял подросток лет четырнадцати. Белые прямые волосы в беспорядке падали ему на лоб и на узкие глаза, совсем прозрачные, с быстрым и неуловимым взглядом. На носу его золотилась богатая россыпь веснушек, щеку и подбородок пересекал давний белый шрам. В Княщине его хорошо знали – это был Ило, приходившийся племянником Тармо и известный в Ладоге, пожалуй, даже лучше своего старшего родича.
– Ты все спишь, Аскель Грива? – задорно крикнул Ило на северном языке, задрав голову. – Смотри, не успеешь расчесаться до ужина и снова зацепишься волосами за дверь!
– А, это ты, Маленький Тролль! – отозвался дозорный, узнав его. – Тебя надо звать Длинный Язык – смотри, сам не зацепись языком за ворота! Тебя вообще незачем пускать сюда!
– Опять эта козявка орет в такую рань! – рядом с первым появился второй дозорный, постарше, плотный, с короткой шеей, так что его растрепанная голова без шелома сидела прямо на плечах.
– Привет мой и тебе, Сигват Бочка! – прокричал в ответ Ило. – Не тебе обижаться на меня – если бы я вчера не разбудил тебя, то все пиво досталось бы другим бочкам!
– Ради тебя нечего открывать ворота! – презрительно отозвался Сигват. – Если тебе так сюда надо, лезь сам!
Сверху слетела корабельная веревка из тюленьих шкур, привязанная на забороле. Не смутившись, Ило тут же ухватился за нее и с ловкостью горностая полез вверх. Не успел Сигват зевнуть и почесать в бороде, как Маленький Тролль уже перепрыгнул через кромку заборола и стоял на верхней площадке рядом с дозорными.
– Послушай, Маленький Тролль, ты наверняка знаешь, что там за дело было на торгу? – спросил у него Аскель. – А если не знаешь, то это, наверное, не ты!
– Знаю! – крикнул Ило на ходу, устремляясь к башне, где была лестница вниз. – Но мои вести стоят по эйриру каждая! Скажите спасибо, что вас разбудил я, а не Сигурд Луна!
Когда оба достойных викинга придумали подходящий ответ нахальному мальчишке, Ило был уже внизу и бодро направлялся ко двору ярла. Крепость Княщины была невелика и тесно застроена дворами и двориками. Уже два века здесь жили наемные скандинавские дружины, приведенные еще Рюриком, охраняя торговые пути от больших и малых разбойных ватаг. Многие скандинавы приезжали сюда молодыми дренгами и оставались на берегах Волхова на всю жизнь, брали жен из славянок и чудинок и в конце пути уходили под курган в урочище Плакун на другом берегу. Дети их, с младенчества зная два языка, не знали, к какому народу себя отнести. К счастью, мало перед кем вставал такой выбор. Скандинавы называли Ладогу «фридланд» – «мирная земля». Кроме дружины, на варяжской горе жило немало ремесленников, торговых гостей, корабельных мастеров.
Двор Оддлейва ярла стоял в самой середине детинца. Пространство двора было заполнено хозяйственными постройками, а посередине возвышался большой дом. Средняя его обширная хоромина под дерновой крышей была самой старой, а к ней со всех сторон прилепились бревенчатые постройки разного размера и назначения. Когда-то средняя палата была единственной, в ней жили и хозяева, и челядь, и даже скотина. Но за долгие последующие годы каждый из хозяев Княщины вносил изменения, перестраивал двор и дом, так что теперь большой дом выглядел беспорядочным и бестолковым, зато был довольно удобен.
За ворота Ило пустили, ни о чем не спрашивая, – его здесь знали не хуже самого хозяина. Молодые дренги у ворот смехом отвечали на его задорные приветствия. Ило заглянул в грид, но среди спящих и просыпающихся, как видно, не было того, кого он искал. Мальчик отправился в большой дом.
Просторная передняя клеть служила и кухней, и помещением для челяди. В устройстве ее видно было смешение привычек славян и скандинавов. Посередине земляного полы был выложен камнями большой очаг, где два холопа уже раскладывали дрова. Вдоль стен стояли широкие лавки, поверху тянулись полати, углы заняли бочонки и кадушки. Челядинки ярла чесали волосы, другие уже принялись за дела по хозяйству.
Возле очага стоял на коленях тридцатилетний норвежец по имени Кетиль – лучший друг Ило не только в Княщине, но и вообще на свете. Никто уже не помнил, как началась эта дружба мальчика и мужчины, но все привыкли видеть их вместе большую часть всякого дня. Во внешности Кетиля все было крупно и основательно: широкие плечи, высокий рост, крепкая шея. На его продолговатом по-северному лице с правильными чертами тоже все было крупно и соразмерно: высокий прямоугольный лоб, прямой крупный нос, твердый угловатый подбородок, очертаний которого почти не скрывала небольшая светлая бородка. Только темно-голубые глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, казались маленькими на этом лице. Брови его были светлыми, только чуть темнее светло-русых волос, лежащих на лбу мягкими, почти бесцветными завитками.
Над очагом уже висел большой железный котел с закопченными боками, полный воды. Кетиль бил кремнем по огниву, искры сыпались на бересту и сухой мох, тянуло чуть горьковатым дымом, но огонька все не было.
– Хей, Кетиль! – окликнул его Ило. – Ты хочешь погреться? Что-то давно тебя не чистили, скоро Арнора не захочет к тебе и прикоснуться!
– Хей, мой Маленький Тролль! – Норвежец поднял голову и улыбнулся мальчику, не сердясь на шутки над своим именем. – Мы оба голодны, а очаг не хочет погреть нас и накормить.
– Огник спит – хлебца ему, – сквозь зевоту посоветовала одна из челядинок, словенка.
– Лучше воды – умыться! – усмехнулся Ило.
– Наверное, растопка сыровата, – сказал Кетиль, отряхивая ладони.
– Просто ты не знаешь слова! – лукаво и значительно ответил Ило. – И огниво твое от старости стерло все зубы!
– Попробуй свое – если оно такое же молодое и зубастое, как ты сам…
Ило живо сел на пол возле очага, подхватил с холодных камней лоскут бересты, понюхал его, подул, сунул меж поленьев и зашептал что-то по-чудски. Его огниво и впрямь было молодо и зубасто – от одного удара посыпались искры, осыпали бересту и сухой мох, побежал серый дым. Засунув белую голову почти в самые дрова, Маленький Тролль усердно дул, и вот огонек вспыхнул, словно росток мигом проклюнулся из земли, скрючил бересту, лизнул тонкие щепочки на краю неровно обрубленного полена. .
– Видно, у нас сегодня все-таки будет каша! – на северном языке произнес над их головами спокойный женский голос.
К очагу подошла молодая женщина, одетая в полотняную рубаху и шерстяное платье, какое носили женщины чуди и северных стран. Его лямки были сколоты на груди круглыми бронзовыми застежками со звенящей цепочкой между ними. Из-под повязки, завязанной сзади, на плечи ее падали прямые светлые волосы. Лицо ее было спокойно и весь облик дышал уверенностью, словно она и была хозяйкой всего обширного ярлова двора.
– С чем ты пришел так рано, Маленький Тролль? – спросила она. – Или тебя больше не кормят дома?
– Поклон тебе, Арнора! – Сидя на полу, Ило низко мотнул головой, так что пряди волос закрыли его лицо до самого рта. Осторожно подняв голову, чтобы их не стряхнуть, он продолжал, словно леший из гущи зарослей: – Может, меня недолго еще будут кормить дома, но сейчас я им нужен. Кто вместо меня будет им толмачить, когда они пойдут жаловаться посаднику Дубыне на ярла, Гуннара Лося и Асмунда Рейнландского?
«Они»… Ило неизменно называл свою чудскую родню, словно эта была нечисть, которую опасно называть по имени. Впрочем, родичи Тармо считали нечистью самого Ило. Что-то такое было в прозрачных неуловимых глазах белоголового мальчишки, что от взгляда его даже взрослых мужчин пробирала дрожь. Они не угрожали, но в них была прозрачная грань иного мира, мира незримых духов. Даже родная мать стала побаиваться Ило, а друзей среди сверстников у него никогда не было – он не снисходил до их пустячных забав.
– О, сколько ты наговорил разом! – сказала Арнора и хлопнула себя по боку, так что обереги на цепочке зазвенели. – Что у вас случилось?
– Не у нас, а у вас! Разве вы не знаете, что человек Асмунда подрался на торгу с человеком здешнего купца?
– За такую новость тебя не стоит кормить! – отмахнулась Арнора. – Про это знает даже глухая Бергтора!
– Тогда я пойду к Асмунду – пусть он меня покормит! – быстро сказал Ило и мигом вскочил на ноги, словно земляной пол сам подбросил его.
Кетиль не менее быстро схватил его широкой ладонью за плечо и заставил снова сесть. Он знал, что Маленький Тролль приходит очень часто, но никогда не приходит без стоящих новостей.
Мигом смирившись, Ило снова сел на пол и принялся рассказывать обо всем, что слышал в Чудском конце и в гостях у Милуты. Старый корабельщик Тормод дал ему и еще одно прозвище – Маленький Кувшин, помня норвежскую поговорку «И маленькие кувшины имеют уши» – так говорят про любопытных детей. Охочая до новостей челядь и даже кое-кто из гридей, оказавшихся здесь, собрались вокруг мальчика и слушали, оставив дела и прочие разговоры.
Но не только Маленький Тролль умел вставать рано. Два друга еще не дождались своей каши, когда Асмунд сын Рагнара, по прозванию Рейнландский, торговый гость из Свеаланда, сам явился на двор Оддлейва ярла. Провожали его три дренга, в том числе тот высокий светловолосый парень, чьи кулаки Спех запомнит надолго.
Асмунд был весьма удачливым купцом. В Ладогу он привез дорогое вино из Рейнланда в еловых бочках, фризские черные кувшины с узорами из зубчиков серебристого олова. От этой поездки он ожидал немалой прибыли, и тем сильнее его встревожила драка на торгу. Ему мерещился гнев посадника, разорительные продажи, даже запрет торговать.
Свейскому купцу не в первый раз приходилось проплывать через Ладогу во внутренние славянские земли, и Оддлейв ярл хорошо его знал. Асмунда и его людей усадили, за стол завтракать, жена ярла, доводившаяся дочерью новгородскому боярину Столпосвету, радушно угощала их кашей и пирогами. Но Асмунд был так взволнован, что даже угощение его не радовало,
– Боги за что-то огневались на меня! – заговорил он, когда невозмутимый ярл наконец спросил его о причине беспокойства. – Мало того что возле Готланда нас едва не ограбил Эйрик ярл! Видно, кто-то на моем корабле приносит несчастье!
Купец бросил взгляд на высокого парня. Тот сходил с ним уже в два похода, у Асмунда было время присмотреться к нему. Боги послали Асмунду сильного, неутомимого, умелого, безоглядно-смелого, но упрямого, обидчивого и задиристого дренга.
– Снэульв слишком торопится вслед за своим отцом! – не удержавшись, добавил Асмунд.
Виновник беспокойства вскинул голову.
– Уж не мне стыдиться своего отца! – со скрытым вызовом ответил он. – Он жил достойно и умер достойной смертью!
– Не надо было наниматься на мой корабль! Тебе надо было идти в дружину Эйрика сына Хакона, – там твоей удали нашлось бы дело!
Снэульв ничего не ответил, только повел плечом. Может, Асмунд и прав, у Эйрика ярла он был бы больше на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11