Это был край озер и рек, извивающихся во впадинах между холмов, садов и рощ, разбросанных на пологих склонах, трав и папоротников, колышущихся на ветру, словно морские волны. Туманы здесь стали гуще, они скапливались в низинах, словно упавшие облака. Но зелень деревьев и трав, синева озер и рек были ярче, чем в Зеленом Доле, а розовые, лазурные и алые цветы не были такими поникшими, как повсюду на равнине. Даже Лазурные Друзья не были такими больными, хотя темные крапинки все же портили местами их красоту.
Бен спросил советника, почему.
— Владыка Озерного края и те, кто служит ему, ближе к древним истокам, чем другие. Они все еще владеют обрывками магических знаний. Волшебства, которым они владеют, хватает на то, чтобы сохранять чистыми свои земли и воды. — Советник огляделся вокруг и пожал плечами. — Волшебство здешнего Владыки еле-еле справляется с общим упадком магии в нашей земле. И здесь уже заметны признаки болезни и увядания. Владыка края и его соплеменники лучше всех сражаются за свою землю. Однако она тоже приходит в упадок, как и все остальные.
— И все это оттого, что в Заземелье нет короля? — Бен все еще не мог уловить связи между подобными вещами.
— Не было короля, Ваше Величество, — его не было двадцать лет.
— Полагаю, что тридцать два неудачника не в счет?
— Разве под силу им было справиться с таким упадком магии, какой вы видите? Бесполезно. Вы первый, кто чего-то стоит.
Может, да, может, нет, мрачно подумал Бен, вспомнив о поражении, которое потерпел в Зеленом Доле.
— Я и в самом деле не понимаю — неужели никто не знает, отчего все беды. Я хочу сказать, люди видели, как умирает их земля, и все потому, что они не могли продержаться вместе достаточно долго, чтобы дождаться короля!
— Я не думаю, что они именно так оценивают происходящее, Ваше Величество,
— тихо сказал Абернети, подскакав ближе.
Бен оглянулся:
— О чем это вы?
— Он говорит о том, что связь между утратой короля и потерей заземельской магии — единственная, которую я могу отыскать, — перебил его советник, заметно раздосадованный замечанием писца. — Он хочет сказать, что никто не понимает этой проблемы так, как я.
Бен нахмурился:
— Ну а что, если они правы, а вы ошибаетесь? Лицо советника сморщилось.
— Тогда все, что мы с вами пытаемся делать, — всего лишь колоссальная потеря времени! Но может быть и так, что они не правы, а я не ошибаюсь! — Советник бросил взгляд на Абернети и отвернулся. — У меня было двадцать лет, чтобы все обдумать. Я наблюдал и изучал, я применял всю магию, какой владел, чтобы проверить свое предположение. Со всей уверенностью я заявляю, что Заземелью нужен король, чтобы выжить!
Он был так несокрушим в своем убеждении, что Бен промолчал.
Молчание нарушил Абернети.
— Если вы закончили оправдываться, советник, может быть, позволите и мне вставить слово и объяснить, почему я сказал, что другие понимают все иначе, чем мы. — Он посмотрел на советника поверх очков, колдун лишь выпрямился в седле, но не обернулся. — Что я на самом деле хотел сказать, так это то, что люди не согласны не столько с предположением, отчего пошли все несчастья, сколько с тем, как все это изменить. Большинству вполне понятно, что магия начала угасать после смерти старого короля. Но никто не согласен с тем, что коронация нового короля непременно решит проблему. Одни считают, что должны быть наложены строгие ограничения. Другие полагают, что следует искать иное решение. А третьи уверены, что решения вообще нельзя найти.
— Никакого решения? Кто так думает? — недоверчиво спросил Бен.
— Так думает Ночная Мгла. — Советник натянул поводья своей лошади, и его раздражение мгновенно улетучилось. — Ее заботит только Бездонная Пропасть, и там, в этих норах, она своей магией творит все, что ей вздумается. Даже если волшебство нашей земли окончательно угаснет, ее магия останется самой могущественной.
— Лорды Зеленого Дола признают королем только кого-то из своих, никого чужого, — добавил Абернети. — Они примут это решение, но постараются внести ограничение.
— А Владыка Озерного края будет ждать, что все наладится само собой, — закончил советник.
— Именно это я и собирался сказать с самого начала, — обиженно произнес Абернети.
Тени быстро окутывали землю. Путники повернули лошадей к тополиной рощице, чтобы разбить лагерь. Гряда заросших лесом гор закрывала горизонт на западе, и солнце уже скрылось за их ветвями, сквозь которые сочились последние бледно-золотые лучики. Лагерь разбили рядом с озером, в сером зеркале которого, затянутом густым туманом, отражались росшие по берегам деревья. В преддверии ночи птицы описывали широкие ленивые круги.
— Это озеро называется Иррилин, — сообщил советник, когда они спешились и передали поводья Сельдерею. — Говорят, что в определенные ночи позднего лета в этих водах купаются духи и нимфы здешнего Владыки, чтобы сохранить свою молодость.
— Это, наверное, здорово. — Бен зевнул и потянулся. В данную минуту его вряд ли можно чем-то удивить. Хороший крепкий сон — вот единственное, о чем он сейчас грезил.
— Некоторые верят, что эти воды обладают силой сохранять молодость, — задумчиво продолжал советник. — А некоторые верят, что озеро может омолаживать стариков.
— И во что только не верят, — проворчал Абернети, энергично отряхиваясь. Клубы пыли вылетали из его взъерошенной шерсти. — Я не раз купался в этом пруду, и ничего хорошего из этого не вышло, разве что запах становился посвежее.
— Неплохо бы и сейчас подумать об этом, — посоветовал колдун, с отвращением сморщив нос.
Абернети зарычал в ответ и ускакал в темноту. Бен проследил за ним взглядом, потом повернулся к советнику:
— Мне тоже кажется, что это неплохая мысль. Я тоже чувствую себя как половичок у двери. Надеюсь, ничто не мешает мне ополоснуться?
— Конечно, Ваше Величество. — Колдун огляделся в поисках Сельдерея. — А я лучше пригляжу за ужином.
Бен зашагал было к озеру, потом остановился.
— А там нет ничего опасного, о чем мне стоило бы узнать заранее? — прокричал он, вспомнив вдруг и о трясиннике, и о пещерной твари, и о всякой прочей пакости, которой он так и не заметил во время утренней пробежки вокруг замка Чистейшего Серебра.
Но советник уже ничего не слышал, он превратился в неясную тень в сумеречном тумане. Бен поколебался, озираясь вокруг, потом пожал плечами и устремился к озеру. Если уж нимфы с духами могут купаться в водах Иррилина, разве там может быть опасно? К тому же Абернети уже там.
Бен осторожно приблизился к берегу. Озеро простиралось перед ним, словно покрытое рябью серебристое зеркало, отражающее пряди тумана и разноцветные заземельские луны. Над ним склонялись ивы, тополя и кедры, словно великаны, вздумавшие испить водицы. В сумерках слышались пронзительные крики каких-то птиц.
Бен сбросил одежду и обувь, вглядываясь в темноту в поисках писца. От Абернети не было ни слуху ни духу.
Бен полез в воду нагишом. На его лице отразилось смятение. Вода была теплой! Бен нагнулся и коснулся воды, решив, что его подводит разница в температуре воды и воздуха. Но нет, вода и впрямь была теплой, словно в огромном горячем источнике.
Он осторожно зашел в воду по колено. Что-то еще было не так. У него было ощущение, будто под ногами песок. Он нагнулся и взял горсть со дна. Это и был песок! Бен поднес его ближе к глазам, чтобы рассмотреть получше в лунном свете. Дно лесного озера должно быть илистым или каменистым, а тут — песок!
Бен пошел дальше, размышляя о том, неужели и впрямь Иррилин был не совсем обычным озером. Он снова огляделся в поисках Абернети, но пес куда-то запропастился. Медленно Бен погрузился в воду по шею, чувствуя, как в него проникает блаженное тепло. Словно в ванне — нежное, приятное тепло, успокаивавшее и расслаблявшее все тело. Теперь он удалился от берега на несколько десятков ярдов. Дно полого уходило вниз, понижаясь не более чем на несколько дюймов каждые десять футов. Бен поплыл в темноту, вытягиваясь и размеренно дыша. Вынырнув очередной раз, он заметил второй заливчик рядом с тем, из которого выплыл, и направился к нему. Он оказался небольшим, едва ли сотня футов в ширину, и Бен проплыл мимо, вскоре обнаружив третий. Он перешел с кроля на бесшумный брасс, повернув голову к своей цели. Луны заливали озеро цветными дорожками, а туман колыхался, словно серый прозрачный платок. Бен закрыл глаза и поплыл.
Третья бухточка была еще Меньше, десятка два ярдов в ширину. Берег зарос кустарником, а кедры и ивы склонились над водой, совсем затеняя ее. Бен нырнул и бесшумно вплыл в темную бухточку.
Он вынырнул в нескольких ярдах от берега — и оказался перед женщиной. Их разделяло менее десяти шагов. Она стояла по колено в воде, обнаженная, как и он. Она не пыталась бежать или прикрыться. Она была словно испуганная лань, застигнутая врасплох и застывшая в нерешительности перед тем, как спасаться бегством.
Бен Холидей уставился на нее во все глаза, а в его мозгу вдруг возник образ той, которую он считал потерянной навсегда. Вода стекала с его волос прямо на глаза, и он сморгнул ее.
— Энни? — недоверчиво прошептал он. А потом тени и туман немного сдвинулись, и Бен увидел, что это была не Энни, а кто-то другой.
А может быть, и что-то другое. Ее кожа была бледно-зеленой, гладкой и безупречной, она слегка серебрилась от бликов воды. Ее волосы тоже были зелеными, как листва, их пряди спускались до пояса, переплетенные лентами и цветами. Бен заметил, что узкие полоски волос росли у девушки на тыльной стороне рук и ног, наподобие шелковистой гривы, раздуваемой нежным ночным ветерком.
— Кто ты? — тихо спросила она.
Он не мог заставить себя ответить. Теперь он видел ее абсолютно ясно — само совершенство, подобного которому не встречал никогда в жизни. Она была словно ожившая фантазия художника, изобразившего безупречную сказочную королеву. Она была самым восхитительным и прекрасным созданием на свете, которое довелось увидеть впервые.
Она сделала шаг вперед в лунном сиянии. Ее лицо было совсем юным, как у девочки. Но тело…
— Кто ты? — повторила она.
— Бен, — с трудом выдавил он, даже не подумав о том, что может ответить как-то иначе.
— А я Ивица, — сказала она ему. — Теперь я принадлежу тебе.
Бен испытал новое потрясение. Она приблизилась к нему, все ее тело заиграло от этого движения. Теперь он стал похож на настороженного, готового удрать песика.
— Бен. — В ее голосе послышались нежные, ласкающие нотки. — Я сильфида, дитя очеловечившегося духа и лесной нимфы, оставшейся дикой. Я была зачата среди лета, согрета светом восьми полных лун, и моя судьба была выткана в тех лозах и цветах, среди которых возлежали мои родители. Мне судьбой предрешено, что дважды в год я должна в темноте прокрадываться к озеру Иррилин и омываться в его водах. И тому мужчине, который увидит меня так, и никак иначе, я должна принадлежать.
Бен быстро покачал головой, хватая ртом воздух:
— Но это же безу.., это не правильно! Я даже не знаю тебя! А ты не знаешь меня!
Она остановилась рядом с ним так близко, что могла бы коснуться его. Ему хотелось, чтобы она сделала это. Желание этого прикосновения жгло его огнем. Он боролся с ним изо всех сил, чувствуя, что становится рабом своих чувств.
— Бен. — Она прошептала его имя, и этот звук словно обволок его. — Я принадлежу тебе. Я чувствую, что это так. Я чувствую, что предсказание было справедливым. Я дана тебе, как древние сильфиды. Я дана тому, кто увидит меня здесь. — Ее лицо поднялось и осветилось радужным сиянием лун. — Ты должен взять меня, Бен.
Он был не в силах отвести от нее взгляд.
— Ивица. — Теперь он прошептал ее имя, отчаявшись подавить бушевавшие в нем чувства. — Я не могу взять.., то, что не принадлежит мне. Я даже не из этого мира, Ивица, и я плохо знаю…
— Бен, — настойчиво прошептала она, перебив его. — Теперь, когда это случилось, все остальное не важно. Я принадлежу тебе. — Она подошла к нему еще на шаг. — Дотронься до меня, Бен.
Его рука поднялась. Вдруг мысль об Энни молнией вспыхнула в его мозгу, и все же рука продолжала подниматься. Тепло Иррилина и воздуха окутывало его так, что он не мог вздохнуть. Ее пальцы коснулись его руки.
— Идем со мной, Бен, — прошептала она. Пламя полыхнуло у него в груди, горячее огненное пламя, затмившее его разум. Она была нужна ему так, как никто раньше. Он не мог отказаться от нее. Он не видел ничего, кроме нее, и весь мир, казалось, бесследно исчез. Его рука крепко сжала ее ладонь, и он почувствовал, что они стали одним целым.
— Иди за мной, Бен, сейчас. — Ее тело придвинулось ближе.
Он притянул девушку к себе, потрясенный нежностью ее тела.
— Великий король!
Все померкло. Послышался треск кустарника и шаги. Кусты заколыхались, и ночная тишина взорвалась звуками. Ивица как рыбка выскользнула из рук Бена.
— Ваше Величество!
На берегу показался запыхавшийся Абернети, его очки сползли на мохнатый нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51