— Ой, мама, тут такая собачка хорошая приходила с ушами!
— Ася! Ведь я же велела тебе никуда не уходить!
— Но собачка такая ласковая! И дяденька…
— Какой дяденька? Он тебе что-то сделал?
— Дал погладить собачку!
Чувствуя, как к глазам подступают слезы, я крепко прижала это чучело к себе. Мы вошли обратно и направились к гардеробу, там на барьерчике лежали два новых пластмассовых номерка. Такие же, что висели на вешалках. Я схватила их и постучала. Откуда-то сбоку появилась старуха гардеробщица.
— Иду, иду, выйти на минуту нельзя!
Я вытаращила на нее глаза, а потом вспомнила, что именно ей мы с Аськой сдавали куртки, когда пришли.
— А кто у вас тут был?
— Да никого, мне и одной-то работы мало!
Я в смятении оделась, подхватила ребенка и чуть не бегом припустила прочь от этого места. Только в метро я перевела дух. Что же это со мной творится? Неужели я схожу с ума, и все это мне просто показалось? Но я так четко помню всю дурацкую историю с номерками. А если предположить, что номерки действительно кто-то подменил, то это могли сделать, только пока мы сидели за столиком. Сумка висела на спинке стула — никак не отучусь от этой опасной привычки! — и когда мы передвинулись на одно место, я, растяпа, про нее забыла. Вполне можно было подменить номерки, когда я отвлеклась на того типа с мороженым, но тогда они все должны были быть в сговоре! Тот тип в светлом костюме, две нелюбезные дамы, которые заставили меня пересесть, гардеробщик или человек, выдающий себя за него. И бабушка из гардероба, хотя нет, ее могли просто отвлечь, но тогда кто ее так вовремя отвлек! А еще дяденька с собакой, которая с ушами. И все это только для того, чтобы я пережила несколько минут панического ужаса. Нет, разумнее было бы думать, что все это мне померещилось. Значит, после того случая с Валентининой таблеткой и напрочь выпавших из памяти суток у меня что-то с головой. Но ведь я частично вспомнила события тех пропавших суток. Но вспомнила не сама, а путем логических умозаключений, как будто это не со мной произошло, а я прочитала все это в книге. Поэтому мне и кажется иногда, что все, что со мной происходит, нереально. Как жаль, что у меня нет знакомого психиатра!
Я вернулась домой ужасно расстроенная, Аська тоже притихла и смотрела на меня испуганными глазами. Вскоре вернулась шумная компания соседей. Я отвлеклась на детей и приготовление ужина, а потом меня позвали к телефону.
— Как вы себя чувствуете после сегодняшнего? — поинтересовался тот самый механический голос.
Я молчала, глубоко потрясенная. Напрасно я расслабилась, ничего не кончилось.
— Надеюсь, вы поняли, что так просто я не сдамся, что я по-прежнему требую, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь.
— Но, насколько я поняла, вам эта вещь тоже не принадлежит, разумеется, если вы не работаете в паре с Валентиной, но я не думаю, что это так.
— Почему же?
— Потому что с Валентиной мы выяснили все вопросы и отказались от взаимных претензий.
— Вот как? В таком случае я вынужден применить более жесткие меры. У вас прелестная дочка, и я с грустью должен заметить, что она абсолютно беззащитна, сегодня вы в этом смогли убедиться.
Я давно поняла, к чему он клонит, так что не очень испугалась. Внутри я даже почувствовала слабое облегчение — значит, я не сошла с ума, и вся сегодняшняя история была тщательно организована.
— Должна вам сказать, в вас погиб режиссер.
— Да, это мое хобби.
— Послушайте, неужели вы думаете, что, если бы у меня была эта штука, я бы не отдала ее вам немедленно, а стала бы рисковать дочерью?
Да, некоторые женщины уязвимы детьми, но не все.
— Вы просто не знаете женщин! — вырвалось у меня.
— Я знаю все! Достаточно разговоров! — рассердился голос. — Даю вам срок до завтрашнего вечера, иначе пеняйте на себя! — В трубке раздались гудки.
— Татьяна, да на тебе лица нет! Что это за интересный разговорчик? — Оказывается, Сергей давно стоял в коридоре и по моим репликам понял, что дело мое плохо.
— Они грозят убить Аську! — вымолвила я побелевшими губами.
— Отдай им все!
— Я не могу, у меня этого нет.
— Понятно, тебя подставили. Какой срок?
— До завтрашнего вечера.
— Иди, собирай дочку. Много вещей не надо, только самое необходимое. — Он уже набирал номер телефона.
Я потащилась в комнату, повозилась там немного, а потом из коридора послышались Галкины вопли:
— Куда это я потащусь на ночь глядя? Ты что, рехнулся, что случилось?
Сергей тихо сказал ей несколько слов. Потом добавил жестко:
— Собирайся живо!
Она замолчала на полуслове и бросилась в комнату. Мне вдруг до боли, до колотья в сердце захотелось, чтобы у меня тоже был такой человек, который взял бы на себя все мои проблемы, которому я доверяла бы настолько, что подчинялась ему слепо и безоговорочно. Но у меня такого человека нет. И удивительное дело, опасность грозит моей дочери, а про ее отца я вспоминаю в последнюю очередь. Я представила, как звоню сейчас туда, свекрови, в их предсвадебную лихорадку, и начинаю плачущим голосом объяснять мужу про Аську. Разумеется, они решат, что я все сочиняю от ревности. Да в лучшем случае он просто вежливо попросит оставить его в покое, а в худшем — назовет ревнивой дурой и истеричкой.
Пока я так раздумывала, Галка появилась уже с двумя дорожными сумками.
— Продукты возьми! — крикнул Сергей.
Я помчалась на кухню и стала кидать в полиэтиленовые пакеты все, что было в холодильниках, моем и Галкином. Хорошо, что вчера накупила продуктов! Аська любит пить чай с сахаром вприкуску. Я нашла в столе у Ксении Павловны пачку рафинада — потом отдам.
Они все уже стояли в коридоре, Сергей со Стасиком на руках, Галка с вещами и девочки, взявшись за руки. Еле сдерживая слезы, чтобы не испугать ребенка, я обняла Аську и крепко прижала к себе.
— Слушайся тетю Галю!
С улицы раздался гудок автомобиля.
— То лик приехал, — сказал Сергей и передал Стасика Галке. — Спускайтесь, я сейчас.
— Куда ты их, Сережа?
— А это тебе и знать не надо! — отрезал он, потом добавил помягче: — Там ведь не только твоя дочка, но и мои все. Я рисковать не могу. Ладно, Татьяна. Руки у тебя теперь развязаны, решай свои проблемы. Я там поживу денька два, присмотрюсь, а как вернусь, будем думать, что делать.
— Почему ты мне помогаешь, Сережа? Ведь ты даже не знаешь, может, я преступница?
— Какая разница? — удивился он. — Ты своя, родная, мы с тобой в одной квартире живем.
— Но как же закон?
— Закон? — Он усмехнулся. — Ты, Танька, идеалистка. Какой тут к черту закон, когда нас вон с места сорвали, квартиру отняли, и в чем есть мы с ребенком сюда бежали. За это я, что ли, в Афгане воевал? — Он помолчал, потом добавил: — К тому же не люблю, когда в такие дела детей вмешивают, это уж последнее дело.
— Ты, Сережа, сам идеалист!
Я обняла его на прощание и почему-то перекрестила:
— Береги их!
Он ушел, а я выглянула в окно. Во дворе стояли две машины — Сергея и Толика, но Сергей не сам сел за руль, а посадил еще одного парня — Лешу. Дети с Галкой погрузились, и машины тронулись. После их отъезда я наскоро подобрала разбросанные по всей квартире вещи, закрылась на все замки, отключила телефон и легла спать.
***
Кирилл звонил и звонил, трубку никто не брал. Куда она подевалась, ведь уже одиннадцать часов. К тому же в коммунальной квартире хоть кто-то должен был подойти к телефону. Ему обязательно надо было удостовериться, что с ней все в порядке. С помощью компетентных знакомых он смог проявить микропленку, найденную в брошке-паучке, и осторожно просмотреть ее. Насколько он мог понять, речь там шла о каком-то лекарственном препарате. Там было много химических формул, потом шел пояснительный текст на английском языке. И еще много страниц под заголовком «Приложение». Английским Кирилл владел, как всякий нормальный человек, имеющий высшее техническое образование, — то есть средне-плохо. Да еще трудно было читать на микропленке. Но все же он понял достаточно, чтобы задать вопрос: откуда эта штука взялась у Валентины? Конечно, если Татьяна не врет. И тут он вспомнил, что Таня говорила про какие-то таблетки, которые Валентина заставила ее выпить. Тут явно просматривалась связь.
Он послушал еще гудки и отступился. Завтра у него с утра работа, потом надо пообщаться с Женькой, осторожненько расспросить его про Валентину, а вечером после работы он подкараулит Татьяну.
***
Я проснулась от звонка будильника. Было так странно находиться в тишине, не слыша детских голосов и Галкиных окриков. Я долго стояла под душем, пока не пришла в себя настолько, что можно было собираться на работу. Так или иначе, с работы меня еще никто не увольнял, жизнь идет своим чередом.
С утра мне влетело от Миши за пятницу, потом накатила вся эта суета. В общем, я отвлеклась. Когда я шла из банка, то снова встретила своего старого знакомого — Братца Кролика. Он поравнялся со мной и пошел рядом.
— Что скажете? — спросила я. — Опять к Шаману в гости звать будете? Видела я его в деле, не очень он мне понравился, крови от него чересчур.
— Болтаешь много, — вздохнул он.
Это верно, тут он был прав, я болтала лишнее, но мне уже было море по колено.
— В общем, так, — начал Братец Кролик. — Шаман велел передать, что он не в претензии. С «савёловскими» он управился, они больше ни тебя и никого-либо еще беспокоить не будут. С тобой у него заморочек нет, если, конечно, выступать не будешь, так что — полный расчет.
Мы разошлись, как в море корабли! — прокомментировала я его речь. — Передайте Шаману, что я тоже не в претензии. И хоть методы его я не одобряю, но он мне на шоссе очень помог. А что там я видела, то ничего не помню, все сразу же забыла.
— Это правильно, — похвалил Братец Кролик.
Мы распрощались как добрые знакомые. Если бы моя бедная бабушка знала, с кем я дружу, то она перевернулась бы в гробу, но, кажется, это я уже говорила.
***
Кирилл постучался к Марии Михайловне:
— Можно к вам?
— Заходи, Кирюша, заходи, милый, подожди Женю у меня, чая хочешь?
— Да нет, спасибо, я к Жене, думал, пойдем с Цезарем погуляем, поговорим.
— А у меня к тебе тоже дело есть, — прищурилась старушка.
— Слушаю вас, Мария Михайловна.
— Кирюша, если не секрет, где ты сейчас работаешь? Прости уж меня за нескромность, но ты приходишь часто в дневные часы, когда большинство людей твоего возраста на работе.
Вы же знаете, Мария Михайловна, что раньше мне было удобно иметь свободный график работы из-за мамы… А теперь трудно найти приличную денежную работу, обещал Женя посодействовать, да только там тянут что-то. Сейчас я работаю в небольшой бригаде, которая устанавливает охранные сигнализации в разных коммерческих фирмах, магазинах, офисах, изредка даже в банках, — за это платят неплохо, но хорошие заказы нечасты.
— Как интересно! Карамазов мне рассказывал, что в Эрмитаже сигнализация подведена к каждой картине. Там сзади такой провод, и если кто-то попробует унести эту картину, то на пульте у дежурного загорится лампочка и раздастся звонок. Так вы в банках устанавливаете такие же провода?
Кирилл улыбнулся и начал объяснять Марии Михайловне таким тоном, каким родители рассказывают своим любознательным детям об устройстве автомобиля или о том, как делают конфеты:
— Существует очень много систем охранных сигнализаций. Простейшие — с контактными датчиками, которые реагируют на то, что кто-то пытается, как вы сказали, унести картину или открыть дверь, не имея на это права. Похожи на них датчики разбития стекла, которые устанавливаются на окнах. Более сложные — так называемые инфракрасные завесы: вдоль окна или дверного проема проходят несколько невидимых лучей, и, когда кто-то их пересекает, срабатывает сигнализация. Такие же лучи могут быть пропущены по периметру большого участка, например, автомобильной стоянки или склада…
— Значит, если кто-то полезет через забор, его сразу заметят? — с интересом спросила старушка.
— Вот-вот, Мария Михайловна, вы уловили самую суть.
— Очень интересно! А если он как-нибудь сумеет… перепрыгнуть, что ли, луч?
— Ну во-первых, этот луч невидимый, и он, злоумышленник, не будет знать, в каком месте надо перепрыгивать. И потом, есть более сложные системы. Например, объемные, то есть такие, которые реагируют на изменение объема помещения. Когда человек проникает в комнату, где, как говорил Остап Бендер, деньги лежат, «перепрыгнув», как вы сказали, луч инфракрасной завесы, — он своим телом меняет объем помещения, и сигнализация объемного типа срабатывает. А есть такие, что срабатывают на тепло человеческого тела… Но я утомил вас ненужными подробностями.
— Напротив, — с живостью ответила старушка, — все это чрезвычайно интересно! И не думай, что я слышу это впервые, это не так.
— Откуда же вы про это знаете? — изумился Кирилл.
— А это? — Мария Михайловна показала на маленький портативный телевизор в углу.
— Мария Михайловна, неужели вы смотрите боевики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31