После чего он увидел Льдинку, все еще прижавшуюся к Генри, не обращающую внимания ни на что, кроме тела на столе.
А потом он увидел Урагана.
Карл перевел ружье с плеча к бедру, удерживая его в равновесии пистолетной хваткой, палец все еще покоился на курке. Направляя ствол на группу пришельцев, собравшихся теперь на одной стороне амбара, он двинулся к возвышению возле стола.
— Что, — повторил он, — здесь происходит? Как умерло это создание?
— Он не умер! — Роза бросилась в объятия к Стюарту. — Он не умер, дядя Стюарт! Он не умер.
— Я знаю, Роза. И мы спасем его. — Вожак стаи гладил ее по волосам, не спуская взгляда с молодого человека, уставившегося на него глазами, полными злобы. Ее было необходимо успокоить, однако, если им придется вступить в схватку, чтобы спастись самим и спасти Урагана, было бы лучше, если бы она тоже смогла использовать зубы и когти. Стюарт молча проклинал свою одежду, удерживавшую его в человеческом обличье. — Обратись сейчас же, — сказал он ей. — Следи за мной. И будь начеку.
— Прекратите немедленно! — Винтовка двигалась от Стюарта к Льдинке и снова в обратном направлении. — Вам больше не удастся совершать свои дьявольские фокусы!
Льдинка заскулила, но Стюарт погрузил руку в густой мех на ее загривке и сказал тихо:
— Подожди.
Карл нервно сглотнул. Боль в глазах этого создания, когда оно… нет, она взглянула на него, добавилась к крику создания, раненного им прошлой ночью, и бремя сомнений становилось все тяжелее, сжимая сердце старика. Создание Господне не должно причинять боль. Он обернулся и, потрясенный, взглянул вниз, на Урагана.
— Я задал тебе вопрос, племянник.
Марк отступил немного дальше от Генри, прежде чем ответить, — одновременно подвигаясь ближе к двери, на всякий случай, — борясь с молчаливой командой, приказывавшей: смотри на меня.
— Я полагаю, — сказал он, вымученно улыбаясь, — что, поскольку, как нас уверили, мой гость не умер, вы хотите знать, как вы изволили выразиться: «Что здесь происходит, черт возьми?» На самом деле, все очень просто. Я решил скомбинировать вашу политику священного истребления исчадий ада с моим собственным планом извлечения выгоды.
— Ты не должен извлекать выгоду, исполняя Господню работу! — Внезапно утративший веру в непогрешимость многих своих убеждений, Карл старался держаться как можно более твердо.
— Чепуха! Ты ожидаешь своей награды на небесах, а я хочу свою… Хочу иметь ее прямо здесь! — Он сделал жест стволом своего ружья, и Генри замер. — Я не знаю, кто вы такой, но я совершенно уверен, что оба ствола на этом расстоянии разнесут вас в клочья и отправят в ад, и я более чем уверен, что смогу доказать это.
Вокруг его глаз проступили белые круги, он тяжело дышал; пот, скопившийся в царапинах у него на спине, обжигал кожу.
Селуччи взглянул на профиль Генри и пытался понять, что же мог увидеть тот, другой человек, повергшее его в такой ужас. Майк был поражен, но на самом деле не хотел знать этого. По его мнению, их спасение могло находиться в руках Карла Бьена, ко-торый выглядел сконфуженным и, вопреки его несомненной способности обращаться с оружием, хрупким и старым.
— Это зашло слишком далеко, — холодно сказал он, заставляя свой голос звучать как голос разума, накладывая его на общую напряженность словно успокаивающий бальзам. — Что бы вы ни задумали, когда начинали, все изменилось. Вам решать, как это закончить.
— Заткнитесь! — вскричал Марк. — Мы не нуждаемся в ваших идиотских советах.
Карл поднял руку над головой Урагана, жестом почти похожим на благословение, и твердо сжал винтовку.
— И что ты собираешься делать теперь? — спросил он с нажимом; в голосе старика звучало отчаяние, он не раз задавал этот вопрос в своих молитвах, которые так и остались без ответа.
— Ты сам говорил, что сатанинские отродья должны быть уничтожены. Вот об этом, — Марк кивнул на Урагана, — следует позаботиться в первую очередь. Эту, — Льдинка взвыла и снова прижалась к ногам Стюарта, — я также мог бы использовать. Жаль, что мы не можем заставить обратиться этого большого, прежде чем он умрет.
Стюарт зарычал и напрягся, приготовившись к прыжку.
— Нет! — Резкая команда Генри остановила Стюарта, разгневанного и беспомощного.
Оба ружья были наведены на них под разными углами, наступление, независимо от того, будет ли оно удачным или нет, должно оказаться фатальным, по крайней мере, для одного из их компании. Должен найтись другой способ, и они должны отыскать его как можно быстрее, ибо, хотя сердце Урагана все еще продолжало проталкивать кровь по сосудам, Генри слышал, насколько оно ослабло, как неуверенно тот цеплялся за жизнь.
— Заткни свой проклятый рот, — предложил Марк. У него отчаянно потели руки, державшие ружье, но даже под прикрытием дяди с его винтовкой он не осмеливался вытереть ладони. Он прекрасно сознавал, что в любой момент, когда начнется стрельба и терять будет нечего, это создание непременно нападет на него. Все должно быть тщательно продумано, так чтобы он и все его шкуры оказались после всего нетронутыми. И если он не сможет сохранить дядюшку Карла.. «Бедный старик, он был не совсем в своем уме, вы же понимаете». — Ну ладно, все вы, повернитесь крутом и встаньте в ряд, лицом к той стене.
— Зачем, Марк?
— Так, чтобы я мог держать их под прицелом, а вы смогли отправить их обратно в то место, где им и следует находиться. — С неожиданной вспышкой вдохновения он добавил: — Да исполнится воля Господня.
Карл вскинул голову. Не его племяннику судить о воле Господа. Такие, как Марк, не способны…
— Мистер Бьен. — Селуччи облизал губы. — Пришло время выложить карты на стол. Я — детектив-сержант департамента полиции Торонто. Мой жетон находится в переднем левом кармане моих брюк.
— Вы служите в полиции? — Ствол винтовки слегка качнулся вниз.
— Он общается с созданиями Сатаны! — выпалил Марк. — Полицейский умрет от винтовочной пули. «Бедный дядя Карл… »
Ствол винтовки занял прежнюю позицию.
— Полиция не защищена от искушений Дьявола. — Он всматривался в Селуччи. — Были ли вы спасены?
— Мистер Бьен, я верующий католик и могу прочесть «Отче наш», «Апостольский символ веры» и три раза «Аве Мария», если вам будет угодно. — Голос Селуччи звучал все мягче, это был голос человека, которому можно довериться. — Я понимаю, почему вы стреляли в этих людей. Я действительно понимаю. Но не приходило ли вам в голову, что Господь имеет свои планы, о которых нам не известно, и, быть может — только быть может, — вы неправы? — Пока они были все еще живы; эта мысль, видимо, все же дошла до старика; Селуччи предпринял попытку извлечь из нее максимум пользы. — Почему бы вам не опустить винтовку, и мы бы побеседовали, вы и я, и выяснили, возможно ли найти выход из этого чудовищного положения. — А затем из глубины детства, когда его сухонькая, одетая во все черное прабабушка заставляла его изучать Библию каждое воскресенье, он вспомнил и произнес: — Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы.
— Святой Лука, глава двенадцатая, стих второй. — Карл содрогнулся, и Марк понял, что он теряет его.
— Даже Дьявол цитирует Священное писание, дядя.
— А если он не дьявол, что тогда? — На щеке старика задергался мускул. — Стал бы ты убивать полицейского, стоящего на страже закона?
— Человеческие законы — это не Господний закон!
— Отвечай на мой вопрос!
— Да, ответьте ему, Марк. Могли бы вы совершить убийство? Нарушили бы заповедь? — Теперь Селуччи использовал свой голос как резец, надеясь вскрыть гнилую сердцевину этого подонка. — Не убий. Как насчет этого?
За нынешнюю ночь Марк избежал смерти уже дважды. С того момента, как он опознал создание, напавшее на него в лесу, он знал: чтобы избежать смерти в третий раз, ему потребуется нечто большее, чем удача. Для того чтобы он остался в живых, каждый находящийся сейчас в амбаре должен будет умереть. А он собирался жить. Этот проклятый выродок, хренов полицейский, пытался манипулировать его дядей — единственным, в ком он сейчас нуждался, чтобы вытащить свою задницу из огня, да еще остаться способным провернуть выгодное дельце. Старик как живое подставное лицо был в данный момент предпочтительнее мертвого.
— Дядя Карл… — Подчеркнуть важность родства. Напомнить ему о кровной связи, о преданности семье. — Это не Господни творенья. Ты сам говорил об этом.
Карл взглянул вниз на Льдинку и содрогнулся.
— Они не Божьи творенья. — Он поднял страдальческие глаза к Селуччи. — Но как дело обстоит с ним?
— Проклят своими собственными деяниями. По своей воле общался с приспешниками Сатаны.
— Но если он полицейский, хранитель за…
— Не беспокойся, дядя Карл. — Марк даже не старался скрыть внезапный прилив облегчения. Если старик был озабочен грядущими последствиями, значит, он уже решил принять участие в действии. Он выиграл! — Я смогу представить все дело как несчастный случай. Только будь осторожен, когда станешь убивать белого волка — ну, собаку, называй как угодно, — постарайся не попортить шкуру.
И тут он понял, что сказал что-то неладное.
Старик содрогнулся, а затем распрямился, словно взвалил на плечи непосильную тяжесть.
— Настолько я не могу быть уверен, но знаю твердо: что бы ни случилось сегодня ночью, это будет сотворено во славу Господа. Ты не получишь от этого никакой выгоды. — Он развернул винтовку, и ее дуло указало на Марка. — Положи ружье на землю и подойди ко всем остальным.
Марк открыл рот, но тут же закрыл его, не произнеся ни единого звука.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Селуччи, тщательно сохраняя голос и выражение лица бесстрастными.
— Не знаю. Но он не будет участвовать в этом.
— Ты не сможешь так поступить со мной. — Марк обрел наконец дар речи. — Я — член семьи. Твоя собственная плоть и кровь!
— Я сказал: опусти ружье и иди туда, к остальным. — Карл понял теперь, где совершил ошибку, где сошел с пути, указанного ему Господом. Свое бремя он должен нести один, он никогда не должен был разделять его с кем бы то ни было.
— Нет. — Марк в ужасе окинул взглядом Генри, который приглашал его подойти так близко, как ему будет угодно. — Я не могу… я не буду… ты не можешь заставить меня!
Карл качнул дулом винтовки.
— Могу.
Марк увидел, как смерть, которую он отталкивал от себя, приближается к нему по мере того, как становилась шире улыбка Генри.
— Нет! — Он развернул ружье на того, кто подталкивал его во власть к этой улыбке.
Карл Бьен увидел, что дуло смотрит ему в лицо, и приготовился к смерти. Он не мог, даже ради своего спасения, застрелить сына своей единственной сестры. «В руки Твои я вручаю мой… »
Льдинка, не раздумывая, взмыла в воздух. Ее передние лапы ударили в середину груди старика, и заряд, не причиняя никому вреда, угодил в восточную стену в тот момент, когда оба они покатились по земле.
А затем в дело вступил Генри.
Между ними было не менее десяти футов. В один миг он оказался рядом с Марком, вырвал ружье из его рук и отшвырнул с такой силой, что оно проломило стену амбара. Его пальцы сомкнулись и сжались вокруг горла смертного; кровь выступила в тех местах, где ногти прорезали кожу.
— Нет! — Селуччи кинулся вперед. — Вы не можете!
— Я и не собираюсь убивать его, — спокойно ответил вампир. Он подхватил свою ношу, прошел один шаг, другой. Капкан щелкнул, сомкнув челюсти, и Генри разжал руки.
Рука, остановившая Селуччи, оказалась непреодолимым препятствием. Он не смог отодвинуть ее. Не смог и обогнуть.
Через мгновение боль пересилила ужас. Обеими руками ухватившись за горло, Марк оторвал глаза от лица Генри и взглянул вниз.
Мягкая кожаная подошва парусиновых туфель слабо защищала ноги от стального захвата, и кровь уже хлестала ручьями, густая и красная. Марк вскрикнул хриплым сдавленным голосом, упал на колени, и попытался раздвинуть капкан онемевшими пальцами. Затем начались конвульсии. Тремя минутами позже он был мертв.
Генри опустил руку.
Майк Селуччи посмотрел на тело, затем на Фицроя и произнес губами, пересохшими от страха:
— Вы ведь не человек, не так ли?
— Не совсем.
Двое мужчин пристально глядели друг на друга.
— Вы намерены убить и меня? — спросил, наконец, Селуччи.
Вампир покачал головой и улыбнулся. То не была улыбка, которую Марк Уильямс унес в могилу. Это была улыбка человека, пережившего четыре с половиной века, который знал, когда и к кому можно повернуться спиной. Так он и поступил теперь, присоединяясь к Льдинке и Стюарту, склонившимся над телом Урагана.
«Что теперь? — подумал Селуччи. — Должен ли просто уйти отсюда и забыть обо всем, что случилос Или я должен заняться телом? Что дальше?» Booбще-то, он был только свидетелем убийства.
— Подождите, если этот человек все еще жив, все можно…
— Вы достаточно часто видели смерть, чтобы распознавать ее, детектив.
Фицрой был прав. Майк на самом деле достаточно часто видел смерть, чтобы узнать ее неуклюжую позу своих ног на грязном полу, и даже мерцающий огонь фонаря не может скрыть это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
А потом он увидел Урагана.
Карл перевел ружье с плеча к бедру, удерживая его в равновесии пистолетной хваткой, палец все еще покоился на курке. Направляя ствол на группу пришельцев, собравшихся теперь на одной стороне амбара, он двинулся к возвышению возле стола.
— Что, — повторил он, — здесь происходит? Как умерло это создание?
— Он не умер! — Роза бросилась в объятия к Стюарту. — Он не умер, дядя Стюарт! Он не умер.
— Я знаю, Роза. И мы спасем его. — Вожак стаи гладил ее по волосам, не спуская взгляда с молодого человека, уставившегося на него глазами, полными злобы. Ее было необходимо успокоить, однако, если им придется вступить в схватку, чтобы спастись самим и спасти Урагана, было бы лучше, если бы она тоже смогла использовать зубы и когти. Стюарт молча проклинал свою одежду, удерживавшую его в человеческом обличье. — Обратись сейчас же, — сказал он ей. — Следи за мной. И будь начеку.
— Прекратите немедленно! — Винтовка двигалась от Стюарта к Льдинке и снова в обратном направлении. — Вам больше не удастся совершать свои дьявольские фокусы!
Льдинка заскулила, но Стюарт погрузил руку в густой мех на ее загривке и сказал тихо:
— Подожди.
Карл нервно сглотнул. Боль в глазах этого создания, когда оно… нет, она взглянула на него, добавилась к крику создания, раненного им прошлой ночью, и бремя сомнений становилось все тяжелее, сжимая сердце старика. Создание Господне не должно причинять боль. Он обернулся и, потрясенный, взглянул вниз, на Урагана.
— Я задал тебе вопрос, племянник.
Марк отступил немного дальше от Генри, прежде чем ответить, — одновременно подвигаясь ближе к двери, на всякий случай, — борясь с молчаливой командой, приказывавшей: смотри на меня.
— Я полагаю, — сказал он, вымученно улыбаясь, — что, поскольку, как нас уверили, мой гость не умер, вы хотите знать, как вы изволили выразиться: «Что здесь происходит, черт возьми?» На самом деле, все очень просто. Я решил скомбинировать вашу политику священного истребления исчадий ада с моим собственным планом извлечения выгоды.
— Ты не должен извлекать выгоду, исполняя Господню работу! — Внезапно утративший веру в непогрешимость многих своих убеждений, Карл старался держаться как можно более твердо.
— Чепуха! Ты ожидаешь своей награды на небесах, а я хочу свою… Хочу иметь ее прямо здесь! — Он сделал жест стволом своего ружья, и Генри замер. — Я не знаю, кто вы такой, но я совершенно уверен, что оба ствола на этом расстоянии разнесут вас в клочья и отправят в ад, и я более чем уверен, что смогу доказать это.
Вокруг его глаз проступили белые круги, он тяжело дышал; пот, скопившийся в царапинах у него на спине, обжигал кожу.
Селуччи взглянул на профиль Генри и пытался понять, что же мог увидеть тот, другой человек, повергшее его в такой ужас. Майк был поражен, но на самом деле не хотел знать этого. По его мнению, их спасение могло находиться в руках Карла Бьена, ко-торый выглядел сконфуженным и, вопреки его несомненной способности обращаться с оружием, хрупким и старым.
— Это зашло слишком далеко, — холодно сказал он, заставляя свой голос звучать как голос разума, накладывая его на общую напряженность словно успокаивающий бальзам. — Что бы вы ни задумали, когда начинали, все изменилось. Вам решать, как это закончить.
— Заткнитесь! — вскричал Марк. — Мы не нуждаемся в ваших идиотских советах.
Карл поднял руку над головой Урагана, жестом почти похожим на благословение, и твердо сжал винтовку.
— И что ты собираешься делать теперь? — спросил он с нажимом; в голосе старика звучало отчаяние, он не раз задавал этот вопрос в своих молитвах, которые так и остались без ответа.
— Ты сам говорил, что сатанинские отродья должны быть уничтожены. Вот об этом, — Марк кивнул на Урагана, — следует позаботиться в первую очередь. Эту, — Льдинка взвыла и снова прижалась к ногам Стюарта, — я также мог бы использовать. Жаль, что мы не можем заставить обратиться этого большого, прежде чем он умрет.
Стюарт зарычал и напрягся, приготовившись к прыжку.
— Нет! — Резкая команда Генри остановила Стюарта, разгневанного и беспомощного.
Оба ружья были наведены на них под разными углами, наступление, независимо от того, будет ли оно удачным или нет, должно оказаться фатальным, по крайней мере, для одного из их компании. Должен найтись другой способ, и они должны отыскать его как можно быстрее, ибо, хотя сердце Урагана все еще продолжало проталкивать кровь по сосудам, Генри слышал, насколько оно ослабло, как неуверенно тот цеплялся за жизнь.
— Заткни свой проклятый рот, — предложил Марк. У него отчаянно потели руки, державшие ружье, но даже под прикрытием дяди с его винтовкой он не осмеливался вытереть ладони. Он прекрасно сознавал, что в любой момент, когда начнется стрельба и терять будет нечего, это создание непременно нападет на него. Все должно быть тщательно продумано, так чтобы он и все его шкуры оказались после всего нетронутыми. И если он не сможет сохранить дядюшку Карла.. «Бедный старик, он был не совсем в своем уме, вы же понимаете». — Ну ладно, все вы, повернитесь крутом и встаньте в ряд, лицом к той стене.
— Зачем, Марк?
— Так, чтобы я мог держать их под прицелом, а вы смогли отправить их обратно в то место, где им и следует находиться. — С неожиданной вспышкой вдохновения он добавил: — Да исполнится воля Господня.
Карл вскинул голову. Не его племяннику судить о воле Господа. Такие, как Марк, не способны…
— Мистер Бьен. — Селуччи облизал губы. — Пришло время выложить карты на стол. Я — детектив-сержант департамента полиции Торонто. Мой жетон находится в переднем левом кармане моих брюк.
— Вы служите в полиции? — Ствол винтовки слегка качнулся вниз.
— Он общается с созданиями Сатаны! — выпалил Марк. — Полицейский умрет от винтовочной пули. «Бедный дядя Карл… »
Ствол винтовки занял прежнюю позицию.
— Полиция не защищена от искушений Дьявола. — Он всматривался в Селуччи. — Были ли вы спасены?
— Мистер Бьен, я верующий католик и могу прочесть «Отче наш», «Апостольский символ веры» и три раза «Аве Мария», если вам будет угодно. — Голос Селуччи звучал все мягче, это был голос человека, которому можно довериться. — Я понимаю, почему вы стреляли в этих людей. Я действительно понимаю. Но не приходило ли вам в голову, что Господь имеет свои планы, о которых нам не известно, и, быть может — только быть может, — вы неправы? — Пока они были все еще живы; эта мысль, видимо, все же дошла до старика; Селуччи предпринял попытку извлечь из нее максимум пользы. — Почему бы вам не опустить винтовку, и мы бы побеседовали, вы и я, и выяснили, возможно ли найти выход из этого чудовищного положения. — А затем из глубины детства, когда его сухонькая, одетая во все черное прабабушка заставляла его изучать Библию каждое воскресенье, он вспомнил и произнес: — Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы.
— Святой Лука, глава двенадцатая, стих второй. — Карл содрогнулся, и Марк понял, что он теряет его.
— Даже Дьявол цитирует Священное писание, дядя.
— А если он не дьявол, что тогда? — На щеке старика задергался мускул. — Стал бы ты убивать полицейского, стоящего на страже закона?
— Человеческие законы — это не Господний закон!
— Отвечай на мой вопрос!
— Да, ответьте ему, Марк. Могли бы вы совершить убийство? Нарушили бы заповедь? — Теперь Селуччи использовал свой голос как резец, надеясь вскрыть гнилую сердцевину этого подонка. — Не убий. Как насчет этого?
За нынешнюю ночь Марк избежал смерти уже дважды. С того момента, как он опознал создание, напавшее на него в лесу, он знал: чтобы избежать смерти в третий раз, ему потребуется нечто большее, чем удача. Для того чтобы он остался в живых, каждый находящийся сейчас в амбаре должен будет умереть. А он собирался жить. Этот проклятый выродок, хренов полицейский, пытался манипулировать его дядей — единственным, в ком он сейчас нуждался, чтобы вытащить свою задницу из огня, да еще остаться способным провернуть выгодное дельце. Старик как живое подставное лицо был в данный момент предпочтительнее мертвого.
— Дядя Карл… — Подчеркнуть важность родства. Напомнить ему о кровной связи, о преданности семье. — Это не Господни творенья. Ты сам говорил об этом.
Карл взглянул вниз на Льдинку и содрогнулся.
— Они не Божьи творенья. — Он поднял страдальческие глаза к Селуччи. — Но как дело обстоит с ним?
— Проклят своими собственными деяниями. По своей воле общался с приспешниками Сатаны.
— Но если он полицейский, хранитель за…
— Не беспокойся, дядя Карл. — Марк даже не старался скрыть внезапный прилив облегчения. Если старик был озабочен грядущими последствиями, значит, он уже решил принять участие в действии. Он выиграл! — Я смогу представить все дело как несчастный случай. Только будь осторожен, когда станешь убивать белого волка — ну, собаку, называй как угодно, — постарайся не попортить шкуру.
И тут он понял, что сказал что-то неладное.
Старик содрогнулся, а затем распрямился, словно взвалил на плечи непосильную тяжесть.
— Настолько я не могу быть уверен, но знаю твердо: что бы ни случилось сегодня ночью, это будет сотворено во славу Господа. Ты не получишь от этого никакой выгоды. — Он развернул винтовку, и ее дуло указало на Марка. — Положи ружье на землю и подойди ко всем остальным.
Марк открыл рот, но тут же закрыл его, не произнеся ни единого звука.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Селуччи, тщательно сохраняя голос и выражение лица бесстрастными.
— Не знаю. Но он не будет участвовать в этом.
— Ты не сможешь так поступить со мной. — Марк обрел наконец дар речи. — Я — член семьи. Твоя собственная плоть и кровь!
— Я сказал: опусти ружье и иди туда, к остальным. — Карл понял теперь, где совершил ошибку, где сошел с пути, указанного ему Господом. Свое бремя он должен нести один, он никогда не должен был разделять его с кем бы то ни было.
— Нет. — Марк в ужасе окинул взглядом Генри, который приглашал его подойти так близко, как ему будет угодно. — Я не могу… я не буду… ты не можешь заставить меня!
Карл качнул дулом винтовки.
— Могу.
Марк увидел, как смерть, которую он отталкивал от себя, приближается к нему по мере того, как становилась шире улыбка Генри.
— Нет! — Он развернул ружье на того, кто подталкивал его во власть к этой улыбке.
Карл Бьен увидел, что дуло смотрит ему в лицо, и приготовился к смерти. Он не мог, даже ради своего спасения, застрелить сына своей единственной сестры. «В руки Твои я вручаю мой… »
Льдинка, не раздумывая, взмыла в воздух. Ее передние лапы ударили в середину груди старика, и заряд, не причиняя никому вреда, угодил в восточную стену в тот момент, когда оба они покатились по земле.
А затем в дело вступил Генри.
Между ними было не менее десяти футов. В один миг он оказался рядом с Марком, вырвал ружье из его рук и отшвырнул с такой силой, что оно проломило стену амбара. Его пальцы сомкнулись и сжались вокруг горла смертного; кровь выступила в тех местах, где ногти прорезали кожу.
— Нет! — Селуччи кинулся вперед. — Вы не можете!
— Я и не собираюсь убивать его, — спокойно ответил вампир. Он подхватил свою ношу, прошел один шаг, другой. Капкан щелкнул, сомкнув челюсти, и Генри разжал руки.
Рука, остановившая Селуччи, оказалась непреодолимым препятствием. Он не смог отодвинуть ее. Не смог и обогнуть.
Через мгновение боль пересилила ужас. Обеими руками ухватившись за горло, Марк оторвал глаза от лица Генри и взглянул вниз.
Мягкая кожаная подошва парусиновых туфель слабо защищала ноги от стального захвата, и кровь уже хлестала ручьями, густая и красная. Марк вскрикнул хриплым сдавленным голосом, упал на колени, и попытался раздвинуть капкан онемевшими пальцами. Затем начались конвульсии. Тремя минутами позже он был мертв.
Генри опустил руку.
Майк Селуччи посмотрел на тело, затем на Фицроя и произнес губами, пересохшими от страха:
— Вы ведь не человек, не так ли?
— Не совсем.
Двое мужчин пристально глядели друг на друга.
— Вы намерены убить и меня? — спросил, наконец, Селуччи.
Вампир покачал головой и улыбнулся. То не была улыбка, которую Марк Уильямс унес в могилу. Это была улыбка человека, пережившего четыре с половиной века, который знал, когда и к кому можно повернуться спиной. Так он и поступил теперь, присоединяясь к Льдинке и Стюарту, склонившимся над телом Урагана.
«Что теперь? — подумал Селуччи. — Должен ли просто уйти отсюда и забыть обо всем, что случилос Или я должен заняться телом? Что дальше?» Booбще-то, он был только свидетелем убийства.
— Подождите, если этот человек все еще жив, все можно…
— Вы достаточно часто видели смерть, чтобы распознавать ее, детектив.
Фицрой был прав. Майк на самом деле достаточно часто видел смерть, чтобы узнать ее неуклюжую позу своих ног на грязном полу, и даже мерцающий огонь фонаря не может скрыть это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46