В барабанные перепонки ударила тишина. В туалете капала вода. Шелестели вентиляторы процессоров, тоненько посвистывал ближайший кондиционер.
— Тридцать футов, сэр!
Обезьяны молчали. Теперь им приходилось по-настоящему туго. Квинси закрыла рот кулачком, затем, встретив взгляд шефа, опомнилась и вернулась к своим обязанностям. В ошейниках обезьян были закреплены нательные датчики, показания которых сходились на компьютер лаборанта.
— Сэр, у Пандоры и Хлои растет пульс! У Корчного давление сто сорок на двести!
Пендельсон задыхался, ему казалось, что в ботинках хлюпает пот. Среди тех, кто остался ночью на базе, не наблюдалось ни одного, даже слабенького рецептора, и профессор отдавал себе отчет, что колоссальная ментальная сила, прессующая животных, не оказывает на него ни малейшего воздействия. Не должна оказывать… Он злился на подчиненных за неповоротливость и понимал, что не прав в своей злобе, потому что сквозь тело, сквозь мили нервных окончаний, сквозь циклические цепи синапсов текло что-то жуткое. Он отрывисто отдавал команды, ни на секунду не теряя контроля над происходящим, но вжимал голову в плечи, словно под потолком, взвихривая волосы на потной лысине, раскачивался тяжелый каменный молот. Капли воды падали с грохотом артиллерийских снарядов. Стеклянные полки шкафов едва уловимо позвякивали. Позади, с одного из стеллажей, соскользнула и покатилась пустая реторта. Квинси взвизгнула, Ллойд подпрыгнул у себя в будке. Пендельсон чертыхнулся, смахнув локтем на пол пачку листов.
— Джек, наложение тридцать! — голос Доу чуть не сорвался на визг. — Мы прошли прежний порог!
— Вижу… Давай третий режим!
— Сэр, Кассандра в обмороке!
Сбоку, над плечом Хелен, мелькнули вытаращенные глаза Бентли.
— Продолжаем, убери еще пару футов! — Кто-то из шимпанзе пронзительно застонал.
Хлою рвало, Касабланка бился челюстью о прутья, по губам его текла кровь.
— Наложение сорок семь процентов!
— Сэр, я не могу, они на меня смотрят! — Сьюзан, зажав рот ладошкой, выбежала в туалет.
Профессор кинул взгляд на монитор и забыл обо всём. Из хаоса линий и сгустков начало что-то появляться, возникала неясная пока симметрия. Он лихорадочно переключал диапазоны, пока машина выбирала уровни фильтрации.
— Джек, у Плиния отторжение электрода, нестабильность седьмого канала!
— Распределите нагрузку по оставшимся!
— Джек, он не выдержит!… О, господи! Наложение шестьдесят!!!
— Хелен, ускорьте обмен сыворотки! Удержите его хотя бы пять минут. Сколько времени он в активной фазе?
— Почти час.
— Сэр! — лицо Рейли на экране. — Я меняю третью вставку. Разрешите задействовать дополнительную кассету фидеров?
— Давай, Сол!
Вернулась мокрая Сьюзан. Стараясь не смотреть на беснующихся шимпанзе, уставилась в свой экран.
— Мисс Квинси, дайте им конфет.
— Но, сэр! Сладости…
— Делайте, что вам говорят!
Девушка нетвердой походкой подошла к клетке, высыпала в выдвижной ящичек упаковку фруктовых драже. Хлою уже не рвало, она лежала, запрокинувшись оскаленной мордой в потолок. Корчной верещал, закрыв голову лапами, Кассандра и Лилит, тяжело дыша, цеплялись за Фишера. Только Пандора вела себя более-менее невозмутимо, сунула в пасть конфету и потянулась сквозь прутья к Сьюзан, показывая, что просится на ручки.
— Шестьдесят и не растет!
— Уберите площадь до двадцати трех!
— Профессор, мы их раздавим!
— Вы здесь распоряжаетесь или я?
— Извините, сэр!
Периферическим зрением Джек поймал слабое движение. Оставленная без присмотра шариковая ручка, еле заметно подрагивая, скользила к краю стола.
— Сол! — Джек переключился на машинный зал. — У нас там всё закреплено, как надо?
— Трансформаторы в порядке. Сэр, я тут подумал, при такой плотности потока…
— После, после, Сол!
Снова лицо Ллойда:
— Доктор, у нас стрелки на часах залипли!
— Господи! — пискнул Бентли. — У меня тоже! Док, мы не облучимся?
— И очень болит голова! — неловко пожаловался Рейли. — Настоящая магнитная буря!
— Наложение восемьдесят семь!!! — сорвавшись на визг, сообщила Хелен. — Джек, я не вижу Квинси!
Пендельсон задрал голову. От монитора невозможно было оторваться, компьютер больше не различал семи отдельных особей шимпанзе. Сквозь рваную сумятицу ритмов выстраивался единый организованный шлейф. «Черт подери, — поправил себя профессор, — не остаточный шлейф, а действующий, впервые — живой действующий шлейф!»
— Сэр, что с мисс Квинси? — озабоченный голос Кристоффа. — Она не отходит от клетки.
— Сьюзан, вернитесь на свое рабочее место! — Пендельсона начинало это злить. Девчонка топталась в проходе чуть ли не в обнимку с Пандорой. Нашла время распустить сопли! — Сьюзан, вернитесь и доложите показания ошейников!
Третий экран притягивал его внимание, как магнит. Помехи исчезли; обезьяны непостижимым образом взаимодействовали с собакой, на девяносто процентов повторяя женскую бета-развертку. Ковальский не ошибся. Будучи в Берлине, он сумел поймать полевым комплектом ту самую комбинацию, одну из миллионов возможных, которую… которую пытался скрыть Умберто. Кусочки паззла сдвигались, Пендельсон уже не сомневался. Мерзавец Гарсия первым засек момент, когда девчонка вышла на близкий контакт с другими рецепторами…
— Док, у вас неполадки. Квинси нас не слышит! — Пендельсон отшвырнул кресло.
— Сьюзан!!!
Лаборантка не отвечала и не оборачивалась. Всем телом, затянутым в белый защитный комбинезон, девушка прижималась к клетке с животными. Профессору показалось, что он поднялся слишком резко, в глазах потемнело, ноги не сразу нашли опору. Господи, как же он раньше не подумал!
— Сьюзан, назад!!!
— Джек, у Плиния тромбоз сосудов! Разрешите отключить генератор?!
Пендельсон обогнул стол, выскочил в проход перед клеткой, готовясь тащить лаборантку за шиворот. Спрессованные шимпанзе вяло шевелились внутри, как гигантский мохноногий тарантул. Пакет с конфетами выпал у девушки из рук, розовые шарики драже скакали по блестящему кафелю. Это было последнее, что он успел увидеть перед тем, как погасло освещение. Что-то кричал из машинного зала Рейли. В наступившей темноте перед глазами продолжали скакать конфеты. Пендельсон запнулся о ножку стола, теряя равновесие, обеими руками повис на плечах у Квинси.
Секунду спустя в машинном зале щелкнуло реле, и резервный трансформатор восстановил подачу энергии. Сьюзан от толчка качнулась вперед, затем неторопливо обернулась.
Джек взглянул ей в лицо и понял, что опоздал.
Затем он попытался отдернуть руки и понял, что опоздал опять.
21
НОЧНАЯ ОХОТА
Юханссон сидел на краешке глубокого кожаного дивана и пережевывал события вчерашнего вечера. Нечего было и надеяться произвести на слушателей приятное впечатление. Не вынесли вперед ногами с сердечным приступом — и то прекрасно. Но, хотя вышел он вполне самостоятельно, ночь в отеле провел практически без сна. Поцеживая ледяное пиво, он созерцал с балкона изнывающий от жары город. Солнце скатилось за горизонт, расплескав свой свет по миллионам окон, а он всё так же тупо раскачивался, обрывая по одному листики декоративной пальмы, торчащей из мраморной кадки. Вчера он страстно желал, чтобы вместе с ним у позорного столба оказалась вся эта шайка умников во главе с Пендельсоном. Он не тешил себя иллюзиями и отлично представлял, как к нему относятся рядовые исполнители проекта. Легче всего критиковать снизу и кичиться двумя дипломами естественных факультетов, только руководство всё равно отдают не критикам, а серьезным, дисциплинированным людям. Таким, как он, черт возьми, или таким, как координатор Грегори.
Ввиду секретности, слушания проходили в малом кругу, и глупых вопросов никто не задавал. Но решение было предопределено заранее, и координатор однозначно намекнул, что милости ждать не придется. Комиссию назначили на следующую неделю, а все текущие работы по проекту предлагалось временно заморозить.
— Временно! — подчеркнул сенатор, высказывая Юханссону тайное сочувствие.
При этом все отлично понимали, что «временная» заморозка может растянуться на годы, а то и навсегда. Сенатор когда-то учился с Большим Ю. в одной военной академии, и Грегори, как выяснилось, заканчивал тот же курс пятью годами раньше.
Возможно поэтому Юханссон перенес удар не так тяжело. Пендельсон мог думать всё что угодно и обзывать его солдафоном. Разница между ними состояла в том, что Джек в худшем случае возвращался в родной центр изучения приматов. Для Большого Ю. рушилась всякая возможность дальнейшего продвижения. Он гордился «Секвойей», как никто другой, он убил пять лет на создание базы и снабжение проекта ценнейшим оборудованием. И теперь всё рассыпалось…
Официально решение о закрытии вступило в силу вчера вечером. Большой Ю. не питал иллюзий, но Пендельсон внезапно проявил чудеса настойчивости. Грегори махнул рукой и закрыл глаза на последний масштабный эксперимент. Они даже выпили втроем скотча, это выглядело, как прощальный фуршет.
Расставаясь, генерал просил держать его в курсе и звонить в любое время ночи, если случится нечто неординарное. Поскольку на базе оставался Бентли, Большой Ю. не сомневался, что доложат и без него. Шеф безопасности объекта позвонил за ночь дважды, потом Бентли прорезался и сам. Юханссон даже испытал к нему прилив благодарности: агент не обязан был ему докладываться и проявлял, таким образом, тонкую учтивость. Оба сообщали, что начатый опыт движется по плану, и, судя по поведению Пендельсона, следует ждать неких сверхъестественных результатов. В три часа ночи Большому Ю. надоело ворочаться без сна на мокрых простынях. Он оделся и приехал в ведомство Грегори, на узел связи. Оттуда по закрытому каналу вызвал оператора. После шестого гудка до него дошло, что центральный пост молчит.
У Юханссона и мысли не возникло, будто Хелен Доу прилегла вздремнуть на рабочем месте. Он дважды повторил вызов и ощутил на спине неприятный холодок. База не отвечала. Это было невозможно. База не то место, где людям разрешается выйти позагорать. Юханссон попытался успокоиться. Ничего драматического не случилось, сказал себе он. Вероятно, молния, обрыв кабеля. Раз уж начинаются неприятности, жди новых, дело известное. Сейчас он наберет пост охраны, и всё станет на свои места.
Пост охраны не подавал признаков жизни. Шеф «Секвойи» дважды сосчитал до десяти и обратно. Холодок в спине не проходил, Большой Ю. машинально проверил внутренний карман, где на всякий случай хранил сердечные капли. С каплями был полный порядок, как и со всеми его личными вещами. На базе проекта порядок отсутствовал. Он попросил у офицера связи стакан воды. Когда поднес стакан ко рту, обнаружил, что челюсти свело судорогой. Лейтенант смотрел на него круглыми глазами.
Так, это нервы, это всего лишь нервы… Проверять линию не имело смысла, приборы показывали устойчивое соединение. Он постарался восстановить хронологию событий. В полночь отзвонил из кресла второго оператора Бентли и поведал, что внизу намечается нечто грандиозное.
Буквально полтора часа назад Большой Д. утверждал, что у Кристоффа всё спокойно. Пендельсон запросил полтора мегаватта сверх норматива и слегка зашкалила температура — вот и все события. Юханссону показалось, что шеф охраны был слегка навеселе, но сонным его назвать язык бы не повернулся. Прежде чем тормошить дежурных, Юханссон еще раз, по очереди, медленно, набрал номера всех восьми постов. Ни в одной записной книжке этих комбинаций цифр не встречалось, он прекрасно помнил их наизусть. Центральный пульт оператора, проходная административного этажа, обе лаборатории, третий отдел, машинный зал, операционный блок, внешний КПП…
Потеряв надежду, он вытащил сотовый и принялся вызывать по личным каналам всех по очереди. Ему пришлось сесть и опереться локтем на спинку диванчика, чтобы не так была заметна дрожь руки, держащей телефон. Накануне Большой П. спрашивал у Грегори что-то насчет вызова взвода ликвидаторов, но у Юханссона голова тогда была занята другим, он попросту пропустил обычные затеи старикана мимо ушей.
Пендельсон вечно требовал чего-то запредельного. То ему стало мало бесполезной экспедиции в Мексику, месяца два он зудел насчет отправки группы в район Гранд-каньона. Видите ли, Ковальскому показалось, что там есть что-то интересное. То настаивал привлечь в штат двух дамочек, спецов по антропоидам, из Калифорнийского технологического. А когда этот алкоголик Тенесси устроил в позапрошлом году короткое замыкание, Большой П. придумал даже туалеты оснастить следящей аппаратурой. Из-за парочки угоревших крыс профессор требовал превратить базу в психиатрическую клинику…
Грегори тоже слушал Пендельсона вполуха. Помимо «Секвойи», координатор курировал, по меньшей мере, еще десяток проектов разной степени важности, и в штате каждого находились один или два безумца, которых нужно было лелеять и баюкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Тридцать футов, сэр!
Обезьяны молчали. Теперь им приходилось по-настоящему туго. Квинси закрыла рот кулачком, затем, встретив взгляд шефа, опомнилась и вернулась к своим обязанностям. В ошейниках обезьян были закреплены нательные датчики, показания которых сходились на компьютер лаборанта.
— Сэр, у Пандоры и Хлои растет пульс! У Корчного давление сто сорок на двести!
Пендельсон задыхался, ему казалось, что в ботинках хлюпает пот. Среди тех, кто остался ночью на базе, не наблюдалось ни одного, даже слабенького рецептора, и профессор отдавал себе отчет, что колоссальная ментальная сила, прессующая животных, не оказывает на него ни малейшего воздействия. Не должна оказывать… Он злился на подчиненных за неповоротливость и понимал, что не прав в своей злобе, потому что сквозь тело, сквозь мили нервных окончаний, сквозь циклические цепи синапсов текло что-то жуткое. Он отрывисто отдавал команды, ни на секунду не теряя контроля над происходящим, но вжимал голову в плечи, словно под потолком, взвихривая волосы на потной лысине, раскачивался тяжелый каменный молот. Капли воды падали с грохотом артиллерийских снарядов. Стеклянные полки шкафов едва уловимо позвякивали. Позади, с одного из стеллажей, соскользнула и покатилась пустая реторта. Квинси взвизгнула, Ллойд подпрыгнул у себя в будке. Пендельсон чертыхнулся, смахнув локтем на пол пачку листов.
— Джек, наложение тридцать! — голос Доу чуть не сорвался на визг. — Мы прошли прежний порог!
— Вижу… Давай третий режим!
— Сэр, Кассандра в обмороке!
Сбоку, над плечом Хелен, мелькнули вытаращенные глаза Бентли.
— Продолжаем, убери еще пару футов! — Кто-то из шимпанзе пронзительно застонал.
Хлою рвало, Касабланка бился челюстью о прутья, по губам его текла кровь.
— Наложение сорок семь процентов!
— Сэр, я не могу, они на меня смотрят! — Сьюзан, зажав рот ладошкой, выбежала в туалет.
Профессор кинул взгляд на монитор и забыл обо всём. Из хаоса линий и сгустков начало что-то появляться, возникала неясная пока симметрия. Он лихорадочно переключал диапазоны, пока машина выбирала уровни фильтрации.
— Джек, у Плиния отторжение электрода, нестабильность седьмого канала!
— Распределите нагрузку по оставшимся!
— Джек, он не выдержит!… О, господи! Наложение шестьдесят!!!
— Хелен, ускорьте обмен сыворотки! Удержите его хотя бы пять минут. Сколько времени он в активной фазе?
— Почти час.
— Сэр! — лицо Рейли на экране. — Я меняю третью вставку. Разрешите задействовать дополнительную кассету фидеров?
— Давай, Сол!
Вернулась мокрая Сьюзан. Стараясь не смотреть на беснующихся шимпанзе, уставилась в свой экран.
— Мисс Квинси, дайте им конфет.
— Но, сэр! Сладости…
— Делайте, что вам говорят!
Девушка нетвердой походкой подошла к клетке, высыпала в выдвижной ящичек упаковку фруктовых драже. Хлою уже не рвало, она лежала, запрокинувшись оскаленной мордой в потолок. Корчной верещал, закрыв голову лапами, Кассандра и Лилит, тяжело дыша, цеплялись за Фишера. Только Пандора вела себя более-менее невозмутимо, сунула в пасть конфету и потянулась сквозь прутья к Сьюзан, показывая, что просится на ручки.
— Шестьдесят и не растет!
— Уберите площадь до двадцати трех!
— Профессор, мы их раздавим!
— Вы здесь распоряжаетесь или я?
— Извините, сэр!
Периферическим зрением Джек поймал слабое движение. Оставленная без присмотра шариковая ручка, еле заметно подрагивая, скользила к краю стола.
— Сол! — Джек переключился на машинный зал. — У нас там всё закреплено, как надо?
— Трансформаторы в порядке. Сэр, я тут подумал, при такой плотности потока…
— После, после, Сол!
Снова лицо Ллойда:
— Доктор, у нас стрелки на часах залипли!
— Господи! — пискнул Бентли. — У меня тоже! Док, мы не облучимся?
— И очень болит голова! — неловко пожаловался Рейли. — Настоящая магнитная буря!
— Наложение восемьдесят семь!!! — сорвавшись на визг, сообщила Хелен. — Джек, я не вижу Квинси!
Пендельсон задрал голову. От монитора невозможно было оторваться, компьютер больше не различал семи отдельных особей шимпанзе. Сквозь рваную сумятицу ритмов выстраивался единый организованный шлейф. «Черт подери, — поправил себя профессор, — не остаточный шлейф, а действующий, впервые — живой действующий шлейф!»
— Сэр, что с мисс Квинси? — озабоченный голос Кристоффа. — Она не отходит от клетки.
— Сьюзан, вернитесь на свое рабочее место! — Пендельсона начинало это злить. Девчонка топталась в проходе чуть ли не в обнимку с Пандорой. Нашла время распустить сопли! — Сьюзан, вернитесь и доложите показания ошейников!
Третий экран притягивал его внимание, как магнит. Помехи исчезли; обезьяны непостижимым образом взаимодействовали с собакой, на девяносто процентов повторяя женскую бета-развертку. Ковальский не ошибся. Будучи в Берлине, он сумел поймать полевым комплектом ту самую комбинацию, одну из миллионов возможных, которую… которую пытался скрыть Умберто. Кусочки паззла сдвигались, Пендельсон уже не сомневался. Мерзавец Гарсия первым засек момент, когда девчонка вышла на близкий контакт с другими рецепторами…
— Док, у вас неполадки. Квинси нас не слышит! — Пендельсон отшвырнул кресло.
— Сьюзан!!!
Лаборантка не отвечала и не оборачивалась. Всем телом, затянутым в белый защитный комбинезон, девушка прижималась к клетке с животными. Профессору показалось, что он поднялся слишком резко, в глазах потемнело, ноги не сразу нашли опору. Господи, как же он раньше не подумал!
— Сьюзан, назад!!!
— Джек, у Плиния тромбоз сосудов! Разрешите отключить генератор?!
Пендельсон обогнул стол, выскочил в проход перед клеткой, готовясь тащить лаборантку за шиворот. Спрессованные шимпанзе вяло шевелились внутри, как гигантский мохноногий тарантул. Пакет с конфетами выпал у девушки из рук, розовые шарики драже скакали по блестящему кафелю. Это было последнее, что он успел увидеть перед тем, как погасло освещение. Что-то кричал из машинного зала Рейли. В наступившей темноте перед глазами продолжали скакать конфеты. Пендельсон запнулся о ножку стола, теряя равновесие, обеими руками повис на плечах у Квинси.
Секунду спустя в машинном зале щелкнуло реле, и резервный трансформатор восстановил подачу энергии. Сьюзан от толчка качнулась вперед, затем неторопливо обернулась.
Джек взглянул ей в лицо и понял, что опоздал.
Затем он попытался отдернуть руки и понял, что опоздал опять.
21
НОЧНАЯ ОХОТА
Юханссон сидел на краешке глубокого кожаного дивана и пережевывал события вчерашнего вечера. Нечего было и надеяться произвести на слушателей приятное впечатление. Не вынесли вперед ногами с сердечным приступом — и то прекрасно. Но, хотя вышел он вполне самостоятельно, ночь в отеле провел практически без сна. Поцеживая ледяное пиво, он созерцал с балкона изнывающий от жары город. Солнце скатилось за горизонт, расплескав свой свет по миллионам окон, а он всё так же тупо раскачивался, обрывая по одному листики декоративной пальмы, торчащей из мраморной кадки. Вчера он страстно желал, чтобы вместе с ним у позорного столба оказалась вся эта шайка умников во главе с Пендельсоном. Он не тешил себя иллюзиями и отлично представлял, как к нему относятся рядовые исполнители проекта. Легче всего критиковать снизу и кичиться двумя дипломами естественных факультетов, только руководство всё равно отдают не критикам, а серьезным, дисциплинированным людям. Таким, как он, черт возьми, или таким, как координатор Грегори.
Ввиду секретности, слушания проходили в малом кругу, и глупых вопросов никто не задавал. Но решение было предопределено заранее, и координатор однозначно намекнул, что милости ждать не придется. Комиссию назначили на следующую неделю, а все текущие работы по проекту предлагалось временно заморозить.
— Временно! — подчеркнул сенатор, высказывая Юханссону тайное сочувствие.
При этом все отлично понимали, что «временная» заморозка может растянуться на годы, а то и навсегда. Сенатор когда-то учился с Большим Ю. в одной военной академии, и Грегори, как выяснилось, заканчивал тот же курс пятью годами раньше.
Возможно поэтому Юханссон перенес удар не так тяжело. Пендельсон мог думать всё что угодно и обзывать его солдафоном. Разница между ними состояла в том, что Джек в худшем случае возвращался в родной центр изучения приматов. Для Большого Ю. рушилась всякая возможность дальнейшего продвижения. Он гордился «Секвойей», как никто другой, он убил пять лет на создание базы и снабжение проекта ценнейшим оборудованием. И теперь всё рассыпалось…
Официально решение о закрытии вступило в силу вчера вечером. Большой Ю. не питал иллюзий, но Пендельсон внезапно проявил чудеса настойчивости. Грегори махнул рукой и закрыл глаза на последний масштабный эксперимент. Они даже выпили втроем скотча, это выглядело, как прощальный фуршет.
Расставаясь, генерал просил держать его в курсе и звонить в любое время ночи, если случится нечто неординарное. Поскольку на базе оставался Бентли, Большой Ю. не сомневался, что доложат и без него. Шеф безопасности объекта позвонил за ночь дважды, потом Бентли прорезался и сам. Юханссон даже испытал к нему прилив благодарности: агент не обязан был ему докладываться и проявлял, таким образом, тонкую учтивость. Оба сообщали, что начатый опыт движется по плану, и, судя по поведению Пендельсона, следует ждать неких сверхъестественных результатов. В три часа ночи Большому Ю. надоело ворочаться без сна на мокрых простынях. Он оделся и приехал в ведомство Грегори, на узел связи. Оттуда по закрытому каналу вызвал оператора. После шестого гудка до него дошло, что центральный пост молчит.
У Юханссона и мысли не возникло, будто Хелен Доу прилегла вздремнуть на рабочем месте. Он дважды повторил вызов и ощутил на спине неприятный холодок. База не отвечала. Это было невозможно. База не то место, где людям разрешается выйти позагорать. Юханссон попытался успокоиться. Ничего драматического не случилось, сказал себе он. Вероятно, молния, обрыв кабеля. Раз уж начинаются неприятности, жди новых, дело известное. Сейчас он наберет пост охраны, и всё станет на свои места.
Пост охраны не подавал признаков жизни. Шеф «Секвойи» дважды сосчитал до десяти и обратно. Холодок в спине не проходил, Большой Ю. машинально проверил внутренний карман, где на всякий случай хранил сердечные капли. С каплями был полный порядок, как и со всеми его личными вещами. На базе проекта порядок отсутствовал. Он попросил у офицера связи стакан воды. Когда поднес стакан ко рту, обнаружил, что челюсти свело судорогой. Лейтенант смотрел на него круглыми глазами.
Так, это нервы, это всего лишь нервы… Проверять линию не имело смысла, приборы показывали устойчивое соединение. Он постарался восстановить хронологию событий. В полночь отзвонил из кресла второго оператора Бентли и поведал, что внизу намечается нечто грандиозное.
Буквально полтора часа назад Большой Д. утверждал, что у Кристоффа всё спокойно. Пендельсон запросил полтора мегаватта сверх норматива и слегка зашкалила температура — вот и все события. Юханссону показалось, что шеф охраны был слегка навеселе, но сонным его назвать язык бы не повернулся. Прежде чем тормошить дежурных, Юханссон еще раз, по очереди, медленно, набрал номера всех восьми постов. Ни в одной записной книжке этих комбинаций цифр не встречалось, он прекрасно помнил их наизусть. Центральный пульт оператора, проходная административного этажа, обе лаборатории, третий отдел, машинный зал, операционный блок, внешний КПП…
Потеряв надежду, он вытащил сотовый и принялся вызывать по личным каналам всех по очереди. Ему пришлось сесть и опереться локтем на спинку диванчика, чтобы не так была заметна дрожь руки, держащей телефон. Накануне Большой П. спрашивал у Грегори что-то насчет вызова взвода ликвидаторов, но у Юханссона голова тогда была занята другим, он попросту пропустил обычные затеи старикана мимо ушей.
Пендельсон вечно требовал чего-то запредельного. То ему стало мало бесполезной экспедиции в Мексику, месяца два он зудел насчет отправки группы в район Гранд-каньона. Видите ли, Ковальскому показалось, что там есть что-то интересное. То настаивал привлечь в штат двух дамочек, спецов по антропоидам, из Калифорнийского технологического. А когда этот алкоголик Тенесси устроил в позапрошлом году короткое замыкание, Большой П. придумал даже туалеты оснастить следящей аппаратурой. Из-за парочки угоревших крыс профессор требовал превратить базу в психиатрическую клинику…
Грегори тоже слушал Пендельсона вполуха. Помимо «Секвойи», координатор курировал, по меньшей мере, еще десяток проектов разной степени важности, и в штате каждого находились один или два безумца, которых нужно было лелеять и баюкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55