Если бы ты так не считал, то ни за что бы не отправился даже в Долину Ледяного Ветра.
— Не так-то это легко.
— Ты — король, и тебе решать, в чем состоят королевские обязанности. Долг короля ляжет на твои плечи тяжким бременем, и это пугает тебя, но так случится, только если ты позволишь королевским обязанностям лечь бременем на твои плечи. В конце концов, лишь Бренору Боевому Топору дано решать, как сложится судьба Бренора Боевого Топора.
— Эльф, я считаю, что ты упрощаешь положение, — ответил дворф, — но не могу сказать, будто ты ошибаешься.
С этими словами король вздохнул и сделал большой глоток горячей похлебки.
— Известно ли тебе, чего ты хочешь? Или ты всего лишь немного растерян, мой друг? — поинтересовался Дзирт.
— Помнишь ли ты, как мы впервые отправились на поиски Мифрил Халла? — спросил Бренор. — Помнишь, как я обхитрил тебя, притворившись, что лежу при смерти?
Дзирт хохотнул: воспоминания о том случае никогда не изгладятся из его памяти. Возглавив народ Десяти Городов, они только что одержали победу над приспешниками Акара Кесселя, владельца хрустального осколка. Дзирта доставили к Бренору, и казалось, что дворф лежит при смерти — но то было подстроено лишь затем, чтобы хитростью вырвать у дроу обещание помочь дворфам в поисках Мифрил Халла.
— Меня не нужно убеждать лишний раз, — заметил Дзирт.
— Видишь ли, когда мы нашли древний город, то у меня появилось две мысли, — заметил Бренор. — Как же стучало мое сердце! Вновь увидеть дом… отомстить за предков. Говорю тебе, эльф, в целой жизни не знал приключения лучше, когда загнал дракона в самую темноту, хотя тогда мне казалось, что это приключение — последнее во всей моей жизни!
Дзирт кивнул: теперь он знал, что ему скажут.
— А о чем еще ты думал, когда мы отыскали Мифрил Халл? — поспешно спросил дроу, ибо знал: Бренору необходимо сообщить о своих чувствах в полный голос, признаться в них открыто.
— Ну и перепугался же я, скажу тебе! Но было и другое чувство… — Дворф потряс головой и вновь вздохнул. — Когда мы отвоевали южные земли и мой клан вновь обрел свой дом, в мое сердце проникла крупица печали.
— Оттого, что ты понял: главное — приключение, главное — путь, а не цель, к которой идешь?
— Тебе это тоже знакомо! — оживился Бренор.
— А как ты думаешь, отчего я и Кэтти-бри так быстро покинули Мифрил Халл вскоре после войны с дроу? Боюсь, что все наши характеры сходны, и это-то, видимо, нас и доконает.
— Но куда же нам идти, а, эльф?
Дзирт рассмеялся, к его смеху тотчас же присоединился Бренор, и темному эльфу показалось, что тяжкий груз свалился с плеч дворфа. Но внезапно Бренор прекратил смех, и лицо его омрачилось:
— А как же моя девочка? Что если ее убьют в дороге? Разве ты не станешь упрекать себя в ее гибели до скончания века?
— Я часто об этом думал, — признался Дзирт.
— Ты видел, что произошло с Вульфгаром, — сказал Бренор. — Он забыл, кто он есть, все время только и делал, что ходил за ней следом.
— В этом-то и была ошибка.
— Так ты говоришь, что тебе наплевать? Дзирт громко рассмеялся.
— Не следует говорить за меня то, о чем я не думал, — возразил он. — Конечно же, она мне небезразлична, но скажи мне, Бренор Боевой Топор, есть ли в целом мире кто-нибудь, кто любит Кэтти-бри или Вульфгара сильнее, чем ты? И разве ты запрешь их в Мифрил Халле, чтобы они остались в безопасности? Конечно же, ты не сделаешь этого, — продолжал Дзирт. — Ты доверяешь ей и уважаешь ее свободу. Ты позволяешь ей сражаться, ты видел ее раны, как случилось совсем недавно. Спроси меня — и я отвечу: по-моему, не вполне отеческое отношение.
— Кто тебя спрашивал?
— Ну, если бы ты меня спросил…
— Если бы я тебя спросил, а ты мне так ответил, то я пнул бы тебя прямо в твое тощее эльфиное лицо!
— Если бы ты спросил, а я тебе ответил, то ты пнул бы воздух. А после ты удивился бы, отчего на твою толстую голову из ниоткуда сыплется сотня ударов.
Бренор поперхнулся, бросил на землю пустую миску, стянул с себя шлем об одном роге и заскреб макушку:
— Ба! Чтобы пробить мой толстый череп, тебе, эльф, пришлось бы нанести не одну сотню ударов!
Дзирт улыбнулся и не стал спорить.
Вернувшийся Дагнаббит застал короля в превосходном расположении духа. Молодой дворф взглянул на Дзирта, но дроу лишь кивнул и улыбнулся во весь рот.
— Если мы намерены добраться до Низин за два дня, то нам следует отправляться в путь, — заметил Дагнаббит. — Хватит гоняться за орками, ведь их отряд уже разбит.
— Больше гоняться не за кем, — сообщил Дзирт. Дагнаббит кивнул, не высказав ни удивления, ни
разочарования.
— Так значит, вы торопите меня домой, — заметил Бренор, покачав головой; капли бульона так и летели с длинной бороды, которую король обтер ладонью.
— Мы также сможем воспользоваться Низинами как укреплением перед боем, — предложил Дагнаббит. — Соединим войска с отрядами Пуэнта и его ребят из обоих лагерей перед Мифрил Халлом, проведем все лето в горах близ Низин. Думаю, ребятам это подойдет.
К улыбке на лице Бренора добавилось изумление.
— Мне нравится ход твоих мыслей! — воскликнул Бренор, принимаясь за третью порцию бульона. — Необходимо убедиться, что Пузану не придется слишком много идти, если он присоединится к нам, — посоветовал Бренор в перерыве между несколькими глотками. — Не нужно позволять ему вновь располнеть, если он отправится вместе с нами по горам, разве я не прав?
Дзирт вновь устроился поудобней, вполне довольный своим другом-дворфом. Одно дело — знать, что у тебя на душе, и совсем другое — примириться с этим.
Иногда намного сложнее позволить себе следовать внутреннему голосу…
Торгар расхаживал на своем посту у северной стены Мирабара, слегка прихрамывая из-за колена, распухшего после сумятицы прошлой ночи. В тот день дул сильный ветер, засыпая дворфа песком, однако тепло вынудило Торгара снять тяжелый панцирь.
Он ощущал взгляды, преимущественно хмурые, направленные на него другими часовыми. Последствия встречи с Бренором множились, точно круги по воде, немало споров возникло в городе, немало кулаков пустили в ход. Торгар устал. Он хотел просто остаться наедине с работой, молча, без ссор, прогуливаться по стене…
Но завидев приближение упитанного дворфа в ярких одеждах, военачальник понял, что его желаниям не суждено осуществиться.
— Торгар Молотобоец! — позвал его советник Аграфан Тяжелый Молот.
Советник подошел к основанию лестницы, что вела на городскую стену, задрал полы длинного одеяния и начал забираться наверх.
Торгар шел в том же направлении — подальше от советника, поглядывая через стену и изображая полнейшую безучастность, но когда Аграфан вновь позвал его, на сей раз громче, Торгар понял, что замешкавшись, наживет лишь дополнительные неприятности.
Воин остановился и оперся сильными, в синяках, руками о стену, вглядываясь в раскинувшиеся перед ним пустынные земли.
Аграфан подошел из-за спины и встал рядом, точно так же опершись на стену.
— Снова пришлось драться ночью, — произнес советник.
— Кто кулаками стучит, тот кулак и получит, — ответил Торгар.
— И со сколькими пришлось драться?
— А скольким не хватало хорошей взбучки? Торгар взглянул на советника и понял, что того отнюдь не удивил ответ.
— Твои поступки вносят в Мирабар раскол. Разве этого ты добиваешься?
— Я ничего не добиваюсь, — честно ответил Торгар и повернулся к Аграфану, прищурив глаза. — Если я говорю о том, что у меня на душе, и это привело к беде, то значит, беда была еще до того, как я об этом заговорил!
Аграфан оперся о стену поудобнее и, судя по всему, успокоился, поскольку спорить не стал.
— Многие из нас ломали головы над сложностями, связанными с Мифрил Халлом. Ты знаешь об этом. Мы все хотели бы, чтобы наши сильнейшие соперники в торговле не были бы дворфами, но они — дворфы! Так уж получилось, и тебе это известно, и ты тычешь это под нос каждому и ломаешь носы.
— Мы виноваты в соперничестве и ссорах не меньше, чем дворфы из Клана Боевого Топора, — заметил Торгар. — Возможно, сотрудничество принесет выгоду обоим городам, но как это выяснить, если не пытаться?
— Твои слова не лишены смысла, — согласился советник. — Об этом говорилось, это уже обсуждалось в Совете Сверкающих Камней.
— В котором большинство советников — не дворфы, — заметил Торгар, отчего Аграфан смерил его холодным взором:
— Дворфы имеют своих представителей, и их мысли доносятся до Совета.
По взгляду и ледяному тону гордого советника с долгим послужным списком Торгар догадался, что задел Аграфана за живое. Мгновение Торгар даже раздумывал, не забрать ли назад свои грубые слова, или по крайней мере сделать исключение для собеседника, но он не сделал этого. Казалось, им овладел некий внутренний голос, что не зависел более от рассудка хозяина.
— Ты дал клятву, вступая в Алебарду Мирабара, — напомнил Аграфан. — Помнишь ли ты о ней, Торгар Молотобоец?
Теперь настал черед Торгара смерить собеседника ледяным взором.
— Клятву служить маркграфу Мирабарскому, а не королю Мифрил Халла. Подумай об этом.
Советник похлопал Торгара по плечу, как в последнее время поступали многие, и оставил его в одиночестве.
Торгар вспомнил слова клятвы и сопоставил их с положением дел в нынешнем Мирабаре.
14
И ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ…
— Ну ни дать ни взять — бочонки с элем в кладовке, — ворчал Айвен.
Он расхаживал по краю лужка, который эльфы использовали как временную темницу для двоих незваных гостей. При помощи неизвестной Айвену магии лунные эльфы заставили деревья по краю сплестись воедино, закрывая все выходы почти сплошной стеною.
Разумеется, заключение вовсе не обрадовало Айвена. Пайкел же развалился посередине луга, привольно закинув руки за голову и разглядывая звезды. Сандалии друид снял, и довольный, весело шевелил босыми пальцами.
— Если бы они не забрали мою секиру, уж я бы проделал нам выход, а то и десяток!
Пайкел хихикнул и пошевелил пальцами.
— Заткнись! — бушевал Айвен, подбоченившись и с ненавистью уставившись в древесную стену.
Спустя мгновение он недоверчиво протер глаза: одно из деревьев отодвинулось в сторону, открывая за собой ровную тропу; Айвен остановился, выжидая, пока из открывшегося просвета покажутся эльфы, однако минуты шли за минутами, а тюремщики так и не показались. Дворф подпрыгнул, уставился в просвет, затем замер на месте и обернулся, увидев, как смеется его брат.
— Это ты сделал? — грозно спросил Айвен.
— Хе-хе-хе!
— Ну так зачем было ждать здесь два дня, если ты мог это сделать?
Пайкел привстал и пожал плечами.
— Пойдем!
— Не-а, — заявил Пайкел.
Айвен недоуменно уставился на брата:
— Почему нет?
Пайкел вскочил на ноги, прыгнул несколько раз по лужайке и приложил палец к губам:
— Ш-ш-ш!
— Ты кому это шипишь? — удивился Айвен, выражение гнева на его лице сменилось удивлением. — А, ты с этими погаными деревьями разговариваешь, — догадался он.
Пайкел посмотрел на брата и пожал плечами.
— Ты хочешь сказать, что если мы захотим выбраться отсюда, то проклятые деревья расскажут проклятым эльфам?
Пайкел радостно закивал.
— Ну так заставь их заткнуться!
Пайкел с беспомощным видом пожал плечами.
— Ты можешь по ним перебираться, ты можешь с ними разговаривать, но ты не можешь заставить их заткнуться?
Пайкел вновь пожал плечами.
Айвен что есть силы топнул башмаком:
— Ну так пусть рассказывают эльфам! И пусть эльфы попробуют меня поймать!
Пайкел подбоченился и склонил голову к плечу, на его лице сохранялось недоверчивое выражение.
— Сам знаю, — сказал Айвен, махая рукой и не желая слушать.
Разумеется, оружия у него не было. Разумеется, у него не было и доспехов. Разумеется, он и понятия не имел, где находится и как отсюда выбраться. И конечно же, ему не удалось бы зайти в лес и на пятьдесят футов, прежде чем его схватят вновь — и возможно, причинив чувствительную боль.
Но взбешенный дворф не желал считаться ни с одним из фактов. Он хотел заняться хоть чем-нибудь, хотел выдавить глаза тем, кто взял его в плен. В конце концов, так было принято у дворфов и так водилось за Айвеном, который весьма отличался от своих немногословных собратьев. Лучше таранить врага головой, чем беспомощно стоять перед ним, — даже если на врага надет шлем с забралом во все лицо, даже если шлем украшают шипы…
Преисполненный решимости Айвен шагнул в открытый Пайкелом проем и отправился по лесной тропе.
Пайкел вздохнул и надел сандалии. Расслышав возню за пределами лужайки, друид вновь пожал плечами и растянулся на траве, созерцая звезды. Он был вполне доволен.
— Никогда прежде я не встречала дворфа, что смог, бы сдвинуть дерево с места иначе, чем топором, — заметила Инновиндиль.
Она стояла возле Тарафиэля на свесившейся ветке, вместе с возлюбленным оглядывая заколдованный луг.
— Он действительно владеет магией друидов, — согласился Тарафиэль, — но разве такое возможно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Не так-то это легко.
— Ты — король, и тебе решать, в чем состоят королевские обязанности. Долг короля ляжет на твои плечи тяжким бременем, и это пугает тебя, но так случится, только если ты позволишь королевским обязанностям лечь бременем на твои плечи. В конце концов, лишь Бренору Боевому Топору дано решать, как сложится судьба Бренора Боевого Топора.
— Эльф, я считаю, что ты упрощаешь положение, — ответил дворф, — но не могу сказать, будто ты ошибаешься.
С этими словами король вздохнул и сделал большой глоток горячей похлебки.
— Известно ли тебе, чего ты хочешь? Или ты всего лишь немного растерян, мой друг? — поинтересовался Дзирт.
— Помнишь ли ты, как мы впервые отправились на поиски Мифрил Халла? — спросил Бренор. — Помнишь, как я обхитрил тебя, притворившись, что лежу при смерти?
Дзирт хохотнул: воспоминания о том случае никогда не изгладятся из его памяти. Возглавив народ Десяти Городов, они только что одержали победу над приспешниками Акара Кесселя, владельца хрустального осколка. Дзирта доставили к Бренору, и казалось, что дворф лежит при смерти — но то было подстроено лишь затем, чтобы хитростью вырвать у дроу обещание помочь дворфам в поисках Мифрил Халла.
— Меня не нужно убеждать лишний раз, — заметил Дзирт.
— Видишь ли, когда мы нашли древний город, то у меня появилось две мысли, — заметил Бренор. — Как же стучало мое сердце! Вновь увидеть дом… отомстить за предков. Говорю тебе, эльф, в целой жизни не знал приключения лучше, когда загнал дракона в самую темноту, хотя тогда мне казалось, что это приключение — последнее во всей моей жизни!
Дзирт кивнул: теперь он знал, что ему скажут.
— А о чем еще ты думал, когда мы отыскали Мифрил Халл? — поспешно спросил дроу, ибо знал: Бренору необходимо сообщить о своих чувствах в полный голос, признаться в них открыто.
— Ну и перепугался же я, скажу тебе! Но было и другое чувство… — Дворф потряс головой и вновь вздохнул. — Когда мы отвоевали южные земли и мой клан вновь обрел свой дом, в мое сердце проникла крупица печали.
— Оттого, что ты понял: главное — приключение, главное — путь, а не цель, к которой идешь?
— Тебе это тоже знакомо! — оживился Бренор.
— А как ты думаешь, отчего я и Кэтти-бри так быстро покинули Мифрил Халл вскоре после войны с дроу? Боюсь, что все наши характеры сходны, и это-то, видимо, нас и доконает.
— Но куда же нам идти, а, эльф?
Дзирт рассмеялся, к его смеху тотчас же присоединился Бренор, и темному эльфу показалось, что тяжкий груз свалился с плеч дворфа. Но внезапно Бренор прекратил смех, и лицо его омрачилось:
— А как же моя девочка? Что если ее убьют в дороге? Разве ты не станешь упрекать себя в ее гибели до скончания века?
— Я часто об этом думал, — признался Дзирт.
— Ты видел, что произошло с Вульфгаром, — сказал Бренор. — Он забыл, кто он есть, все время только и делал, что ходил за ней следом.
— В этом-то и была ошибка.
— Так ты говоришь, что тебе наплевать? Дзирт громко рассмеялся.
— Не следует говорить за меня то, о чем я не думал, — возразил он. — Конечно же, она мне небезразлична, но скажи мне, Бренор Боевой Топор, есть ли в целом мире кто-нибудь, кто любит Кэтти-бри или Вульфгара сильнее, чем ты? И разве ты запрешь их в Мифрил Халле, чтобы они остались в безопасности? Конечно же, ты не сделаешь этого, — продолжал Дзирт. — Ты доверяешь ей и уважаешь ее свободу. Ты позволяешь ей сражаться, ты видел ее раны, как случилось совсем недавно. Спроси меня — и я отвечу: по-моему, не вполне отеческое отношение.
— Кто тебя спрашивал?
— Ну, если бы ты меня спросил…
— Если бы я тебя спросил, а ты мне так ответил, то я пнул бы тебя прямо в твое тощее эльфиное лицо!
— Если бы ты спросил, а я тебе ответил, то ты пнул бы воздух. А после ты удивился бы, отчего на твою толстую голову из ниоткуда сыплется сотня ударов.
Бренор поперхнулся, бросил на землю пустую миску, стянул с себя шлем об одном роге и заскреб макушку:
— Ба! Чтобы пробить мой толстый череп, тебе, эльф, пришлось бы нанести не одну сотню ударов!
Дзирт улыбнулся и не стал спорить.
Вернувшийся Дагнаббит застал короля в превосходном расположении духа. Молодой дворф взглянул на Дзирта, но дроу лишь кивнул и улыбнулся во весь рот.
— Если мы намерены добраться до Низин за два дня, то нам следует отправляться в путь, — заметил Дагнаббит. — Хватит гоняться за орками, ведь их отряд уже разбит.
— Больше гоняться не за кем, — сообщил Дзирт. Дагнаббит кивнул, не высказав ни удивления, ни
разочарования.
— Так значит, вы торопите меня домой, — заметил Бренор, покачав головой; капли бульона так и летели с длинной бороды, которую король обтер ладонью.
— Мы также сможем воспользоваться Низинами как укреплением перед боем, — предложил Дагнаббит. — Соединим войска с отрядами Пуэнта и его ребят из обоих лагерей перед Мифрил Халлом, проведем все лето в горах близ Низин. Думаю, ребятам это подойдет.
К улыбке на лице Бренора добавилось изумление.
— Мне нравится ход твоих мыслей! — воскликнул Бренор, принимаясь за третью порцию бульона. — Необходимо убедиться, что Пузану не придется слишком много идти, если он присоединится к нам, — посоветовал Бренор в перерыве между несколькими глотками. — Не нужно позволять ему вновь располнеть, если он отправится вместе с нами по горам, разве я не прав?
Дзирт вновь устроился поудобней, вполне довольный своим другом-дворфом. Одно дело — знать, что у тебя на душе, и совсем другое — примириться с этим.
Иногда намного сложнее позволить себе следовать внутреннему голосу…
Торгар расхаживал на своем посту у северной стены Мирабара, слегка прихрамывая из-за колена, распухшего после сумятицы прошлой ночи. В тот день дул сильный ветер, засыпая дворфа песком, однако тепло вынудило Торгара снять тяжелый панцирь.
Он ощущал взгляды, преимущественно хмурые, направленные на него другими часовыми. Последствия встречи с Бренором множились, точно круги по воде, немало споров возникло в городе, немало кулаков пустили в ход. Торгар устал. Он хотел просто остаться наедине с работой, молча, без ссор, прогуливаться по стене…
Но завидев приближение упитанного дворфа в ярких одеждах, военачальник понял, что его желаниям не суждено осуществиться.
— Торгар Молотобоец! — позвал его советник Аграфан Тяжелый Молот.
Советник подошел к основанию лестницы, что вела на городскую стену, задрал полы длинного одеяния и начал забираться наверх.
Торгар шел в том же направлении — подальше от советника, поглядывая через стену и изображая полнейшую безучастность, но когда Аграфан вновь позвал его, на сей раз громче, Торгар понял, что замешкавшись, наживет лишь дополнительные неприятности.
Воин остановился и оперся сильными, в синяках, руками о стену, вглядываясь в раскинувшиеся перед ним пустынные земли.
Аграфан подошел из-за спины и встал рядом, точно так же опершись на стену.
— Снова пришлось драться ночью, — произнес советник.
— Кто кулаками стучит, тот кулак и получит, — ответил Торгар.
— И со сколькими пришлось драться?
— А скольким не хватало хорошей взбучки? Торгар взглянул на советника и понял, что того отнюдь не удивил ответ.
— Твои поступки вносят в Мирабар раскол. Разве этого ты добиваешься?
— Я ничего не добиваюсь, — честно ответил Торгар и повернулся к Аграфану, прищурив глаза. — Если я говорю о том, что у меня на душе, и это привело к беде, то значит, беда была еще до того, как я об этом заговорил!
Аграфан оперся о стену поудобнее и, судя по всему, успокоился, поскольку спорить не стал.
— Многие из нас ломали головы над сложностями, связанными с Мифрил Халлом. Ты знаешь об этом. Мы все хотели бы, чтобы наши сильнейшие соперники в торговле не были бы дворфами, но они — дворфы! Так уж получилось, и тебе это известно, и ты тычешь это под нос каждому и ломаешь носы.
— Мы виноваты в соперничестве и ссорах не меньше, чем дворфы из Клана Боевого Топора, — заметил Торгар. — Возможно, сотрудничество принесет выгоду обоим городам, но как это выяснить, если не пытаться?
— Твои слова не лишены смысла, — согласился советник. — Об этом говорилось, это уже обсуждалось в Совете Сверкающих Камней.
— В котором большинство советников — не дворфы, — заметил Торгар, отчего Аграфан смерил его холодным взором:
— Дворфы имеют своих представителей, и их мысли доносятся до Совета.
По взгляду и ледяному тону гордого советника с долгим послужным списком Торгар догадался, что задел Аграфана за живое. Мгновение Торгар даже раздумывал, не забрать ли назад свои грубые слова, или по крайней мере сделать исключение для собеседника, но он не сделал этого. Казалось, им овладел некий внутренний голос, что не зависел более от рассудка хозяина.
— Ты дал клятву, вступая в Алебарду Мирабара, — напомнил Аграфан. — Помнишь ли ты о ней, Торгар Молотобоец?
Теперь настал черед Торгара смерить собеседника ледяным взором.
— Клятву служить маркграфу Мирабарскому, а не королю Мифрил Халла. Подумай об этом.
Советник похлопал Торгара по плечу, как в последнее время поступали многие, и оставил его в одиночестве.
Торгар вспомнил слова клятвы и сопоставил их с положением дел в нынешнем Мирабаре.
14
И ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ…
— Ну ни дать ни взять — бочонки с элем в кладовке, — ворчал Айвен.
Он расхаживал по краю лужка, который эльфы использовали как временную темницу для двоих незваных гостей. При помощи неизвестной Айвену магии лунные эльфы заставили деревья по краю сплестись воедино, закрывая все выходы почти сплошной стеною.
Разумеется, заключение вовсе не обрадовало Айвена. Пайкел же развалился посередине луга, привольно закинув руки за голову и разглядывая звезды. Сандалии друид снял, и довольный, весело шевелил босыми пальцами.
— Если бы они не забрали мою секиру, уж я бы проделал нам выход, а то и десяток!
Пайкел хихикнул и пошевелил пальцами.
— Заткнись! — бушевал Айвен, подбоченившись и с ненавистью уставившись в древесную стену.
Спустя мгновение он недоверчиво протер глаза: одно из деревьев отодвинулось в сторону, открывая за собой ровную тропу; Айвен остановился, выжидая, пока из открывшегося просвета покажутся эльфы, однако минуты шли за минутами, а тюремщики так и не показались. Дворф подпрыгнул, уставился в просвет, затем замер на месте и обернулся, увидев, как смеется его брат.
— Это ты сделал? — грозно спросил Айвен.
— Хе-хе-хе!
— Ну так зачем было ждать здесь два дня, если ты мог это сделать?
Пайкел привстал и пожал плечами.
— Пойдем!
— Не-а, — заявил Пайкел.
Айвен недоуменно уставился на брата:
— Почему нет?
Пайкел вскочил на ноги, прыгнул несколько раз по лужайке и приложил палец к губам:
— Ш-ш-ш!
— Ты кому это шипишь? — удивился Айвен, выражение гнева на его лице сменилось удивлением. — А, ты с этими погаными деревьями разговариваешь, — догадался он.
Пайкел посмотрел на брата и пожал плечами.
— Ты хочешь сказать, что если мы захотим выбраться отсюда, то проклятые деревья расскажут проклятым эльфам?
Пайкел радостно закивал.
— Ну так заставь их заткнуться!
Пайкел с беспомощным видом пожал плечами.
— Ты можешь по ним перебираться, ты можешь с ними разговаривать, но ты не можешь заставить их заткнуться?
Пайкел вновь пожал плечами.
Айвен что есть силы топнул башмаком:
— Ну так пусть рассказывают эльфам! И пусть эльфы попробуют меня поймать!
Пайкел подбоченился и склонил голову к плечу, на его лице сохранялось недоверчивое выражение.
— Сам знаю, — сказал Айвен, махая рукой и не желая слушать.
Разумеется, оружия у него не было. Разумеется, у него не было и доспехов. Разумеется, он и понятия не имел, где находится и как отсюда выбраться. И конечно же, ему не удалось бы зайти в лес и на пятьдесят футов, прежде чем его схватят вновь — и возможно, причинив чувствительную боль.
Но взбешенный дворф не желал считаться ни с одним из фактов. Он хотел заняться хоть чем-нибудь, хотел выдавить глаза тем, кто взял его в плен. В конце концов, так было принято у дворфов и так водилось за Айвеном, который весьма отличался от своих немногословных собратьев. Лучше таранить врага головой, чем беспомощно стоять перед ним, — даже если на врага надет шлем с забралом во все лицо, даже если шлем украшают шипы…
Преисполненный решимости Айвен шагнул в открытый Пайкелом проем и отправился по лесной тропе.
Пайкел вздохнул и надел сандалии. Расслышав возню за пределами лужайки, друид вновь пожал плечами и растянулся на траве, созерцая звезды. Он был вполне доволен.
— Никогда прежде я не встречала дворфа, что смог, бы сдвинуть дерево с места иначе, чем топором, — заметила Инновиндиль.
Она стояла возле Тарафиэля на свесившейся ветке, вместе с возлюбленным оглядывая заколдованный луг.
— Он действительно владеет магией друидов, — согласился Тарафиэль, — но разве такое возможно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54