Курил он так, будто и не слышал шагов приближающегося к нему Сола.
Сол обратил внимание на человека в точно таком же макинтоше, который стоял неподалеку под каштаном и с необычайным интересом наблюдал за птичками, спрятавшимися в кроне дерева.
Сол оставался на безопасной дистанции от человека на перилах. Сквозь щели в крыше над эстрадой капал дождь.
— Итак, Ромул, — сказал рябой и повернулся. — Как поживаешь?
— Очевидно, вход запрещен.
— Без шуток. Тебя засекли еще в аэропорту. С тех пор мы не спускали с тебя глаз.
— Я не пытался просочиться. Первое, что я сделал, — позвонил в булочную. Не забывай, эта встреча — моя идея.
— И это, друг мой, единственная причина, по которой ты еще топчешь эту землю, — рябой отбросил сигарету в сторону. — У тебя дурная привычка нарушать правила.
— Это мой приемный брат нарушал правила.
— Да. Но ты помог ему бежать, вместо того чтобы повернуть его.
— Догадываюсь, у тебя нет брата.
— Три брата.
— На моем месте ты бы помог им или выступил бы против них? Рябой не отвечал.
— Кроме того, мой приемный брат был убит, — глухо сказал Сол. Даже по прошествии трех лет после смерти Криса воспоминания болью отзывались в сердце.
— Мы здесь, чтобы говорить о тебе, а не о нем.
— Признаю, я заключил с Лэнгли сделку. Ссылка. Я должен был оставаться в пустыне. Но случается всякое.
— Что именно?
— Напали на деревню, в которой я живу. Чуть не убили мою жену и сына.
— В Израиле, — мужчина пожал плечами, — такое часто случается.
— Но это другое! Мишенью были мы — мой сын, моя жена и я.
Рябой прищурился.
— А за день до этого исчез отец моей жены! Здесь, в Вене! Поэтому я и уехал из Израиля! Чтобы выяснить…
— Хорошо, я тебя понял. Не волнуйся, — рябой успокаивающе махнул рукой своему партнеру под ближайшим каштаном, который, как только Сол начал кричать, пошел к эстраде.
— Ты хочешь сказать, — рябой изучающе посмотрел на Сола, — что твое возвращение не связано с делом? Ты не связана другой фирмой?
— Дело? Вы думаете, я здесь из-за этого? Дело? Да меня тошнит от него.
— Наглядно, Ромул, но уклончиво. Когда я буду докладывать, мое начальство захочет услышать более четкие формулировки.
— Ты уже докладываешь. Полагаю, передатчик у тебя с собой. В том синем фургоне, у входа в парк, записывают каждое мое слово. Я прав? Рябой не удосужился повернуться в сторону фургона.
— Хорошо, для записи, — сказал Сол, — я ни на кого не работаю. Это дело касается моей семьи. Я прошу освободить меня от обязательств, которые я на себя взял. Временно. Пока я не решу свои проблемы. Как только я все улажу, я тут же сяду в самолет и вернусь в Израиль.
Рябой что-то мысленно прикидывал в уме.
— Мое начальство захочет знать, почему оно должно освобождать тебя от обязательств.
— В порядке одолжения.
— О?
— Я, со своей стороны, тоже сделаю им одолжение.
Мужчина медленно встал с перил.
— Давай внесем ясность. Одолжение? Ты хочешь свести все к формальности? Взываешь к профессиональной вежливости.
— Одолжение за одолжение. У меня нет другого выбора.
— Ты сделаешь все, о чем тебя попросят?
— С некоторыми ограничениями.
— Тогда к твоему предложению нельзя относиться серьезно.
— Нет. Это очень серьезно. Я должен знать, что это будет за задание. Фактор риска меня не волнует, но это не может быть самоубийством и не должно противоречить человеческой морали.
— Ты что, стал моралистом, Ромул?
— Пустыня может сделать это с человеком. На случаи, если твоему начальству вдруг не придет это в голову, я хочу напомнить, что оперативник, официально порвавший со своим агентством, но тайно работающий на него, имеет большую ценность.
Рябой задумался еще больше.
— Ты так решительно настроен выяснить, что случилось с твоим тестем?
— И защитить свою семью от других возможных нападений. Я говорил тебе, это личное дело! Рябой пожал плечами.
— Мое начальство должно прослушать запись нашей беседы.
— Конечно.
— Мы свяжемся с тобой. — Рябой прошел через эстраду, его шаги эхом отдавались под крышей.
— Я остановился в квартире тестя. Я мог бы дать вам адрес и ее телефон, но, как я понимаю, они вам уже известны.
Мужчина обернулся, внимательно посмотрел на Сола и кивнул в ответ.
2
Из книжного магазина через улицу от парка Эрика наблюдала, как отъезжает синий фургон. Она следила за ним, пока он не исчез из виду, а потом снова повернулась к парку. Из-за дождя эстраду практически невозможно было увидеть. Они с Солом решили, что у человека, который выйдет с ним на связь, должна быть команда прикрытия, следовательно, Эрике надо прибыть на место встречи раньше и прикрыть Сола.
Она вышла из магазина, накинула на голову капюшон нейлоновой куртки и шагнула под дождь. Сол ждал ее у эстрады.
— Ты думаешь, они согласятся?
— Если решат, что здесь для них что-то есть. Я пообещал услугу за услугу.
— Мне очень жаль, — с отчаянием в голосе сказала она. — Я знаю, как отвратительно ты себя чувствуешь из-за того, что снова должен работать с ними.
— А что мне остается? Сидеть сложа руки и ничего не делать, чтобы найти твоего отца и защитить нас? Это еще хуже. Важно только одно — надо сделать все необходимое, чтобы оградить от опасности нашу семью.
— Чем больше я тебя узнаю, тем больше люблю.
— Подходи поближе, когда говоришь об этом. — Он снял с нее капюшон, обхватил руками голову и поцеловал стекающие по ее щекам капли дождя.
Но Эрика чувствовала исходящее от него нервное напряжение.
— А если они не дадут своего согласия?
— В любом случае я буду действовать.
— Нет, — сказала Эрика, — мы. — Она обняла его. — И спаси Бог того, кто встанет на нашем пути.
3
“Я остановился в квартире тестя. Я мог бы дать вам адрес и телефон, но, как я понимаю, они вам уже известны”.
Рябой выдохнул сигаретный дым, потянулся с кожаного кресла к столу для совещаний и выключил магнитофон. Потом он повернулся к шефу австрийского отделения ЦРУ:
— Хотите прослушать еще раз?
Гудели лампы дневного освещения. Трое других присутствовавших в обшитой дубовыми панелями комнате мужчин никак не отреагировали на вопрос; их шеф барабанил пальцами по столу.
Его звали Галлахер. Невысокий жилистый мужчина в синем костюме в елочку прекратил отбивать дробь и ударил о край стола.
— Нет, трех раз достаточно. Я понял, о чем он говорил. Но вы были там. Я — нет. Вы видели его глаза. Он говорил правду?
— Судя по его реакции? — рябой затушил сигарету. — Да.
— При поставленных им условиях он сделает все, что мы от него потребуем?
— Да.
— Так. С его талантом, — сказал Галлахер, — если он присоединится к нам и никто не будет об этом знать, он может принести нам большую пользу. Мастер своего дела. Наемный убийца мирового класса. И он отдает себя на нашу милость.
— Но лишь на одно задание, — сказал рябой. Галлахер помассажировал виски мозолистыми пальцами — результат занятий каратэ.
— Хорошо, если он решил заняться вендеттой, пусть занимается. Хотя кое-что мне тут не нравится.
Мужчины в комнате приготовились услышать, что именно.
— У личной вендетты могут быть профессиональные последствия. В конце концов, нам неизвестно, кто ответственен за нападение на Ромула и его семью и за исчезновение его тестя. Мы должны быть уверены в его независимости, в том, что он не связан с другими службами.
— Не понимаю, — сказал рябой.
— Поймете. Ромул, наверно, ждет не дождется вестей от вас. Пора получить добро от Лэнгли.
4
Дождь перестал. Свет уличных фонарей отражался в лужах и мокрой траве. Обследовав парк, Сол прошел по аллее вдоль Дуная и снова приблизился к эстраде.
На перилах его вновь ждал рябой.
— Ромул, — улыбнулся он и, приглашая подойти, протянул обе руки вперед. — Сегодня твой день. Мне поручено от имени моего начальства принять твое предложение.
Сол выдохнул и взял себя в руки.
— Хорошо. Когда я решу свои проблемы, я буду ждать, когда вы выйдете на связь. Агентство получит свою половину от сделки.
— О, поверь мне, с тобой обязательно свяжутся. Сол повернулся, намереваясь уйти.
— Есть только одна проблема, Ромул.
— Проблема? — Сол напряженно оглянулся.
— Ну, не то чтобы проблема. Назовем это условием.
— О чем ты?
— Ты не должен получать какую-либо поддержку от своих израильских друзей.
— Что?
— Мое начальство смотрит на это следующим образом: ты представляешь собой ценность только в том случае, если согласен работать самостоятельно.
— Согласен что?.. Черт возьми, говори яснее!
— Все, что от тебя потребуется, — работать на личном уровне. Если ты принимаешь помощь израильской разведки, это выглядит так, будто ты связан с ними, работаешь на них.
— Ради Бога! Мой тесть работал на них! Естественно, я взаимодействую с ними! Они хотят выяснить, что произошло, не меньше моего!
— Что ж, я могу повторить. Ты не можешь принимать помощь от израильской разведки. Или от какой-либо еще, если уж на то пошло. Ты должен работать совершенно самостоятельно. В противном случае выполнение миссии, возложенной на тебя, будет поставлено под вопрос, ты будешь скомпрометирован, враг будет обвинять Израиль, Израиль — нас, и мы окажемся в таком же дерьме, как если бы ты до сих пор работал на нас. Ты сказал — это личное дело. Продолжай в том же духе. Никакой внешней помощи. Если ты не согласен с этим условием, мы будем вынуждены наказать тебя за нарушение нашего первоначального соглашения.
— Подонки. Если бы я знал…
— Ромулус, у тебя просто нет другого выхода. Иначе — ты мертв.
— И как я теперь должен…
— Используй таланты, которыми ты так знаменит. Я уверен, израильская разведка уже дала тебе кое-какую информацию и у тебя есть концы. Попробуй этим воспользоваться. Профессиональное сообщество не удивит то, что Моссад связался с тобой по поводу исчезновения отца твоей жены, ведь он — их бывший агент. Но в дальнейшем отказывай им. Теперь ты один.
— И кто этому поверит?
— Не понимаю, о чем ты?
— Этот парк. Эта эстрада. Мы встречаемся здесь второй раз за один день. Практически не скрываясь. Вполне возможно, люди из других служб сейчас наблюдают за нами.
— Я предполагал это. И я надеюсь на это. — Разозлившись, Сол поднял руки вверх…
— Превосходно, Ромул. Пора дать представление. — Сол в удивлении опустил кулаки.
— Предполагается, что ты пытался напасть на меня, — сказал рябой. — А мой прикрывающий как бы попытается тебя пристрелить. Это демонстрирует твою независимость и доказывает другим службам, что ты все еще в разводе с нами. Итак, дай мне сделать это с наименьшим ущербом для тебя.
Рябой встал с перил и ударил Сола — сильно — кулаком в живот.
Не подготовленный к удару, Сол согнулся и стал ловить ртом воздух.
Рябой размахнулся, чтобы ударить Сола по лицу.
Инстинкт пересилил удивление и боль. Сол уклонился и с разворота ударил рябого ребром ладони по плечу. Хрустнул хрящ, плечо сместилось.
Мужчина со стоном упал.
— Ты, тупой сукин сын! — крикнул Сол. — Я бы мог тебя убить!
Выстрел разорвал тишину парка. Пуля угодила в столб, подпирающий крышу эстрады. Сол бросился на пол.
Рябой, держась за плечо, лежал рядом с ним.
— Добро пожаловать обратно в шоу теней, — процедил он сквозь зубы. — Проваливай отсюда, Ромул.
— Снайпер — ваш человек? — с презрением спросил Сол.
— Я сказал — проваливай!
Пуля расщепила перила. Сол пополз по полу. Третья пуля ударилась о ступени, ведущие вниз с эстрады. Он рванулся к перилам с противоположной стороны эстрады, перемахнул через них и приземлился на мокрую после дождя траву. Теперь Сола и “липового” снайпера разделяла эстрада. Сол в темноте побежал к карусели. Его беспокоило то, как им манипулировали, и просто тошнило от готовности его связника пострадать, если начальство отдаст такой приказ. “Добро пожаловать обратно в шоу теней”, — сказал рябой. Именно. Тени, иллюзии, думал Сол Ночью снайпер — неважно, насколько он крут, — мог ошибиться и не промахнуться.
Сзади прогремел выстрел, у пятнистой лошадки на карусели снесло полморды. Ну, хватит! — мысленно прокричал Сол. Вы все уже продемонстрировали!
В темноте за каруселью показалась неясная фигура человека. Сначала Сол решил, что это Эрика, не поняв шоу в постановке его агентства, пришла к нему на помощь. Человек поднял пистолет. Это была не Эрика! Сол понял, что он — мишень.
Миша Плетц дал ему “беретту”. Он выхватил ее из черной ветровки, но не стал стрелять в человека перед собой, а метнулся вправо, надеясь скрыться в кустах и деревьях. Выстрел. На этот раз ближе. Зазвенело в ушах. Пуля попала в куст у него за спиной. Сол нырнул за бетонную скамейку и повернулся, чтобы выстрелить в человека у карусели.
Но человек исчез. Сзади, со стороны эстрады, послышались быстрые шаги по дорожке. Впереди из-за дерева вышел человек и прицелился. Сол выстрелил.
Фигура нырнула обратно за дерево.
Пуля шлепнула в бетонную скамейку, Сол уклонился от разлетевшихся в стороны осколков. Стрелял третий снайпер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Сол обратил внимание на человека в точно таком же макинтоше, который стоял неподалеку под каштаном и с необычайным интересом наблюдал за птичками, спрятавшимися в кроне дерева.
Сол оставался на безопасной дистанции от человека на перилах. Сквозь щели в крыше над эстрадой капал дождь.
— Итак, Ромул, — сказал рябой и повернулся. — Как поживаешь?
— Очевидно, вход запрещен.
— Без шуток. Тебя засекли еще в аэропорту. С тех пор мы не спускали с тебя глаз.
— Я не пытался просочиться. Первое, что я сделал, — позвонил в булочную. Не забывай, эта встреча — моя идея.
— И это, друг мой, единственная причина, по которой ты еще топчешь эту землю, — рябой отбросил сигарету в сторону. — У тебя дурная привычка нарушать правила.
— Это мой приемный брат нарушал правила.
— Да. Но ты помог ему бежать, вместо того чтобы повернуть его.
— Догадываюсь, у тебя нет брата.
— Три брата.
— На моем месте ты бы помог им или выступил бы против них? Рябой не отвечал.
— Кроме того, мой приемный брат был убит, — глухо сказал Сол. Даже по прошествии трех лет после смерти Криса воспоминания болью отзывались в сердце.
— Мы здесь, чтобы говорить о тебе, а не о нем.
— Признаю, я заключил с Лэнгли сделку. Ссылка. Я должен был оставаться в пустыне. Но случается всякое.
— Что именно?
— Напали на деревню, в которой я живу. Чуть не убили мою жену и сына.
— В Израиле, — мужчина пожал плечами, — такое часто случается.
— Но это другое! Мишенью были мы — мой сын, моя жена и я.
Рябой прищурился.
— А за день до этого исчез отец моей жены! Здесь, в Вене! Поэтому я и уехал из Израиля! Чтобы выяснить…
— Хорошо, я тебя понял. Не волнуйся, — рябой успокаивающе махнул рукой своему партнеру под ближайшим каштаном, который, как только Сол начал кричать, пошел к эстраде.
— Ты хочешь сказать, — рябой изучающе посмотрел на Сола, — что твое возвращение не связано с делом? Ты не связана другой фирмой?
— Дело? Вы думаете, я здесь из-за этого? Дело? Да меня тошнит от него.
— Наглядно, Ромул, но уклончиво. Когда я буду докладывать, мое начальство захочет услышать более четкие формулировки.
— Ты уже докладываешь. Полагаю, передатчик у тебя с собой. В том синем фургоне, у входа в парк, записывают каждое мое слово. Я прав? Рябой не удосужился повернуться в сторону фургона.
— Хорошо, для записи, — сказал Сол, — я ни на кого не работаю. Это дело касается моей семьи. Я прошу освободить меня от обязательств, которые я на себя взял. Временно. Пока я не решу свои проблемы. Как только я все улажу, я тут же сяду в самолет и вернусь в Израиль.
Рябой что-то мысленно прикидывал в уме.
— Мое начальство захочет знать, почему оно должно освобождать тебя от обязательств.
— В порядке одолжения.
— О?
— Я, со своей стороны, тоже сделаю им одолжение.
Мужчина медленно встал с перил.
— Давай внесем ясность. Одолжение? Ты хочешь свести все к формальности? Взываешь к профессиональной вежливости.
— Одолжение за одолжение. У меня нет другого выбора.
— Ты сделаешь все, о чем тебя попросят?
— С некоторыми ограничениями.
— Тогда к твоему предложению нельзя относиться серьезно.
— Нет. Это очень серьезно. Я должен знать, что это будет за задание. Фактор риска меня не волнует, но это не может быть самоубийством и не должно противоречить человеческой морали.
— Ты что, стал моралистом, Ромул?
— Пустыня может сделать это с человеком. На случаи, если твоему начальству вдруг не придет это в голову, я хочу напомнить, что оперативник, официально порвавший со своим агентством, но тайно работающий на него, имеет большую ценность.
Рябой задумался еще больше.
— Ты так решительно настроен выяснить, что случилось с твоим тестем?
— И защитить свою семью от других возможных нападений. Я говорил тебе, это личное дело! Рябой пожал плечами.
— Мое начальство должно прослушать запись нашей беседы.
— Конечно.
— Мы свяжемся с тобой. — Рябой прошел через эстраду, его шаги эхом отдавались под крышей.
— Я остановился в квартире тестя. Я мог бы дать вам адрес и ее телефон, но, как я понимаю, они вам уже известны.
Мужчина обернулся, внимательно посмотрел на Сола и кивнул в ответ.
2
Из книжного магазина через улицу от парка Эрика наблюдала, как отъезжает синий фургон. Она следила за ним, пока он не исчез из виду, а потом снова повернулась к парку. Из-за дождя эстраду практически невозможно было увидеть. Они с Солом решили, что у человека, который выйдет с ним на связь, должна быть команда прикрытия, следовательно, Эрике надо прибыть на место встречи раньше и прикрыть Сола.
Она вышла из магазина, накинула на голову капюшон нейлоновой куртки и шагнула под дождь. Сол ждал ее у эстрады.
— Ты думаешь, они согласятся?
— Если решат, что здесь для них что-то есть. Я пообещал услугу за услугу.
— Мне очень жаль, — с отчаянием в голосе сказала она. — Я знаю, как отвратительно ты себя чувствуешь из-за того, что снова должен работать с ними.
— А что мне остается? Сидеть сложа руки и ничего не делать, чтобы найти твоего отца и защитить нас? Это еще хуже. Важно только одно — надо сделать все необходимое, чтобы оградить от опасности нашу семью.
— Чем больше я тебя узнаю, тем больше люблю.
— Подходи поближе, когда говоришь об этом. — Он снял с нее капюшон, обхватил руками голову и поцеловал стекающие по ее щекам капли дождя.
Но Эрика чувствовала исходящее от него нервное напряжение.
— А если они не дадут своего согласия?
— В любом случае я буду действовать.
— Нет, — сказала Эрика, — мы. — Она обняла его. — И спаси Бог того, кто встанет на нашем пути.
3
“Я остановился в квартире тестя. Я мог бы дать вам адрес и телефон, но, как я понимаю, они вам уже известны”.
Рябой выдохнул сигаретный дым, потянулся с кожаного кресла к столу для совещаний и выключил магнитофон. Потом он повернулся к шефу австрийского отделения ЦРУ:
— Хотите прослушать еще раз?
Гудели лампы дневного освещения. Трое других присутствовавших в обшитой дубовыми панелями комнате мужчин никак не отреагировали на вопрос; их шеф барабанил пальцами по столу.
Его звали Галлахер. Невысокий жилистый мужчина в синем костюме в елочку прекратил отбивать дробь и ударил о край стола.
— Нет, трех раз достаточно. Я понял, о чем он говорил. Но вы были там. Я — нет. Вы видели его глаза. Он говорил правду?
— Судя по его реакции? — рябой затушил сигарету. — Да.
— При поставленных им условиях он сделает все, что мы от него потребуем?
— Да.
— Так. С его талантом, — сказал Галлахер, — если он присоединится к нам и никто не будет об этом знать, он может принести нам большую пользу. Мастер своего дела. Наемный убийца мирового класса. И он отдает себя на нашу милость.
— Но лишь на одно задание, — сказал рябой. Галлахер помассажировал виски мозолистыми пальцами — результат занятий каратэ.
— Хорошо, если он решил заняться вендеттой, пусть занимается. Хотя кое-что мне тут не нравится.
Мужчины в комнате приготовились услышать, что именно.
— У личной вендетты могут быть профессиональные последствия. В конце концов, нам неизвестно, кто ответственен за нападение на Ромула и его семью и за исчезновение его тестя. Мы должны быть уверены в его независимости, в том, что он не связан с другими службами.
— Не понимаю, — сказал рябой.
— Поймете. Ромул, наверно, ждет не дождется вестей от вас. Пора получить добро от Лэнгли.
4
Дождь перестал. Свет уличных фонарей отражался в лужах и мокрой траве. Обследовав парк, Сол прошел по аллее вдоль Дуная и снова приблизился к эстраде.
На перилах его вновь ждал рябой.
— Ромул, — улыбнулся он и, приглашая подойти, протянул обе руки вперед. — Сегодня твой день. Мне поручено от имени моего начальства принять твое предложение.
Сол выдохнул и взял себя в руки.
— Хорошо. Когда я решу свои проблемы, я буду ждать, когда вы выйдете на связь. Агентство получит свою половину от сделки.
— О, поверь мне, с тобой обязательно свяжутся. Сол повернулся, намереваясь уйти.
— Есть только одна проблема, Ромул.
— Проблема? — Сол напряженно оглянулся.
— Ну, не то чтобы проблема. Назовем это условием.
— О чем ты?
— Ты не должен получать какую-либо поддержку от своих израильских друзей.
— Что?
— Мое начальство смотрит на это следующим образом: ты представляешь собой ценность только в том случае, если согласен работать самостоятельно.
— Согласен что?.. Черт возьми, говори яснее!
— Все, что от тебя потребуется, — работать на личном уровне. Если ты принимаешь помощь израильской разведки, это выглядит так, будто ты связан с ними, работаешь на них.
— Ради Бога! Мой тесть работал на них! Естественно, я взаимодействую с ними! Они хотят выяснить, что произошло, не меньше моего!
— Что ж, я могу повторить. Ты не можешь принимать помощь от израильской разведки. Или от какой-либо еще, если уж на то пошло. Ты должен работать совершенно самостоятельно. В противном случае выполнение миссии, возложенной на тебя, будет поставлено под вопрос, ты будешь скомпрометирован, враг будет обвинять Израиль, Израиль — нас, и мы окажемся в таком же дерьме, как если бы ты до сих пор работал на нас. Ты сказал — это личное дело. Продолжай в том же духе. Никакой внешней помощи. Если ты не согласен с этим условием, мы будем вынуждены наказать тебя за нарушение нашего первоначального соглашения.
— Подонки. Если бы я знал…
— Ромулус, у тебя просто нет другого выхода. Иначе — ты мертв.
— И как я теперь должен…
— Используй таланты, которыми ты так знаменит. Я уверен, израильская разведка уже дала тебе кое-какую информацию и у тебя есть концы. Попробуй этим воспользоваться. Профессиональное сообщество не удивит то, что Моссад связался с тобой по поводу исчезновения отца твоей жены, ведь он — их бывший агент. Но в дальнейшем отказывай им. Теперь ты один.
— И кто этому поверит?
— Не понимаю, о чем ты?
— Этот парк. Эта эстрада. Мы встречаемся здесь второй раз за один день. Практически не скрываясь. Вполне возможно, люди из других служб сейчас наблюдают за нами.
— Я предполагал это. И я надеюсь на это. — Разозлившись, Сол поднял руки вверх…
— Превосходно, Ромул. Пора дать представление. — Сол в удивлении опустил кулаки.
— Предполагается, что ты пытался напасть на меня, — сказал рябой. — А мой прикрывающий как бы попытается тебя пристрелить. Это демонстрирует твою независимость и доказывает другим службам, что ты все еще в разводе с нами. Итак, дай мне сделать это с наименьшим ущербом для тебя.
Рябой встал с перил и ударил Сола — сильно — кулаком в живот.
Не подготовленный к удару, Сол согнулся и стал ловить ртом воздух.
Рябой размахнулся, чтобы ударить Сола по лицу.
Инстинкт пересилил удивление и боль. Сол уклонился и с разворота ударил рябого ребром ладони по плечу. Хрустнул хрящ, плечо сместилось.
Мужчина со стоном упал.
— Ты, тупой сукин сын! — крикнул Сол. — Я бы мог тебя убить!
Выстрел разорвал тишину парка. Пуля угодила в столб, подпирающий крышу эстрады. Сол бросился на пол.
Рябой, держась за плечо, лежал рядом с ним.
— Добро пожаловать обратно в шоу теней, — процедил он сквозь зубы. — Проваливай отсюда, Ромул.
— Снайпер — ваш человек? — с презрением спросил Сол.
— Я сказал — проваливай!
Пуля расщепила перила. Сол пополз по полу. Третья пуля ударилась о ступени, ведущие вниз с эстрады. Он рванулся к перилам с противоположной стороны эстрады, перемахнул через них и приземлился на мокрую после дождя траву. Теперь Сола и “липового” снайпера разделяла эстрада. Сол в темноте побежал к карусели. Его беспокоило то, как им манипулировали, и просто тошнило от готовности его связника пострадать, если начальство отдаст такой приказ. “Добро пожаловать обратно в шоу теней”, — сказал рябой. Именно. Тени, иллюзии, думал Сол Ночью снайпер — неважно, насколько он крут, — мог ошибиться и не промахнуться.
Сзади прогремел выстрел, у пятнистой лошадки на карусели снесло полморды. Ну, хватит! — мысленно прокричал Сол. Вы все уже продемонстрировали!
В темноте за каруселью показалась неясная фигура человека. Сначала Сол решил, что это Эрика, не поняв шоу в постановке его агентства, пришла к нему на помощь. Человек поднял пистолет. Это была не Эрика! Сол понял, что он — мишень.
Миша Плетц дал ему “беретту”. Он выхватил ее из черной ветровки, но не стал стрелять в человека перед собой, а метнулся вправо, надеясь скрыться в кустах и деревьях. Выстрел. На этот раз ближе. Зазвенело в ушах. Пуля попала в куст у него за спиной. Сол нырнул за бетонную скамейку и повернулся, чтобы выстрелить в человека у карусели.
Но человек исчез. Сзади, со стороны эстрады, послышались быстрые шаги по дорожке. Впереди из-за дерева вышел человек и прицелился. Сол выстрелил.
Фигура нырнула обратно за дерево.
Пуля шлепнула в бетонную скамейку, Сол уклонился от разлетевшихся в стороны осколков. Стрелял третий снайпер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48