может, еще не поздно спровоцировать Ретта и его людей, чтобы они пристрелили его на месте?
Нет, поздно. Ретт успел подбежать к нему и заломить руки за спину. Запястья быстро оказались связаны прочной веревкой.
- Добрый день, майор Боннет, - холодно произнес Ретт.
Озноб прошел, и Боннет почувствовал, что успокаивается. Он расправил плечи, как подобает бывшему армейскому офицеру, и поднял глаза на полковника.
“Что ж, я умру позорной смертью, - подумал он, - но по крайней мере ни перед кем не останусь в долгу. Я заслужил смерть, которая меня ждет. Не пиратством - я никогда не занимался им по доброй воле. Теперь мне не нужно обманывать себя насчет того, другого дела…”
- Добрый день, полковник Ретт, - ответил он.
- Свяжите чернокожего и индейца, - приказал Ретт своим людям, - и отведите в лодку. Не стесняйтесь подбодрить их острием ножа, если они будут недостаточно проворны, - полковник пнул Боннета. - Это же относится и к вам.
Боннет двинулся вверх по песчаному склону прямо в серое небо. Он почти улыбался.
“Нет, - сказал он себе. - Не следует дольше притворяться перед собой, будто я был под действием наркотика, когда забил до смерти ту бедную шлюху, так похоже изображавшую мою жену. Теперь мне предстоит, хотя судить меня будут за другое, расплатиться за это преступление, и я рад, что нашлись люди, способные воздать мне по заслугам”.
Боннет вспомнил о Черной Бороде.
- Не позволяйте мне снова сбежать, слышите! - обратился он к Ретту. - Заприте меня в надежном месте, откуда никто не сможет меня освободить, и приставьте хорошую охрану.
- Не беспокойтесь, - ответил полковник.
Глава 20
Когда первые проблески зари над островом Окракок разогнали предрассветную тьму, Тэтч довольно хмыкнул, увидев в устье бухты силуэты двух военных кораблей, вставших там на якорь еще с вечера. Пират-великан выплеснул в рот последние капли рома и помахал бутылкой Ричардсу.
- Вот еще одна для Миллера, - сказал он. - Я ему отнесу.
Он глубоко вздохнул, наслаждаясь смесью прохладного предрассветного воздуха и паров рома. Казалось, сам воздух застыл в напряженном ожидании, словно натянутая струна - еще немного, и она лопнет.
Хотя это ему уже и опротивело, он заставил себя прожевать и, едва не подавившись, проглотить большую конфету из какао пополам с сахаром.
“Этого должно быть достаточно, - сказал он себе, - пожалуй, никто в мире не выпил столько рома и не сожрал столько сладостей, сколько я за эту ночь. Могу поклясться, во мне не осталось ни капли крови, которая бы не была пропитана алкоголем и сахаром”.
- Мы еще можем проскользнуть на восток, кэп, - нервно сказал Ричардс. - Прилив достаточно высок, мы сможем пройти на этом шлюпе по отмелям.
Тэтч потянулся.
- И бросить нашу добычу? - спросил он, тыкая пальцем в качающийся на волнах в тридцати ярдах от них шлюп, захваченный ими вчера. - Не-а, мы справимся с этими вояками.
Ричардс встревоженно нахмурился, но промолчал. Тэтч ухмыльнулся, направляясь к трапу, ведущему на пушечную палубу. Сдается, подумал он, что, застрелив Израэля Хандса, я убил сразу двух зайцев. Теперь они все боятся спорить со мной.
Его ухмылка превратилась в кислую гримасу - на менее жестоком лице это можно было бы счесть выражением печали, - когда он припомнил то собрание в его крошечной каюте два дня назад. Они получили известие от Тобиаса Найта, таможенника, что губернатору Вирджинии Спотсвуду стало известно о присутствии Тэтча в этих местах и он снарядил корабли для его поимки. Израэль Хандс тут же стал настаивать, чтобы сняться с якоря и немедленно покинуть остров Окракок.
Тэтч с бесстрастным лицом наклонился и стал разливать ром по кружкам.
- Разве ты здесь решаешь, как мы будем действовать, Израэль? - спросил он.
- Если этого не делаешь ты, ты устраняешься, то тогда да, я решаю, - решительно ответил Хандс. Они плавали вместе еще со времен каперства, потом стали пиратами под командованием адмирала Бена Хорниголда, и Израэль Хандс позволял себе более по-свойски разговаривать с Тэтчем. - А что? Ты хочешь остаться и сражаться на “Приключении”?! - он презрительно похлопал по переборке. - Это же всего лишь шлюп, немногим лучше рыбацкой лодки. Давай лучше вернемся туда, где мы спрятали “Месть королевы Анны”, и выйдем в море. Черт бы побрал эти гонки по отмелям! Я хочу чувствовать под ногами настоящую палубу, хочу увидеть настоящие волны!
И уступая неожиданно нахлынувшей на него нежности к старому верному товарищу, Тэтч импульсивно решил совершить акт милосердия, который, как он знал, никто таковым не сочтет.
- Я позабочусь, - буркнул он едва слышно, - чтобы ты увидел море опять, Израэль.
Под столом он взвел курки двух пистолетов и, задув лампу, скрестил пистолеты и выстрелил в темноте. Пламя полыхнуло сквозь щели между досками стола, и Хандса вышвырнуло из кресла. Когда крики несколько стихли и кто-то наконец сообразил вновь зажечь лампу, Тэтч увидел, что не промахнулся: одна пуля врезалась в стенку, так никого и не задев, а вторая размозжила коленную чашечку Израэля.
Все повскакали с мест, глядя на Тэтча с удивлением и страхом, а сам Хандс, скорчившись у переборки и пытаясь остановить льющуюся кровь, смотрел на своего старого товарища с выражением человека, которого предали.
- Почему, Эд? - удалось ему выдавить сквозь стиснутые зубы.
Не имея возможности сказать правду, Тэтч лишь раздраженно рявкнул:
- Черт побери! Да если я не пристрелю кого-нибудь из вас время от времени, вы вообще забудете, кто я такой.
Хандса на следующее утро отвезли на берег мечущимся в лихорадке и пылающим жаждой мщения. “Но, - подумал Тэтч, спускаясь на пушечную палубу и пригибаясь под низеньким потолком, - ты по крайней мере останешься жив сегодня, Израэль, - тебя не будет на корабле”.
- Держи еще одну, - сказал он Миллеру, который уже насыпал в дюжину бутылок порох и свинцовые пули и, воткнув в каждую по фитилю, аккуратно разложил их на одеяле. - Ну, как вы тут, готовы?
Миллер ухмыльнулся, и лицо с багровым шрамом еще больше исказилось от этой кривой усмешки.
- Как только скажете, кэп, - радостно отозвался он.
- Отлично.
Примерно с тем же чувством, с которым он вспомнил об Израэле Хандсе, он подумал о том, что хорошо бы под благовидным предлогом удалить всю команду с корабля, чтобы встретить охотников Спотсвуда в одиночку. Но чем больше прольется сегодня крови, тем лучше будет действовать его магия. Чувства в сторону, цель оправдывает средства, и смерть других казалась ему сейчас приемлемой ценой за собственное возрождение.
- Никакой пощады, - он хлопнул Миллера по плечу. - Сегодня вода будет соленой от крови!
- Чертовски верно, - согласился Миллер, хихикнув, насыпая через воронку порох в новую бутылку.
- Чертовски верно, - эхом откликнулся Тэтч.
- Фитили я уже разжег, кэп, - заметил Миллер. - Солнце взошло, и я думал, вам в самый раз вплести их в волосы.
- Нет, - ответил задумчиво Тэтч, - пожалуй, я не стану сегодня этого делать.
Он повернулся к трапу, спохватился и, не оборачиваясь, махнул Миллеру и остальным:
- Спасибо всем.
Поднявшись на палубу, он увидел, что день уже действительно наступил. Нежно-розовая заря разлилась по небу, мимо, хлопая крыльями, пролетела стая пеликанов, а по берегу острова в ста ярдах от корабля деловито шныряли птицы на длинных тонких ножках.
- Вот они, кэп, - угрюмо сказал Ричардс.
Паруса обоих военных шлюпов были подняты и полны ветра, и узкие корпуса резали спокойное серебро воды.
- Хотел бы я знать, есть ли у них лоцман, который знает эти места, - задумчиво пробормотал Ричардс.
Один из шлюпов содрогнулся и резко замедлил ход, наткнувшись на отмель. Секунду спустя то же самое произошло с другим.
- Да, - сказал Тэтч, - как видно, нету.
Надеюсь, подумал он, что все это не впустую, надеюсь, что Спотсвуд послал за мной в погоню не полных кретинов. С палубы были видны всплески по бортам шлюпов - матросы выкидывали в море балласт.
“Поторопитесь же, идиоты, - подумал он, - скоро отлив, и если я… я не перевоплощусь до Рождества - а до него осталось всего пять недель, - я могу не успеть, Харвуд проделает свой глупый трюк и избавится от нее”.
Как жаль, что он не узнал - или не догадался - раньше, что его свадебная магия больше не будет срабатывать. Уже давно он обнаружил, что в колдовстве есть не только мужские аспекты, но и женские, и что ни один мужчина в одиночку не способен получить доступ к ним. В прошлом он всегда обходил это препятствие, связывая себя освященными узами с женщинами, что, по сути, делало их равными партнерами и давало возможность соединить две половины магии в одну. Изобилие кандидаток на эту роль сделало его несколько легкомысленным в выборе. Они либо умирали, либо сходили с ума вскоре после брачной церемонии. Та, которая сегодня станет вдовой, была четырнадцатой по счету.
Ей теперь исполнилось шестнадцать лет, и она оставалась по-прежнему миловидной, когда он в последний раз видел ее в мае. Раньше он сильно использовал ее, в частности, чтобы держать Боннета под контролем - по какой-то причине Боннет был более уязвим для женской магии, - но в конце концов ее разум не выдержал. Теперь она содержалась в сумасшедшем доме в Виргинии, и когда он навестил ее там в мае, чтобы выяснить, будет ли от нее еще польза или нет, она при виде него завопила, бросилась бежать, разбила окно и попыталась длинным осколком вспороть себе живот. Тогда позвали не только священника, но и повитуху, поскольку санитар решил, будто она собирается сделать себе аборт.
Но сейчас Тэтч значительно превосходил по своему магическому статусу любую обычную женщину, он пролил кровь в Эребусе и теперь, чтобы в полной мере воспользоваться магией, ему требовалась женщина, которая и сама пролила там кровь. И насколько он знал, существовала только одна такая.
- Мы могли бы проскользнуть мимо них, пока они на мели, - осторожно заметил Ричардс. - Я думаю, если.., - он вздохнул. - Впрочем, не важно. Они уже на плаву.
Тэтч подавил удовлетворенную улыбку и, щурясь, посмотрел вперед.
- Да, верно.
- Бог мой, - хрипло сказал Ричардс. - Все совпадает с тем, как они захватили Боннета два месяца назад - поймали его в устье, когда начался отлив.
Тэтч нахмурился.
- Да, ты прав, - проворчал он.
Ричардс глянул на него в надежде, что до его капитана наконец дошло, какая опасность им грозит.
Но Тэтч просто припомнил то, что слышал о пленении Боннета. “Да, клянусь Бароном, - сердито подумал он, - если отбросить тот факт, что все это произошло в полутора сотнях миль отсюда, то все остальное чертовски схоже.
Боннет украл мою идею!
Он не только сделал себя неподходящим для роли, которую я планировал для него, и попался, он также вспомнил и присвоил - пират проклятый - ту идею, которую я решил претворить в жизнь сегодня. И двое колдунов, которых я послал за ним, вернулись без него и раненые. А в воскресенье, точно в полдень, я перестал физически его ощущать. Он отыскал лазейку, сквозь которую ускользнул от меня, и лазейкой этой, похоже, для него стала петля”.
- Сейчас приблизятся на расстояние оклика, - просипел Ричардс. Лицо его было покрыто потом, хотя на прохладном утреннем воздухе изо рта вырывались облачка пара.
- Пора, - сказал Тэтч.
Он расправил массивные плечи, неторопливо прошел на нос и оперся ногой в ботфорте о бушприт.
Набрав в грудь воздуха, он заорал:
- Кто вы и что вам здесь надо?
На палубе ближайшего шлюпа засуетились, и на мачте взвился британский флаг.
- Как видите, - донесся ответный крик, - мы не пираты.
Торжественно, как будто это был диалог в давным-давно известной пьесе, Черная Борода крикнул:
- Жду вас у себя на борту - хочу увидеть сам, кто вы такие.
- Шлюпки заняты, - прокричал в ответ капитан британского флота. - Но я поднимусь на борт со всем моим экипажем.
Тэтч улыбнулся и, казалось, расслабился, а затем прокричал в ответ:
- Будь я проклят, если пощажу хоть одного из вас.
- Мы не ожидаем никакой пощады, но и сами не спустим.
Тэтч повернулся к Ричардсу.
- Теперь полная ясность, - бросил он. - Поднять наш флаг, поднять якорь, в бой!
- Есть, кэп! - откликнулся Ричардс. - Добычу оставляем? - махнул он рукой в сторону захваченного торгового корабля.
- О ней я позабочусь сам.
Первый из военных кораблей стал разворачиваться к северу, чтобы перекрыть Тэтчу путь отступления на восток, однако “Приключение” уже несся к западу на всех парусах по спокойной глади утреннего моря, устремляясь меж другим преследующим его шлюпом и берегом острова Окракок к выходу из бухты и открытому морю за ним. Все пираты до единого, кроме Тэтча, пожалуй, затаили дыхание, ибо глубина здесь едва достигала шести футов при начавшемся отливе. Некоторые пираты даже выудили из карманов монетки и швырнули их в темную воду.
Ричардс посмотрел на судно, с которого их окликнули, и тихо рассмеялся:
- Они снова сели на мель.
Тэтч внезапно почувствовал навалившуюся усталость. Он вытащил пистолет и велел:
- Спусти паруса, Ричардс, дадим-ка бортовой залп на прощание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Нет, поздно. Ретт успел подбежать к нему и заломить руки за спину. Запястья быстро оказались связаны прочной веревкой.
- Добрый день, майор Боннет, - холодно произнес Ретт.
Озноб прошел, и Боннет почувствовал, что успокаивается. Он расправил плечи, как подобает бывшему армейскому офицеру, и поднял глаза на полковника.
“Что ж, я умру позорной смертью, - подумал он, - но по крайней мере ни перед кем не останусь в долгу. Я заслужил смерть, которая меня ждет. Не пиратством - я никогда не занимался им по доброй воле. Теперь мне не нужно обманывать себя насчет того, другого дела…”
- Добрый день, полковник Ретт, - ответил он.
- Свяжите чернокожего и индейца, - приказал Ретт своим людям, - и отведите в лодку. Не стесняйтесь подбодрить их острием ножа, если они будут недостаточно проворны, - полковник пнул Боннета. - Это же относится и к вам.
Боннет двинулся вверх по песчаному склону прямо в серое небо. Он почти улыбался.
“Нет, - сказал он себе. - Не следует дольше притворяться перед собой, будто я был под действием наркотика, когда забил до смерти ту бедную шлюху, так похоже изображавшую мою жену. Теперь мне предстоит, хотя судить меня будут за другое, расплатиться за это преступление, и я рад, что нашлись люди, способные воздать мне по заслугам”.
Боннет вспомнил о Черной Бороде.
- Не позволяйте мне снова сбежать, слышите! - обратился он к Ретту. - Заприте меня в надежном месте, откуда никто не сможет меня освободить, и приставьте хорошую охрану.
- Не беспокойтесь, - ответил полковник.
Глава 20
Когда первые проблески зари над островом Окракок разогнали предрассветную тьму, Тэтч довольно хмыкнул, увидев в устье бухты силуэты двух военных кораблей, вставших там на якорь еще с вечера. Пират-великан выплеснул в рот последние капли рома и помахал бутылкой Ричардсу.
- Вот еще одна для Миллера, - сказал он. - Я ему отнесу.
Он глубоко вздохнул, наслаждаясь смесью прохладного предрассветного воздуха и паров рома. Казалось, сам воздух застыл в напряженном ожидании, словно натянутая струна - еще немного, и она лопнет.
Хотя это ему уже и опротивело, он заставил себя прожевать и, едва не подавившись, проглотить большую конфету из какао пополам с сахаром.
“Этого должно быть достаточно, - сказал он себе, - пожалуй, никто в мире не выпил столько рома и не сожрал столько сладостей, сколько я за эту ночь. Могу поклясться, во мне не осталось ни капли крови, которая бы не была пропитана алкоголем и сахаром”.
- Мы еще можем проскользнуть на восток, кэп, - нервно сказал Ричардс. - Прилив достаточно высок, мы сможем пройти на этом шлюпе по отмелям.
Тэтч потянулся.
- И бросить нашу добычу? - спросил он, тыкая пальцем в качающийся на волнах в тридцати ярдах от них шлюп, захваченный ими вчера. - Не-а, мы справимся с этими вояками.
Ричардс встревоженно нахмурился, но промолчал. Тэтч ухмыльнулся, направляясь к трапу, ведущему на пушечную палубу. Сдается, подумал он, что, застрелив Израэля Хандса, я убил сразу двух зайцев. Теперь они все боятся спорить со мной.
Его ухмылка превратилась в кислую гримасу - на менее жестоком лице это можно было бы счесть выражением печали, - когда он припомнил то собрание в его крошечной каюте два дня назад. Они получили известие от Тобиаса Найта, таможенника, что губернатору Вирджинии Спотсвуду стало известно о присутствии Тэтча в этих местах и он снарядил корабли для его поимки. Израэль Хандс тут же стал настаивать, чтобы сняться с якоря и немедленно покинуть остров Окракок.
Тэтч с бесстрастным лицом наклонился и стал разливать ром по кружкам.
- Разве ты здесь решаешь, как мы будем действовать, Израэль? - спросил он.
- Если этого не делаешь ты, ты устраняешься, то тогда да, я решаю, - решительно ответил Хандс. Они плавали вместе еще со времен каперства, потом стали пиратами под командованием адмирала Бена Хорниголда, и Израэль Хандс позволял себе более по-свойски разговаривать с Тэтчем. - А что? Ты хочешь остаться и сражаться на “Приключении”?! - он презрительно похлопал по переборке. - Это же всего лишь шлюп, немногим лучше рыбацкой лодки. Давай лучше вернемся туда, где мы спрятали “Месть королевы Анны”, и выйдем в море. Черт бы побрал эти гонки по отмелям! Я хочу чувствовать под ногами настоящую палубу, хочу увидеть настоящие волны!
И уступая неожиданно нахлынувшей на него нежности к старому верному товарищу, Тэтч импульсивно решил совершить акт милосердия, который, как он знал, никто таковым не сочтет.
- Я позабочусь, - буркнул он едва слышно, - чтобы ты увидел море опять, Израэль.
Под столом он взвел курки двух пистолетов и, задув лампу, скрестил пистолеты и выстрелил в темноте. Пламя полыхнуло сквозь щели между досками стола, и Хандса вышвырнуло из кресла. Когда крики несколько стихли и кто-то наконец сообразил вновь зажечь лампу, Тэтч увидел, что не промахнулся: одна пуля врезалась в стенку, так никого и не задев, а вторая размозжила коленную чашечку Израэля.
Все повскакали с мест, глядя на Тэтча с удивлением и страхом, а сам Хандс, скорчившись у переборки и пытаясь остановить льющуюся кровь, смотрел на своего старого товарища с выражением человека, которого предали.
- Почему, Эд? - удалось ему выдавить сквозь стиснутые зубы.
Не имея возможности сказать правду, Тэтч лишь раздраженно рявкнул:
- Черт побери! Да если я не пристрелю кого-нибудь из вас время от времени, вы вообще забудете, кто я такой.
Хандса на следующее утро отвезли на берег мечущимся в лихорадке и пылающим жаждой мщения. “Но, - подумал Тэтч, спускаясь на пушечную палубу и пригибаясь под низеньким потолком, - ты по крайней мере останешься жив сегодня, Израэль, - тебя не будет на корабле”.
- Держи еще одну, - сказал он Миллеру, который уже насыпал в дюжину бутылок порох и свинцовые пули и, воткнув в каждую по фитилю, аккуратно разложил их на одеяле. - Ну, как вы тут, готовы?
Миллер ухмыльнулся, и лицо с багровым шрамом еще больше исказилось от этой кривой усмешки.
- Как только скажете, кэп, - радостно отозвался он.
- Отлично.
Примерно с тем же чувством, с которым он вспомнил об Израэле Хандсе, он подумал о том, что хорошо бы под благовидным предлогом удалить всю команду с корабля, чтобы встретить охотников Спотсвуда в одиночку. Но чем больше прольется сегодня крови, тем лучше будет действовать его магия. Чувства в сторону, цель оправдывает средства, и смерть других казалась ему сейчас приемлемой ценой за собственное возрождение.
- Никакой пощады, - он хлопнул Миллера по плечу. - Сегодня вода будет соленой от крови!
- Чертовски верно, - согласился Миллер, хихикнув, насыпая через воронку порох в новую бутылку.
- Чертовски верно, - эхом откликнулся Тэтч.
- Фитили я уже разжег, кэп, - заметил Миллер. - Солнце взошло, и я думал, вам в самый раз вплести их в волосы.
- Нет, - ответил задумчиво Тэтч, - пожалуй, я не стану сегодня этого делать.
Он повернулся к трапу, спохватился и, не оборачиваясь, махнул Миллеру и остальным:
- Спасибо всем.
Поднявшись на палубу, он увидел, что день уже действительно наступил. Нежно-розовая заря разлилась по небу, мимо, хлопая крыльями, пролетела стая пеликанов, а по берегу острова в ста ярдах от корабля деловито шныряли птицы на длинных тонких ножках.
- Вот они, кэп, - угрюмо сказал Ричардс.
Паруса обоих военных шлюпов были подняты и полны ветра, и узкие корпуса резали спокойное серебро воды.
- Хотел бы я знать, есть ли у них лоцман, который знает эти места, - задумчиво пробормотал Ричардс.
Один из шлюпов содрогнулся и резко замедлил ход, наткнувшись на отмель. Секунду спустя то же самое произошло с другим.
- Да, - сказал Тэтч, - как видно, нету.
Надеюсь, подумал он, что все это не впустую, надеюсь, что Спотсвуд послал за мной в погоню не полных кретинов. С палубы были видны всплески по бортам шлюпов - матросы выкидывали в море балласт.
“Поторопитесь же, идиоты, - подумал он, - скоро отлив, и если я… я не перевоплощусь до Рождества - а до него осталось всего пять недель, - я могу не успеть, Харвуд проделает свой глупый трюк и избавится от нее”.
Как жаль, что он не узнал - или не догадался - раньше, что его свадебная магия больше не будет срабатывать. Уже давно он обнаружил, что в колдовстве есть не только мужские аспекты, но и женские, и что ни один мужчина в одиночку не способен получить доступ к ним. В прошлом он всегда обходил это препятствие, связывая себя освященными узами с женщинами, что, по сути, делало их равными партнерами и давало возможность соединить две половины магии в одну. Изобилие кандидаток на эту роль сделало его несколько легкомысленным в выборе. Они либо умирали, либо сходили с ума вскоре после брачной церемонии. Та, которая сегодня станет вдовой, была четырнадцатой по счету.
Ей теперь исполнилось шестнадцать лет, и она оставалась по-прежнему миловидной, когда он в последний раз видел ее в мае. Раньше он сильно использовал ее, в частности, чтобы держать Боннета под контролем - по какой-то причине Боннет был более уязвим для женской магии, - но в конце концов ее разум не выдержал. Теперь она содержалась в сумасшедшем доме в Виргинии, и когда он навестил ее там в мае, чтобы выяснить, будет ли от нее еще польза или нет, она при виде него завопила, бросилась бежать, разбила окно и попыталась длинным осколком вспороть себе живот. Тогда позвали не только священника, но и повитуху, поскольку санитар решил, будто она собирается сделать себе аборт.
Но сейчас Тэтч значительно превосходил по своему магическому статусу любую обычную женщину, он пролил кровь в Эребусе и теперь, чтобы в полной мере воспользоваться магией, ему требовалась женщина, которая и сама пролила там кровь. И насколько он знал, существовала только одна такая.
- Мы могли бы проскользнуть мимо них, пока они на мели, - осторожно заметил Ричардс. - Я думаю, если.., - он вздохнул. - Впрочем, не важно. Они уже на плаву.
Тэтч подавил удовлетворенную улыбку и, щурясь, посмотрел вперед.
- Да, верно.
- Бог мой, - хрипло сказал Ричардс. - Все совпадает с тем, как они захватили Боннета два месяца назад - поймали его в устье, когда начался отлив.
Тэтч нахмурился.
- Да, ты прав, - проворчал он.
Ричардс глянул на него в надежде, что до его капитана наконец дошло, какая опасность им грозит.
Но Тэтч просто припомнил то, что слышал о пленении Боннета. “Да, клянусь Бароном, - сердито подумал он, - если отбросить тот факт, что все это произошло в полутора сотнях миль отсюда, то все остальное чертовски схоже.
Боннет украл мою идею!
Он не только сделал себя неподходящим для роли, которую я планировал для него, и попался, он также вспомнил и присвоил - пират проклятый - ту идею, которую я решил претворить в жизнь сегодня. И двое колдунов, которых я послал за ним, вернулись без него и раненые. А в воскресенье, точно в полдень, я перестал физически его ощущать. Он отыскал лазейку, сквозь которую ускользнул от меня, и лазейкой этой, похоже, для него стала петля”.
- Сейчас приблизятся на расстояние оклика, - просипел Ричардс. Лицо его было покрыто потом, хотя на прохладном утреннем воздухе изо рта вырывались облачка пара.
- Пора, - сказал Тэтч.
Он расправил массивные плечи, неторопливо прошел на нос и оперся ногой в ботфорте о бушприт.
Набрав в грудь воздуха, он заорал:
- Кто вы и что вам здесь надо?
На палубе ближайшего шлюпа засуетились, и на мачте взвился британский флаг.
- Как видите, - донесся ответный крик, - мы не пираты.
Торжественно, как будто это был диалог в давным-давно известной пьесе, Черная Борода крикнул:
- Жду вас у себя на борту - хочу увидеть сам, кто вы такие.
- Шлюпки заняты, - прокричал в ответ капитан британского флота. - Но я поднимусь на борт со всем моим экипажем.
Тэтч улыбнулся и, казалось, расслабился, а затем прокричал в ответ:
- Будь я проклят, если пощажу хоть одного из вас.
- Мы не ожидаем никакой пощады, но и сами не спустим.
Тэтч повернулся к Ричардсу.
- Теперь полная ясность, - бросил он. - Поднять наш флаг, поднять якорь, в бой!
- Есть, кэп! - откликнулся Ричардс. - Добычу оставляем? - махнул он рукой в сторону захваченного торгового корабля.
- О ней я позабочусь сам.
Первый из военных кораблей стал разворачиваться к северу, чтобы перекрыть Тэтчу путь отступления на восток, однако “Приключение” уже несся к западу на всех парусах по спокойной глади утреннего моря, устремляясь меж другим преследующим его шлюпом и берегом острова Окракок к выходу из бухты и открытому морю за ним. Все пираты до единого, кроме Тэтча, пожалуй, затаили дыхание, ибо глубина здесь едва достигала шести футов при начавшемся отливе. Некоторые пираты даже выудили из карманов монетки и швырнули их в темную воду.
Ричардс посмотрел на судно, с которого их окликнули, и тихо рассмеялся:
- Они снова сели на мель.
Тэтч внезапно почувствовал навалившуюся усталость. Он вытащил пистолет и велел:
- Спусти паруса, Ричардс, дадим-ка бортовой залп на прощание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49