Чейс стоял у штурвала на ходовом мостике; Макс лежал рядом с ним на полотенце, согреваясь под полуденным солнцем. Аманда кормила морских львов. Устроив их на корме, она поднялась по трапу на мостик.
Едва впереди показался низкий силуэт острова Оспри, как у трапа появился Длинный и сообщил Аманде:
– Ваш пилот на связи: он нашел китов.
– Как далеко?
– Недалеко, пару миль к востоку. Аманда колебалась. Она посмотрела на часы, потом на морских львов, потом на Чейса.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Чейс у Макса.
– Отлично, – ответил Макс. – Со мной все в порядке. Пойдем туда, я никогда не видел китов. Чейс повернулся к Аманде и предложил:
– Вам решать. Вы думаете, морские львы будут работать?
– Конечно, и прекратят только когда устанут.
– Они не запуганы?
– Нет, не думаю. Если они увидят белую акулу, то выскочат из воды, как и в этот раз. Кроме того, акулы обычно не подходят к группе крупных, здоровых китов.
– Угу, – сказал Чейс. Он повернул штурвал и взял курс на восток. – Но я думал не только о белой акуле.
24
Я их не слышу, – произнес Макс.
В двухстах ярдах перед ними группа серых китов лениво продвигалась на север.
– Ты бы услышал, если бы находился под водой, – объяснил Чейс. – Их слышно за несколько миль.
– Но если они поют...
– Это не настоящее пение. Мы так говорим, потому что не знаем, как еще это описать. Настоящего голоса у них нет. Они издают звуки неким органом, расположенным у них в голове. И делают это не все время.
Они стояли на ходовом мостике. Лодка дрейфовала на холостом ходу, медленно опускаясь и поднимаясь на длинной океанской волне.
Огромные серые тела перекатывались в море, перемещая своими громоздкими широкими головами горы воды, демонстрируя роскошные горизонтальные хвостовые плавники пятнадцати и двадцати футов в размахе, извергая при выдохе туманные струи в теплый воздух. Тут были взрослые и детеныши, самцы и самки, но пересчитать их оказалось невозможно: то тут, то там один или двое из них трижды хлопали по поверхности хвостами, а затем глубоко ныряли и исчезали, чтобы спустя несколько минут снова появиться в непредсказуемой точке среди своих сородичей.
– О чем они поют? – спросил Макс.
– Очень долго никто не знал. Единственное, что было известно, – киты таким образом держат связь, разговаривают, может быть о том, куда направляются, или где должна быть пища, или о том, что почувствовали опасность. Я слышал, что синие киты не теряют связь в открытом море на расстоянии более чем в тысячу миль. Однако горбачи – единственные киты, производящие такие сложные по ритму и тональности серии звуков. Сейчас ученые почти совершенно убеждены, что песни горбачей – призывные, брачные, самцы издают их, чтобы привлечь самок. – Чейс улыбнулся: – Мне нравится думать, что они ошибаются, что песни горбачей по-прежнему непознаны.
– Почему?
– Тайны – чудесная вещь. Знать все разгадки было бы скучно. Как с лохнесским чудовищем – надеюсь, его тоже никогда не найдут. Чтобы наше воображение не умерло, требуются драконы.
– Макс! – позвала с кормы Аманда. – Спустись и подготовь Харпо.
Мальчик прошел назад по мостику и скатился по трапу в рубку.
Трое из морских львов были в упряжи, к которой крепились видеокамеры с нацеленными вперед объективами. Четвертое животное нервно слонялось от борта к борту, словно в смущении.
Аманда дала Максу четвертый комплект ремней и показала, как затягивать их: на плечах морского льва, на брюхе, вокруг ласт и на спине.
Когда Макс накидывал кожаные ремни на шелковистую шкуру, морской лев ткнулся в него носом и пощекотал усами.
Аманда пристегнула камеру и крикнула Чейсу:
– Все готово!
Чейс посмотрел на воду. Все казалось обычным, мирным. И все же...
– Вы уверены, что хотите это сделать? – спросил он. – У нас три месяца.
– Да, но киты будут появляться не каждый день. Давайте начнем.
– Хорошо, это ваше решение. Как близко мне нужно подойти? Мне бы не хотелось нарушать федеральные законы о неприкосновенности китов.
– Не очень близко. Главное – оказаться на пути китов, чтобы морские львы не выдохлись, догоняя их.
Чейс включил передачу и дал газ, держась достаточно далеко от китов, чтобы не тревожить их шумом мотора. В такой тихий день не терять китов из виду не составит труда: хвостовые плавники и фонтаны будут видны за милю, если не больше, так что Саймон зашел, по его оценке, на пятьсот ярдов вперед стада, сбросил газ и положил лодку в дрейф.
На корме четыре морских льва раскачивались друг за другом, как школьники в очереди за ленчем. Перед тем как включить видеокамеру и указать рукой на открытую створку в транце, Аманда поговорила с каждым и сделала несколько жестов. Макс стоял рядом с ней, копируя движения.
Один за другим морские львы проковыляли к корме и плюхнулись в воду.
Когда все они вынырнули рядом с лодкой, Аманда подняла руки и нацелила дам на приближающихся китов.
Животные залаяли, развернулись и снова скрылись под водой.
– Как долго они могут не всплывать? – задал вопрос мальчик.
– Каждый раз минут десять, – ответила Аманда. – Не так долго, как киты, но могут сразу же нырнуть снова, а погружаются на шестьсот – семьсот футов.
– Глубже, чем люди.
– Намного. И им не нужна декомпрессия, у них не бывает ни кессонки, ни эмболии.
– Мы должны следовать за ними? – спросил Чейс с ходового мостика.
– Нет, останемся здесь. Я не хочу, чтобы киты думали, будто мы гонимся за ними. Если хотите, выключите двигатель. Дамы знают, где мы.
– Но почему вы уверены, что морские львы вернутся? – снова подал голос Макс.
– Потому что они всегда возвращаются, – сказала Аманда и улыбнулась.
Чейс спустился с мостика, выключил мотор и взял стакан из шкафчика в проходе.
– Пойдем, – обратился он к Максу. – Посмотрим, может, нам повезет.
– Куда?
– Эти киты не в районе размножения, а поют горбачи обычно в районах размножения. Но может быть, если повезет, мы послушаем небольшой концерт.
Он провел сына вниз, в переднюю каюту, поднял край ковра и, свернув его на несколько футов, опустился на колени, прижавшись ухом к холодному фибергласу корпуса, и знаком велел Максу сделать то же.
– Что-нибудь слышишь? – спросил Чейс.
– Вода, – ответил мальчик, – вроде как плещется вокруг, и... Подожди! – Глаза у него расширились. – Да, слышу! Но очень слабо.
– Возьми. – Чейс приподнял голову сына и приставил ему к уху дно стакана, опрокинутого открытым срезом к корпусу. – Лучше?
Макс расплылся в улыбке, и Чейс понял, что тот слышит: уханье призраков и птичий щебет, свист и чириканье, восхитительный ритмизованный диалог левиафанов.
– Круто! – прошептал сияющий Макс.
– Это точно, – подхватил Чейс, подумав, что быть отцом тоже здорово.
Киты прошли в нескольких сотнях ярдов к востоку от лодки и продолжили свой путь. Постепенно звуки угасли, и наконец даже с помощью стакана Макс мог различить только дальнее эхо. Они поднялись на палубу и открыли ящик с едой, приготовленной для них госпожой Бикслер.
* * *
Первый из морских львов вернулся через полчаса. Они сидели на корме и ели, когда услышали лай и, выглянув, увидели, как животное, оседлавшее небольшую волну, вылезает на ступеньку.
– Привет, Гручо, – крикнула Аманда.
Чейс покачал головой:
– Как вы их различаете...
– Если бы вы жили с ними день за днем три года, вы бы тоже научились.
Морской лев приподнялся на длинном заднем ласте и обрушился сквозь дверцу в транце.
Пока Аманда снимала камеру и ремни, зверь возбужденно лаял и качал головой.
– Что она говорит? – допытывался Макс.
– Она рассказывает мне, что видела, – ответила Аманда. – Знаешь, что-то вроде: «Эй, ма, послушай, что я расскажу».
– И что же, по-вашему, она видела? – поинтересовался Саймон.
– Посмотрим пленку позже. – Аманда подняла камеру. – Когда вернутся остальные, мы можем снова догнать китов. – Потом она обратилась к мальчику: – Ты не дашь Гручо рыбы, пока я просушу и перезаряжу эту штуку?
Макс открыл люк на юте, вытащил ведро с кефалью и, держа рыбину за хвост, предложил ее морскому льву. Животное не устремилось на нее, не кинулось к ней, только вытянуло шею, приняло рыбу и, казалось, просто вдохнуло ее.
Второй из морских львов, Чико, вернулся спустя десять минут, третий – Харпо – еще через несколько минут. Мальчик накормил обоих; поев, они проковыляли через палубу, свалились рядом с Гручо, и все трое заснули на солнце.
* * *
Аманда посмотрела на часы. «В десятый раз за последние пять минут», – отметил про себя Чейс. Потом она приложила ко лбу ладонь козырьком и посмотрела на спокойную воду, пытаясь различить на поверхности хоть какое-то движение.
– Вы говорили, они могут нырять целый день, – сказал Чейс.
– Могут. Но не ныряют, особенно после той работы, какую они выполнили с акулами. – Она снова посмотрела на часы. – Никто из них раньше не отсутствовал два часа. Животные обучены возвращаться в течение часа. Кроме того, они хотят вернуться: устали, проголодались. – Она нахмурилась: – Особенно Зеппо. Она ленивая. И именно она опаздывает. Очень опаздывает.
– Может, решила погулять.
– Ни в коем случае, – холодно отрезала Аманда.
– Почему вы так уверены? Она...
– Это мои звери, – оборвала его Аманда.
Чейс поднял руки, сдаваясь:
– Извините.
– Где бинокль?
– Один наверху, один внизу.
Аманда начала подниматься по трапу на ходовой мостик.
– Мы можем поискать ее, – предложил Чейс.
– Нет, она знает, где мы. Останемся здесь, пока она не вернется.
«Если вернется, – подумал Чейс. – Если».
25
Погрузившись на большую глубину, существо прочесывало песчаное дно, отыскивая кого-нибудь, чтобы убить. Перепонки на голове уловили новые звуки: незнакомые, высокочастотные, где-то далеко. Существо проследило направление на источник звуков, ощутило, как они нарастают и становятся более отчетливыми.
Наконец в воде, потерявшей серо-зеленую мрачность и ставшей кристально чистой, голубой, существо приблизилось к источнику звука. Им оказались животные, крупнее, чем оно когда-либо видело, наверняка слишком крупные, чтобы напасть на них, – неясные тени, которые легко поднимались и опускались, не обнаруживая ни страха, ни уязвимости.
Существо уже собиралось отправиться прочь, продолжить охоту в другом месте, когда заметило среди больших животных других – меньшего размера, быстрых, которые могли бы стать добычей. Оно подождало в отдалении, двигаясь с такой скоростью, чтобы только не отстать.
Когда одно из этих сравнительно мелких животных достаточно приблизилось, существо попыталось схватить его сзади – бросилось вперед, энергично работая руками и ногами, но животное почувствовало его приближение и ускользнуло со скоростью, исключавшей возможность погони.
Наконец существо прекратило преследование, и скоро живые создания исчезли из виду, оставив только дразнящий звуковой след.
Теперь оно зависло в воде, его глаза светились, как добела раскаленные угли, обшаривая бездонную голубизну.
Внезапный перепад давления заставил существо замереть. Оно посмотрело вверх и увидело неясное черное пятно, поднимающееся к свету: одно из меньших животных вернулось и быстро проплывало мимо по какому-то собственному маршруту.
Сразу же насторожившись, существо резко увеличило количество адреналина в венах и молочной кислоты – в мускулатуре. Оно оставалось почти неподвижным, лишь удерживая тело от погружения легкими колебаниями конечностей.
Мимо проследовал еще один зверь, ненадолго замедляя ход, но не останавливаясь.
Существо не устремилось вдогонку, зная, что попытка настигнуть жертву окажется тщетной. Оно ждало, чувствуя, как тело наливается силой.
Появилось новое животное и на сей раз подошло ближе, начало медленно кружить, пристально разглядывая существо.
Существо висело в воде неподвижно, оно хотело выглядеть безобидным, мертвым.
Животное подплыло еще ближе, потряхивая головой и выпуская струйку крошечных пузырьков.
Существо ждало... Ждало... Потом наступил момент, когда нейроны его мозга сформулировали заключение: вероятность превратилась почти в уверенность.
Оно атаковало, выбросив вперед стальные когти. Когти погрузились во что-то мягкое. Они глубоко врезались в тучную плоть и свернулись в кулак.
Вперед метнулась вторая рука, и ее когти тоже встретили жирную ткань.
Животное отшатнулось. Из открытого рта вырвалось облако пузырьков. Хлопнули плавники, тело выгнулось – зверь пытался уйти вверх.
Существо ожидало, что животное нападет в ответ, попытается защищаться, но оно этого не сделало. Существо теперь знало: животное здесь – чужак, оно не может выжить здесь, и чтобы достичь успеха, достаточно просто удерживать его.
Через несколько секунд животное прекратило борьбу. Голова поникла, из разодранной плоти хлынула кровь.
Существо начало питаться. Животное покрывал толстый слой жира – жира насыщающего, дающего энергию, согревающего, – поэтому оно обладало положительной плавучестью, не тонуло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Едва впереди показался низкий силуэт острова Оспри, как у трапа появился Длинный и сообщил Аманде:
– Ваш пилот на связи: он нашел китов.
– Как далеко?
– Недалеко, пару миль к востоку. Аманда колебалась. Она посмотрела на часы, потом на морских львов, потом на Чейса.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Чейс у Макса.
– Отлично, – ответил Макс. – Со мной все в порядке. Пойдем туда, я никогда не видел китов. Чейс повернулся к Аманде и предложил:
– Вам решать. Вы думаете, морские львы будут работать?
– Конечно, и прекратят только когда устанут.
– Они не запуганы?
– Нет, не думаю. Если они увидят белую акулу, то выскочат из воды, как и в этот раз. Кроме того, акулы обычно не подходят к группе крупных, здоровых китов.
– Угу, – сказал Чейс. Он повернул штурвал и взял курс на восток. – Но я думал не только о белой акуле.
24
Я их не слышу, – произнес Макс.
В двухстах ярдах перед ними группа серых китов лениво продвигалась на север.
– Ты бы услышал, если бы находился под водой, – объяснил Чейс. – Их слышно за несколько миль.
– Но если они поют...
– Это не настоящее пение. Мы так говорим, потому что не знаем, как еще это описать. Настоящего голоса у них нет. Они издают звуки неким органом, расположенным у них в голове. И делают это не все время.
Они стояли на ходовом мостике. Лодка дрейфовала на холостом ходу, медленно опускаясь и поднимаясь на длинной океанской волне.
Огромные серые тела перекатывались в море, перемещая своими громоздкими широкими головами горы воды, демонстрируя роскошные горизонтальные хвостовые плавники пятнадцати и двадцати футов в размахе, извергая при выдохе туманные струи в теплый воздух. Тут были взрослые и детеныши, самцы и самки, но пересчитать их оказалось невозможно: то тут, то там один или двое из них трижды хлопали по поверхности хвостами, а затем глубоко ныряли и исчезали, чтобы спустя несколько минут снова появиться в непредсказуемой точке среди своих сородичей.
– О чем они поют? – спросил Макс.
– Очень долго никто не знал. Единственное, что было известно, – киты таким образом держат связь, разговаривают, может быть о том, куда направляются, или где должна быть пища, или о том, что почувствовали опасность. Я слышал, что синие киты не теряют связь в открытом море на расстоянии более чем в тысячу миль. Однако горбачи – единственные киты, производящие такие сложные по ритму и тональности серии звуков. Сейчас ученые почти совершенно убеждены, что песни горбачей – призывные, брачные, самцы издают их, чтобы привлечь самок. – Чейс улыбнулся: – Мне нравится думать, что они ошибаются, что песни горбачей по-прежнему непознаны.
– Почему?
– Тайны – чудесная вещь. Знать все разгадки было бы скучно. Как с лохнесским чудовищем – надеюсь, его тоже никогда не найдут. Чтобы наше воображение не умерло, требуются драконы.
– Макс! – позвала с кормы Аманда. – Спустись и подготовь Харпо.
Мальчик прошел назад по мостику и скатился по трапу в рубку.
Трое из морских львов были в упряжи, к которой крепились видеокамеры с нацеленными вперед объективами. Четвертое животное нервно слонялось от борта к борту, словно в смущении.
Аманда дала Максу четвертый комплект ремней и показала, как затягивать их: на плечах морского льва, на брюхе, вокруг ласт и на спине.
Когда Макс накидывал кожаные ремни на шелковистую шкуру, морской лев ткнулся в него носом и пощекотал усами.
Аманда пристегнула камеру и крикнула Чейсу:
– Все готово!
Чейс посмотрел на воду. Все казалось обычным, мирным. И все же...
– Вы уверены, что хотите это сделать? – спросил он. – У нас три месяца.
– Да, но киты будут появляться не каждый день. Давайте начнем.
– Хорошо, это ваше решение. Как близко мне нужно подойти? Мне бы не хотелось нарушать федеральные законы о неприкосновенности китов.
– Не очень близко. Главное – оказаться на пути китов, чтобы морские львы не выдохлись, догоняя их.
Чейс включил передачу и дал газ, держась достаточно далеко от китов, чтобы не тревожить их шумом мотора. В такой тихий день не терять китов из виду не составит труда: хвостовые плавники и фонтаны будут видны за милю, если не больше, так что Саймон зашел, по его оценке, на пятьсот ярдов вперед стада, сбросил газ и положил лодку в дрейф.
На корме четыре морских льва раскачивались друг за другом, как школьники в очереди за ленчем. Перед тем как включить видеокамеру и указать рукой на открытую створку в транце, Аманда поговорила с каждым и сделала несколько жестов. Макс стоял рядом с ней, копируя движения.
Один за другим морские львы проковыляли к корме и плюхнулись в воду.
Когда все они вынырнули рядом с лодкой, Аманда подняла руки и нацелила дам на приближающихся китов.
Животные залаяли, развернулись и снова скрылись под водой.
– Как долго они могут не всплывать? – задал вопрос мальчик.
– Каждый раз минут десять, – ответила Аманда. – Не так долго, как киты, но могут сразу же нырнуть снова, а погружаются на шестьсот – семьсот футов.
– Глубже, чем люди.
– Намного. И им не нужна декомпрессия, у них не бывает ни кессонки, ни эмболии.
– Мы должны следовать за ними? – спросил Чейс с ходового мостика.
– Нет, останемся здесь. Я не хочу, чтобы киты думали, будто мы гонимся за ними. Если хотите, выключите двигатель. Дамы знают, где мы.
– Но почему вы уверены, что морские львы вернутся? – снова подал голос Макс.
– Потому что они всегда возвращаются, – сказала Аманда и улыбнулась.
Чейс спустился с мостика, выключил мотор и взял стакан из шкафчика в проходе.
– Пойдем, – обратился он к Максу. – Посмотрим, может, нам повезет.
– Куда?
– Эти киты не в районе размножения, а поют горбачи обычно в районах размножения. Но может быть, если повезет, мы послушаем небольшой концерт.
Он провел сына вниз, в переднюю каюту, поднял край ковра и, свернув его на несколько футов, опустился на колени, прижавшись ухом к холодному фибергласу корпуса, и знаком велел Максу сделать то же.
– Что-нибудь слышишь? – спросил Чейс.
– Вода, – ответил мальчик, – вроде как плещется вокруг, и... Подожди! – Глаза у него расширились. – Да, слышу! Но очень слабо.
– Возьми. – Чейс приподнял голову сына и приставил ему к уху дно стакана, опрокинутого открытым срезом к корпусу. – Лучше?
Макс расплылся в улыбке, и Чейс понял, что тот слышит: уханье призраков и птичий щебет, свист и чириканье, восхитительный ритмизованный диалог левиафанов.
– Круто! – прошептал сияющий Макс.
– Это точно, – подхватил Чейс, подумав, что быть отцом тоже здорово.
Киты прошли в нескольких сотнях ярдов к востоку от лодки и продолжили свой путь. Постепенно звуки угасли, и наконец даже с помощью стакана Макс мог различить только дальнее эхо. Они поднялись на палубу и открыли ящик с едой, приготовленной для них госпожой Бикслер.
* * *
Первый из морских львов вернулся через полчаса. Они сидели на корме и ели, когда услышали лай и, выглянув, увидели, как животное, оседлавшее небольшую волну, вылезает на ступеньку.
– Привет, Гручо, – крикнула Аманда.
Чейс покачал головой:
– Как вы их различаете...
– Если бы вы жили с ними день за днем три года, вы бы тоже научились.
Морской лев приподнялся на длинном заднем ласте и обрушился сквозь дверцу в транце.
Пока Аманда снимала камеру и ремни, зверь возбужденно лаял и качал головой.
– Что она говорит? – допытывался Макс.
– Она рассказывает мне, что видела, – ответила Аманда. – Знаешь, что-то вроде: «Эй, ма, послушай, что я расскажу».
– И что же, по-вашему, она видела? – поинтересовался Саймон.
– Посмотрим пленку позже. – Аманда подняла камеру. – Когда вернутся остальные, мы можем снова догнать китов. – Потом она обратилась к мальчику: – Ты не дашь Гручо рыбы, пока я просушу и перезаряжу эту штуку?
Макс открыл люк на юте, вытащил ведро с кефалью и, держа рыбину за хвост, предложил ее морскому льву. Животное не устремилось на нее, не кинулось к ней, только вытянуло шею, приняло рыбу и, казалось, просто вдохнуло ее.
Второй из морских львов, Чико, вернулся спустя десять минут, третий – Харпо – еще через несколько минут. Мальчик накормил обоих; поев, они проковыляли через палубу, свалились рядом с Гручо, и все трое заснули на солнце.
* * *
Аманда посмотрела на часы. «В десятый раз за последние пять минут», – отметил про себя Чейс. Потом она приложила ко лбу ладонь козырьком и посмотрела на спокойную воду, пытаясь различить на поверхности хоть какое-то движение.
– Вы говорили, они могут нырять целый день, – сказал Чейс.
– Могут. Но не ныряют, особенно после той работы, какую они выполнили с акулами. – Она снова посмотрела на часы. – Никто из них раньше не отсутствовал два часа. Животные обучены возвращаться в течение часа. Кроме того, они хотят вернуться: устали, проголодались. – Она нахмурилась: – Особенно Зеппо. Она ленивая. И именно она опаздывает. Очень опаздывает.
– Может, решила погулять.
– Ни в коем случае, – холодно отрезала Аманда.
– Почему вы так уверены? Она...
– Это мои звери, – оборвала его Аманда.
Чейс поднял руки, сдаваясь:
– Извините.
– Где бинокль?
– Один наверху, один внизу.
Аманда начала подниматься по трапу на ходовой мостик.
– Мы можем поискать ее, – предложил Чейс.
– Нет, она знает, где мы. Останемся здесь, пока она не вернется.
«Если вернется, – подумал Чейс. – Если».
25
Погрузившись на большую глубину, существо прочесывало песчаное дно, отыскивая кого-нибудь, чтобы убить. Перепонки на голове уловили новые звуки: незнакомые, высокочастотные, где-то далеко. Существо проследило направление на источник звуков, ощутило, как они нарастают и становятся более отчетливыми.
Наконец в воде, потерявшей серо-зеленую мрачность и ставшей кристально чистой, голубой, существо приблизилось к источнику звука. Им оказались животные, крупнее, чем оно когда-либо видело, наверняка слишком крупные, чтобы напасть на них, – неясные тени, которые легко поднимались и опускались, не обнаруживая ни страха, ни уязвимости.
Существо уже собиралось отправиться прочь, продолжить охоту в другом месте, когда заметило среди больших животных других – меньшего размера, быстрых, которые могли бы стать добычей. Оно подождало в отдалении, двигаясь с такой скоростью, чтобы только не отстать.
Когда одно из этих сравнительно мелких животных достаточно приблизилось, существо попыталось схватить его сзади – бросилось вперед, энергично работая руками и ногами, но животное почувствовало его приближение и ускользнуло со скоростью, исключавшей возможность погони.
Наконец существо прекратило преследование, и скоро живые создания исчезли из виду, оставив только дразнящий звуковой след.
Теперь оно зависло в воде, его глаза светились, как добела раскаленные угли, обшаривая бездонную голубизну.
Внезапный перепад давления заставил существо замереть. Оно посмотрело вверх и увидело неясное черное пятно, поднимающееся к свету: одно из меньших животных вернулось и быстро проплывало мимо по какому-то собственному маршруту.
Сразу же насторожившись, существо резко увеличило количество адреналина в венах и молочной кислоты – в мускулатуре. Оно оставалось почти неподвижным, лишь удерживая тело от погружения легкими колебаниями конечностей.
Мимо проследовал еще один зверь, ненадолго замедляя ход, но не останавливаясь.
Существо не устремилось вдогонку, зная, что попытка настигнуть жертву окажется тщетной. Оно ждало, чувствуя, как тело наливается силой.
Появилось новое животное и на сей раз подошло ближе, начало медленно кружить, пристально разглядывая существо.
Существо висело в воде неподвижно, оно хотело выглядеть безобидным, мертвым.
Животное подплыло еще ближе, потряхивая головой и выпуская струйку крошечных пузырьков.
Существо ждало... Ждало... Потом наступил момент, когда нейроны его мозга сформулировали заключение: вероятность превратилась почти в уверенность.
Оно атаковало, выбросив вперед стальные когти. Когти погрузились во что-то мягкое. Они глубоко врезались в тучную плоть и свернулись в кулак.
Вперед метнулась вторая рука, и ее когти тоже встретили жирную ткань.
Животное отшатнулось. Из открытого рта вырвалось облако пузырьков. Хлопнули плавники, тело выгнулось – зверь пытался уйти вверх.
Существо ожидало, что животное нападет в ответ, попытается защищаться, но оно этого не сделало. Существо теперь знало: животное здесь – чужак, оно не может выжить здесь, и чтобы достичь успеха, достаточно просто удерживать его.
Через несколько секунд животное прекратило борьбу. Голова поникла, из разодранной плоти хлынула кровь.
Существо начало питаться. Животное покрывал толстый слой жира – жира насыщающего, дающего энергию, согревающего, – поэтому оно обладало положительной плавучестью, не тонуло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35