– Какие такие деньги? – искренне удивилась физкультурница. – Если полное изобилие, значит, и деньги уже не нужны. Ведь именно об этом мечтали целые поколения, себя не щадя. Подошел, взял сколько надо, и никаких денег. Пошел дальше, снова взял. А что одеты мы будем не так, как они, будущие, так, может, мы делегация из какой-то страны этого, как его… третьего мира. Послушайте, Лаэрт Анатольевич, а сколько человек может взять ваша машина времени?
– Подождите минуточку, – сказал Изобретатель. – С абсолютной точностью я этого еще не рассчитывал. Сейчас на мини-компьютере…
Вновь наступила почти полная тишина. Слышно было только, как кто-то с кем-то быстро шептался, но слов нельзя было понять.
– Вот, – подсчитал наконец Изобретатель, – машина достаточно мощная. Может переместить во времени девятнадцать человек со средним весом в восемьдесят килограммов. Значит, в машине времени девятнадцать мест.
– Не поеду я ни в какое будущее, – угрюмо молвил литератор Петр Ильич, – потому что все равно не верю!
– Вы ретроград, Петр Ильич, я всегда вам прямо так и говорю! – возмущенно выпалила физкультурница. – Вы погрязли в своей литературе, вместо того чтобы открыть глаза на действительность. И вообще таким, как вы, давно пора на пенсию, вы тормозите учебный процесс, а также школьные показатели.
– Галина Сергеевна, Галина Сергеевна, – укоризненно произнес директор.
– Это она сейчас правильно, – пробормотал Петр, – такая скука у него на уроках! Уж лучше читать самому все подряд, без программы.
– Итак, – перебил всех Изобретатель, по-видимому, вновь начиная воодушевляться, – в машине времени девятнадцать мест. Но у меня обязательное условие: я непременно беру учеников седьмого «А» Константина Костикова и Петра Трофименко. В конце концов именно они первыми встретились с этими ребятами из XXIII века, с чего все и началось, и они в курсе всего…
– У Трофименко с успеваемостью, – тут же сказала Аркадия Львовна, – да и с домашним воспитанием не все хорошо, несмотря на то, что у него бабушка доктор педагогических наук и, казалось, могла бы…
Петр густо покраснел.
– А зачем Трофименко в будущее? – искренне удивилась физкультурница. – И так у него родители из-за границы не вылезают и уж чего, конечно, только не привозят…
Петр покраснел еще больше: он вспомнил, что именно из-за привезенного родителями видеомагнитофона не успел убрать улику. Если бы успел, все так и осталось бы в тайне и Изобретателю не пришлось, спасая положение, приглашать в будущее весь педагогический коллектив.
– Галина Сергеевна, вам не стыдно? – тихо спросила Вера Владимировна, но ее перебила Аркадия Львовна.
– Вот Марину Букину надо взять, – сказала она. – У нее все благополучно, и успеваемость, и родители оба зубные врачи.
– Если я ретроград, – вдруг выкрикнул Петр Ильич, – то знайте: никогда ваше кривлянье и дрыганье, которое называется преподаванием физкультуры, не заменит высокого и чистого…
Наступила тишина. В брелоке что-то щелкнуло.
– Пленка кончилась, – догадался Костя, и в тот же момент, словно он специально дожидался, на пороге лаборантской появился Изобретатель и рукой вытер пот со лба.
– Вот и все, – объявил он со счастливой улыбкой, – если хотите, мы можем сейчас, без них…
Он посмотрел на часы, и лицо его стало огорченным.
– Нет, через три минуты уже перемена, а потом подряд несколько уроков надо провести. Так что отправляемся в шесть часов, как мы решили там, в учительской, и не на десять-двадцать лет вперед, а сразу на век, на два, чтобы нагляднее ощутить перемены.
– Лаэрт Анатольевич, – непривычно тихо начал Петр, – там у вас пленка кончилась, а про меня они говорили…
Изобретатель не отвел взгляда.
– Да, действительно пленка кончилась, – ответил он, – а я в пылу разговора как-то этого и не заметил и не перевернул микрокассету… Но ты не обращай внимания на то, что говорили отдельные члены нашего педагогического коллектива. Люди бывают разные, среди учителей – тоже, да ты и сам это уже, конечно, знаешь. Но жалко, что ты не можешь услышать, что про тебя говорила Верочка… то есть Вера Владимировна, да и сам Степан Алексеевич одобрил, как ты диплодока выгонял…
Петр просветлел. А Косте Костикову давно уже не давала покоя одна мысль:
– Лаэрт Анатольевич, но это что же получается? Они ведь хотят набрать в будущем разных вещей и привезти в наше время. А вдруг там, чего доброго, и в самом деле уже все бесплатно, и наберут! Это и будет тот самый поворот в ходе истории…
Изобретатель весело хмыкнул.
– Не будет поворота! И вот почему: у моей машины есть одна особенность. Ты помнишь, что Златко и Бренк носили свой блок хронопереноса постоянно с собой, и это позволяло имсвободно перемещаться в пространстве. А моя машина остается на одном месте, она переносит людей только сквозь время. Так вот, возможность передвижения в этом случае невелика. По сути, мы все время будем на одном месте, ограниченном радиусом в семь-восемь метров. Если кто-нибудь попытается отойти в сторону, будущее само вытолкнет его на прежнее место, так что вряд ли они смогут походить там по магазинам. Будут стоять и смотреть по сторонам, только и всего!
– Лаэрт Анатольевич, – застенчиво спросил Петр, – а мы можем отправиться в то время, где живут Златко и Бренк? Сможем их повидать?
Изобретатель задумался, потом честно ответил:
– Все-таки, чего кривить, моя машина не очень еще совершенна. А тут нужна особая точность. Я попробую настроиться на шестидесятые годы XXIII века, но ваших ребят нужно ведь искать еще и в пространстве…
Петр и Костя уныло переглянулись, и тут же зазвенел звонок.
– Ну, до вечера, – сказал Изобретатель и положил ключи с магнитофоном в карман. – В той части разговора, которую я не записал, постепенно пришли к решению, что отправимся ровно в шесть… Да не огорчайтесь вы! Чего только не бывает на свете! Может, найдем и Златко с Бренком. Не в этот раз, так в другой.
5. Третье путешествие во времени
В пять часов вечера Петр пошел к Александре Михайловне на кухню, где она готовила великолепный праздничный ужин.
– Бабушка, а у тебя пельмени в морозилке есть? – спросил он. – Мне бы пачки три-четыре…
– Нет сейчас нигде пельменей! – ответила Александра Михайловна. – Их, должно быть, тоже теперь на экспорт отправляют, за валюту, куда-нибудь в Сенегал или в Новую Каледонию!
Бабушка замолчала, внимательно посмотрела на Петра и все поняла.
– Постой, значит, сегодня вы собираетесь… Петр кивнул.
– Ты только родителям ничего пока не говори, ладно? Они только утром приехали, от самой Африки летели, устали. Пусть пока отдохнут. А к ужину я должен вернуться.
– Постой, постой, – сказала Александра Михайловна и стала складывать в пакет только что испеченные пирожки. – Пельменей нет, так вот это им от меня передай, если встретишь. И привет, конечно. – Голос ее дрогнул. – Такие славные ребята! Ну, ни пуха вам ни пера! Да и Лаэрта вашего тоже угости, я как-то его теперь зауважала. Подожди, я тебя поцелую!
Бабушка обняла внука, всхлипнула и, помедлив, подтолкнула его к двери.
У Петра защемило сердце: все-таки он отправлялся неизвестно куда и – кто знает – ТАМ могло произойти всякое. Взяв пакет и не оглядываясь, он шагнул за порог. Во дворе его уже должен был ждать Костя. Петр нашел его на лавочке у подъезда. Костя был сосредоточен, собран, но видно было, что он тоже взволнован и напряжен. Завидев Петра, он сразу же встал.
– Когда чего-нибудь сильно ждешь, время почти не движется! – сказал Костя нетерпеливо. – И чего это они решили отправиться только в шесть!
– Не могут же они так сразу все бросить и отправиться в будущее, – рассудительно заметил Петр. – Надо и тетради проверить, и дома по хозяйству чего-нибудь. Учителя – они тоже люди, и я им многое прощаю… А я так прямо еле вытерпел. Говорю с родителями про Африку, а сам все на часы смотрю!
Костя уже сорвался с места.
– Пошли! Может, Лаэрту Анатольевичу еще помочь в чем-нибудь надо?
Но на мгновение он все-таки остановился и, помедлив, зловеще сказал:
– Эх, есть у меня предчувствие! Будет сегодня какой-нибудь поворот в ходе истории! Будет, чтобы Лаэрт ни говорил!
Маленький школьный дворик был уже пуст. Низкое сентябрьское солнце подсвечивало розовые школьные стены косыми лучами, тени были по-осеннему резкими и причудливыми, отчего все здание теряло привычный облик и представлялось фантастической постройкой тех далеких времен, куда вот-вот должны были отправиться Петр и Костя.
В дверях они уступили дорогу подошедшей с другой стороны Галине Сергеевне. Преподавательница физкультуры, неожиданно одетая в элегантный вечерний костюм, держала в руках огромную дорожную сумку, совершенно пустую, судя по степени сплющенности. Рядом с Галиной Сергеевной шла какая-то незнакомая женщина с сумкой еще большего размера. «Ты, Вет, только ничего не бойся, – говорила на ходу физкультурница. – Как он объяснял, раз – и ты сразу там, а потом раз – и сразу обратно. Ну не сразу, конечно, мы там еще…» Ребята пропустили их вперед и, чувствуя все большее волнение, как спортсмены перед стартом, тоже стали подниматься по лестнице, ведущей к кабинету физики. Сверху донесся голос Галины Сергеевны:
– Знакомьтесь, это моя подруга по институту физкультуры, ее зовут Виолетта Ивановна. Нет-нет, Лаэрт Анатольевич, я подсчитывала: если мест девятнадцать, то она вполне войдет.
Ответные слова Изобретателя, тоже донесшиеся до ребят, оказались не очень разборчивыми.
– Видел сумки? – спросил Костя. – Они хотят их наполнить – там, в будущем!
– Это из-за меня все! – вспыхнул Петр. – Не потеряй я эту газету, мы бы отправились в будущее втроем! На месте Изобретателя я бы меня просто возненавидел! Представляешь, что ему из-за меня приходится терпеть!
Они поднялись, увидели, что происходит перед дверью физического кабинета, и Костя подумал, что никто из авторов прочитанных им многочисленных фантастических книг так и не смог себе точно представить, как путешествия во времени будут начинаться на самом деле, когда станут не фантастикой, а реальностью. Во всяком случае, никто из фантастов не снаряжал своих героев, отправляющихся в будущее или в прошлое, таким количеством сумок, объемистых портфелей и даже рюкзаков. У Аркадии Львовны была большая хозяйственная сумка на колесиках, а у Степана Алексеевича – матерчатый клетчатый чемодан. У Марины Букиной, которая тоже оказалась здесь, на плече висела пустая сумка с надписью «Спартак». Взглянув на Костю и Петю, Марина почему-то отвела взгляд. Все беспорядочно толпились перед кабинетом, а всклокоченный Изобретатель, стоя в дверях, был похож на уставшую стюардессу, которая вот-вот запустит пассажиров в самолет. Но когда Лаэрт Анатольевич заметил Петра и Костю, губы его тронула озорная усмешка.
– Товарищи! Коллеги! – крикнул он, перекрывая шум. – Все готово, но я хочу сделать важное предупреждение. Мощность машины рассчитана на девятнадцать человек со средним весом в восемьдесят килограммов. Если на обратном пути вес будет превышен, кому-то придется навсегда остаться со своей поклажей в будущем.
– А сколько нас? – нервно спросила Аркадия Львовна и, сбиваясь, начала считать. – Четырнадцать, – объявила она наконец, – ах нет… Вас-то я и не посчитала, Лаэрт Анатольевич. Пятнадцать! Значит, есть запас, да и ребята весят, конечно, поменьше. Да, должна еще подойти Розалинда Аркадьевна, председатель родительского комитета, Степан Алексеевич, мы с вами договорились… Ой, Верочка, Вера Владимировна, а вы что же, ничего с собой не взяли, даже сумочку?
Костя увидел, как Галина Сергеевна толкнула в бок Виолетту Ивановну.
– Вет, а если там ничего, почему б и не остаться? – громким шепотом сказала она. – Ну что нас здесь держит, а там, может, и личную жизнь устроим?..
Тяжело ступая, по лестнице поднялась очень полная дама, элегантно одетая, обильно украшенная массивными кольцами и браслетами и с большой, но элегантной сумкой.
– Розалинда Аркадьевна, здравствуйте, дорогая! – с радостью сказала Аркадия Львовна, но на мощные формы председателя родительского комитета взглянула без особого удовольствия. – Вас, дорогая, только и ждем!
– Если все в сборе, прошу! – сказал Изобретатель и еще больше стал похож на авиационную стюардессу. – Всех прошу пройти в лаборантскую!
Было заметно, что, несмотря на уверенный тон, Лаэрт Анатольевич тоже порядком волнуется: все-таки путешествия во времени еще не стали для него нормой жизни. Очень чувствовалось, что волнуются и все остальные: одно дело было представить поездку в будущее абстрактно, за разговором в учительской, и совсем другое – на самом деле. Степан Алексеевич на ходу вдруг выронил свой чемодан, подобрал его, сконфузился и громко извинился.
Пропустив всех, Изобретатель запер изнутри дверь на электронный замок. Это похоже на то, как у ракеты перед стартом закрывают люк, подумал Костя, и этим обрываются все связи с внешним миром, остается только радио, а здесь и его нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9