«Какая отвратительная привычка!»
Простой человек за один день может совершать различнейшие действия под влиянием полудюжины всевозможных видов морали. Какой-либо поступок, вполне нормальный с точки зрения одной морали, может оказаться совершенно непристойным с позиций другой.
Человека, который, позволим себе так сказать, рассчитывает на щедрость банка, уступчивость государства, искренность религиозных институтов, ждет разочарование. В основе всех этих структур лежит аморальность. Бедному дураку довольно просто познать любовь богомолов.
Анспик, барон Водиссей. «Жизнь», том 1
* * *
Джерсен вернулся на Элойз и сел в космопорту Дюны, пятью милями южнее Понтифракта. Время было позднее, стояли лилово-серые сумерки. Надвигающийся с Побережья Бутылочного Стекла туман почти скрыл здания космопорта. Джерсен поднял воротник и через туннель с прозрачными стенами, проложенный в подводном лесу, направился к станции подземки.
Добравшись до Понтифракта, он уже на такси приехал к особняку Джиана Аддельса.
Аддельс встретил его с обычным кислым неодобрением, за которым, как верил Джерсен, скрывалось уважение и, может, даже привязанность, хотя трудно судить что-либо о чувствах Аддельса, прирожденного циника. Аддельс напоминал актера. У него было худое, желтое лицо, высокий, узкий лоб, длинный нос с дрожащим кончиком. Волосы редкие, желто-коричневые, глаза нежно-голубые.
Джерсен прошел в комнату, где обычно останавливался, переоделся в костюм, оставшийся тут после предыдущего посещения. Потом пообедал с Аддельсом и его многочисленной семьей в огромной гостиной за столом, освещенным свечами. Столовые приборы были из старинного серебра, посуда – из древнего веджвудского фарфора.
После обеда мужчины прошли в кабинет Аддельса, отделанный сампангом, и сели перед камином, попивая кофе, поданный в серебряном кофейнике.
К ужасу Аддельса, Джерсен достал фотографию.
– Я надеялся, вы прекратили заниматься этим.
– Не совсем, – сказал Джерсен. – Что вы думаете? Аддельс поглупел от страха.
– О чем?
– Мы хотим опознать Трисонга и выяснить, где находится его штаб-квартира.
– А потом?
– Наверное, сдадим его в руки правосудия.
– Неужели?! А может быть, кое-кто покончит с собой, повесившись на крюке в миле над землей, как это случилось с бедным Ньютоном Фликери?
– Стыдитесь. Надо надеяться на лучшее.
– А я надеюсь, что у вас ничего не получится. Лучше сжечь фотографию, чтобы покончить с этим делом.
Джерсен пропустил слова своего собеседника мимо ушей и снова, в сотый раз, взглянул на фотографию.
– Кто же из них Трисонг? Как узнать его? Вдруг Аддельс сказал:
– Он – один из десяти. Остальные должны знать его или, по крайней мере, знать себя. Трисонга можно найти, опознав остальных.
– Тогда надо их опознать.
– Это не так сложно. У каждого человека много друзей и знакомых… Но давайте больше не будем говорить об этих глупостях.
* * *
Джерсен бродил по старым кривым улицам Понтифракта. Посидел на скамейке посреди маленькой, неправильной формы площади, обсаженной самшитом и желтофиолем. Слонялся по аллеям, вдыхая запах старинных влажных камней, на Побережье Бутылочного Стекла зашел перехватить чего-нибудь в ресторан, стоявший на гнилых черных сваях.
С Аддельсом он виделся редко, только на торжественных обедах, которые Аддельс считал необходимыми для цивилизованного человека. Аддельс отказался обсуждать дела Джерсена, а Джерсен не проявил интереса к доходным мероприятиям, которыми поверенный увеличивал его состояние.
На четвертый день план Джерсена был готов. Настало время претворять его в жизнь. Вот уже несколько лет дирекция «Космополиса» предлагала создать еще один журнал, назвав его «Экстант». Большая часть предварительных работ уже была завершена. Новый журнал, который должен опираться на «Космополис» и по вопросам производства, и по вопросам распространения, но был рассчитан на менее консервативную аудиторию.
Джерсен приобрел контрольный пакет «Космополиса» и вплотную занялся созданием «Экстанта». Этой ночью должен был выйти первый номер.
* * *
Для того чтобы журнал стал популярным как можно скорее, первый номер решили раздавать бесплатно. Он предлагал необычный конкурс, также призванный привлечь внимание читателей.
Фотография на обложке изображала десять человек, встретившихся на банкете. Заголовок гласил:
КТО ОНИ?
Назовите их правильно
и вы выиграете 100 000 севов.
На обороте размещалась статья, уточняющая детали конкурса. Приз могут выиграть только первые три человека, опознавшие всех изображенных на снимке. Если никто не назовет всех правильно, приз достанется назвавшему наибольшее число лиц. Шесть человек, первыми приславшие ответы и правильно опознавшие больше всех изображенных на обложке людей, получат вознаграждение. Обращаться следует по адресу: «Экстант», Корриб-плейс, 9-11, Понтифракт, Элойз (Вега-4). Жюри конкурса будет состоять из сотрудников редакции «Экстанта».
* * *
Где бы ни выставлялся «Экстант», на его обложке, чтобы привлечь внимание, крупными буквами печатали: «Бесплатно».
В убежищах замерзшей соляной тундры Ирты; под липами Даптис-Маджор; на пиках вдоль серпантина в горах Мидор; в киосках на гранд-бульварах Парижа и Окленда; на Альфаноре, Хризанте, Оллифэйне и Крокиноле, в каждом из других миров Скопления Ригеля – «Экстант». В космопортах, парикмахерских, тюрьмах, больницах, монастырях, борделях, концентрационных лагерях– «Экстант». Миллионы глаз смотрели на обложку, порой случайно. Немногие изучали фотографию тщательно, даже зачарованно, и еще меньше собирались написать письмо главному редактору «Экстанта». Два человека, разделенных световыми годами, смотрели на фотографию с растущим изумлением. Первый сидел нахмурившись, глядя в окно, размышляя, что бы могла значить подпись. Второй, тихо рассмеявшись, взял ручку и написал письмо в «Экстант».
* * *
Джерсен решил перебраться поближе к издательству «Экстанта». Аддельс рекомендовал ему отель «Пенвиперс».
– Он близко от редакции и лучший в городе, очень респектабельный. – Аддельс задумчиво осмотрел костюм Джерсена. – В сущности…
– В сущности – что?
– Ничего. Вам будет удобно в «Пенвиперсе». Они хорошо заботятся о своих гостях. Я позвоню и закажу номер. Там редко принимают новых клиентов без надежной рекомендации.
* * *
Фасад отеля «Пенвиперс» (шесть этажей, облицованных коричневым камнем и черной сталью, увенчанных мансардой и крышей из позеленевшей медной черепицы) выходил на площадь Старого Тара. Неброский портал открывал проход сначала в фойе, по одну сторону которого находился приемный зал с гостиной, а по другую – ресторан. Джерсен отметился у стойки из коричневого мрамора, с пилястрами и угловыми колоннами черного камня. Персонал был одет в традиционные утренние костюмы старинного покроя. Джерсен сразу не смог определить, какого периода. Со времен открытия отеля одиннадцать сотен лет назад стиль, в сущности, изменился не больше, чем петля для пуговиц. В «Пенвиперсе», как и вообще в Понтифракте, традиций придерживались строго.
Джерсен подождал, пока клерк в регистратуре поговорит со старшим носильщиком. Оба время от времени посматривали на клиента. Разговор закончился. Джерсена провели в его номер. Старший носильщик указывал дорогу, один помощник нес небольшой чемоданчик Джерсена, другой – бархатный ящичек. У дверей старший носильщик открыл ящичек, выхватил камчатый платок и проворно протер им дверную ручку, а потом двумя пальцами – большим и указательным – достал из шкатулки ключ и открыл дверь. Джерсен вошел в номер с высокими потолками, очень комфортабельный, почти роскошный.
Носильщик, быстро двигаясь по, комнате, поправил несколько чуть выдвинутых стульев, вытирая одновременно полированные поверхности полами одежд, а потом тихо и быстро отступил и сказал:
– Сэр, слуга поможет вам с гардеробом. Ванна уже наполнена.
Он поклонился и приготовился уйти.
– Одну минуту, – сказал Джерсен. – Где ключ от двери?
Старший носильщик снисходительно улыбнулся:
– Сэр, в «Пенвиперсе» вы можете ничего не бояться.
– Возможно. Но, предположим, я ювелир-торговец и вор захочет ограбить меня. Он просто подойдет к моей комнате, откроет дверь и украдет все мои драгоценности.
Старший носильщик, все еще улыбаясь, покачал головой:
– Сэр, ничего подобного здесь никогда не случалось. Это просто невозможно. Ваши ценности в полной безопасности.
– У меня нет никаких ценностей, – ответил Джерсен. – Я просто размышлял.
– Ограбление… Невозможно, сэр. Вероятность ничтожно мала.
– Я удовлетворен, – кивнул Джерсен. – Спасибо.
– Благодарю вас, сэр. – Старший носильщик шагнул назад, когда Джерсен протянул руку. – Нам хорошо платят, сэр. У нас не принято брать чаевые. – Он поклонился и вышел.
Джерсен помылся в ванне, сделанной в виде грота и составленной из традиционных здесь блоков коричневого мрамора. Пока он принимал ванну, все его вещи были разложены на дне ящика старинного комода. Слуга, найдя гардероб Джерсена неподходящим, принес новую одежду: строгие темно-коричневые брюки, бледнолиловую рубашку с белыми полосками, белый льняной галстук, черный пиджак, аж до колен, из тех, какие набрасывают на плечи и застегивают на бедрах.
С унылым смирением Джерсен переоделся. Если больше ничего такого не случится, он будет благодарен Джиану Аддельсу.
Джерсен спустился в главный зал и пересек его. Старший носильщик шел ему навстречу.
– Минутку, сэр, вот ваш головной убор.
Он подал Джерсену большую черную вельветовую шляпу с широкими полями, темно-зеленой ленточкой и маленькой жесткой кисточкой из черной щетины. Джерсен искоса посмотрел на нее и прошел бы дальше, если бы между ним и дверью не возник швейцар.
– На улице довольно свежо, сэр. Нам будет приятно помочь вам подобрать соответствующий костюм.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Джерсен.
– Спасибо, сэр. Позвольте я приведу в порядок вашу шляпу… Вот так… После второго удара гонга она вам понадобится. К вечеру обещали влажный туман и ливень.
В фойе Джерсен задержался, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Кто этот элегантный мрачный мужчина из старого Понтифракта? Никогда еще облик Джерсена так не противоречил его натуре.
Джерсен шел по крайним улочкам под высокими, узкими фронтонами Зданий, через маленькие площади с клумбами желтофиоля, анютиных глазок и пальчиков святого олафа. Время от времени туман расступался, разрешая лучам В. еги пробежаться по влажным камням и заставить вспыхнуть цветы на клумбах. По коммуникатору-автомату Джерсен позвонил Джиану Аддельсу и назначил встречу в редакции «Экстанта» в удобное для поверенного время.
– Буду в час, – сказал Аддельс.
– Договорились.
Джерсен повернул на Корриб-плейс – короткую, довольно широкую улицу, вымощенную брусками полированного гранита, тесно пригнанными друг к другу, уложенными давным-давно монахами ордена Эстебанитов.
Корриб-плейс находилась в старейшей части Понтифракта. Там располагался древний монастырь Эстебанитов, превращенный в несколько коммерческих учреждений. Высокие дома, выстроенные из дерева, потемневшего от времени, укрепленного подпорками из черной стали, были стиснуты со всех сторон более современными зданиями. Комнаты верхних этажей нависали над улицей.
До встречи с Аддельсом оставалось порядочно времени, и Джерсен отправился прогуляться вдоль Коррибплейс, заглянуть в магазины, предлагающие товары только с отметкой самого высшего качества: модные костюмы и импортные сласти; редкие драгоценные камни; жемчужины, которые добывали здесь; хрусталь с мертвых звезд; перчатки, шарфы, гетры, носовые платки; парфюмерию, любовные эликсиры, волшебное масло «Дахамель»; безделушки, курьезные вещицы, альбомы древнего искусства (Джотто и Гоствен; Уильям Шнайдер и Уильям Блейк; Альфонс Муха, Дюлак, Линдсей; Рекхем, Нильсен; Дюрер, Доре, Дэвид Рассел).
Джерсен простоял минут десять, наблюдая за парой кукол, играющих в шахматы. Куклы изображали Махолибуса и Каскадина – персонажей Комедии Масок. Каждый уже выиграл у противника несколько фигур. Они играли, ненадолго задумываясь над каждым ходом. Когда один забирал фигуру другого, тот кривился от злости. Махолибус сделал ход и сказал скрипучим голосом: «Шах и мат!» Каскадин закричал от досады, ударил себя по лбу и вскочил, опрокинув стул, но через минуту взял себя в руки. Куклы расставили фигуры и начали новую партию…
Джерсен вошел в магазин, купил кукол-шахматистов и приказал доставить их в «Пенвиперс» – один из редких случаев, когда он решил обременить себя тривиальной безделушкой.
Прогуливаясь по Корриб-плейс, он добрался до редакции «Экстанта», но задержался у витрины «Хорлогикона», изучая настенные часы, отделанные завитками тумана. Световые пятна показывали время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Простой человек за один день может совершать различнейшие действия под влиянием полудюжины всевозможных видов морали. Какой-либо поступок, вполне нормальный с точки зрения одной морали, может оказаться совершенно непристойным с позиций другой.
Человека, который, позволим себе так сказать, рассчитывает на щедрость банка, уступчивость государства, искренность религиозных институтов, ждет разочарование. В основе всех этих структур лежит аморальность. Бедному дураку довольно просто познать любовь богомолов.
Анспик, барон Водиссей. «Жизнь», том 1
* * *
Джерсен вернулся на Элойз и сел в космопорту Дюны, пятью милями южнее Понтифракта. Время было позднее, стояли лилово-серые сумерки. Надвигающийся с Побережья Бутылочного Стекла туман почти скрыл здания космопорта. Джерсен поднял воротник и через туннель с прозрачными стенами, проложенный в подводном лесу, направился к станции подземки.
Добравшись до Понтифракта, он уже на такси приехал к особняку Джиана Аддельса.
Аддельс встретил его с обычным кислым неодобрением, за которым, как верил Джерсен, скрывалось уважение и, может, даже привязанность, хотя трудно судить что-либо о чувствах Аддельса, прирожденного циника. Аддельс напоминал актера. У него было худое, желтое лицо, высокий, узкий лоб, длинный нос с дрожащим кончиком. Волосы редкие, желто-коричневые, глаза нежно-голубые.
Джерсен прошел в комнату, где обычно останавливался, переоделся в костюм, оставшийся тут после предыдущего посещения. Потом пообедал с Аддельсом и его многочисленной семьей в огромной гостиной за столом, освещенным свечами. Столовые приборы были из старинного серебра, посуда – из древнего веджвудского фарфора.
После обеда мужчины прошли в кабинет Аддельса, отделанный сампангом, и сели перед камином, попивая кофе, поданный в серебряном кофейнике.
К ужасу Аддельса, Джерсен достал фотографию.
– Я надеялся, вы прекратили заниматься этим.
– Не совсем, – сказал Джерсен. – Что вы думаете? Аддельс поглупел от страха.
– О чем?
– Мы хотим опознать Трисонга и выяснить, где находится его штаб-квартира.
– А потом?
– Наверное, сдадим его в руки правосудия.
– Неужели?! А может быть, кое-кто покончит с собой, повесившись на крюке в миле над землей, как это случилось с бедным Ньютоном Фликери?
– Стыдитесь. Надо надеяться на лучшее.
– А я надеюсь, что у вас ничего не получится. Лучше сжечь фотографию, чтобы покончить с этим делом.
Джерсен пропустил слова своего собеседника мимо ушей и снова, в сотый раз, взглянул на фотографию.
– Кто же из них Трисонг? Как узнать его? Вдруг Аддельс сказал:
– Он – один из десяти. Остальные должны знать его или, по крайней мере, знать себя. Трисонга можно найти, опознав остальных.
– Тогда надо их опознать.
– Это не так сложно. У каждого человека много друзей и знакомых… Но давайте больше не будем говорить об этих глупостях.
* * *
Джерсен бродил по старым кривым улицам Понтифракта. Посидел на скамейке посреди маленькой, неправильной формы площади, обсаженной самшитом и желтофиолем. Слонялся по аллеям, вдыхая запах старинных влажных камней, на Побережье Бутылочного Стекла зашел перехватить чего-нибудь в ресторан, стоявший на гнилых черных сваях.
С Аддельсом он виделся редко, только на торжественных обедах, которые Аддельс считал необходимыми для цивилизованного человека. Аддельс отказался обсуждать дела Джерсена, а Джерсен не проявил интереса к доходным мероприятиям, которыми поверенный увеличивал его состояние.
На четвертый день план Джерсена был готов. Настало время претворять его в жизнь. Вот уже несколько лет дирекция «Космополиса» предлагала создать еще один журнал, назвав его «Экстант». Большая часть предварительных работ уже была завершена. Новый журнал, который должен опираться на «Космополис» и по вопросам производства, и по вопросам распространения, но был рассчитан на менее консервативную аудиторию.
Джерсен приобрел контрольный пакет «Космополиса» и вплотную занялся созданием «Экстанта». Этой ночью должен был выйти первый номер.
* * *
Для того чтобы журнал стал популярным как можно скорее, первый номер решили раздавать бесплатно. Он предлагал необычный конкурс, также призванный привлечь внимание читателей.
Фотография на обложке изображала десять человек, встретившихся на банкете. Заголовок гласил:
КТО ОНИ?
Назовите их правильно
и вы выиграете 100 000 севов.
На обороте размещалась статья, уточняющая детали конкурса. Приз могут выиграть только первые три человека, опознавшие всех изображенных на снимке. Если никто не назовет всех правильно, приз достанется назвавшему наибольшее число лиц. Шесть человек, первыми приславшие ответы и правильно опознавшие больше всех изображенных на обложке людей, получат вознаграждение. Обращаться следует по адресу: «Экстант», Корриб-плейс, 9-11, Понтифракт, Элойз (Вега-4). Жюри конкурса будет состоять из сотрудников редакции «Экстанта».
* * *
Где бы ни выставлялся «Экстант», на его обложке, чтобы привлечь внимание, крупными буквами печатали: «Бесплатно».
В убежищах замерзшей соляной тундры Ирты; под липами Даптис-Маджор; на пиках вдоль серпантина в горах Мидор; в киосках на гранд-бульварах Парижа и Окленда; на Альфаноре, Хризанте, Оллифэйне и Крокиноле, в каждом из других миров Скопления Ригеля – «Экстант». В космопортах, парикмахерских, тюрьмах, больницах, монастырях, борделях, концентрационных лагерях– «Экстант». Миллионы глаз смотрели на обложку, порой случайно. Немногие изучали фотографию тщательно, даже зачарованно, и еще меньше собирались написать письмо главному редактору «Экстанта». Два человека, разделенных световыми годами, смотрели на фотографию с растущим изумлением. Первый сидел нахмурившись, глядя в окно, размышляя, что бы могла значить подпись. Второй, тихо рассмеявшись, взял ручку и написал письмо в «Экстант».
* * *
Джерсен решил перебраться поближе к издательству «Экстанта». Аддельс рекомендовал ему отель «Пенвиперс».
– Он близко от редакции и лучший в городе, очень респектабельный. – Аддельс задумчиво осмотрел костюм Джерсена. – В сущности…
– В сущности – что?
– Ничего. Вам будет удобно в «Пенвиперсе». Они хорошо заботятся о своих гостях. Я позвоню и закажу номер. Там редко принимают новых клиентов без надежной рекомендации.
* * *
Фасад отеля «Пенвиперс» (шесть этажей, облицованных коричневым камнем и черной сталью, увенчанных мансардой и крышей из позеленевшей медной черепицы) выходил на площадь Старого Тара. Неброский портал открывал проход сначала в фойе, по одну сторону которого находился приемный зал с гостиной, а по другую – ресторан. Джерсен отметился у стойки из коричневого мрамора, с пилястрами и угловыми колоннами черного камня. Персонал был одет в традиционные утренние костюмы старинного покроя. Джерсен сразу не смог определить, какого периода. Со времен открытия отеля одиннадцать сотен лет назад стиль, в сущности, изменился не больше, чем петля для пуговиц. В «Пенвиперсе», как и вообще в Понтифракте, традиций придерживались строго.
Джерсен подождал, пока клерк в регистратуре поговорит со старшим носильщиком. Оба время от времени посматривали на клиента. Разговор закончился. Джерсена провели в его номер. Старший носильщик указывал дорогу, один помощник нес небольшой чемоданчик Джерсена, другой – бархатный ящичек. У дверей старший носильщик открыл ящичек, выхватил камчатый платок и проворно протер им дверную ручку, а потом двумя пальцами – большим и указательным – достал из шкатулки ключ и открыл дверь. Джерсен вошел в номер с высокими потолками, очень комфортабельный, почти роскошный.
Носильщик, быстро двигаясь по, комнате, поправил несколько чуть выдвинутых стульев, вытирая одновременно полированные поверхности полами одежд, а потом тихо и быстро отступил и сказал:
– Сэр, слуга поможет вам с гардеробом. Ванна уже наполнена.
Он поклонился и приготовился уйти.
– Одну минуту, – сказал Джерсен. – Где ключ от двери?
Старший носильщик снисходительно улыбнулся:
– Сэр, в «Пенвиперсе» вы можете ничего не бояться.
– Возможно. Но, предположим, я ювелир-торговец и вор захочет ограбить меня. Он просто подойдет к моей комнате, откроет дверь и украдет все мои драгоценности.
Старший носильщик, все еще улыбаясь, покачал головой:
– Сэр, ничего подобного здесь никогда не случалось. Это просто невозможно. Ваши ценности в полной безопасности.
– У меня нет никаких ценностей, – ответил Джерсен. – Я просто размышлял.
– Ограбление… Невозможно, сэр. Вероятность ничтожно мала.
– Я удовлетворен, – кивнул Джерсен. – Спасибо.
– Благодарю вас, сэр. – Старший носильщик шагнул назад, когда Джерсен протянул руку. – Нам хорошо платят, сэр. У нас не принято брать чаевые. – Он поклонился и вышел.
Джерсен помылся в ванне, сделанной в виде грота и составленной из традиционных здесь блоков коричневого мрамора. Пока он принимал ванну, все его вещи были разложены на дне ящика старинного комода. Слуга, найдя гардероб Джерсена неподходящим, принес новую одежду: строгие темно-коричневые брюки, бледнолиловую рубашку с белыми полосками, белый льняной галстук, черный пиджак, аж до колен, из тех, какие набрасывают на плечи и застегивают на бедрах.
С унылым смирением Джерсен переоделся. Если больше ничего такого не случится, он будет благодарен Джиану Аддельсу.
Джерсен спустился в главный зал и пересек его. Старший носильщик шел ему навстречу.
– Минутку, сэр, вот ваш головной убор.
Он подал Джерсену большую черную вельветовую шляпу с широкими полями, темно-зеленой ленточкой и маленькой жесткой кисточкой из черной щетины. Джерсен искоса посмотрел на нее и прошел бы дальше, если бы между ним и дверью не возник швейцар.
– На улице довольно свежо, сэр. Нам будет приятно помочь вам подобрать соответствующий костюм.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Джерсен.
– Спасибо, сэр. Позвольте я приведу в порядок вашу шляпу… Вот так… После второго удара гонга она вам понадобится. К вечеру обещали влажный туман и ливень.
В фойе Джерсен задержался, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Кто этот элегантный мрачный мужчина из старого Понтифракта? Никогда еще облик Джерсена так не противоречил его натуре.
Джерсен шел по крайним улочкам под высокими, узкими фронтонами Зданий, через маленькие площади с клумбами желтофиоля, анютиных глазок и пальчиков святого олафа. Время от времени туман расступался, разрешая лучам В. еги пробежаться по влажным камням и заставить вспыхнуть цветы на клумбах. По коммуникатору-автомату Джерсен позвонил Джиану Аддельсу и назначил встречу в редакции «Экстанта» в удобное для поверенного время.
– Буду в час, – сказал Аддельс.
– Договорились.
Джерсен повернул на Корриб-плейс – короткую, довольно широкую улицу, вымощенную брусками полированного гранита, тесно пригнанными друг к другу, уложенными давным-давно монахами ордена Эстебанитов.
Корриб-плейс находилась в старейшей части Понтифракта. Там располагался древний монастырь Эстебанитов, превращенный в несколько коммерческих учреждений. Высокие дома, выстроенные из дерева, потемневшего от времени, укрепленного подпорками из черной стали, были стиснуты со всех сторон более современными зданиями. Комнаты верхних этажей нависали над улицей.
До встречи с Аддельсом оставалось порядочно времени, и Джерсен отправился прогуляться вдоль Коррибплейс, заглянуть в магазины, предлагающие товары только с отметкой самого высшего качества: модные костюмы и импортные сласти; редкие драгоценные камни; жемчужины, которые добывали здесь; хрусталь с мертвых звезд; перчатки, шарфы, гетры, носовые платки; парфюмерию, любовные эликсиры, волшебное масло «Дахамель»; безделушки, курьезные вещицы, альбомы древнего искусства (Джотто и Гоствен; Уильям Шнайдер и Уильям Блейк; Альфонс Муха, Дюлак, Линдсей; Рекхем, Нильсен; Дюрер, Доре, Дэвид Рассел).
Джерсен простоял минут десять, наблюдая за парой кукол, играющих в шахматы. Куклы изображали Махолибуса и Каскадина – персонажей Комедии Масок. Каждый уже выиграл у противника несколько фигур. Они играли, ненадолго задумываясь над каждым ходом. Когда один забирал фигуру другого, тот кривился от злости. Махолибус сделал ход и сказал скрипучим голосом: «Шах и мат!» Каскадин закричал от досады, ударил себя по лбу и вскочил, опрокинув стул, но через минуту взял себя в руки. Куклы расставили фигуры и начали новую партию…
Джерсен вошел в магазин, купил кукол-шахматистов и приказал доставить их в «Пенвиперс» – один из редких случаев, когда он решил обременить себя тривиальной безделушкой.
Прогуливаясь по Корриб-плейс, он добрался до редакции «Экстанта», но задержался у витрины «Хорлогикона», изучая настенные часы, отделанные завитками тумана. Световые пятна показывали время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31