Ну очень медленно (даже чересчур) вытягиваю руку вперед. Ладошка смотрит вниз, металлические многоугольники расположены вертикально – по три сюрикэна между каждым (не считая большого) пальцем.
Расслабляю тело, «пускаю волну» от стопы левой ноги к ладони вытянутой вперед правой руки. Я сознательно работаю на публику, точнее, на безумных мальчиков. Чем больше замусоренные мозги паствы уверуют в мою принадлежность к ниндзя, тем сложнее будет пастырям-умникам отыскать повод для моего убийства.
Пантомима с волной очень эффектна. Все тело неподвижно, извиваются только лишь отдельные участки, по которым «бежит волна». Цирковой номер под названием «мужчина-змея».
Волна доходит до кисти правой руки, задает импульс пальцам, и девять сюрикэнов синхронно взлетают вверх, будто сами собой.
Металлические многоугольники, плавно вращаясь, втыкаются в деревянный дощатый потолок. Хорошо воткнулись, ровненько, как по линейке.
Ну, чего, мальчишки? Показывали вам ваши цветные наставники похожие фокусы? По глазам вашим восторженным видно, что не показывали.
– Я обезоружился и теперь надеюсь увидеть похищенного юношу.
– Ты удостоен ги красного цвета?
Отвечать вопросом на вопрос – дурной тон. Не слушать собеседника – в одних случаях симптом шизофрении, в других – следствие плохого воспитания. Видимо, устав здешнего монастыря подобные тонкости и деликатности игнорирует. Ладно, я с самого начала играю по их правилам. Отвечу.
– Да, я уже говорил.
– Если ты, как говорил, удостоен ги цвета крови, значит, ты прошел испытание деревом?
Полный бред! Что еще за «испытание деревом»? Впервые о таком слышу. Наверное, опять местное изобретение. Ясно, что вопрос Белого – ловушка, ну да делать нечего, придется ломать комедию до конца.
– Да, я выдержал это испытание.
Если сейчас спросят, в чем оно заключается, я не смогу ответить…
– Дзэнин просит тебя показать свое искусство.
Какое искусство? О чем это он? По идее сейчас меня должны были попросить еще раз пройти загадочное «испытание деревом», и во время этого испытания я должен погибнуть. Пацанам тогда можно будет просто и наглядно объяснить: «Видали? Ихний красный ниндзя слабее нашего оказался! Не сдюжил».
Мягкие шаги по полу, и вплотную ко мне подходит старый знакомый в красном. В руках у Красного мои нунчаки.
– У тебя, брат, хорошие нунчаки, – говорит Красный шепотом мне в ухо, делая упор на слове «брат», – из хорошего, старого бука. Пройти «испытание деревом» означает у нас выжить после пяти ударов палкой. Бук – тоже дерево, поэтому я буду бить тебя нунчаками. Приготовься показать свое искусство «держать удар».
Здорово они придумали «испытание деревом». Палкой можно по-разному ударить. Можно эффектно с замахом, показушно сильно и совсем безопасно для здоровья того, кого бьешь. А можно и по-другому. Внешне скромно, но смертельно…
Чтобы получить краповый берет, знак принадлежности к «элите», молодые десантники пробегают двадцати километровый кросс с кучей препятствий, а потом должны выдержать рукопашную схватку со свежими и бодрыми старослужащими. После утомительного кросса ни о каком серьезном спарринге не может быть и речи. Не нравится молодой десантник дедам – его в рукопашке все равно уделают, будь он хоть чемпионом карате, хоть кем, и не видеть парню крапового берета. Так же здесь, очень похоже, тот же принцип…
Красный придвинулся еще ближе (провоцирует меня, гад), подмигнул злорадно и прошептал совсем-совсем тихо:
– Усы для конспирации сбрил, а?
– Нет, – ответил я тоже шепотом. – Попался под руку острый осколок стекла, дай, думаю, побреюсь.
Мой собеседник побагровел. Это выглядело забавно: мужик в красном с красной рожей. Еще бы клеймо на лбу обнажить, картина получилась бы загляденье! А вообще-то я рад его злости, ею он прогоняет свой страх. Пройдет злость, и страх снова вернется, но уже более сильный, и это хорошо.
– Разденься до пояса! – громко командует Красный.
Послушно раздеваюсь и понятливо подмигиваю судьбе.
И это в моей жизни уже было! Подвал, экзамен, садист в униформе…
– По голове бить не дам, – говорю я Красному спокойным тихим голосом.
– Бить буду по туловищу, – «успокаивает» меня экзекутор.
Сейчас многое зависит от того, насколько хорошо он знает секреты «двух палок».
Красный отошел от меня на несколько шагов, подбросил в воздух нунчаки, поймал их на лету и начал в бешеном темпе вращать палками в воздухе. Красиво. Совсем как в фильмах Брюса Ли.
Встаю в «позицию воздуха». Отхожу от канонической стойки лишь в одном – разведенные в стороны руки сгибаю в локтях, так, чтобы кончики пальцев «смотрели» в потолок, дабы палачу было сподручней колотить по обнаженному торсу.
Подбадривая себя отрывистыми, яростными вскриками (опять же как Брюс Ли), Красный крутанул нунчаки над головой и нанес первый удар. Сверху вниз, наискосок, по ребрам.
Хвала Будде! Он не умеет драться нунчаками! То есть он думает, что умеет, считает себя мастером, обучен выписывать восьмерки в воздухе, перехватывать палки за спиной и еще множеству подобных трюков. Но он не знает главного: в финальной стадии удара, когда оружие соприкасается с целью, обе скрепленные цепочкой палки должны превратиться как бы в одну, вытянуться идеально прямой линией. Вот и все «секреты» нунчаков. Других нет. Красный же бьет с захлестом, эффектно, болезненно, но терпимо.
Однако и тот удар, что пришелся на мои ребра, способен запросто покалечить неподготовленного человека. К счастью, я владею техникой, которая в Китае называется «железной рубашкой». Мой мышечный корсет развит десятилетиями упорных упражнений, энергия из точки дань-тянь быстрее мысли течет навстречу удару, а короткий выдох сквозь полусжатые губы привычно помогает погасить болевые ощущения.
Зрелищем моего искалеченного, переломанного тела, корчащегося на полу в судорогах, тебе, браток, насладиться не удастся! Твое незнание и мой опыт оставляют надежду лишь на синяки и царапины.
Второй хлесткий удар Красный нанес, зайдя сбоку. Бил по почкам. Промазал, разозлился и ударил еще раз. Попал. И снова больно, но терпеть можно. Дыхание не перехватило, в глазах светло, значит, особого вреда нет. Кровоподтеки и ссадины не в счет.
Четвертым ударом он поцарапал кожу у меня на груди. По опыту знаю – царапина будет заживать долго, почти так же долго, как шрамы на лбу у Красного.
И тут он решился раскроить мне череп, ударить меня по голове! Мы так не договаривались! Что делать? Убить его на месте? А потом сразу же начать «работу» – прикрывшись трупом Красного, рвануть навстречу одному из автоматчиков, в другого метнуть нунчаки, воспользоваться тем, что еще два автомата начнут стрельбу и, безусловно, уложат добрую половину пацанов в черных балахонах… А вдруг один из этих мальчиков с глазами зомби мой сын?
Рискую. Остаюсь абсолютно неподвижен. Однажды подобный риск уже принес мне победу. Профессиональный боец по кличке Грифон испугался моего нелогичного поведения, не выдержал «войны нервов» и в результате проиграл. Красный, естественно, помнит, что я предупредил его: дескать, не дам бить по голове, на это он и рассчитывает. Уверен, что автоматные пули быстрее моих кулаков. Решил, гад, нарушить свои же правила и спровоцировать меня. Не выйдет!
Тридцатисантиметровая буковая дубинка со свистом приближается к моей макушке. Рубящий удар сплеча, будто в руке у Красного не нунчаки, а меч. Чтобы такой удар стая смертельным, бойцу нужно максимально расслабить руку в начальном движении и мысленно рассечь противника пополам.
Хвала Будде, Красный повторяет ошибку Грифона. В последний момент сгибает колени, напрягает кисть. Я же, в свою очередь, мешаю дереву стукнуть меня по макушке. Еле заметным движением шеи в то неуловимое мгновение, когда палка уже коснулась волос, чуть-чуть поворачиваю голову набок. (Уверен, мои микроманевры никто не заметил.) Японский цеп, скользнув по голове, царапает ухо, бьет по плечу, отскакивает…
Красный смотрит на меня с ужасом. Мы привыкли ставить себя на место других. Красный на моем месте вел бы себя иначе.
– Ты сумасшедший! – шепчет Красный.
– Я был им. Теперь уже нет, – отвечаю я тоже шепотом, после чего спрашиваю громко: – Доволен ли дзэнин демонстрацией моего искусства?
Тишина. Я выиграл. Завоевал в безумных глазах мальчишек авторитет. Еще немного, и приезжий чунин затмит местных сенсеев. Нужно ковать железо, пока оно горячо.
– Я выполнил все ваши требования. Ответил на все вопросы, на которые был вправе отвечать, и теперь хотел бы увидеть того, ради которого я здесь.
Белый ответил без промедления. Очевидно, те сорок минут, что я в лесу дожидался возвращения Красного, не прошли даром. Властители юных душ продумали варианты нашего общения. (Невольно подумалось – вот бы мафиози по кличке Папа таких подручных, вот бы ребята развернулись!)
– Ты его увидишь, – сказал Белый. – Но вначале дзэнин просит тебя об одной маленькой услуге…
Белый многозначительно замолчал, и его молчание послужило командой одному из задрапированных в черное мальчиков в ряду возле стены.
Черная фигура вышла из строя. Уверенным шагом юноша подошел ко мне. Остановился в трех шагах. Быстрым, заученным движением разделся до плавок. Это был тот самый парень, который пытался откусить себе язык.
– Ты помешал ему выполнить приказ, – произнес Белый. – Помоги ему смыть позор поражения и совершить сипоку.
Какие сволочи! Офицера в красном опускают, рисуют на его лбу матерное слово – и ничего, проехали! А несчастный пацан вынужден отвечать за то, что ему помешали совершить самоубийство!
Сипоку и харакири – синонимы. Ритуальное вспарывание живота – прерогатива самураев. Ниндзя относились к понятиям чести несколько иначе. Но чему я удивляюсь? Что общего у собравшихся здесь людей с ниндзя? Что общего у Наполеона Бонапарта, императора Франции, и пациента «желтого дома», заявляющего, что он Наполеон?
Мальчик встал передо мной на колени. Еще один мальчик в черном вышел из строя, подошел к коленопреклоненному товарищу, положил на пол рядом с ним короткий острый нож и к моим ногам – самодельный меч.
Убить себя, вспоров живот, технически не так легко, как может показаться. Поэтому, в то время как один самурай вонзал в живот клинок, другой синхронно отрубал ему голову. (О Будда! И отрубленные головы я уже сподобился лицезреть, и это уже было в моей жизни!)
Отбросим эмоции. Проанализируем ситуацию. Я голый по пояс, рядом голый мальчик. Я отрубаю ему голову самодельным мечом и… Допустим, мои действия фиксирует скрытая видеокамера, потом отснятая видеокассета вместо похищенного пацана уезжает в Москву. Любуйтесь, уважаемый мистер Коробов! Ваш посланец оказался сумасшедшим убийцей. Что делать Коробову? Вопрос без ответа.
– Чунин не виноват в своем поражении, – вещаю я ровным, безразличным голосом. – Всему виной мое мастерство. Если дзэнин пожелает, я могу совершить обряд синкэн-гата. Передать этому юноше «духовный меч». Мне понадобится всего десять минут, по истечении которых чунин родится заново, другим человеком. Он обретет новые силы и сможет победить в открытой схватке любого из ваших генинов. Если он проиграет в схватке, то умрет, как и подобает, в бою, и это будет не только его смерть, но и мое поражение. В этом случае я буду просить вас убить меня…
Я бросил противнику перчатку, которую невозможно проигнорировать. Слишком велик соблазн! Ведь все равно им придется меня убивать, как ни крути, а так через десять минут меня можно кончить по моей же просьбе. Пастыри не то что не упадут, они даже еще более поднимутся в глазах своей паствы.
Ну?! Почему Белый тянет с ответом? Не знает, что такое синкэн-гата, передача «духовного меча»? Синкэн-гата – один из методов передачи знаний, заключающийся в сообщении ученику лишь малого количества информации, очень важной и емкой, на основе которой преемник «духовного меча» вырабатывает свой путь выживания в бою. Синкэн-гата требует много больше времени, чем десять минут. Я блефую. Мой «духовный меч» останется при мне, но приговоренный к смерти мальчик сослужит мне службу и первоначальные планы руководителей секты я поломаю!
– У тебя есть десять минут, о которых ты просил, – говорит Белый.
Время пошло. Ассистент в черном забирает меч, что лежит у моих ног, и нож рядом с приговоренным к смерти мальчишкой. Я делаю несколько шагов и усаживаюсь на колени напротив своего ученика, так, чтобы мои речи слышал только он.
Помню, я сетовал на судьбу: дескать, у меня нет ученика. Шалунья Судьба услышала меня и показала мне язык. Распухший от укусов язык полоумного мальчика…
– Слушай меня внимательно, ученик. Ты знаешь, чем отличается Мастер от Учителя?
Мальчик отрицательно мотает головой.
– Учитель дает знания. Мастер изменяет сознание. Смотри мне в глаза. Смотри и слушай мой шепот… Твое дыхание замедляется, тело охватывает приятное тепло, вокруг пустота, есть только мои глаза и мой голос…
С глубокой, дикой древности и до наших «просвещенных» времен гипноз был и остается загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56